Моя панацея

— Минута… — громко прошептал мальчик, сидящий прямо перед Машей и безотрывно взирающий на циферблат дорогих часов, подаренных ему родителями. Как будто от этого он начнет быть пунктуальным и прекратит ночные похождения по дворам в обнимку с бутылкой паршивого алкоголя. Но эффект от его слов был заметен невооруженным глазом: многие стали потихоньку складывать неугодные тетради в портфель, расстегивая его молнию максимально аккуратно, чтобы противная учительница не услышала их попытки быстрого сбора и не оставила еще на десять минут. Момент. Оглушающий звук, который тут же распространился по всему кабинету, задел уши каждого ученика, заставляя захлопнуть надоевший учебник и громко бросить ручку на деревянную поверхность парты. Всем резко стало все равно на писк женщины, которая пыталась перекричать более двадцати голосов, проговаривая домашнее задание. Последняя тут же сдалась и просто нацарапала номер нужного параграфа и покинула класс вместе со всеми остальными. — Лаура, — начала Третьякова, задвигая за собой стул. Шатенка тут же отозвалась, бросая уставший взгляд на нее, — когда ты сможешь прийти? Просто у меня… — Жди меня в субботу. Точное время сообщу позже, — подозрительно спокойно пролепетала голубоглазая, без капли агрессии или ненависти к блондинке. Может, внимание ее было занято смартфоном, который покоился в ее большой ладони. Девушка, позабыв обо всем, поплелась в сторону выхода, быстро печатая что-то в телефоне, пока перед ней расступались неугодные одноклассники. «Исчерпала весь свой запас злобы?» — едко подметила Маша, однако на душе стало как-то не по себе. Уж очень она привыкла к их постоянным теркам и конфликтам. Проходя сквозь толпу в школьном коридоре, светловолосая еле выбралась из плена низкорослых младшеклассников, которые дружной, но очень шумной группой шагали в сторону столовой. Она быстро прошлась глазами по милым детишкам, которые изо всех сил старались оглушить друг друга, хвастаясь новыми игрушками, пока молоденькая учительница уже умоляла их быть потише. Мария улыбнулась, вспоминая свой первый класс, наполненный теплом и заботой со стороны окружающих. Там она и познакомилась с Валей, которая, в отличие от тихой и смирной малышки, была буйной, но чертовски обаятельной хулиганкой и всегда находила приключения на свою голову. И в самом начале, что самое удивительное, Машка невзлюбила будущую соратницу, ибо та была слишком активной и постоянно срывала уроки своим громким заливистым смехом. Но позже, когда узнала Дегтяреву поближе, то поняла — это ее человек. С ней было весело сидеть на скучных уроках, от которых моментально клонило в сон. У нее можно было списать математику, потому что знала она этот предмет замечательно (и многочисленные победы на региональных олимпиадах тому подтверждение). И, конечно, она была верной подругой, которая всегда заступалась за хрупкую девочку, давая всем неприятелям, в независимости от возраста и пола, незамедлительный отпор. Да, без Вальки школьная жизнь не так сладка, хоть она и не ходит в гордом одиночестве. Выходя из школы, она остановилась у подножия широкой лестницы, чтобы завязать шнурок на кроссовке. Совершая нехитрые махинации с белыми тоненькими веревочками, блондинка не заметила, как к ней подошла фигура какой-то девчонки, которая стояла неподвижно, нетерпеливо постукивая ногой. Маша недоумевающе нахмурилась и подняла голову, устремляя взгляд прямо на родное лицо Валентины, ярко озарявшую своей улыбкой все пространство вокруг. — Господи! Валя! — завизжала Третьякова, кидаясь ей на шею и оставляя пламенный