Бесконечное стремление к увеличению энтропии

Ганнибал подцепил пальцами ручку скальпеля и услышал судорожный шепот. — Ты признался мне в любви. — Уилл смотрел на хищного, опасного зверя над собой и не испытывал страха. Лишь восхищение. — Я принял твое признание и хочу ответить. Лектер отпрянул, сел на пятки и, тяжело дыша, недоверчиво взглянул исподлобья. Он все еще держал скальпель в руке — острием вниз. Грэм медленно подполз к нему, примостился напротив, протянул руку, касаясь лица, медленно провел по острому подбородку и прижал ладонь к щеке. — Я хочу увидеть тебя, Ганнибал. Того, кем ты являешься. Настоящего. Я хочу увидеть, как работает Скульптор. Я хочу быть рядом, когда он снова будет творить. Покажи мне себя, Ганнибал. Больше всего Ганнибалу хотелось вскрыть эту светлую голову, чтобы понять, как она работает. Как в его мозгу состыковались все факты и подсказки, как Уилл сумел так быстро составить психологический портрет, не имея доступа к большей части улик и документов с мест его представлений. Ганнибал почти физически ощущал потребность поглотить этого человека, уничтожить каждую клетку тела, каждый след, который когда-то оставил Уилл — убить свою слабость, стереть с лица земли Уилла Грэма. Он умудрился снять с Ганнибала его костюм, все маски и личины. Просто просочился во все щели его брони, которые Лектер ненароком оставил незапечатанными. Уилл был опасен. Но Ганнибал так же, как желал его убить, желал оставить его себе — со всеми эмпатическими способностями, жаждой мстительного убийства и безрассудной тягой к опасности. Уилл въелся к нему под кожу, и Ганнибал пока не знал, что с этим делать. — Как ты узнал? — прохрипел он. — Разве ты не сам этого хотел? Разве не ты устроил мне подношение? — восхищенно рассматривая его лицо, тихо прошептал Уилл. Ганнибал завис в промежуточном состоянии между хищником и добычей. Он в любой момент мог броситься вперед, чтобы убить, или же отступить, подставить холку под ласкающую его руку. Он был практически во власти Уилла, и это будоражило. — Ты знаешь, что подсознательное желание не всегда совпадает с доводами разума, — приподнял подбородок Лектер. Скальпель он все еще не отпустил. — Полиции что-то известно? Агенты ФБР нашли какие-то улики? Уилл засмеялся, вновь приводя Ганнибала в замешательство. Он аккуратно обхватил его запястье, отвел в сторону, и Ганнибал разжал пальцы, выпуская скальпель. Тот упал с глухим стуком на прикроватный коврик, а Уилл одним рывком оседлал бедра Ганнибала. Он все еще улыбался и оглаживал руками лицо мужчины. — Никто ничего не знает, Ганнибал. Судя по всему, ФБР не продвинулись дальше портрета преступника. И то он неверный. — Мужчина под ним немного расслабился, но не прекратил хмуриться. — А что касается меня, это была догадка. Просто мое подспудное желание, чтобы это был ты. И я попал — буквально пальцем в небо. Ганнибал удивленно приподнял брови и медленно выдохнул сквозь приоткрытый рот. Уилл довольно улыбнулся и толкнулся вставшим членом в его бедро. — Все слишком четко складывалось. — Он подался вперед и поцеловал краешек губ Ганнибала; тот повернул голову и сам углубил поцелуй. Однако Уилл почти не дал насладиться сладостью своего рта и отстранился, задорно улыбаясь. — Но ты своими действиями все подтвердил. Вы уверены, доктор Лектер, что выбрали ту профессию? Может, психиатрия — не ваше? Ганнибал чувствовал, как досада на самого себя желчью поднимается к горлу. Уилл решил с ним поиграть, и первый раунд был за ним. Ничего, Ганнибал не останется в долгу. Он резко перевернулся, подмял парня под себя и невозмутимо произнёс: — Нет, это тебе стоит пересмотреть свои взгляды на профессию. Детектив, серьезно? Профайлер, вот кто ты. — Лектер поднял руку, заправил падающие на глаза Уилла темные пряди за ухо и с восхищением произнес: — Мой талантливый умный мальчик, читающий людей как книгу. Ты прекрасный эксперт по душам. «С такой легкостью забравшийся в мою». Он ничего не мог с собой поделать: его обвели вокруг пальца, а все, что он хотел, — взять этого мелкого паршивца прямо здесь и сейчас, без подготовки и смазки. Но проблема была в том, что Уилл именно этого и хотел. Грэм — раскрасневшийся, довольный, открытый, обвивший всеми конечностями тело Ганнибала, — притирался к нему стоящим членом и буквально требовал всем своим видом дальнейших действий. И Ганнибал, зарычав от досады и всепоглощающего желания, вжался губами в приоткрытые губы, но не углубил поцелуй, а начал целовать любимое лицо. Он касался губами скул, век, щек, мягкого рта, спустился ниже, впиваясь поцелуем-укусом в нежную кожу рядом с плечом. Уилл изогнул шею, подставляясь, купался в смеси эмоций и не переставал счастливо улыбаться.

