Ошибка природы

Я все-таки заполучил этого важного клиента и заключил договор. Босс был мною доволен, он крепко пожал мне руку и намекнул на хорошую премию в конце квартала. Это ли не чудесно! Домой я снова летел, как на крыльях, и решил, что мы непременно должны отпраздновать это вместе с мужем, поэтому-то и заскочил снова в кондитерскую. Я был так воодушевлен, что совершенно не заметил омегу, выходящего из двери. Мы столкнулись, незнакомец охнул и выронил из рук книгу. — Извините, пожалуйста, извините! — воскликнул я и бросился ее поднимать. Омега тоже наклонился вниз, и мы клишированно, как в кино, соприкоснулись пальцами. Я вскинул голову и обомлел. На меня смотрел чистый ангелок: круглое личико сердечком, ясные голубые глаза, светлая кожа и блондинистые вихры. Он был прекрасен и мило засмущался от моего пристального внимания. За мешаниной запахов из кондитерской было не понятно, как он пахнет, и это немного меня удручило. Мы выпрямились, и я вручил ему книгу: — Пожалуйста, извините меня еще раз, я вас не заметил сразу. — Ничего страшного, — скромно улыбнулся ангелок и заправил за ушко светлые локоны. — Спасибо за книгу. До свидания. — До свидания, — протянул я, провожая его аккуратную складную фигурку взглядом. Что-то в этом омеге меня зацепило, что-то неуловимое, но такое странно-притягательное. Я обычно не смотрел на посторонних омег, ведь меня дома ждал самый лучший, самый красивый и самый любимый муж, но тут просто не мог оторваться. Этот незнакомец был полной противоположностью Стивена. Весь мягкий, округлый, нежный, гладкий, он производил приятное впечатление, его хотелось обнять и ощутить тепло тела и омежий запах. Который так некстати от меня ускользнул! Черт! Почему я думаю о нем? Я тряхнул головой и решительно зашел в кондитерскую. — Привет, Винсент! — взмахнул рукой Остин. Сегодня было достаточно пусто, лишь за одним столом сидели два омежки и о чем-то тихо говорили. — Привет, — я поздоровался, а потом зачем-то спросил, — кто это сейчас отсюда вышел? Не знаешь? Блондинчик такой. — А, это Олли, — отозвался Остин, уже пакуя мне пирожные. — Наш завсегдатай. Приходит по вторникам и четвергам регулярно. Очень милый молодой человек. А что? — Да так, — пробормотал я, рассчитался и быстро покинул кондитерскую. Весь остаток пути до дома образ милого омеги не покидал меня. Мне хотелось еще раз его коснуться, провести по светлым кудрям, по мягким щечкам и вдохнуть его запах полной грудью. Черт! Я остановился за квартал от нашего дома и сжал голову руками. Что такое со мной творится? Почему эта мимолетная встреча так сильно выбила меня из колеи? Олли… Какое необычное имя. И как хорошо оно подходило омеге! Такое же мягкое и округлое, как и он. Нежное, наполненное солнечным светом и лучистыми улыбками. Как приятно его будет тянуть омеге на ушко по утрам и выкрикивать во время страстного секса, вбиваясь в аппетитную попку под быстрый ритм — Ол-ли, Ол-ли, Ол-ли! Я вздрогнул и опустил взгляд на свой пах — брюки заметно топорщились от вставшего члена. Я что, возбудился только от одних мыслей об этом омеге? Блять! Это была катастрофа. Я просидел в машине уже полчаса, но стояк и не думал спадать. Будет очень странно, если я заявлюсь домой с членом наперевес, у мужа может возникнуть много вопросов. Но не дрочить же мне прямо в машине, чтобы сбросить напряжение, которое уже становилось болезненным? Нет, видимо другого выхода не было. Я вжикнул молнией на брюках и вывалил член наружу, сразу же принимаясь быстро сбрасывать напряжение. Для окончания