Без обид

      Три дня Тэхён не выходил на работу. Три дня он ничего не ел. Три дня он не поднимал трубку телефона. А когда раздавался звонок, он каждый раз с надеждой смотрел на дисплей. Но нет. Звонили все, кому не лень, только не Чонгук — самый главный для него человек в мире. Тэхён, неожиданно для себя, впал в такую депрессию, что его всё перестало интересовать. Третий день он тупо лежал на диване, бессмысленно пялясь в потолок. Он чувствовал, что его не хватит надолго, и он просто свихнётся. Он понимал, что жизнь продолжается и надо приложить все усилия, чтобы взять себя в руки. Но сил никаких не было. Апатия ко всему овладела им полностью, захватив и тело, и мозги, и сердце. Умом он понимал, что будущего у них с Чонгуком нет и не будет. И то, что случилось, то и должно было случиться. Слишком большая разница в возрасте между ними, слишком большая пропасть в их социальном статусе. Но сердце, его бедное сердце, никак не хотело отказываться от того чувства, которое впервые в жизни зародилось в его свободолюбивой душе. Несколько раз за эти дни за ним приезжали его друзья байкеры. По видимому, они хотели позвать его на байкерский слёт, который должен был состояться в эти дни неподалёку от их городка. Но, потарахтев под окном, порычав своими байками, унеслись командой, оставив во дворе только большой клуб пыли. Стучались какие-то коммивояжёры, страховщики, ребята из сёрфер-клуба, кто-то ещё… Но все уходили в недоумении. Дверь им никто не открывал, и на звонки по телефону никто не отвечал. Потому что Тэхён не хотел ни с кем общаться. Потому что ему сейчас было не до них. Потому что звонили и приходили не те, кого он хотел бы слышать и видеть. Потому что они были не Чонгук. Тэхён, вспоминая их встречи, недоумевал, как он вообще влюбился в этого малолетку. Как он, Тэхён, общепризнанный красавец и ловелас, сам нехило запал на этого ботана, каких он по жизни презирал. Но как только в голове его возникал образ Чонгука, он понимал — да! Именно в него, и только в него, Тэхён обязан был влюбиться! И ни в кого другого! Ведь остальные, встречающиеся в его жизни, не стоили и мизинца этого мальчика, — честного, принципиального и доброго, немного запуганного и не приспособленного к взрослой жизни. Тэхён вспомнил эти распахнутые, удивлённые оленьи глаза, его милую кроличью улыбку, его красивый, низкий, волнующий тембр голоса, и застонал от бессилья. Ему так захотелось сейчас, вот именно сейчас, вот прям сию минуту, увидеть Гука и почувствовать на себе его сильные руки. Захотелось так, что застучало в висках, сердце нависло на рёбра, душа затрещала по швам. Он с силой сжал свою подушку и заревел в неё, как дикий зверь. В дверь громко застучали с ноги. Стук был такой яростный, что казалось, сейчас дверь треснет и вылетит напрочь из дверного проёма. Послышались громкие голоса Юнги и Чимина: — Тэхён, а ну давай открывай быстрее! Мы слышим, что ты дома! Если не откроешь, будем ломать! Тэхён, грязно ругнувшись, нехотя встал с дивана. Оттерев рукавом слёзы, он пошёл открывать дверь. Ведь эти не отстанут, будут лупить в дверь до последнего.       Первым влетел пузатый Чимка. Он обеспокоенно посмотрел на осунувшееся лицо Тэхёна и сказал: — О-о-о! Юнги подхватил у него эстафету и сказал: — О-ё-маё! Потом оба хором спросили: — Что случилось? Ребята на районе тебя потеряли. Мы просто не знали, что и думать! И к нам не заглядываешь совсем. Они прошли в комнату и расположились на диване, с тревогой следя за Тэхёном и ожидая объяснений. Он понуро молчал. Выдержав паузу, он медленно подошёл к подоконнику. Там валялась ополовиненная пачка сигарет. Вытащив одну, он нервно прикурил и шумно выдохнул в форточку. — Ты же бросил курить, — сказал Юнги. — Ну, давай уже, не томи! Что случилось? Тэхён молча продолжал вдыхать в себя дым от сигареты. Слёзы подплывали к его глазам. