Ошибка природы

Как же хорошо возвращаться домой после тяжелого трудового дня! А уж особенно в конце недели, когда впереди долгий расслабленный вечер пятницы, и потом два восхитительных выходных вместе с любимым мужем. При одной мысли о моем сладком, драгоценном омеге внутри все трепещет, и член слегка наливается возбуждением. Ах, Сти, мое бесценное сокровище! По пути с работы я решил все же заскочить в кондитерскую за любимыми пирожными Стивена. Он нечасто позволяет себе сладости, все фигуру бережет, глупыш мой, как будто я буду меньше его любить, если он наберет лишний вес. Нет, совершенно точно нет! Но сегодня можно побаловаться чем-то воздушно-кремовым. Мне нравилась эта кондитерская — тут всегда была свежая выпечка и приветливые продавцы. Вот, например, Остин, мой добрый приятель, улыбался из-за кассы и упаковывал в контейнер объемную плюшку из слоеного теста для какого-то малыша. Ребенок смотрел на выпечку горящими глазами и чуть ли не облизывался. Немного поодаль стоял его папа, наблюдая, как его сын, возможно, в первый раз совершает самостоятельную покупку. Я умилился. А может и нам со Сти тоже завести ребенка? Наконец, подошла моя очередь. — Привет, Винсент, — поздоровался Остин — Тебе как обычно? — Да, лимонные, — я улыбнулся в ответ. — И добавь еще что-нибудь по своему вкусу. — Хорошо, — отозвался продавец и шустро запаковал мою покупку. Есть! Две превосходные лимонные меренги с легким взбитым кремом и еще что-то завернутое в плотную шуршащую бумагу. — Что там? — я покачал сверток в руке — тяжеленький. — Это вам на утро, — хитро улыбнулся Остин. — Спасибо! — я рассчитался и поспешил домой, к ждущему меня мужу. Наш светлый приветливый домик встретил меня чистой дорожкой, подстриженным газоном — опять Сти не усидел на месте и сам все сделал, хоть я и собирался заняться лужайкой в выходные. «Неугомонный мой», — качнул я головой и выбрался из машины, не забыв ароматный сверток. — Вин! — прямо в прихожей кинулся мне на шею Стивен, и я легко подхватил его в объятия, прижал к себе одной рукой и покружил по комнате. — Сти! — как же я был рад его видеть! Стивен выглядел превосходно: темные волосы слегка растрепаны, глаза горят, на щеках легкий румянец, что почти не виден из-за смуглой кожи омеги. Он был в тонкой свободной майке, сползающей на одно плечо и обнажающей ключицы и шею с меткой, и каких-то микроскопических шортиках, что еле-еле угадывались под свободным верхом. — Соблазнить меня задумал? — пророкотал я мужу на ухо и с удовольствием лизнул его метку. Метку, что уже немного потускнела и требовала обновления, потому что мы неистинные. Мы познакомились на какой-то давней студенческой вечеринке. Я, как натуральный раздолбай, облил Стивена пивом и на него же наехал за это, типа омега сам не смотрит куда идет. Стив посмотрел на меня полным презрения взглядом и заметил, что он совершенно трезв, а некоторым альфам совсем не стоит пить, если их с одного бокала пива уже развозит. Он стоял передо мной, гордо вскинув голову и уперев руки в бока, глаза омеги метали молнии, и весь он был такой боевой. И такой невероятно сексуальный. Как только я его разглядел: правильные черты лица, хрупкая фигура, а главное — белая, мокрая, просвечивающая и прилипшая к телу майка, под которой выделялись темные ореолы сосков, — я пропал. Омега проследил мой взгляд, фыркнул: «Извращенец!», стянул с себя испорченную вещь и комом швырнул мне в лицо. Мокрая ткань неприятно врезалась в меня, окатила противно пахнущими каплями, а необыкновенный омега уже уходил прочь, светя своей узкой спиной с очаровательными ямочками на пояснице. Кроме едкого запаха пива, я смог различить тонкий, едва уловимый аромат лимонов. Он так мне понравился, что я стоял посреди чьей-то гостиной, сжимал в руках белую майку и не мог надышаться кислыми, терпкими лимонами. Я потом долго пытал своих друзей, кто же это был, кто этот омега, и наконец выяснил. И отправился штурмовать крепость. Стивен долго от меня бегал, скалил зубы при встрече, открыто посылал на хуй, на все мои ухаживания показывал средний палец, но я смог доказать серьезность своих намерений, и вот мы уже два года, как замужем. Любим друг друга и счастливы. — А что, если это так? — мурлыкнул Сти в ответ и дернул плечом, чтобы майка сильнее сползла вниз. — Маленький негодник! — шутливо ворчу я и целую охотно подставленные губы, все еще держа мужа немного на весу. Сверток из кондитерской отправляется на ближайшую полку, и я уже двумя руками подхватываю мужа, заставляя его оплести ногами мою талию. Стивен повисает, как коала, скрещивает лодыжки и чуть елозит по моему телу. Мои пальцы прихватывают аппетитные половинки попки, и Сти легонько стонет мне в губы. Он тоже соскучился за целый день и тоже меня хочет. Наше возбуждение растет и крепнет. Я вслепую двигаюсь к ближайшей стене и усаживаю омегу на невысокий комод, так удачно подвернувшийся. Стивен шарит руками мне по спине, пробирается под пиджак и активно тянет рубашку из брюк, чуть царапает ногтями кожу. Заводит! Пиджак летит в сторону, так же как и майка, и муж откидывается назад, упирается спиной в стену. Смотрит на меня темными глазами и медленно гладит себя по груди, ждет, пока я расстегну мелкие