***

— У меня есть условие, — сказал Ганнибал, пока они завтракали. Хотя по времени это больше походило на обед, чем на завтрак. Лектер поставил возле Уилла чашку с кофе и круассан, только что выуженный из духовки, от запаха которого у Грэма рот наполнился слюной, и уселся напротив: — Я сделаю большую часть работы. Но ты убьешь того, кого я выберу. Сам. Уилл замер, так и не поднеся выпечку ко рту, и посмотрел на него удивленно. — Тебе нужны гарантии? — Он правда не понимал. — Я думал, того, что произошло вчера, достаточно. Ганнибал хитро ухмыльнулся, явно намекая не на случай в грязной подворотне, а на то, что произошло позже на кухне Ганнибала. Уилл покраснел от нахлынувших на него воспоминаний, покачал отрицательно головой и уточнил: — Нет, я про мое почти убийство. — Главное во всем произошедшем характеризуется словом «почти». Ты хотел снова почувствовать, что значит убить? Ощутить это удовольствие еще раз? Впервые за много лет довести начатое до конца? — Парень сглотнул и завороженно кивнул. — Кроме того, — продолжил Лектер, — это и правда гарантия. Ты служитель закона и с легкостью можешь раскрыть меня полиции или ФБР. Уилл еще раз кивнул. От волнения дрожали руки. Чтобы скрыть это от Ганнибала, он обнял ладонями чашку с кофе и поспешно отпил обжигающий горький напиток. Грэму казалось: он в одном из своих снов, пугающем и сладком, — в происходящее никак не удавалось поверить до конца. Чтобы не думать о предстоящем, он поднялся из-за стола и потянул Ганнибала за руку на себя. Когда тот оказался в его объятиях, Уилл утопил свое сомнение в его губах. Поцелуй был мягким и нежным, пропитанный сладостью выпечки и горьким послевкусием кофе. Эта горечь оседала у Ганнибала где-то в горле, скоблила за грудиной и опускалась ниже — к сердцу. Лектер был уверен — он совершал ошибку, поддаваясь внутренним страстям, — но никак не мог остановить себя. Почти не мог. Ему нужно было время подумать, пока этот невероятный молодой мужчина не закружил его жизнь, такую выверенную и продуманную, в гормональном вальсе страсти. Страсти, которая могла им обоим стоить свободы и, что самое страшное, не только свободы. Спустя некоторое время Ганнибал мягко отстранился, пропустил сквозь пальцы мягкие волнистые волосы на затылке Уилла и довольно произнес: — Но это потом. Пока я хотел устроить званый ужин. — Не рано ли? — подшутил над ним Уилл. — Я думал, мы продолжим то, что начали сегодня утром. Ганнибал, сорвавшийся утром после признаний Уилла, страстный и настойчивый, к большому удивлению, быстро взял себя в руки и не довел их утренний поцелуй до чего-то более значимого. Он настоял сначала привести себя в порядок и позавтракать, а Уилл, не обладающий такой же сильной выдержкой, жаждал наконец утянуть его обратно в постель. Грэм снова подался вперед, кладя руки на поджарые ягодицы Лектера, и зарылся носом в пространство между воротником и шеей. От Ганнибала пахло просто