поцелуй на пухлой щеке, — Разве у вас нет уроков? — блондинка отцепилась от ошарашенной подруги, которая видела такой порыв впервые за все годы их дружбы. — Последние уроки отменили, вот и решила заскочить к тебе. Все равно делать нечего, — розоволосая девочка с неподдельным интересом стала осматривать школьное здание и остальные постройки на территории учебного заведения, — М-да, по сравнению с моей шарагой это, конечно, дворец. Тут даже цветочки растут, милота какая. Мария рассмеялась, еще раз обняв Дегтяреву, которая охотно приняла очередной теплый жест. Как же было приятно вдыхать родной аромат корицы, которую так любила девушка. Слезы сами собой начали стекать по скулам, прочерчивая влажные дорожки к острому подбородку. — Так, Третьякова, перестань хныкать, а то я тоже заплачу! — видимо, Валя хотела сказать это твердо и строго, но получилось до жути мило, из-за чего белокурая вновь издала громкий хохот и отошла, чтобы смахнуть соленые капли со своего лица. Не удосужившись посмотреть по сторонам, она не заметила стремительно приближавшуюся к ней девчонку, которая не успела соорентировать и врезалась в зазевавшуюся особу. — Блять, Третьякова, — рыкнула Лаура, размахивая руками, — ты хоть что-то в своей никчёмной жизни можешь сделать нормально? Опять этот яростный взгляд серо-голубых глаз, зрачки которых начали разгораться неконтролируемым пламенем, способным уничтожить целый лес за несколько минут. Но, заметив мокрые следы на щеках, которые переливались при свете солнца, шатенка нахмурилась, резко замолкнув. А за привычной враждебностью показалось что-то странное и неуловимое, которое тут же исчезло без видимых следов. — Ты попутала что-то, овца? — неловкое молчание между ними нарушила Валька, которая пихнула Лукину в плечо, но та лишь слегка пошатнулась, не отступив ни на шаг, — Стоп. Это та сука, про которую ты мне рассказывала? — Валя… И тут Маша остолбенела, проклиная себя за то, что рассказала Вальке все раньше времени. Но откуда же она могла знать, что случится подобное недоразумение, из-за которого бледная тоненькая нить между мирами двух противоположностей, начавшая крепнуть, внезапно порвется от одной брошенной в ярости фразы. Блондинка непроизвольно зажмурилась, скрыв глаза за ладонью. Лаура же едко рассмеялась, обнажая свои желтоватые от частого курения зубы перед двумя девчонками, которые не стоили даже ее мизинца. — Утихомирь свою шавку, — и снова этот серьезный тон, от которого хочется заплакать, — а то, видимо, ты передержала ее в марганцовке, — сделав акцент на ярко-розовых волосах, шатенка поправила свои собственные, посматривая на проезжавшие машины. Не получив достойного ответа, Лукина пошла дальше, гордо вскинув свой подбородок. Около калитки ее поджидала та самая незнакомая девушка, с которой ее видела Третьякова. Длинные черные волосы ее были заплетены в косу, а сама она была одета более скромно, чем в прошлый раз: классические брюки темно-синего цвета и белая блузка, которая скрывалась за распахнутым пиджаком. Дождавшись, пока шатенка покинет территорию школы, она пошла рядом, устремляясь к автомобильной стоянке и скрываясь за большими машинами. — Вот же тварь, — от разглядывания парочки блондинку отвлекла подруга, которая продолжала кидаться пустыми словами в воздух и возмущаться обычным поведением Лауры, — я красилась в салоне, если что! Но все это успешно пролетало мимо ушей, потому что все мысли были только о том, как пройдет их совместная деятельность. Интересно, через сколько минут они поубивают друг друга? Ответ на этот вопрос Маша узнает только в субботу.