много времени мне не потребовалось — яркие картинки с ангельским омегой стояли перед глазами, и разрядка была сочной, мощной, с моим гортанным рычанием. Я закрыл глаза и откинул голову назад. В машине стоял удушающий запах спермы и моего возбуждения. Надо было срочно все проветрить, обтереть себя, убрать следы преступления и ехать домой. Как я теперь смогу смотреть в глаза мужу? *** Стивен по нашему обычаю вышел в прихожую и обнял меня крепко-крепко. Видно было, что муж чем-то расстроен, но он молчал и просто прижимался ко мне. У меня сердце екнуло от его нежности и затаенной грусти. От этого мой поступок казался еще гаже, чем был на самом деле. Я дрочил на другого омегу, я думал о другом омеге, пока мой родной, любимый муж о чем-то переживает. — Что случилось, маленький? — спросил я, гладя Сти по голове. — Роберту не понравилась концепция. Он разнес меня в пух и прах, — тихо отозвался Стивен и шмыгнул носом. О, нет, только не это! Когда муж плачет, мне самому становится не по себе. — Родной… — ласково протянул я. — Все нормально, — мотнул он головой. — Все хорошо. У тебя как? Он смотрел на меня влажными блестящими глазами и улыбался. Тепло, солнечно, с большой любовью. — Все хорошо. Смог заключить контракт. Босс остался доволен и обещал в конце месяца премию, — механически, как робот, выдал я. — Это же просто восхитительная новость! — преувеличенно бодро воскликнул Сти. — Ты такой молодец! Я так горжусь тобой. — Спасибо, любимый. Я подонок, просто подонок, раз позволил себе думать про другого. Вот же моя любовь, мой Стивен… Муж незаметно смахивает слезинки с глаз и улыбается еще ярче. Тянет меня на кухню и виновато оправдывается: — Извини, я не успел сегодня ничего приготовить — пришлось переделывать почти все с самого начала. Поэтому я заказал пиццу. Ты не против? — Нет, конечно. Все хорошо. Я купил пирожные. Решил, что выгодный контракт стоит отметить. — Лимонные, — Сти принял у меня из рук пакет и убрал его пока в холодильник. — Мои любимые, спасибо. После ужина он устроился у меня на коленях, прижался всем телом и затих на целый вечер. Что-то тихо бормотал телевизор, омега сопел мне в ухо, а я поглаживал его по спине, постепенно забывая о случайном столкновении. Сейчас все мое внимание занимал мой муж, который без сомнения справится со всеми своими проблемами и найдет общий язык с редактором, он у меня сильный и пробивной. Просто ему иногда нужен отдых и подставленное для опоры плечо. Мое плечо, и я буду рядом, чтобы помочь Сти. *** Выходные вроде бы прошли успешно. Муж немного отошел от размолвки с редактором, повеселел, в воскресенье утром приготовил завтрак и разбудил меня роскошным минетом. Мы весь день провели в парке — просто собрали походную корзинку и провалялись на пледе в окружении таких же отдыхающих. Рассматривали плывущие по небу облака, дурачились, смеялись и много целовались. И вполне закономерно наш день закончился в кровати. Сти за десять часов под солнцем нагрелся и стал еще смуглее, контрастно смотрясь на белых простынях. Он сначала красиво выгибался подо мной, принимая неспешные ласки, а потом поменял нас местами и взобрался сверху, выбрав мучительную среднюю скорость, когда плаваешь на грани оргазма, но все никак не получается кончить. Муж сладко мучил меня, да и себя, и наслаждался от этого. Сти переплел со мной пальцы и выдыхал на каждое свое опускание. Гибкий, стройный, восхитительный. Я смотрел на него во все глаза: как он дышит, как дергается кадык, когда омега сглатывает, как покачивается в такт толчкам