пуговички на рубашке, а потом приподнимает бедра и стягивает еще и шортики, оставаясь полностью обнаженным. Его взгляд становится еще темнее, а член гордо торчит вверх. Я пытаюсь быстрее стянуть с себя одежду, чтобы надеться ртом на мужнино возбуждение, и застреваю в рукавах. Стив пользуется моей временной беспомощностью и зажимает свой член в кулаке, дразня меня и распаляя еще больше. Он двигается по стволу неторопливо, закусив губу и подавая бедра вверх на каждое скольжение ладони. Наконец, рукава мне поддаются, и я сам склоняюсь к мужу, обхватывая его за бедра и дергая на себя. На комоде жутко неудобно, Сти складывается почти пополам, его задница висит в воздухе, удерживаемая только моими руками, и я тянусь к его члену, задевая языком лишь головку. Тут надо обладать гибкостью кошки, чтобы дотянуться. Омега вертится и достаточно ловким движением стекает на пол, располагаясь у моих ног. Он смотрит наверх, мне в глаза со смесью преданности и похоти и щелкает пряжкой ремня. Брюки с бельем падают вниз, а муж уже занимается моим возбуждением, умело вбирая в рот стоящий колом член. Сти очень хорошо сосет, со знанием дела и с удовольствием. Он всегда начинает медленно, размеренно, а потом неуловимо меняет тактику, делая быстрые короткие рывки, проталкивая член сквозь плотно сомкнутые губы. И когда я уже дрожу от еле сдерживаемого оргазма, муж совсем останавливается и занимается моими сосками или яйцами. Это снижает градус возбуждения, откатывает меня назад по ощущениям и позволяет переживать сладостные пики снова и снова. Сейчас Сти всего два раза подводит меня к кульминации и спешит подняться на ноги. Он поворачивается, укладывается грудью на комод и призывно вертит попкой, приглашая меня. Вот уж где устоять невозможно! Дырочка влажная, восхитительно открытая и манящая. Я, путаясь в висящих в районе колен брюках, приближаюсь к мужу, присаживаюсь и ввинчиваю язык ему в зад, слизывая смазку — кислый, с легкой горчинкой лимон, прямо как наши сегодняшние пирожные. Но я уже, похоже, получил сегодня свой десерт. Можно ли о большем мечтать? Омега сам насаживается на член и прижимается к моей груди спиной. Я держу его одной рукой за шею, вторую располагаю на нижней части живота, рядом с пахом и не двигаюсь. Мужу хочется движения, хочется ощутить, как скользит внутри него мой член и задевает все центры возбуждения. Хочется быстрых толчков и немного грубости, совсем чуть-чуть, для яркости. Очень кстати оказывается висящее над комодом зеркало, где мы отражаемся, к сожалению, только по пояс. Но видеть вздымающуюся грудь Сти с темными напряженными сосками, его длинную шею с моей меткой и юркий, то и дело пробегающий по губам, язык тоже очень возбуждающе. Я на пробу вталкиваюсь в него длинными толчками, почти выскальзывая из задницы полностью и вгоняя себя до яиц. Мне нравится наблюдать, как меняется выражение лица омеги, как от наслаждения он жмурится и стонет с приоткрытым ртом. Постепенно я тоже завожусь и хочу больше и глубже, поэтому перехватываю омегу за бедра и сильно вбиваюсь в него. Сти вскрикивает, упирается руками в комод, но долго не может продержаться, прикладывается щекой и быстро себе дрочит. Я задыхаюсь от его теплоты и узости — несмотря на два года брака и регулярные секс-марафоны, муж у меня тесный, идеально обхватывающий мой член. Он кончает с длинным протяжным стоном, пачкая руку и немного переднюю стенку комода. В последний момент сжимает меня внутри и практически заставляет кончить следом. Я лишь успеваю выскользнуть, уложить член мужу на поясницу и немного себе помочь. Мы оба тяжело дышим: Стив упирается лбом в комод, я — ткнувшись ему в мокрый затылок и вдыхая чистый запах лимона. Мы успокаиваемся, приходим в себя от неожиданной острой вспышки возбуждения, заставшей нас прямо у входной двери. Муж оживает, вскидывается, забрасывает руку наверх и массирует мне голову. Я покрываю его плечи короткими поцелуями и периодически задеваю метку. — Как на работе? — бросает он между прочим. — Все хорошо, провел пару деловых встреч, думаю, крупный контракт у нас в кармане. — Ты молодец, — Сти улыбается и глядит на меня через зеркало. — Спасибо, родной. А у тебя как? — возвращаю ему взгляд и улыбку. — Тоже все хорошо. Удалось доделать главу. Представляешь, Марси решил быть зеленоволосым! — муж у меня успешный художник-иллюстратор и сейчас как раз начал новую историю в своей серии комиксов. — Представляю, — я потянул омегу на себя, заставляя откинуть голову мне на плечо, и занял его долгим поцелуем. — Хэй, милый, я люблю тебя. — Я тоже, — мурлыкнул Сти и потерся носом о мою щеку. — Пойдем ужинать. Что ты, кстати, принес в пакетике? — О, — я отлепился от мужа и переступил через брюки, поднимая их с пола. — Зашел в кондитерскую за пирожными, и Остин упаковал для нас что-то еще вкусненькое. — Ты меня искушаешь, — омега взял меня за руку и повел в ванную — отмываться от следов нашей любви. — Самую малость. Мы немного поплескались в душе, намыливая друг другу спину и увлеченно целуясь, потом поужинали и уселись в обнимку на диване. Стивен что-то рассказывал, перебирая у меня на голове волосы, и его тихий голос постепенно меня убаюкивал. Было тепло, хорошо и уютно — наше личное счастье.