***

Выходные дни наступили внезапно, даруя многим школьникам долгожданный отдых после трудной рабочей недели. Парки, дворы, различные рестораны и кафе были заполнены подростками, которые собирались дружными компаниями, чтобы провести время вместе. Третьякова стояла у входа в развлекательный центр, где и находился тот кинотеатр, который пригляделся ребятам. До сеанса оставалось меньше пятнадцати минут, и девушка уже начала нервничать, но телефон продолжал бесцельно лежать в кармане небольшого рюкзачка, оставаясь нетронутым. Время шло, но ни одной знакомой фигуры не виднелось на горизонте. — Где же их носит? — бубнила она себе под нос, передернув плечами от легкого холода. Зря не надела толстовку, теперь придется морозиться. — Машка, — неожиданно около ее уха раздался мужской голос, от которого блондинка вскрикнула и отпрыгнула в сторону. Но, когда развернулась и увидела человека, который посмел напугать ее у всех на виду, она тихо ругнулась, стукая парня по руке, — прости, пожалуйста. Не думал, что ты такая трусишка. — Засранец. А если бы у меня было слабое сердце? — поместив руки на свои бока, Мария состроила наигранно злое выражение лица, но не смогла долго продержать его, потому что ее смешил мальчишка напротив, — Ладно. Прощаю тебя в последний раз. — Ох, вы очень любезны, сударыня. — Осталось дождаться Юлю. Ну, я ей… — Подожди, — прервал ее Миша, — так она написала, что не придет. Удивленно вскинув тонкие бровки, Мария сразу же потянулась к своему гаджету, просматривая сообщения. Прости, Машунь, появились неотложные дела. Не сказать, что блондинка расстроилась очень сильно. С Юлей она, несмотря на постоянное общение в стенах школы, не была так близка, чтобы пустить ее в свою душу хоть на несколько шагов дальше положенной для знакомых отметки. Миша же, напротив, очень нравился девушке, потому что с ним было всегда интересно. Он мог часами рассказывать различные истории из своей жизни, предлагать безумные идеи и поддерживая даже самые безбашенные решения Маши. В отличие от серьезной старосты, которая всегда соблюдала правила и призвала других к тому же, парочка любила иной раз задержаться в столовой, говоря ни о чем. Или попереписываться прямо на уроке, посылая хитрые взгляды друг другу и тихо хихикая, на что даже Лаура могла отвлечься, наблюдая за глупыми подростками с презрением и легкой долей раздражения. Он очень сильно напоминал Валю, хоть никогда и не сможет ее заменить. — Что ж, Мишаня, — Третьякова по-дружески пихнула его локтем и прошла мимо, подходя ко входу в огромное здание, около которого стояла огромная масса людей, — кто последний прибежит, тот лох! Подростки рванули со всех ног, устремляясь сквозь толпу к нужному месту. Маша один раз чуть не врезалась в маленького мальчика, но вовремя увернулась, провожая взглядом смеющегося паренька, показывавшего ей язык. Поняв, что его уже точно не догнать, она крикнула ему вслед: — Победитель покупает билеты!

***

Пребывая в состоянии легкой усталости от прекрасно проведенного времени с другом, Маша, полная воодушевления, летела домой, чтобы подготовиться к приезду Лауры, которая должна была появиться менее, чем через час. Прибравшись в своей комнате и убрав все накопленные грязные чашки со стола, блондинка переоделась в обычную белую футболку с длинным рукавом и в серые спортивные штаны, которые свободно висели на ее ногах. В домофон позвонили ровно в назначенный час, и не было сомнений, кто к ней пожаловал. Не снимая трубки, она нажала на кнопку и открыла входную дверь, ожидая гостью изнутри. Лаура появилась на лестничной площадке, распахнув общую дверцу, которая держалась на соплях, и сразу же заметила светлое пятно, выглядывавшее из проема. На шатенке снова был тот самый плащ, только образ теперь дополнял легкий темный шарф, обмотанный на длинной шее. Боялась простудиться? На улице, конечно, было прохладно, но не до такой степени. — Привет, — ответа не последовало. Лукина вела себя так, будто эта небольшая квартирка принадлежала ей, а не девушке рядом. Она без лишних слов повесила верхнюю одежду на крючок и сняла с себя шарф, открывая вид на еле заметные пятна, напоминавшие синяки. Тогда все пазлы в голове Маши сложились, и она, пытаясь не смотреть на них, прошла дальше, безмолвным жестом указывая в сторону ванной комнаты. — У меня мало времени, Третьякова, поэтому давай начнем, — быстро ополоснув руки, шатенка вошла в скромную