его член. И чем дольше смотрел, тем больше замыливался мой взгляд. Секунда, глаза щиплет, будто кто-то насыпал в них песка, и я вижу перед собой светловолосого ангела из кондитерской. И резко пугаюсь от этого, вскидываю бедра наверх, сбивая Сти с ритма. Он опускает голову, и в его глазах немой вопрос: что случилось? Я перехватываю омегу за талию и скидываю на постель. Муж принимает это, только цепляется мне за шею и тянет на себя, чтобы поцеловать. У него губы тонковатые, а я отчетливо чувствую пухлые и чувственные. Мозг вопит от этого и никак не может понять, что происходит. Я отстраняюсь от Сти и четко вижу перед собой на подушке милашку Олли. Он хлопает голубыми глазками невинно и удивленно. Черт! Это невозможно! Так я вряд ли кончу, сорвусь и может быть совершу какую-то глупую ошибку, поэтому еще раз верчу Стивена в постели и устраиваю его на животе. Войти получается слишком грубо, муж вскрикивает от неожиданности, но я не останавливаюсь. Крепко держу его за бедра и двигаюсь быстро. Потому что я жмурюсь, и на обратной стороне век передо мной стоит образ Олли. Он словно ускользает, его хочется догнать, схватить и никогда не отпускать. Я рычу, словно зверь, и мои пальцы оставляют небольшие синяки на заднице у мужа. У него вообще кожа достаточно плотная, синяки просто так не наливаются, но я сжимаю его настолько сильно, что Сти вертится и пытается меня оттолкнуть. Ему больно и некомфортно от этого и от моего члена, что входит очень глубоко и резко. Я подминаю омегу под себя, зажимаю в стальных тисках и кончаю глубоко внутри, запирая сперму узлом. Меня колотит, Сти подо мной задыхается и дергается, чем лишь продлевает свое заточение и дарит мне оргазм за оргазмом. В голове у меня шумит, сознание затуманено, и я мало обращаю внимание на то, что вокруг меня творится. Мощная разрядка, и это лишь от игр моего воображения. Минутная встреча в кафе так сильно меня зажгла, что запала хватило до вечера воскресенья. Казалось бы, я успел забыть мягкого омежку, восстановить свое душевное равновесие рядом со Стивеном, но подсознание выкинуло такую злую шутку, причем в самый неподходящий момент. Я любил секс с мужем, он умелый, раскрепощенный, готовый на эксперименты: мы трахались и в примерочных в магазине, и в туалете в клубе, даже один раз на общественном пляже, и регулярно на заднем дворе нашего дома. Единственное, что Сти не любил — это грубость и жесткость. Страсть — да, но не шлепки, засосы и синяки. Я мог держать его за горло, но не душить; я мог быстро в него вбиваться, но лишь озаботившись достаточным количеством его смазки и возбуждения; я мог властно поставить его на колени и засунуть член в рот, но если у мужа было особое настроение. К слову, оно бывало у Стивена достаточно часто. В общем, на нашу сексуальную жизнь я не мог жаловаться. И так сейчас накосячил. Видимо, я отрубился, потому что резко подскочил на кровати и огляделся — пусто, я один. Часы показывали четыре утра, до подъема еще далеко, Стивена рядом нет, и это заставило меня занервничать. Особенно, когда вспомнился недавний срыв. У меня волосы даже на голове зашевелились от ужаса. Я был весь в засохшей неприятной корочкой сперме, и половина кровати Сти была холодной, значит, он ушел уже давно. Я кинулся вниз и затормозил в гостиной — муж спал на диване, плед, которым он укрывался, сполз на пол. Омега лежал, свернувшись клубочком, подтянув колени к груди и спрятав лицо в спинке дивана. От сердца отлегло, муж никуда не ушел ночью, но теперь меня затапливал жгучий стыд. Я сделал ему