потрясающе: по-мужски пряный и мускусный запах мешался с нанесенным утром лосьоном после бритья, и у Уилла от этого запаха снова стояло сильно и болезненно. Ганнибал провел с нажимом между лопаток парня и за локоть отстранил от себя. — Я не хочу торопиться, Уилл. Я хочу, чтобы все было идеально. И прямо сейчас мне необходимо уничтожить твою одежду и нож. И на это нужно время. Уилл проскулил «ну я так тебя хочу, ну пожалуйста», утыкаясь носом ему куда-то в район подмышки, и Ганнибал от этих слов рассмеялся открыто и весело. Уилл даже немного испугался этого звука — он ни разу не слышал подобного от Лектера. Он глядел на острые клыки мужчины, не очень ровные, но придающие его улыбке какое-то детское очарование, на лучики морщинок вокруг глаз, и сам засмеялся. Ганнибал провел ладонью по его голове, притянул в свои объятия, поцеловал коротко в висок и произнес, по-прежнему улыбаясь: — Не веди себя как переполненный гормонами подросток, Уилл. У нас будет все время мира. Я обещаю. И Уилл почему-то ему верил.

***

Одежду Грэма Ганнибал сжигал в печи, устроенной внизу в подвале. Она имела общий дымоход с камином, которым в теплом климате Нового Орлеана он пользовался очень редко. Нынешняя зима выдалась прохладной, температура ночью опускалась почти до пяти градусов, поэтому никто из соседей не удивился бы дыму из единственной трубы его дома. Тычковый нож Уилла он бросил туда же. Рассматривая, как обгорает пластик рукоятки, шипя и капая на основание поддона, Ганнибал пытался проанализировать сложившуюся ситуацию. Его чувства к Уиллу вышли из-под контроля, смели собой здравый смысл и расчет. Он пытался вспомнить, как давно так сильно фиксировался на человеке, и вспомнил только тетю Мурасаки. Но тогда он был юн и наивен, жил страстной жаждой мести и не умел контролировать свои чувства. После того, как она его отвергла, Ганнибал запечатал свои страсти глубоко внутри, наложив на их хранилище много мудреных замков и засовов. После его жизнь была пропитана идеей контроля над собой и своими страстями. Нет, своим плотским желаниям как раз он потакал — удовольствие от еды, убийства, творчества и манипуляции умами, игра в прятки с полицией, — декадентский образ жизни был Ганнибалу мил и приятен, он не затрагивал его сердце, лишь удовлетворял потребности. Поверхностные и не бередящие душу. Но настоящая страсть, желание иметь человека, понимающего его, желание… Он покачал головой и захлопнул дверцу печи. Кажется Ганнибал совершил ошибку, но как отступить назад — уже не знал. Он встал, оглядел свой подвал: хирургический стол, полка с инструментами, чуть поодаль — крюки, ножи, топоры и пилы для разделки готового мяса, вдоль стены — несколько рефрижераторов глубокой заморозки и холодильных камер, в полу — встроенная сливная система для отвода лишней жидкости. Все это Ганнибал последнее время слишком мало использовал. Пора было устроить званый ужин. Лучшее средство отвлечься.