обитель блондинки, но даже не окинула взглядом ни один ее уголок. В ее руках покоилась маленькая флешка, которую она тут же передала Маше, — тут мой доклад. Фея всё это время лежала на кровати, сонно хлопая глазками на суровую незнакомку и протяжно зевая. Лаура села рядом и презрительно глянула на комок шерсти, который внезапно стал ластиться к ней, потершись маленькой головой о ногу шатенки. Но все же хитрая морда добилась своего — женская рука опустилась на кошачью спину, мягко поглаживая светлый мех. От безграничного удовольствия Фея распласталась животом вверх, вызвав легкую усмешку у девушки, которая заметила, что Третьякова всё это время стояла без дела, завороженно наблюдая за проявлением нежности к живому существу. Это казалось чем-то невероятным, и Маша в шоке приоткрыла рот, но тут же захлопнула его, стреляя глазами по всему полу. — Ой, да, хорошо, — светловолосая замешкалась, метаясь от одного конца комнаты к другому, находясь все это время под насмешливым взором голубых глаз, которые следили за каждым ее движением, — Тогда я предлагаю нам…может, просто скомпонуем наши доклады? Выделим самые интересные части и… — Боже, как же много ты говоришь, — все же быстро осмотрела комнату, остановившись на большой полке, полностью забитой книжками: Ремарк, Дюма, Кафка, Набоков и множество других фамилий писателей тут же бросились ей в глаза — неплохой выбор, однако. Щеки Марии тут же налились кровью, приобретая розоватый оттенок. Не знала она, что похвала от недруга так повлияет на нее. Но, прочистив горло, она аккуратно примостилась рядом с ней, стараясь сохранять дистанцию. Всё началось по всем канонам продуктивной работы. Они без слов понимали друг друга, отбирая нужные абзацы и вставляя их в единый текстовый документ. В какой-то момент Лаура придвинулась ближе и их ноги соприкоснулись, передавая тепло, приятно разливавшееся по всему телу. Зрачки блондинки непроизвольно расширились от предстоящего гнева или резких движений, на которые способна шатенка. Был уже подобный опыт. Но Лукина не обратила на это внимание, забирая ноутбук с колен девушки и перекладывая его на свои. Длинные сильные пальцы мягко перебегали с одной клавиши на другую, пока на экране белый лист заполнялся символами, которые перерастали в целые абзацы. Наблюдать за такой спокойной Лаурой, которая находилась в полной гармонии со своими чувствами и эмоциями, было приятно. Ее лицо смягчилось и заметно похорошело. Брови наконец расслабились, открывая обзор на небесного цвета глаза. Ни единой тучки не было на этом небе, оно было девственно чистым. Из-за быстрой печати голубоглазая допустила несколько несерьезных описок, которые тут же принялась исправлять Третьякова. — Сейчас… — ей пришлось наклониться в ее сторону, поставив одну руку около бедра одноклассницы, и та заметно напряглась от подобной вольности одноклассницы, но ничего не сказала, продолжая смирно сидеть, — Готово. Полную идиллию между ними разрушил входящий звонок в скайпе. Полупрозрачное окошко слегка закрыло обзор на презентацию, вызывая недовольный гул из уст Лауры, которая тут же закатила глаза. Последовал он, скорее, не из-за самого звонка, а из-за контакта, который высветился перед ней. По изменившемуся взгляду можно было понять, что темноволосая не забыла имя той низкой наглой девчонки, которая пыталась напугать ее своим писклявым голоском. — Черт, Валька… — быстро отменив вызов, блондинка села ровно, продолжая размышлять о том, какой же слайд должен пойти первым. Лукина же просто сидела, не делая ровным счетом ничего. Так прошло несколько минут, прежде чем раздался ее грубый голос, от которого блондинка вздрогнула. — И что ты ей наговорила про меня? Неожиданный вопрос застал Машу врасплох. Она остолбенела, тупо уставившись на лицо девушки, пока та смотрела на нее с неким вызовом, но при этом с искрой в глазах, которую она раньше не видела. Оперевшись одной рукой о кровать, она сжала пальцами податливое одеяло. Костяшки мгновенно побелели, а во рту пересохло. Стыдно. Ей было стыдно, однако она сама не знала, за что именно. Сказала ли она хоть одно слово лжи в адрес шатенки? Нет. Но внутри что-то гложило, кусая горячую плоть. Она потупила взгляд, пытаясь сформулировать нейтральный ответ, чтобы лишний раз не провоцировать и без того вспыльчивую Лауру. Фея, будто почувствовав надвигавшуюся бурю, быстренько встала, не забыв потянуться, и направилась к