больно, я снова думал о другом, да еще и во время нашего секса! А это, я считаю, двойное предательство. Тихо ступая, чтобы не потревожить Стивена, я приблизился к дивану, поднял плед и аккуратно укутал его. Хотел погладить мужа по щеке или поправить волосы, но не решился. Вместо этого принял душ и трусливо сбежал на работу, как последний слабак. Весь день промучился, изводя себя от чувства вины, но так и не смог позвонить мужу. Что-то мешало набрать заветный номер и произнести «Извини, я был так груб с тобой». Мне хотелось сказать это Сти лично, глядя в глаза. Поэтому я ушел пораньше, купил большой букет цветов и застыл перед дверью нашего домика на долгие минуты. Ладони потели, пока я собирался с силами. В принципе, мой проступок не такой уж и серьезный с точки зрения моего омеги. Да, я позволил себе лишнего, но это были простые эмоции, жар наслаждения, эйфория от близости любимого. Но я-то знал, что виноват гораздо сильнее и именно поэтому затормозил на пороге. Было страшно. Страшно, что муж как-то догадается о причине моего срыва. Наконец я решился и медленно вошел в дом. Стивен привычно вышел в прихожую, только не кинулся меня обнимать, а застыл в нескольких шагах, кутаясь в плед. Муж выглядел неважно: лицо было серое, под глазами темные круги, волосы уныло зачесаны назад. Он смотрел на меня, чуть прищурившись, и ждал. — Сти, родной, любимый, прости меня, пожалуйста, — с ходу начал я. — Я так виноват перед тобой! Прости, не знаю, что на меня вчера нашло. Я сделал тебе больно, я не хотел… Я дошагал до мужа, уронил букет к его ногам и сам опустился следом, прижимаясь щекой к его животу и скрещивая руки за спиной. Сти вздрогнул, пошатнулся, но не отстранился. Плед упал с его плеч, омега неловко дернул руками, и через секунду одна его ладонь опустилась мне на макушку. Я, затаив дыхание, ждал его вердикта: простил или нет. Стивен несмело сжал мне прядки волос, а потом полноценно вплел пальцы в шевелюру и помассировал кожу. Я облегченно выдохнул — простил. — Сти, любовь моя! — я коснулся губами живота мужа через майку. — Вин, ты меня испугал вчера, — немного хрипло проговорил омега. — Это было больно и страшно. — Прости, пожалуйста, прости меня! — воскликнул я, вскинув голову и поймав серьезный взгляд мужа. — Не делай так больше никогда, — твердо попросил он. — Больше никогда и ни за что! — тут же пообещал я. — Хорошо, — Стивен чуть смягчился и потрепал меня по голове. — Мне надо кое-что доделать по работе. Подождешь с ужином? — Конечно. Муж улыбнулся мне, подобрал с пола плед и букет и ушел работать. Я же ждать не стал, а занялся ужином сам. В итоге, Сти пришел к уже накрытому столу, и весь вечер я за ним ухаживал. Муж полностью оттаял, и день завершился спокойно. Следующую неделю я тоже был преувеличенно внимательным и заботливым. Меня это не напрягало, даже нравилось, ведь Стивен все еще был занят работой. Он рисовал дома и отправлял свои работы по электронке редактору. Я возвращался из офиса вовремя и находил мужа замотанным в плед перед компьютером. Глаза у него были постоянно красные, и омега чуть ли не падал от усталости. Он сидел не поднимаясь весь день и даже поесть иногда забывал. Я мягко намекал, что не стоит так перерабатывать, но Сти не слушал. Даже в выходные он не прекратил рисовать, и это меня немного напрягло. Хотелось провести время вместе и если никуда не выбираться, то хотя бы просто поваляться на солнышке на заднем дворе. — Некогда, — помахал муж на меня ладошкой. — Не мешай. Я, конечно, не знаю всех тонкостей его работы, но