***

Ганнибал не знал, что делать с их Уиллом запланированным на вечер сеансом психотерапии. Парень оказался совершенно непредсказуем, расставив акценты в их отношениях самостоятельно, и впервые за столь длительное время Лектер растерялся. У него были планы на эту ночь, но он все же пришел в свой офис к назначенному времени — и не зря. До их сеанса оставалось двадцать минут, но Грэм уже ждал в приемной. Ганнибал довольно выдохнул и впустил его в кабинет. — Я понимаю, что эта встреча — лишь формальность, — произнес Уилл, садясь в кресло, — но я пришел попрощаться с вами, доктор Лектер. Ганнибал приподнял бровь, стараясь не выдать свое разочарование. — Я считаю наши встречи очень продуктивными, — улыбнулся Уилл, — они помогли мне найти себя. — Прекрасно, — кивнул Ганнибал, делая отметку в своем блокноте с посещениями, и наконец сел напротив. — Мне было приятно с вами работать, доктор Лектер. Но вы мне больше не нужны. — Он сказал это серьезно, уже без улыбки, четко, смотря прямо в глаза Ганнибалу. Тот только кивнул. Уилл же встал из кресла, подошел ближе и протянул руку. — Прощайте, доктор Лектер. Ганнибал не шелохнулся и, холодно посмотрев на протянутую ладонь, поднял на Уилла пустой взгляд. Тот поспешно опустил руку и, развернувшись, вышел. Ганнибал несколько секунд смотрел на пустое кресло напротив, все еще хранящее тепло Уилла, и, тяжело вздохнув, захлопнул блокнот для личных записей. Понимание, что Уилла все-таки придется убить, глодало изнутри гнилостной заразой — Лектер прикрыл веки и протяжно выдохнул через нос. Через некоторое время, покинув офис и направляясь к парковке, он нашел улыбающегося Грэма подпирающим своими прекрасными ягодицами дверь его машины с водительской стороны. Ганнибал поджал губы и выдавил из себя: — Мне казалось, мы попрощались. — Да, я попрощался со своим психиатром, — кивнул Уилл и сделал шаг Ганнибалу навстречу. Тот отвел глаза, но парень подошел еще ближе и зашептал куда-то в плечо Лектера: — Я не хочу, чтобы меня анализировали, раскладывали мои действия и мысли по полочкам. Я не хочу, чтобы в наших отношениях продолжался твой эксперимент. — Ганнибал наконец посмотрел на него и утонул в прозрачной радужке, словно в водах океана. — Не ври мне больше, Ганнибал, прошу. Ты хотел найти равного? Я тоже. Я не твой послушный щенок. Ганнибал протянул руку и взялся за затылок, приближая лицо Грэма к себе, утопая во всей той огромной привязанности к этому человеку. Он поцеловал мягкий рот и прошептал: — Нет. Ты не он. — Это мое условие, Ганнибал. Ты его принимаешь? — Да, — хрипло в губы, мешая свое и чужое дыхание.

***

По дороге до дома Ганнибала они не сказали друг другу ни слова. Обычно Лектер планировал подобные вещи — свидания для него всегда были таким же представлением, как и званые ужины или показательные убийства. Но с Грэмом все его планы шли под откос. Они не сговариваясь сели в машину Ганнибала, оставляя седан Уилла на парковке возле офиса. Пока Ганнибал, стараясь не превышать скорость и не нарушать правила, вез их до дома, Уилл беспечно смотрел в окно. Он был спокоен и расслаблен — как человек, давно для себя все решивший. Но у Ганнибала внутри горели империи, низвергались мнимо крепко держащие власть монархи и разрушались законы бытия. Он вез к себе домой свою погибель и, прекрасно это понимая, не мог и не хотел останавливаться. Уилл поцеловал его на пороге, не давая толком снять пальто. Движения его были порывисты и поспешны. Ганнибал с другим партнером посчитал бы подобное грубостью, но сейчас поглощал пылкость Уилла, возгораясь сам как порох. Грэм стянул с его плеч пальто, бросая на пол, и, только Лектер потянулся его поднять, уткнулся носом в стык шеи и плеча, запустил руку Ганнибалу в брюки. Тот громко выдохнул и поспешно толкнулся в шершавую теплую ладонь. Уилл двигался бедрами