Подлинная история Дарта Плэгаса

Шелест. Мягкий шелест, который не услышать, если не знать, что именно слушать. Он летел сквозь ночные джунгли, становясь то трепетанием крыльев зарянки, то шуршанием опадающей листвы. Его шаги были невесомы, как у лани. Одним прыжком он достигал высокие вершины дерев, перебегал по смежным веткам и лозам, распугивая диких птиц. Ветер хлестал в лицо. Кругом было темно, одними чувствами он воочию нащупывал нужную ветку, срывался с нее и летел к следующей точке опоры. Его ум больше не генерировал бессвязных мыслей — внутреннее пространство, где они много лет роились, теперь словно пропылесосили — и осталось только острое и точное осознание того, что происходит вокруг, здесь и сейчас. Но Сидиус чувствовал и многое прежде ему не знакомое. Он находился не только в настоящем. На реальность как бы накладывалось множество мерцающих образов будущего, которые обновлялись с каждым его вдохом и выдохом. И Сидиус мог выбирать между разными вариантами этого ближайшего будущего. Он чувствовал насекомых и птиц, весящих в пространстве. Они появлялись после каждого свистящего вдоха, который естественно вырывался из его легких. Каждый такой вдох освежал его картину мира — словно запотевшее стекло каждый раз протиралось и потом вновь мутнело от перепада температур. Сидиус ощущал присутствие пятнистых пум далеко внизу. Он мог добраться до любой из них в несколько прыжков, но это было не к чему. Ему хотелось, как можно скорее углубиться в джунгли. Сидиус видел все и всех, но его, он был уверен, не замечал никто. Но в мире было еще одно существо, от которого он не мог укрыться. Сидиус понял это по далекому присутствию Темной стороны, которая сопровождала и его самого — ее близость сразу сделала мир ярче, словно его осветили вторым солнцем. И Сидиус летел ей на встречу. Впереди шли скалы. Сидиус ощущал огромную дыру в горной породе. Если бы он смотрел на мир обычным человеческими глазами, то скорее всего ничего бы не заметил: дыра была закрыта деревьями, со всех сторон ее окружали сплошные скалы, а сверху растянулась маскировочная сеть с густо налепленными поверх зарослями. Сидиус видел дыру не глазами, а чем-то иным. Казалось, внизу пропасть расширялась, хотя наверняка он сказать не мог — это было слишком глубоко. Так глубоко, что ему делалось нехорошо. Или, может быть дело было не в глубине, а в чем-то другом… Словом, ему ужасно не хотелось к этому месту, хотя он знал, что именно там был запрятан космический корабль ситха. Сидиус спустился к одной из скал чуть в отдалении от этой пропасти и втиснулся в щель, уводившую в глубокие пещеры. Там привычно шумела горная вода, разбивающаяся о камни. Сидиус знакомой тропой прошел в свою комнату и выложил на стол принесенные им из поселения вещи. Про историю своей семьи он не знал ничего. Но некоторые из окружавших его детство предметов несли на себе печать чего-то мрачно-загадочного. Некоторые из этих предметов теперь лежали прямо перед ним. Во-первых, это был старинный черно-белый эстамп, изображавший женщину-пуму с томно запрокинутым лицом, обнаженной грудью и мощными когтистыми лапами. Эстамп висел в коридоре над лампочкой-миньоном. Лампочка давала мало света, и потому изображение казалось магическим и страшным. Другим посланием из прошло были ножи и вилки с ручной обильной чеканкой. Сидиус нашел их в серванте, который мать обычно запирала на ключ. Теперь он разглядел на них герб с изображением стрелы в окружении трех длинноклювых птиц. Мать говорила, что приборы принадлежали баронам Тулям с планеты Малый Чоммелль. Из их рода происходил отец Сидиуса. Отец умер, когда мальчик еще не успел родиться на свет. Никакой иной информации о нем Сидиусу не удавалось получить. Стоило ему только заговорить на эту тему, как мать бледнела, а потом переходила постепенно на крик. Сидиус предполагал, что это связано с какой-то мрачной романтической тайной. Вернувшись теперь в обезлюдевшее поселение за вещами, ему удалось