круглосуточное сидение за компьютером считаю ненормальным. Сти иногда даже ночевать не приходил в спальню — засыпал перед монитором. И естественно, никакой близости. Казалось бы, что тут возмущаться, всего неделя прошла, что, я не могу потерпеть? Могу. Но во вторник я почему-то ушел с работы пораньше и неожиданно даже для себя оказался на парковке перед знакомой кондитерской. Сидел в машине и кусал губы, потому что разрывался от противоречивых чувств: с одной стороны я знал, что дома меня ждет Стивен, но с другой — мне безумно захотелось увидеть того милого омегу. Почему? Не знаю. Просто что-то в голове щелкнуло, и я приехал сюда. В котором часу Олли захаживает в кондитерскую, мне неизвестно. Оставалось лишь ждать. Я приехал примерно в то время, когда был здесь в последний раз. Может, омега и сегодня заглянет под вечер. Я увидел его в начале улицы, и мое сердце совершило кульбит. Олли, все такой же мягкий и солнечный, шагал к кондитерской. Он улыбался каким-то своим мыслям в голове и выглядел превосходно. Легкая белая рубашка, белые брючки, что подчеркивали аппетитную попку, волна светлых кудряшек — картинка. Омега скрылся внутри, а я выжидал и выскользнул из машины ровно в тот момент, когда он выходил обратно с небольшим пакетиком. Мы снова столкнулись у дверей. — Ой! — мило выдал Олли, чуть задевая меня плечом, и вскинул глаза. Я утонул. Честное слово. Эти глаза были как озера — голубые, чистые и глубокие. — Ой, — снова повторил он уже тише и смущеннее. — Здравствуйте, — я улыбнулся ему. — Мы снова с вами столкнулись. Какой же я неуклюжий. Извините! — Ничего страшного, — скромно отозвался Олли. — Я тоже виноват, я вас не заметил. — Значит, мы квиты. — Да, наверное. Я смотрел на него во все глаза. Такой очаровательный! Щеки омеги заливает яркий румянец, он чуть переминается с ноги на ногу и изредка вскидывает на меня глаза. Я тоже ему нравлюсь. — Кстати, не посоветуете мне, что лучше взять в этой кондитерской? — Корзиночки с ванильным кремом очень хороши, — Олли заправляет за ушко локоны и невольно кокетничает, стреляя в меня глазами. — Спасибо, обязательно попробую. Меня, кстати, зовут Винсент. А вас? — Оливер. — Очень приятно, — жму я протянутую ладошку и дурею от мягкости и теплоты кожи — все, как я и представлял. — Вы часто здесь бываете? — Да, захожу иногда. По вторникам и четвергам, — омега не спешит вытащить ладонь из моей руки. — Тут очень вкусная выпечка. Не только корзиночки, но и хлеб, печенье, пирожки. Так что, да, я частый посетитель, но, наверное, это и так видно по моей фигуре. — Вы прекрасно выглядите! — горячо восклицаю я, а Олли смущенно хихикает. — Скажете тоже! — Да, вы очень обворожительный и красивый омега. — Ой, спасибо! — он все же аккуратно освобождается и отходит на шаг. — Знаете, мне уже пора идти. Был рад с вами познакомиться. — Я тоже. Тоже весьма был рад нашей встрече. — Ну, тогда до свидания! — Всего доброго. Я долго провожаю его фигуру взглядом, все еще ощущая под пальцами пухлую ладошку. Сочный, вкусный омежка! Так бы и съел его. *** Превосходно, я чувствовал себя превосходно, и только около дома понял, что именно я сейчас сделал. Боже! Да я, верно, помешался, раз открыто на улице флиртовал с посторонним омегой. Безумно привлекательным, красивым, скромным, но посторонним. Я замужем. Почему эта мантра не сработала в этот раз? Я приложился лбом о руль и просидел некоторое время без движения. Что же мне делать? Идти сейчас домой или еще погулять по улицам и остудить голову? Свет в нашем домике горел в