навстречу, потираясь ширинкой о бедро, и судорожно шептал: — Спальня-спальня. — Обязательно, если ты меня отпустишь наконец, я еще дорожу своими гениталиями, — фыркнул Ганнибал. — Оторвешь, — хмыкнул он парню в губы, и Уилл неохотно достал руку из-за пояса его брюк. Он отстранился, и Ганнибал, картинно изогнув бровь, поднял пальто, повесил его на плечики и, развернувшись, направился по лестнице в сторону спальни. Уилл посмотрел ему вслед, — такому по-кошачьи грациозному, подтянутому и бесконечно опасному, — и последовал в «пещеру» за своим «Монстром». Когда он вошел в спальню, Ганнибал уже снимал рубашку, медленно расстегивая пуговицу за пуговицей. Уилл отвел его руки и продолжил раздевание, намеренно касаясь кончиками пальцев рельефного пресса, ощущая немедленную дрожь. Уилл улыбнулся, довольный реакцией, и потянулся к манжетам рубашки, аккуратно расстегивая маленькие пуговки. Ганнибал еле дышал, находясь в каком-то мареве гипнотического удовольствия. Уилл теперь не спешил, двигался размеренно, своими тягучими прикосновениями буквально вводя в транс. Расстегнув наконец манжеты, Уилл медленно, касаясь ладонями напряженных плеч, снял с Ганнибала рубашку и сделал шаг назад. Он любовался стройным телом, наконец позволял себе, без действия вчерашнего стресса, рассматривать широкую грудь в поросли темных, с легкой проседью посередине, волос, широкие плечи и узкие бедра. Ганнибал, решив не медлить, демонстративно снял брюки, без стеснения стянул шелковые, — ну конечно же шелковые, — боксеры и протянул ему руку. Уилл, с восхищением взглянув на толстый, изогнутый чуть вправо член Ганнибала, с налитой кровью яркой головкой, чуть прикрытой крайней плотью, вновь шагнул в объятия и впечатался телом в тело. Он больше не хотел играть в так любимую Ганнибалом размеренность. Он вылизывал рот, гладил одной рукой поджарые бока, а вторую положил на горячий, чуть влажный от выделевшейся смазки ствол Ганнибала. Тот тяжело дышал, толкался в его ладонь, одновременно пытаясь стянуть с Уилла рубашку. Пробормотав что-то, судя по всему, на литовском, он оттолкнул от себя парня и, взяв за плечи, повалил спиной на кровать. — Раздевайся, давай, — шипел Ганнибал, становясь коленями на край широкой кровати, пока Уилл поспешно стягивал с себя рубашку, брюки и трусы, комком скидывая их на пол. Только он разделся донага, Ганнибал обхватил его щиколотки и рывком подмял под себя, втиснувшись между бедрами. Их члены соприкоснулись, и они застонали в унисон. Уилл подался бедрами вверх, стремясь увеличить контакт, но Ганнибал вновь остановился. Он потянулся к тумбочке и, аккуратно отодвинув скальпель, достал тюбик смазки. Уилл, не теряя время, мял ладонями упругие ягодицы и покусывал за заманчиво торчащую темную горошину соска. Ганнибал застонал и прошипел: — Никакого терпения. — И тут же подался вперед, поцеловал покрасневшие губы и сел на колени между бедрами. Уилл был практически безволосый, только небольшой пучок на груди и тонкая полоска от пупка вела к аккуратно подстриженному паху. Ганнибал коснулся гладкой груди, прослеживая тонкие поджарые мускулы, отмечая более стройное, чем казалось под одеждой, тело. Уилл весь был как сексуальная мечта девочки-подростка: гладкий, гибкий, с белоснежной кожей, каштановыми кудрями, покрасневшими припухшими губами и перевозбужденным щенячьим взглядом. Он тяжело дышал, гладил бедра Ганнибала и приветствовал его гордо стоящим длинным изящным членом, на головке которого уже выделилась прозрачная капля смазки. У Ганнибала при виде этого зрелища вновь накопилась слюна. Хотелось слизнуть густую соленую жидкость, снова отсосать мальчишке, чтобы он стонал и плакал, прося разрядки, а Ганнибал бы продлевал его удовольствие, мучая медленными тягучими движениями губ, загоняя длинный ствол в глотку, и вновь отпуская на волю, не