узнать про отца больше. Все было разворочено и сожжено, кроме второго этажа, где располагалась комната, в которой прошло его детство. Она казалась Сидиусу теперь маленькой и темной. Сфинкс в коридоре казался китчевой карикатурой, а на месте олеандрии и ракийского гриба лежали черные обуглившиеся паленья. Сидиус не ощущал никакой связи с местом, где прожил столько лет — все здесь было чужим. Быстро собрав нужные вещи, он сунул в сумку старый дядин трикодор и побежал назад, пока учитель его не спохватился. Он всегда напоминал Сидиусу, что отсутствие семьи у ученика ситха — это важное условие качественного обучения. Особенно на начальном этапе. Семья, говорил он, это искусственная преграда отделяющая сознание ребенка от реальности жизни, когда эта преграда рушится, ребенок может более ответственно воспринимать ее. Однако эти слова пробуждали в Сидиусе лишь желание скорее задушить своего учителя. Но он, конечно же, моментально старался подавлять эти эмоции, как мог. В трикодаре хранились документы о его рождении, а также переоформленные документы на жилье. Отец Ультима Туля работал небольшим чиновником на системе Рикши за Дальним Рубежом. Как он оказался там, будучи представителем аристократического рода Чоммелля, оставалось загадкой. Вопросом повисала маленькая фотография над столбцом текста, с которой на Сидиуса приветливо смотрел лысый человек с почти отсутствовавшей шеей. Когда пришел 4В-22, Сидиус приказал приготовить ему новую одежду.       — Ты куда ходил? — спросил дроид.       — Не твое дело.       — Ты в свое поселение возвращался? Господин очень злится. Сегодня твоя первая миссия, а тебя с самого утра нет.       — Я еще вчера подготовился.       — Господину все равно. Он сказал, что если через пол часа тебя не будет на посадочной площадке, он отстранит тебя от мисси на месяц.       — Буду я, буду! Когда дроид ушел, Сидиус заблокировал дверь, скинул с себя всю одежду, оставшись в одних браслетах, захватил с собой меч (без оружия в этом доме лучше не ходить) и пошел в душ. Помывшись, Сидиус вылез из маленького бассейна и застыл перед зеркалом. Он покидал дом щуплым ребенком с болезненно-бледной кожей и кругами под глазами после прочитанных ночью книг. Теперь Сидиус едва узнавал себя. За шесть лет он почти не смотреться в зеркало. Не до того было. Что в нем сильно изменилось, так это рост — стал на голову выше. Жилистая поджарая фигура с округлыми мышцами на руках, проступающим рельефом пресса на животе, сильными ногами, узкой талией и подтянутой задницей. На тренировках в какой-то момент волосы стали мешать, и он просто начал обрезать их до уровня плеч. Рыжие пряди со временем потемнели и не так ярко контрастировали с очень белой кожей; прямой нос, тонкие губы, аккуратный волевой подбородок, как у того аристократа на трикодере. Сидиус попытался улыбнуться — губы скривились в жесткую ухмылку. Был ли он привлекателен? В любом случае, ему понравилось то, что он увидел, а остальное не важно. Выбравшись из воды, голышом он прошел в спальню и упал на постель. Меч был положен рядом, на прикроватный столик. Сидиус мог так и заснуть, если бы не очнулся от настойчивых поскребываний под дверью. Дроид уже ждал его с чистой одеждой. Сииус взял черные кожаные штаны со шнуровкой по бокам, чёрную рубашку под горло с широкими рукавами и чёрную куртку. Цветовое однообразие его туалета нарушалось только крохотными искрами другого цвета — запонкой, петличной розеткой. Трудно было даже сказать, что на нем — то ли странный комбинезон с капюшоном, то ли плотно обтягивающие тело штаны и куртка. А зачесанные назад гелем волосы казались еще темнее обычного.       — Господин с тобой уже говорил об удовлетворении твоих мужских нужд? — спросил 4В-22.       — Да, но я не понимаю зачем, — ответил Сидиус.       — Это естественный процесс, Сидиус. Тут нечего стесняться. В этой миссии может произойти всякое, и ты должен быть готов к неожиданному. Все эти членовредительские методы, которым учит Господин, не стоит принимать всерьез. Джентльмен никогда не станет бить женщину ногой в живот во время полового акта.       — А что делает джентльмен?       — Это индивидуально. Можно, например, положить на тумбочку бластер или меч. Сидиус не понял, шутит он или нет. Но вряд ли его допотопная программа предполагала такие трюки.       — Отношение ситха к женщине, — продолжал дроид, — соединяет в себе прагматизм и высокое рыцарство. Полная противоположность обычным отношениям. Прагматизм состоит в том, что ситх отбрасывает фальшивую и оскорбительную процедуру так называемого ухаживания и сразу переходит к существу вопроса. А рыцарство заключается в том, что женщина освобождается от постыдной необходимости имитировать любовь, и всегда получает за секс деньги.       — А что тогда за пять принципов, о которых говорил учитель? — спросил Сидиус, нацепив поверх одеяния плащ.       — Первый принцип, — отвечал дроид, — состоит в том, что ситх стремится, чтобы акт любви следовал незамедлительно за знакомством. Второй принцип: после акта любви знакомство с женщиной, как правило, прекращается. Третий: ситх всегда платит за услуги. Так же, как правило, он не пытается прочитать мысли женщины… ничем хорошим это не заканчивается. Они вышли из комнаты и поднялись по коридору, выходящему в центральный зал. Космический корабль уже был подготовлен и освещал протянутый над бездной трап белым убранством своего салона. Учителя нигде не было.       — Последний и самый главный принцип, — заканчивал дроид, — ситх никогда не позволяет женщине имитировать оргазм. Сидиус нервно выдохнул.       — Я так взволнован миссией, что мне вряд ли будет на это время, — сказал он. — Вдруг я не оправдаю ожидания учителя?       — Тебя не поймешь. То никак не дождёшься, то слишком рано… Ты не волнуйся. В бортовом журнале будут инструкции. Как только окажешься на месте, свяжись с Господином. Дальше он все объяснит.       — А где он сам?       — Устал тебя ждать и ушел.       — Мы ведь не опоздали.       — Это в данном случае не важно. Мы подготовили тебя к пилотированию на приемлемом для миссии уровне. В основном будет работать автопилот. Но готовым надо быть к тому, что что-то может пойти не по плану. Сидиус кивнул.       — Ладно, — сказал 4В-22. — Да прибудет с тобой Сила, владыка Сидиус. Молодой человек отвел за спину плащ и быстрым шагом взошел по трапу. Начинка корабля во многом была разобрана до каркаса — ее детали послужили для оборудования пещер и ее интерьеров. Сложно было Сидиусу даже представить насколько роскошным должно было быть это судно. Даже размерами оно походило скорее на небольшой межзвездный крейсер, чем на обычный шаттл. Расставляя ноги по оголенным балкам, Сидиус добрался до кабины управления. Раздался звук сирены, и вдруг, одним махом, все каюты затопил мигающий красный свет. «Разящий» отстыковал последние трубы и трапы. Послышался — сначала едва заметно, а затем оглушительно — бурлящий в недрах каменистых пещер рёв. Пробужденный гигант заставил скалистые своды подвергнуться страшной волне землетрясений. Усевшись в капитанское кресло, Сидиус видел с экранов съемку задних и передних частей корабля. Прямо над его металлическим носом поднялась маскировочная сеть, и его залил свет множества ночных лун. Всё расползалось. Всё рушилось. Винтовой вихрь забирал и крутил пыль, тряпьё, щепки, мелкие обломки позлащенного металла. Летела сухая мгла. Горные хребты раскололись на мелкие части и слетали вниз по фюзеляжу корабля, уступая ему проход к небу. Прошло всего две-три минуты, и судно уже летело в стратосфере. В открытом космосе в дело вступила искусственная гравитация, сбалансировавшая тряску и невообразимую скорость. Дальнейший полет ощущался безо всяких неудобств.       — Как ощущения? — послышался стальной голос 4В-22.       — Могло быть и лучше, — ответил Сидиус. — Что у вас? У меня такое ощущение, будто вся пещера обвалилась.       — Это не так. Несколько булыжников конечно попадало в ангар, но ничего серьезного. К твоему приезду площадка уже будет расчищена.       — Похоже они повредили одну из камер заднего обзора, — сказал Сидиус.       — Это неприятно, но не фатально. Включи программу автопилота.       — Включил. Что мне теперь делать?       — Пока ничего. Но можешь ознакомится с инструкциями. Там вся подробная информация о твоем задании.       — А что если у меня возникнут вопросы?       — Господин разработал все максимально досконально. Не возникнут. Если ты, конечно, не будешь их специально выдумывать, — сказал дроид и отключился. Сидиус проверил съемку со внешних камер корабля. Помимо гнетущих своим однообразием панорам космической бездны, он увидел и родной мир — мерно удаляющийся желтый шар с зеленоватыми замшелостями в районах экватора. И луны Эйбо, которые плоскими дисками проплывали над головой Сидиуса все его детство, теперь были неузнаваемы: одной только дисциплиной ума он смог заставить себя отождествить их с этими раскаленными розоватыми астероидами, отражавшими жидкое солнце. Это его так потрясло, что он долго не мог отпасть от экрана.       «Вот и все, — сказал себе Сидиус. — После разрушения портала между деревьями, это самый сильный удар по моей детской картине мира». Но тут корабль уже вышел на заранее рассчитанную траекторию и, перейдя в гипердрайв, покинул солнечную систему. Сидиус открыл бортовой журнал, но там не содержалось ничего принципиально нового. Все детали миссии они обсуждали с учителем уже много раз. Он не позволил бы Сидиусу просто так загубить операцию, учитывая ее важность для дел Темной стороны. Пока учитель не стал калекой, он мог спокойно путешествовать по Галактике и навещать и другие свои секретные базы в разных уголках Дальнего рубежа. Насколько Сидиус понимал, все это были старые колонии Новой Империи ситхов. Ничего «нового» в ее теперешних руинах конечно не было, но после правления Дарта Руина это было самое больше государство во всей Галактике. Как бы то ни было, Сидиусу предстояло посетить одну из баз на системе Эль-Топас, где располагалась ситская генная лаборатория. Когда «Разящий» вышел из сверхсветовой скорости, Ультим уже успел даже немного вздремнуть. Нет, спал Сидиус… Или они оба? Подняв спинку капитанского кресла, он припал к ближайшему экрану, где сообщалась общая информация об этой системе. Камеры показывали странное скопление планет и спутников в пределах видимости корабля. Это так было далеко от родного мира, что Сидиусу стало не по себе, хотя получасом ранее он видел такое же странное скопление космических тел. Но почему-то его он считал своим домом. Сидиус рассчитал автопилот для приземления на Эль-Топасе для тех координат, что дал учитель. Именно в той области планеты должна была располагаться древняя база ситхов. Когда корабль начал идти на снижение, Сидиус увидел огромную область тьмы, которая медленно застилала сферу планеты. Ее лик медленно отворачивался от лучей местной звезды, и Сидиус видел, как постепенно он вместе с кораблем делается частью этой еще освещённой области планеты. Затем начали возвращаться симптомы гравитации: пошла тряска, ощущение постепенно нарастающей скорости. Прорвавшись сквозь озоновый слой, турбулентность сошла на нет, хотя поддержка искусственной гравитации уже не работала. На горизонте виднелся древний город, утопающий в лучах заходящего солнца. Ему навстречу грозно и неуклонно приближалась огромная серая туча. Она вываливалась на руины города, смешавшись с подступающим мраком ночи, и затопила ближайшее леса. Края ее уже вскипали фиолетовой пеной, черное дымное брюхо отсвечивало желтым, и время от времени выстреливали из нее нити молний. Корабль сел в той области города, куда она не успела еще протянуть своих щупалец. Накинув капюшон, Сидиус сошел с трапа и осмотрелся. Странную тучу принесло под колонны разрушенного храма. Она уже навалилась своим брюхом на обезглавленные идолы, она навалилась на храм, сползла дымными потоками и залила рощицу серебряных ив. Она лилась на карликовые пирамиды и гнала Сидиуса под укрытие. Его приютила огромная расщелина в храмовой стене. Здесь было безопаснее всего. Безуспешно Сидиус выжимал из себя жало страха — все это было слишком необычно для него. Он молчал, лишь следил за настроением погоды, лицо его по временам разгоралось пурпурными всполохами грома. Стояла холодная духота. Где-то далеко, за кучкой ив, взъерошенных бурей, с каменным треском просела и обвалилась целая колоннада, облако мелкого крошева от неё сдуло и унесло во тьму.       — Вызываю Гессой, — сказал Сидиус, поднеся переходник к губам. — Как меня слышно? Прием… Я на Эль-Топасе. Здесь буря. Ответа не было. Сидиус понял, что помехи слишком сильны и что стоило переждать непогоду. Он ввел комбинацию команд на одном из своих браслетов, и из его корабля, стоящего в отдалении, вылетели четыре дроида-разведчика. Столбы их фонарей резко рассекали туман, потом один из них скользнул по лицу Сидиуса и вернулся обратно к дороге. В скором времени Сидиусу на браслет пришла карта разведанной местности. Он вывел ее на каменистый пол пещеры. Голубой мятущийся свет голограммы демонстрировал ему позиции в городе. Миниатюрный корабль стоял на площадке, чуть на возвышении. С южной стороны голограммы располагались центральные улицы города. Но симметрично расчерченные дороги сходились вовсе не там, а у стен ситского храма, где находился сам Сидиус (его местоположение на голограмме было отмечено красной мигающей точкой). Сиплый вой, с которым ветер скользил перед его пещерой, вдруг сорвался, прокашлялся и донесся уже слабее. Принюхавшись, Сидиус встрепенулся и, отдав новую команду дроидам, покинул укрытие. Пурпурное марево угасало над городом, а сумрак густел. Укутавшись в плащ, Сидиус выбрался на широкую лестницу храма. Ничего не было видно, как в подземелье, но тут вдалеке и вверху замигал огонек какой-то лампадки, и Сидиус побежал к нему. Подъём был неровный, — уродливая и асимметричная лестница уходила то в бок, то вниз. У входа в храм огонек превратился в яркий столб света. Когда он прекратил слепить в глаза Сидиусу, тот увидел перед собой дроида-разведчика, который намеревался сопроводить его в храм. Дроид летел далеко впереди, озаряя бесконечные бесформенные чертоги. Сидиус едва поспевал за ним, но когда он отставал, разведчик оборачивался и поджидал его. Храм давно начал проседать в землю, его полы кое-где затопили канализационные воды. Сидиус шел гребя сапогами в черной жиже. Было противно и мокро, а голова шла кругом. В центре затопленного зала стояла статуя из черного блестящего метала. Дроид подсветил ее, и Сидиус увидел перед собой огромного ситха в длинной драпированной мантии. Его голова не была покрыта как это подобало капюшоном, а венчалась шлемом с высокой тульей и острым вытянутым козырьком надо лбом. В одной руке он держал раскрытый фолиант, а в другой подвешенную в воздухе сферу. Его глаза были темны от резкого угла освещения и со скепсисом взирали на вошедшего сверху вниз. Пластины подшлемника обрамляли лицо, образовывая как бы бороду в районе висков и подбородка. Острые черты казались знакомы, но Сидиус не мог понять, чем именно. Сперва он решил, что перед ним Дарт Руин. Это было логично предполагать. Но надпись под ногами ситха свидетельствовала о другом имени.       — Дарт Плэгас Мудрый, — произнес Сидиус. Казалось, словно кто-то оборвал канал дурацкого музыкального радиокрошева, и голос, бубнивший у Сидиуса над ухом — беспрестанно, бессмысленно, день за днём, — вдруг пресёкся. Наступила великая тишина: сначала пустая, постепенно она наполнилась сладостными простыми и давно забытыми звуками. Сидиус озвучил волшебное имя такой древней силы, что одного лишь его звучания было достаточно, чтобы все призраки последних веков чередой пронеслись прочь. Оно угрожало бросить им вызов, затмить своими достижениями. Но мир благополучно забыл его. Луч фонаря увлекал Сидиуса в длинный коридор. На этот раз дроид держался позади, ударяя ему в спину кругом света. Стены коридора по обе стороны переходили в барельефы мускулистых тел, изображавших какие-то батальные сцены. Сидиус сразу вспомнил похожий объект в картотеке его учителя. Но на этих барельефах изображались вовсе не ситхи. Это были тоще изможденные тела рабов.       — Рабы мон-ари… — удивился Сидиус. — Они служили ситхам тысячи лет и были захоронены заживо со своими покойными хозяевами. Пройдя чуть дальше, они наткнулись на фигуру старика, раскинувшего руки вдоль стены. Он был тощим, с глубокими морщинами и, казалось, подавал признаки жизни. Вдруг из-под дубовых век отозвались глаза. Вздрогнули губы. Его большая продолговатая голова отпала от стены, и старик окинул взором стоящего внизу Сидиуса.       — Говори, мудрейший, — сказал Сидиус. — Что ты знаешь о ситхах?       — Я держу вечный караул в покоях моего повелителя, — ответил он. — Мне не подобает говорить с тобой, джедай.       — Я ситх, будущее ордена Темной стороны. И мое имя Сидиус. Я забираю твою жалкую жизнь под свое покровительство по праву сильнейшего. Кажется, на него это произвело впечатление.       — Слушаюсь, повелитель.       — Кому ты служил до меня? — спросил Сидиус.       — Нашим господином был Дарт Плэгас. Около четырехсот лет назад он воздвигал свою тайную Империю, держа в неведении всю Галактику. Старик медлил, окаменевший язык не слушался.       — Сомны его учеников бороздили дикий космос, наводя трепет на жителей сотен миров. Он добился таких познаний в Темной стороне, что мог отводить смерть или, напротив, простирать ее холодные щупальца над теми, чей срок еще не пришел. Но его могущество стало так велико, что даже джедаям стала заметна брешь в ткани Силы. Они почувствовали присутствие Темной стороны и были посрамлены. Совет джедаев боялся сообщать, что их способности по контролю над Силой слабы, и они решили сохранить это в тайне. Они прибыли сюда, на Эль-Топас, чтобы пленить Темного Владыку. Но у них ничего не получилось. Он скрылся, хотя и уплатил за это великую цену…       — И что же джедаи сделали?       — А что им оставалось? Его приговорили к особой форме наказания, применявшейся еще в период Старой Республики к государственным преступникам — узурпаторам власти, участникам заговоров, к запятнавшим себя императорам. Его революционные открытия в области Темной стороны были отброшены и стерты, а имя — предано забвению. Сидиус понял, что это правда. Массовая культура давно стерла из своей памяти всякое упоминание о ситхах. Даже джедаи не стремились напоминать о той угрозе, которую они отвели от Галактики столько веков назад. Казалось, эта тема была под запретом. Это было так очевидно, что Сидиус удивился тому, почему эта мыль сама не пришла ему в голову.       — А скажи мне, мой слуга, — проговорил Сидиус, — что за открытия сделал твой господин? Мон-ари не ожидал такого вопроса.       — Иди дальше и увидишь.       — О чем ты говоришь? Старик вернул голову обратно в стену и повторил:       — Увидишь. Он сомкнул глаза и вновь стал просто барельефом на стене, как и прочие фигуры. И разведчик полетел дальше. Затем в тусклом свете отдаленного фонаря взору открылись высокие колонны, поддерживающие свод величественной галереи. В глубине ее дроид освещал дорогу. Сидиус следовал за ним. Проходя колоннадой, он рассматривал помещение и выступающие из мрака между колоннами, в свете бегущего фонаря, фигуры замерших ситхов, которые вдруг словно выскакивали из засады и так же внезапно прятались во тьму. Галерея поворачивала за угол и образовывала просторный неф, где Сидиус увидел справа от себя трон и за ним дверь. Они вошли в эту дверь и оказались в огромном пространстве. Даже фонарь дроида-разведчика не мог осветить это помещение. Секунду ничего не происходило. Потом волна воздуха прошла по лицу Сидиуса — словно рядом взмахнуло легкое крыло или веер. Впрочем, это мог быть просто сквозняк. Зажегся свет, и он увидел хорошо оборудованную лабораторию…