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не зарыдать в голос. Он чувствовал, что если произнесёт хоть одно слово, то сорвётся на рыдания. Чимин подошёл к нему сзади и обнял, прижавшись к спине. Одной рукой он начал поглаживать его волосы. Ему стало очень жалко этого, некогда самоуверенного, парня. — Ну, Тэ! Это же мы, твои друзья! Выговорись, может, мы чем поможем! И давай уже, бросай сигарету. Тэхён крепко затянулся последний раз и щелчком выбросил сигарету в форточку. Ему, такому сильному духом, очень не хотелось показывать перед друзьями свою слабость. Но сейчас он вдруг почувствовал, как не хватало ему в эти дни дружеского плеча. Он понял, что совсем не против, если друзья, самые близкие в этом мире, посочувствуют ему и даже пожалеют. Юнги подошёл и обнял их обоих. Он приподнял подбородок Тэхёна и немигающе смотря в его глаза, произнёс: — Ну, давай, брателло, колись! Мы всегда за тебя, ты знаешь! Тэхён быстро заморгав, тихо произнёс: — Чонгук меня бросил. Чимин аж подскочил от этого признания. Вытаращив от удивления глаза, ахая и охая, начал причитать, перекатываясь животом вокруг Юнги и Тэхёна. — Кто-о-о?! Этот ботан? Да как он только посмел! Да я ему… Да мы… Да что это такое на белом свете деется?! Чтобы такого… Да кто… Да дай мне срок, рожу, потом ему глаз на жопу натяну за такое! Юнги, любуясь на своего круглого кувыркашку, довольно хмыкнул. Он ещё крепче прижал Тэхёна к себе и, утешающе сказал: — Не, ну правда, братан, было бы из-за кого так страдать. Он и волоса-то твоего не стоит! — Вы не знаете. Он хороший! И я его… полюби-и-ил, — на последнем слове Тэхён, уже не сдерживаясь, зарыдал во весь голос. Юнги и Чимин растерялись. Он, застыв около него, переглянулись недоумёнными взглядами. Они впервые увидели его таким. Они разом подхватили его с обеих сторон и увлекли за собой на диван. Чимин очнувшись от услышанного, быстро подорвался в ванную и намочил полотенце. Он заботливо начал прикладывать его к лицу Тэхёна, промокая слёзы. Юнги, поглаживая Кима по голове, сам не на шутку за него расстроился. Это ж надо, такой парень, и так влюбиться. И в кого? Да, помнится, лучшие альфы их городка набивались в женихи Тэхёну. А он из них только выбирал кого-нибудь на пару ночей, не более. А вот поди ж… И как угораздило? Юнги мог указать на отвергнутых женихов, которые и сейчас прибежали бы по первому зову, только свистни. А здесь… Да что он себе надумал, этот Чонгук? Кем себя возомнил? Юнги, неторопливо открыв бар, взял оттуда бутылку виски. Подумав немного, он заменил её на бразильский ром. Открыв пробку, он понюхал содержимое, довольно крякнул и налил две небольшие рюмки. Одну из них он поднёс Тэхёну, вторую жахнул залпом сам. Оба закашлялись. Но через минуту приятное тепло обволокло их внутренности. Тэхён немного успокоился и начал рассказывать, что произошло. Рассказывал он долго и сбивчиво, иногда прерываясь на всхлипы. И Юнги с Чимином стоило больших усилий, чтобы понять его. Но постепенно картина сложилась. В конце рассказа Юнги только покачал головой и сказал: — Козёл твой Чонгук! Что значит, человек не понимает, каково зарабатывать на жизнь самому, ни на кого не надеясь. — Да нет! Он хороший! — вступился за Чона Тэхён. — Он просто ещё молодой и привык на всём готовом. Ну, воспитали так. — Вот, вот! Я и говорю — говно! — выпив ещё рюмашку, подвёл итог Юнги. — И на фиг было отказываться от машины. Работу ты свою сделал. А то ты сейчас ни с чем остался. Мне кажется, что нужно её забрать. — Может, оно и верно, только потом мне их садовник рассказал, что на неё дерево упало, а перед этим Чонгук с другом старались её помять. Но ничего не вышло. Только колпаки сняли. А потом дерево добило. — Вот едриттвоюмать, а ты его ещё защищаешь, — вскричал Чимин, — нет, точно, дай мне только родить, я его потом… — и он свирепо завращал глазами и сжал кулаки.       