гостиной, тусклый огонек еле пробивался из-за плотной шторы — Стивен опять работал. Дав себе еще полчаса, чтобы окончательно войти в норму, я наконец выбрался из машины и вошел в дом. И к своему удивлению увидел мужа в прихожей. Он ждал меня, застыв у стены окуклившейся бабочкой в этом своем неизменном пледе. — Привет, — неловко взмахнул я рукой, потому что не ожидал его увидеть. — Привет, — Сти звучал хрипло. Опять, наверное, целый день просидел, не поднимая головы, ничего не ел и не пил, и поэтому хрипел. — Как ты? — я старался говорить без дрожи в голосе, потому что боялся, что выдам себя. — Нормально. Ты долго сегодня… — Извини, на работе задержался — готовим новую сделку, — соврал я. Боже, я никогда не врал мужу. Раньше. Это был первый раз. И как паршиво я себя чувствовал. — Денежный клиент? — улыбнулся омега, не замечая моих внутренних терзаний. — Да, очень, — даже в горле пересохло. — А я сегодня смог пораньше закончить. Тебя ждал, а ты все не идешь и не идешь. — Извини, родной. Я не стал тебе звонить, чтобы не мешать. Я же знаю, как ты увлечен всегда. — Понимаю, — чуть грустнее улыбнулся Стивен. — Прости, я совсем замотался в эти дни. Роберт просто выжал меня досуха, и я забыл, что у меня есть муж. Прости. Стивен подошел ко мне и ткнулся лбом в плечо. Я же с трудом поднял руки и уложил ему на лопатки. Просто держал и чувствовал, как жжет ладони, а весь остальной организм лихорадит от моего вранья. Это было гадко, я был гадкий. — Я заказал пиццу. Правда, съел бо́льшую часть, пока ждал тебя, — глухо сообщил муж. — Я успел поужинать в офисе. — Ладно. Посидим вместе? — Да-да, конечно, — поспешил ответить я и пошел вслед за Сти в гостиную. На журнальном столике стояла раскрытая коробка пиццы, телевизор работал в бесшумном режиме, просто мелькая цветной раздражающей картинкой, а на диване было свито «гнездо» из подушек. Стивену было одиноко, он всегда обкладывается подушками и пледами, когда ему одиноко. Очередной укол вины для меня. Муж забрался в подушки и освободил место для меня, похлопав ладонью по дивану, приглашая. Я сглотнул, помедлил, но все же присоединился. Сти подполз ко мне и устроил свою голову на моих коленях, обняв за ноги. Мы очень долго просидели в таком положении, молча, под мелькающий на экране какой-то фильм. Я все думал о том, что со мной происходит, почему меня так тянет к Олли, почему я его хочу с каждой минутой все сильнее. Даже сейчас, когда муж лежит у меня на коленях и сможет почувствовать любые шевеления у меня в штанах. Голубые глаза и блондинистые кудри манили, звали за собой и притягивали гораздо больше, чем смуглый и стройный Стивен. Грешным делом я начал думать об истинности. Эта мысль ярко вспыхнула в мозгу и светилась перед глазами всю ночь. Я должен почувствовать запах Олли, непременно! Осталось придумать, как это провернуть. *** Ничего в голову не лезло. Ну как мне обнюхать малознакомого омегу, который, скорее всего, принимает подавители? Сходу это, скорее всего, не получится. Значит, я должен встретиться с Олли еще раз и пригласить на свидание. Вот так все просто! От этой гениальной мысли я чуть в ладоши не захлопал, но вовремя сдержался. План казался беспроигрышным, и даже наличие законного мужа меня не останавливало. Я должен был попробовать. Поэтому в четверг снова ушел пораньше, высчитал примерное время, когда омега появится у кондитерской и зашел туда раньше на несколько минут. — Привет, Винсент! — Остин как обычно был любезен. — Как обычно? — Нет, в этот раз корзиночки с ванильным кремом. Продавец