давая кончить. Но сегодня у Ганнибала были на него другие планы. Он открутил крышку смазки, наклонился, целуя прямо под сердцем мягкую кожу, и спросил: — У тебя был секс с мужчиной? Уилл, застонав от ощущения его губ на коже, прошептал нетерпеливо: — Да, ещё в академии. Дальше были только девушки. И да, я принимал. — Это было давно, я могу сегодня сам, — лизнув кожу над его пупком, пробормотал Ганнибал, — мне все равно. — Мне нет, — прохрипел Уилл, когда Лектер прикусил его тазовую косточку, — я хочу, чтобы ты был внутри меня. Ганнибал поднял голову и, оголив острые зубы, улыбнулся: — Если ты так просишь. Мужчина уткнулся носом в тяжело налитые, терпко пахнущие яички и лизнул их по срединному шву. Уилл тяжело выдохнул, приоткрыл рот и перевел на Ганнибала мутный взгляд. Раздвинул бедра, приподнял задницу, и Ганнибал принял его безмолвное приглашение — закинув икры парня себе на плечи, кончиком языка провел между ягодиц. Уилл взвился, подкидывая задницу, и тихо протяжно заскулил. Ганнибал повторил это действие, лизнул нежную чувствительную кожу размашисто, постепенно расширяя движение языка, продвигаясь все ближе и ближе к звездочке ануса. Уилл дышал тяжело и постанывал каждый раз, когда влажный жар касался входа. Он положил ладонь на русый затылок и толкнул голову Ганнибала ниже. Тот хмыкнул, жадно всосал кожу вокруг ануса и протолкнул язык в упругое колечко мышц. Уилл взвыл от удовольствия и подался вперед, пытаясь насадиться на горячий язык как можно глубже. Мужчина несколько раз толкнулся внутрь и, довольно улыбаясь, отстранился. Член Уилла стоял так сильно, что из головки тянулась тягучая капля, падая на плоский живот. Ганнибал, не касаясь члена, словил ее на кончики пальцев и показательно облизал их, смотря на раскрасневшегося Уилла. Тот простонал жалобное «Ганнибал», и мужчина наконец выдавил на пальцы смазку. Внутри Уилла было так узко и жарко, что Ганнибал готов был кончить от одного ощущения упругих мышц, охватывающих пальцы. Он растягивал парня медленно и тщательно, начиная с одного пальца, распределяя смазку по стеночкам канала, проталкивая его сначала только на фалангу, медленно раскачивая внутри и увеличивая амплитуду. Когда один палец свободно начал входить внутрь, а раскрасневшийся Уилл постанывать от удовольствия, Лектер протолкнул второй. Уилл тяжело выдохнул, явно ощущая дискомфорт, но сам насадился на пальцы. Ганнибал покачал головой и прошептал: — Ну что же ты так отчаянно. — И вознаградил его, тихонько потерев пальцами простату. Уилл ахнул и выгнулся так сильно, что Ганнибал неудобно вывернул руку, чтобы пальцы остались внутри. Он ощущал, как тянет в запястье, но все равно продолжал массировать железу. От каждого его движения по чувствительному месту Уилла током прошибало удовольствие. Спавшее было возбуждение вновь набрало силу, выжигая изнутри. Все это он испытывал не впервые, но не помнил, чтобы до этого было так хорошо. Все, что делал Ганнибал, должно было стать лучшим, и секс не был исключением. Уилл прикусил губу от ощущения приятной заполненности и опустил взгляд на Ганнибала. Тот поглаживал свой твердый член одной рукой, другой продолжая ласкать парня, и смотрел на него жадно, будто поглощал без остатка. И Уилл хотел быть поглощенным. Он простонал, отвечая на оброненную мужчиной фразу: — С тобою по-другому и нельзя. — И подался тазом, насаживаясь на пальцы. — Ну! Давай, Ганнибал! Сделай это. И от этих слов глаза Ганнибала потемнели еще больше, залив темную радужку похотью. Он аккуратно убрал пальцы, оставляя за собой ощущение пустоты, и накрыл Уилла своим горячим телом. Он окутывал своим теплом и животной страстью, и за его эмоциями Уилл почти не почувствовал проникновения. Толчки были аккуратными — Ганнибал продвигался медленно, но неумолимо, а когда сделал последний рывок вперед, Уилл вскрикнул