Вдруг на улице что-то заскрежетало, забуцкало. Чимин подорвался к окну. — Фигасе! — громко вскрикнул он, — вы только посмотрите! Парни ринулись к Чимину. То, что они увидели, повергло их в шок. Прямо перед домом стоял эвакуатор. С него на лебёдке, издающей противный скрежет, тихо покачиваясь из стороны в сторону, спускался бьюик красивого зелёного цвета. Рядом с ним, регулируя спуск, стоял Гарри. Он напряжённо следил за эвакуацией, стараясь кнопками на пульте как можно мягче приземлить машину. Три пары глаз заворожённо наблюдали из окна. Закончив с разгрузкой, Гарри, полюбовавшись на свою работу, поднялся по ступенькам и осторожно постучал в дверь. Чимин толкнул в бок обескураженного Тэхёна и прошипел: — Иди, открывай! Тэхён, как робот дошёл до входной двери. Потом оглянулся на притихших парней. Они, с места показывая руками, как открывать дверь, усиленно подмигивая и строя всевозможные рожи, хором громким шёпотом скандировали: — Давай, Тэхён, открывай! Тэхён, немного потоптавшись на месте, всё же решился и повернул ручку: — Здравствуй, Тэхён! — послышалось из-за двери. — Принимай машину! И распишись в получении. — Здравствуй, Гарри! Это не моя. — Ты давай, принимай. Я выполняю заказ. Вот сопроводительное письмо. Я её забрал из сервиса. Мастер сказал, что тачка не убиваемая. Её так просто не сломать… Он потоптался на месте, протягивая письмо и квитанцию и, опустив голову, добавил: — … как нас, — он пытливо посмотрел в глаза Тэхёну, — как меня… Тэхён быстро расписался и отдал квитанцию с росписью. Гарри медленно отвернулся и с поникшей головой пошёл к своей машине. Вдруг он быстро повернулся и, с надеждой в голосе, спросил: — Ты что-то сказал? — Нет, нет, ничего. Ты это… Спасибо, Гарри, и прости, если что не так, — ответил Тэхён. Ему стало жалко этого влюблённого в него полицейского. Теперь-то Тэхён понимал его.       Держа письмо в руке он прошёл в комнату и протянул его Юнги. Он сильно трусил, ведь на конверте не было имён. И он подспудно надеялся, что может быть это весточка от Чонгука. Ведь, хотя машина и обновлённая, и перекрашена в другой, его любимый, цвет, он всё равно узнал свою ласточку. Хотя Чонгук мог бы написать и на телефон. Но чем чёрт не шутит. Возможно, он захотел сделать шаг к примирению вот таким, романтическим способом? — Прочитай, пожалуйста, а то у меня глаза сейчас не видят, — еле слышно прошептал Тэхён. Юнги внимательно осмотрел конверт, зачем-то понюхал его, взял со стола ножницы и аккуратно его вскрыл. Он вынул из него листок, расправил. Чимин, следящий за его манипуляциями, от нетерпения задёргал ногой и закричал: — Ну давай, Юн, не томи! Юнги вопросительно посмотрел на Тэхёна, тот кивнул головой. Юнги, кашлянув, начал читать: «Уважаемый Тэхён!» Юнги и Чимин поглядели на Тэ. Тот сгорбился и поник. Нет, не те слова хотел он услышать! Это явно писал не Чонгук. «Уважаемый Тэхён! — ещё раз прочитал Юнги, — Семья Чон приносит Вам свои извинения за принесённые нами неудобства. Ещё раз благодарим за работу и возвращаем Вам автомобиль в целости и сохранности. Единственное изменение — это в покраске. Надеемся, с цветом угадали. Если это не так, то ждём от вас звонка. Исправим. Чон Хосок, Чон Сокджин и Чон Чонгук». На Тэхёна больно было смотреть. Он опять взял сигарету и отвернувшись к окну закурил. Друзья молча смотрели на него. Они понимали, как больно сейчас их другу. Но Юнги, взяв инициативу в свои руки, весело сказал: — Ой, Тэхёни, а ведь так здорово, что машину вернули! Да ещё полностью отремонтированную. Тэхён жалко улыбнулся. Он подошёл к столу и взяв бутылку с ромом, прямо из горлышка отпил значительную дозу. Потом с напускной бравадой произнёс: — Что радует — лето прошло и туристы уехали. И город снова наш! — а сам подумал: — «Вот и Чонгук скоро уедет». Друзья разом подхватили: — И да! Можно отдыхать в своё удовольствие! — Только всё же для меня странно, что вы уезжаете. Как я буду без вас? — опять убито произнёс Тэхён. — А для меня странно, что ты остаёшься. Может быть, махнём вместе? — спросил Чимин. — Да нет, не получится. Для меня важно сохранить папин домик. — Для чего? Наверняка папа хотел, чтобы ты был счастливым. А ты вот — нет! — Свою судьбу надо брать в свои руки! — филосовски заметил Юнги. Тэхён задумался: — «А ведь Юнги прав! Что-то я расклеился, как малолетка. Весь мир — бардак! Все люди — бляди! Вся жизнь — борьба!» — он почувствовал, как его повело от выпитого, а вслух сказал: — Спасибо, Юнг, дружище! А не поехать ли нам, ребята, в бар?!