другому концу кровати, пригреваясь на мягкой подушке. — Я сказала правду. Сказала, что ты тихая и отстраненная. Что ни с кем толком не общаешься. С завышенной самооценкой и вспышками агрессии. Всё, пожалуй, — она невинно пожала плечами, возвращаясь к ноутбуку, но тот был небрежно откинут в сторону, благо, на мягкую поверхность постели. По голубоглазой девчонке было видно, что она яростно обдумывает сказанные слова, прокручивая их в голове. Грустно усмехнулась и хотела было встать, но Маша совершила фатальную ошибку — посмела дотронуться до ее руки. Она подумала, что сможет успокоить её тактильным контактом. Тем более, Лаура вовсе не возражала сидеть вплотную к ней. Мягко обхватив ее предплечье, она произнесла: — Прости, если задела, — но ее тихий голос превратился в истошный крик, когда ее запястье сжали настолько сильно, что показалось, будто что-то хрустнуло внутри, — Больно! Лаура! — кошка резко вскочила, заострив уши и посматривая на двух дам, не понимая, что они делают. — Не смей. Ко мне. Прикасаться, — ей было плевать на те несильные удары, которые наносила Третьякова свободной рукой, метко попадавшей прямо по плечу. Она схватила и ее, повалив худую девчонку на кровать, спугнула Фею, которая молниеносно выбежала из спальни, и нависнула над блондинкой, расставив ноги по обе стороны от тела более слабой оппонентки. В ее очах читалось упоение собственным превосходством, но вместе с тем чувствовалось, как она приближается всё ближе к краю, балансируя у самого подножия высоченной лестницы. Она ничего не говорила, наблюдая за ерзавшей под ней Третьяковой, чей вопль становился все громче и громче, — Успокойся, блять. Ноги белокурой яростно стучали по матрасу, несколько раз задевая спину Лауры, но никакого результата это не дало. Устав кричать, она начала кашлять и сглатывать потоки слюны, накапливавшиеся под языком. Постепенно все ее движения прекратились, и она обмякла, прикрыв огромные глаза от безысходности и тяжело глотая потоки воздуха. Страшно уже не было. Было невыносимо больно ощущать себя беспомощной, в очередной раз использованной в качестве груши для битья. — Ты всегда была такой истеричкой? — лицо Лукиной приблизилось к ее собственному, и теперь можно было почувствовать теплое дыхание с мятным вкусом, тщетно скрывавшим табачный запах изо рта. — Пожалуйста, отпусти. Мне больно, — слезы отрезвили шатенку, но не заставили ослабить хватку. Она так же крепко держала ее руки над светлой головой, переводя взгляд от испуганного лица к пшеничным локонам, растекавшимся по темной ткани. А Маша тем временем с особой дотошностью осматривала длинную шею, обзор на которую был открыт из-за расстегнутой пуговицы на черной рубашке. Некогда багровые засосы почти спали, оставляя лишь бледную тень после себя. Их было много, и от этого становилось не по себе. Особенно принимая тот факт, что они — дело женских губ. — Нравится? — кольнула Лаура, заметив откровенные рассматривания блондинки, — может, расскажешь всем, что я ещё и шлюха, а? Что уж тут мелочиться. Думаю, твоим родителям будет интересно об этом послушать. — Пожалуйста… — Давай, — ярость застилала ей глаза, и она уже перестала контролировать себя, говоря ужасные вещи, — беги рассказывать своей мамочке! Или папочке. Кого любишь больше? — Я ненавижу тебя! — будто по щелчку пальцев маленькая хрупкая девочка превратилась в настоящего бойца MMA. Одна из рук смогла выскочить из капкана и тут же пошла в действие. Хватило сильной звонкой пощечины, чтобы полностью обескуражить шатенку, заставив ту удивленно вскинуть брови и расслабить рот. Теперь на ее теле, помимо следов безудержной страсти, был ещё один ярко-красный след, по форме соответствовавший ладошке Марии. А она не скупилась, хлестнув по самодовольной физиономии со всей силы. Лаура тут же перекатилась и встала с кровати, наблюдая, как блондинка проделывает то же самое и подходит к ней. — Что с тобой не так? Почему ты такая мразь, которая только и может, что издеваться над слабыми? Мы не виноваты, что у тебя было ужасное детство, понятно?! — блондинка тут же осознала, что только что сказала, и побежала в ванную, закрыв дверь на замок. Яркая плитка, которой были устланы все стены в небольшом помещении, стала давить на сознание, вызывая пульсирующую боль в области головы. Упершись всем телом в дверь, она положила на нее и голову, стараясь вдыхать как можно больше воздуха. Было тихо. Если закрыть