Неприкасаемый

Каждый свободный вечер Хаширама переходил через дорогу, затем мимо большой и всегда пустой витрины заброшенного «дома мод», после следовало завернуть за угол, в грязный переулок с сияющими огнями на входе. Главный клоповник Нью-Конохи — известный шумными драками и регулярными попойками негодяев всех мастей клуб «Веер». Странное название для клуба. Хотя, учитывая парадную форму «гейш» у местных стриптизерш и стриптизеров, в которую их выряжали на выходные, у владельцев заведения все же был свой стиль. Но Хаширама терпеть не мог «Веер». Из-за соседства с этим печально известным на всю округу гадюшником его маленький уютный джаз-бар не спасало даже то, что он находился на «главной улице», а не в обоссаном проулке. Ему постоянно приходилось выслушивать жалобы приличных посетителей («страшно к вам приходить, ей-богу! особенно с подругами») и выпроваживать «заскочивших на огонек» (тех, кого выкинули даже из клуба, и они решили «догоняться» в ближайшем местечке с ночной продажей алкоголя). Казалось бы, на что жаловаться? У них совершенно разные «целевые аудитории», даже по названию понятно, что ночной клуб «Веер» и джаз-бар «Воля огня» и вправду как огонь и лед. А любое незадачливое соседство можно пережить. Но больше всего Хаширама не любил то, что ему приходилось втайне, как какому-то шпиону, прокрадываться в «Веер». Нет, его не интересовали секреты их «изысканной» кухни (хотя он уже не раз видел, как местные повара не моют руки, сходив в туалет, и сразу отправляются «готовить»). Ему было плевать на обстановку и аппаратуру — все это попросту не имело никакого отношения к бару и существующим для него требованиям, отличным от клубных. Стыдно признать, но он приходил посмотреть на танцора. Самого неземного на свете. Этот парень двигался как живое воплощение танца. Хаширама досадовал на то, что красавец тратит свои данные у шеста (хотя его танец никогда нельзя было назвать пошлым, и, в отличие от других стриптизеров, он, казалось, никого не соблазнял — просто танец вырывался из него подобно пламени и опалял зрителей) и всегда оставлял ему хорошие «чаевые», краснея, когда тот подставлял для этого трусы, как полагалось в стриптизе. Танцора звали Мадара, и это все, что он о нем знал, помимо его очевидного таланта. Пару раз Хаширама порывался заказать приват, но всегда себя одергивал — все же он не по мальчикам, да и почему-то ему казалось, что это лишь обидит танцора, словно понизит в его собственных глазах до обычного стриптизера. Иногда ему казалось, что Мадара улыбается ему, именно ему, и это было… приятно. А в остальном он просто сидел за столиком в зоне для любителей стриптиза, как и все, и пытался притвориться чужаком и не отсвечивать. Как и все. Но однажды ему захотелось… большего. Стало интересно, каков таинственный незнакомец с красивым именем на самом деле. Вот он выходит из закулисья, на нем костюм заклинателя змей… он очень ему к лицу. Золотые тонкие цепочки на бедрах искрятся от малейшего дуновения, восточная тиара венчает длинные темные волосы, непослушные, гривой рассыпанные за плечами. На босых ногах браслеты и кольца с перешейками тех же цепочек, вот он ступает на блестящую поверхность сцены и становится самой стихией. Движения плавны, тягучи, он словно гипнотизирует, играет на чувствах. Все в нем, изгибы рук, перекаты плечами, вихляния бедрами — красота, все в нем — искусство. Танец заканчивается, но искусство вечно. Оно в каждом его мускуле, в каждой черте. Он большой грациозной кошкой проходит меж столиков, собирая свою иноземную дань, поправляя выпавший на лицо локон, с легким шипением скользя голыми пятками по полу. Мадара подходит к Хашираме, с опущенными ресницами и безразличным взглядом он похож на стыдливую девицу. Хотя по выражению лица видно, что они скрывают бурю эмоций. Хаширама и сам мог догадаться: презрение, отвращение, ненависть. Но он ничего не мог с собой поделать… Мадара по-балетному изящно поднимает ногу с вытянутым «на пятерку» носком и упирает его в колено постоянного посетителя. При этом невесомые ткани оголяют внутреннюю часть бедра, и Хаширама лишь ошалело пялится, не понимая намека. Танцор нетерпеливо слегка толкает его коленку, позвякивая цепочками. На лодыжке помимо браслета под золото есть и тканевый одного цвета с нарядом, с красивой вышивкой — очевидно, туда и полагалось просунуть купюру. Когда этот Мадара слегка насмешливо посмотрел на абсолютно раздавленного клиента и скрылся за ближайшей дверцей «only staff», волосы и ленты в них подпрыгивали за ним от его шагов. А Хашираме захотелось, чтобы искусство не заканчивалось еще совсем немного. Он поднялся с места, нахлобучил шляпу и пошел к служебному выходу, хотя сам никогда не курил. Он решил, что проследит за парнем. Узнает о нем хоть что-то, кроме псевдонима. Что-то такое же редкое и настоящее, как его танец и прощальный взгляд. ***