был несколько удивлен, но не сказал ничего, а принялся упаковывать мой заказ. Небольшая коробочка оказалась у меня в руках, и я двинулся на выход. Есть! Навстречу мне двигался малыш Олли собственной персоной. Определенно, удача на моей стороне. — О, какая приятная встреча! — поприветствовал я его. — Добрый вечер! — Здравствуйте! — засветился счастливой улыбкой омега, а я чуть слюнями пол не закапал. Как же он был хорош! — Вот, решил все-таки попробовать по вашему совету, — показал я ему коробку. — Корзиночки с ванильным кремом. — Вы будете приятно удивлены их вкусом. — Понимаю, что это прозвучит очень странно, но не составите ли вы мне компанию? — закинул я пробную удочку. — Я? — Да, здесь неподалеку есть сквер. Мы могли присесть где-нибудь, поговорить и заодно продегустировать эти пирожные. — Ну, почему бы и нет, — смутился Олли и последовал за мной. От его близости кружилась голова, и сводило челюсти. Омега был горячий, пышущий жаром и невероятно притягательный. Шагал рядом со мной достаточно близко и изредка соприкасался плечом. Эти невольные касания отзывались во всем теле странной томной волной, что катилась снизу вверх и ударяла в и без того свихнувшуюся голову. Мы уселись на скамеечке и за один присест умяли оба пирожных, которые оказались действительно вкусными, жирными, кремовыми, сладкими. Ничего общего с легкими меренгами с лимонным вкусом. С Олли оказалось на удивление приятно общаться. Он внимательно меня слушал, улыбался, вставлял какие-то реплики и все больше затягивал меня в свой омут. Незаметно стемнело, и у меня неожиданно зазвонил телефон. Я глянул на экран и обомлел — звонил муж. — Извини, это по работе, — мы с омегой почти сразу же перешли на «ты». — Мне надо ответить. — Да-да, конечно, — заулыбался он. Я поспешно встал, отошел шагов на десять, чтобы Олли не слышал, о чем я буду говорить. И с кем. — Привет, — раздался в трубке голос Сти. — А ты где? — Привет, снова задержался с контрактом. Извини. А что такое? — Да нет, все нормально, — немного грустно отозвался муж. — Просто мы так давно не были вместе, и я подумал, что неплохо бы устроить небольшой романтический ужин. Приготовил твою любимую лазанью, припас вина… — Родной, прости, что не предупредил! Но этот контракт невероятно важный для нас. — Я все понимаю, все хорошо, — вопреки словам Стивен звучал очень разбито. У меня снова заныло сердце. Что я творю?! — Извини, что отвлекаю тебя, увидимся дома. — Да-да, я скоро приеду. — Люблю тебя, пока. — Пока. Я постоял некоторое время, переваривая разговор. Включившийся мозг снова закидывал меня обвинениями в неверности, но он быстро заткнулся, стоило мне только вернуться обратно к Олли. Он спокойно дожидался меня на скамейке и разглядывал темнеющее небо. Впрочем, когда я уселся рядом, омега повернул голову ко мне и вопросительно улыбнулся. Всё, все странные мысли смыло. Я забыл про ждущего меня мужа, про грустные нотки в его голосе, про ужин, который он приготовил. Передо мной был только Олли и его чистые голубые озера. — Все хорошо? — Более чем. Так, где мы остановились? — Ты рассказывал, как учился в университете. — Точно! Так вот… Мы проговорили еще часа два, а потом я проводил омегу — он жил совсем недалеко от кондитерской. Катастрофически не хотелось домой, хотелось остаться с белокурым ангелом, прижать его к себе и исследовать языком глубину и сладость его рта. Дома было тихо и темно. Я прошел на цыпочках на кухню и обнаружил на столе полупустую бутылку вина. На дне плескалась самая малость. Меня этот факт, как