глаза, то можно было подумать, что она умерла и находится в бесконечной тьме, которая сводит с ума. Но она была в реальном мире, и вскоре убедилась в этом, когда озлобленный голос по ту сторону стал звать ее, параллельно этому последовали настойчивые стуки по двери. — Выходи сейчас же, — легкий, почти незаметный удар по дереву, — Третьякова, не испытывай мое терпение, — последовал удар сильнее, пульс от которого прошел в сторону лопаток, — Если ты сейчас не выйдешь… — Уходи! Я не хочу тебя видеть, — оставшаяся энергия была собрана и направлена на абсолютное нелепое занятие. Мария теперь пыталась перекричать шатенку, которая от ее борзости теряла терпение, но не предпринимала никаких радикальных действий. Счет времени был окончательно потерян. Блондинка не знала, сколько минут или часов она находится внутри. Мысли были заняты совершенно другим. Внутреннюю сторону ладони все еще жгло от мощного удара, а на кистях худеньких ручек виднелись красные пятна, которые подарила ей Лаура. Тяжелые шаги послышались за стеной. После — снова угнетающее молчание, которое так редко могло порадовать уставшую девчонку. Только радости никакой не было. Какая радость, когда ты сидишь на краю ванны, а по щекам стекают слезы, которые ты даже не удосуживаешься смахнуть. В какой-то момент Третьякова подумала, что Лаура действительно покинула квартиру. Слишком уж спокойно стало на бедном сердце Машеньки. Медленно повернув защелку, она вышла из комнаты, осматривая все вокруг и приготовив руки к предстоящей схватке. Пусто. Плащ девушки, как и ее ботинки, исчез бесследно. В спальне было приоткрыто окно, а покрывало, на котором они устраивали бойню, натянуто и приглажено. Посередине кровати вальяжно расположилась дремавшая кошка, сладко мурлыча. Ноутбук находился на столе в раскрытом состоянии, рядом с ним лежала маленькая синяя флешка и распечатанные листы. Взяв один из них в руки, Мария обнаружила, что это их доклад, который они так и не закончили вместе. Зато его доделала Лаура, даже отметив слова каждой из девушек, чтобы не запутаться. Ноутбук перешел в режим ожидания, поэтому его экран потух и не показывал самого главного. Презентация была изумительно оформлена: каждый текст был ровным и понятным, каждая картиночка предельно точно расположилась на слайде, отражая суть их темы. Дальше она проверять не стала, ибо не было смысла. И так очевидно, что шатенка вложила все свои силы в их совместную работу. Это грело душу, наполняя ее чем-то светлым и щекоча изнутри. Но Третьякова быстро взяла себя в руки, не забыв про то, что произошло ранее. И если это были извинения, то пусть засунет их себе куда подальше. Но PowerPoint был не единственным приложением, открытым Лукиной. Внизу также маячил значок блокнота, на который блондинка и нажала, выводя его на главный экран. Нервы надо лечить, истеричка. — Ах ты… — сжав кулаки, она напрягла свое тело. Еще чуть-чуть, и можно было заметить пар, выходящий из ее ушей, — Что она себе позволяет?! На себя бы посмотрела сначала. Измеряя комнату громкими шагами и размышляя о ненавистной шатенке вслух, она не услышала, как только что пришедшая мама открыла дверь, облокотившись о косяк и наблюдая за вспышкой гнева, которая даже не думала затухать. — Глупая, бесчувственная, наглая… — только под конец своего монолога, когда плохих слов в адрес Лукиной почти не осталось, она заметила Татьяну, — Мам, ты представляешь… — Машунь, я и так всё слышала. Не нужно пересказывать весь этот ужас. И дверь, моя дорогая, нужно закрывать, — женщина с упреком взглянула на Машу, вновь не замечая засохшие слезы на лице и покрасневшую шею. Смотрит же прямо на нее, так почему материнское сердечко не начинает колоть в грудной клетке? Но как же ей хотелось говорить и говорить, выплескивая со словами весь накопленный гнев, все негативные эмоции, вызванными действиями Лукиной. Каждое ее движение раздражало, каждый ее вздох выбешивал больше, чем противный скрип двери, у которой не смазаны петли. Плюхнувшись на кровать, блондинка уткнулась лицом в подушку, издав протяжный стон разочарования. Теперь она была зла на вечно занятую мамочку, которая никогда не хотела вникать в дела девочки. Сколько раз она слышала «Потом», «Не сейчас», «Маш, я занята», что иной раз могло показаться, будто Татьяна не знает других слов. Это было больно, но привычно. Нужно было опять это пережить и как ни в чем не бывало двигаться дальше.