ни странно, отрезвил. Сти меня не дождался на ужин и не дождался, чтобы вместе лечь спать — я пришел уже за полночь. Он в одиночку выпил бутылку вина и лег спать в пустой супружеской постели, такой большой для одного маленького одинокого омеги. Я отправил бутылку в мусорное ведро и долго смотрел в окно на темноту ночи. Меня разрывало на две части. Одна, разумная, все твердила, что я поступаю по-скотски по отношению к мужу, предаю его, его любовь, его доверие. Другая же, какая-то животная, рвалась из этого дома прочь, туда, к другому омеге, словно чувствовала, что там ее место. Это раздвоение просто сводило с ума. Мозг понимал, что происходит что-то неправильное, странное, то, что может повлечь за собой страшные последствия. А сердце твердило, что так и должно быть. И ему активно вторил член, что готов был порвать и белье, и брюки, когда на горизонте появлялся Олли. Надо было что-то решать. И, во-первых, сесть и обстоятельно все обдумать. Сравнить все плюсы и минусы, отбросить эмоции и выбрать. Но этим я займусь чуть позже, сейчас хочется спать. Горячий душ смыл с меня волнения этого дня и лишнее возбуждение, когда я зачем-то подумал, как Олли готовится ко сну. Интересно, он спит в пижаме или голый? А когда моется, ласкает ли себя? И самый главный и волнующий меня вопрос — девственник ли он? Под пальцами явственно чувствовался мягкий бок омеги и его округлая попка. Я прикрыл глаза и отдался ощущениям. Вот я поворачиваю его к себе спиной и с силой провожу руками по бокам, оставляю их на бедрах и тяну омегу на себя, впечатываясь в его зад своим полностью стоящим членом. Омега чуть постанывает и крутит попкой, активно о меня потирается. Член скользит в ложбинку между ягодиц и упирается в сжатую пока дырочку. Я не тороплюсь входить, лишь дразню омегу и несильно прикусываю ему изгиб плеча. Он такой пластичный в моих руках, ловит каждое касание и поцелуй и требует больше и больше. Медленно вхожу в подготовленное тело, проталкиваюсь до конца и замираю, покачиваясь из стороны в сторону. Член внутри омеги заперт надежно и задевает эластичные стенки, растягивая их шире. Постепенно амплитуда толчков увеличивается, я вхожу на всю длину, шлепаясь о мягкую попку своими бедрами, а омега гнется в пояснице, пытаясь заполучить мой член глубже. Темп уже просто запредельный, я рычу и с силой дергаю его на себя каждый раз, вбиваясь жестко и даже грубо. Ему нравится, он стонет и просит лишь еще. Один звонкий шлепок, второй. Красные отметины украшают бледную кожу, расцветая алыми розами. Восхитительно. Мне нравится, как это смотрится. Последний толчок и все, яркая вспышка оргазма. Я кончаю, забрызгивая стенку душевой кабинки. Сперма остается тяжелыми каплями и не торопится соскользнуть вниз. Наслаждение бродит по моему организму, а я смотрю на причудливый узор, что оставило мое семя благодаря моему разыгравшемуся воображению. В спальне горит блеклый ночник на прикроватной тумбочке Стивена и достаточно прохладно — омега зачем-то открыл окно. Он лежит на моей половине кровати и вжимается лицом в мою подушку. Сначала я закрываю настежь распахнутую створку, потом двигаю Сти на его половину и забираюсь следом под одеяло. — Вин? — сонно бормочет муж. — Это ты? — Конечно я, — отзываюсь немного раздраженно. Я все еще под впечатлением от недавней дрочки и представляю рядом с собой Олли. — Ты кого-то другого ждешь? — Вин, — Стивен подползает ко мне, буквально втискивается под бок. — Я тебя ждал и не дождался. — Я пришел. Спи. — Сплю. Я люблю тебя. — Я тоже. Я почти не вру.