от внезапной боли. Она прострелила в копчик, разливаясь ожогом изнутри. Из глаз потекли слезы. Ганнибал замер: полностью проникнув в горячее тело, он давал Уиллу привыкнуть. Он гладил мокрые от слез щеки, целовал приоткрытый рот и, наконец потянувшись к опавшему члену, прошептал: — Мой мальчик, мой драгоценный мальчик. Мой храбрый и отчаянный мальчик. — Он сцеловал катящуюся по щеке слезу и задвигал запястьем на окрепшей эрекции. Уилл стал дышать ровнее, складочка между его бровей разгладилась, а мышцы, охватывающие член, расслабились. Ганнибал, еще несколько раз огладив головку члена большим пальцем, медленно подался вперед и вверх, снова задевая простату. Уилл охнул и распахнул глаза. Ганнибал немного вышел из тугого жара и, чуть погодя, подался вперед и глубже. Уилл простонал протяжно и потянулся за поцелуем. Мужчина облизал его мягкие губы и отстранился, убирая руку с члена. Парень капризно хныкнул, но Ганнибал приподнялся на локтях и толкнулся в его тело под более острым углом, торжественно улыбаясь, когда Уилл закатил глаза и начал непрерывно стонать на каждую его фрикцию. Уилл полностью терялся в ощущениях: жар внутри, жар сверху, безумные и подавляющие эмоции Ганнибала, заполняющие его сознание. Удовольствие сливалось сплошным потоком, полностью выкручивая жилы, поджигая нервы и выдавливая воздух из легких. Когда Ганнибал привстал на коленях, подтянул его бедра на себя, ударяя членом прямо в простату, оргазм снарядом разорвал внутренности Уилла, опаляя волной низ живота, захватывая сердце, каждый нерв в теле и осколками ударяя в мозг. Уилл задохнулся собственным криком, выстреливая тугим потоком спермы себе на живот, забрызгивая грудь Ганнибала. Тот, чувствуя пульсирующий жар вокруг, зарычал и начал судорожно вбиваться в стонущего в оргазме парня, чувствуя, как окончательно затягивает его эта мучительно-сладкая бездна по имени Уилл Грэм. Удовольствие Ганнибала было ярким и всеобъемлющим. Оно поглощало не только тело — оно прокатывалось по сердцу, срывая с него застарелые цепи и засовы, заставляя его биться в унисон с пульсом возлюбленного под ним. Ганнибал кончил, теряясь в ощущениях, упал на Уилла и бессильно придавил собой. Тот сладко вздохнул и, положив руки ему между лопаток, нежно погладил по мокрой от испарины коже, поцеловал нежно скулы и посмотрел на расслабленное лицо мужчины. Тот прикрыл веки, потерся носом о гладкое плечо, выскользнул из Уилла и лег рядом, притянув к себе парня, укутывая в теплые объятия. Уилл плыл в послеоргазменном мареве и вдыхал мускусный запах мужчины рядом. Он повернулся к Ганнибалу и обнаружил, что веки того закрыты, а грудь размеренно вздымается. Парень выпутался из объятий, лег на бок и подпер ладонью голову: он рассматривал мирно спящего Ганнибала, его острые скулы, мягкие полные губы с капризным нависанием дуги купидона, растрепанные влажные после секса волосы и абсолютно невинное и расслабленное выражение лица. Такой мягкий и открытый, такой доверившийся, — сам Скульптор, маньяк, пугающий до паники весь Новый Орлеан, жесткий и хладнокровный убийца, лежал сейчас рядом с Уиллом, посапывал в плечо, разморенный сексом. С ним можно было делать сейчас что угодно — если бы Уилл захотел его убить, быть может, ему вполне это удалось. Парень прищурился, потянулся к мужчине и положил ладони ему на горло, тихонько сжал. Ганнибал дернулся и перевалился на спину. Уилл пододвинулся ближе, положил ему голову на сердце и стал слушать размеренный сердечный ритм. Тук-тук — стучало сердце убийцы. Тук-тук — собственное сердце Уилла стучало в унисон. Тук-тук. И мысль, что все это время Уилл отгонял подальше, с этим стуком вновь пробралась в голову: он повязал себя с самым опасным человеком в городе. Он отдался ему, отдал свое тело, свои мысли и желания. Но главное — Уилл пообещал убить для Ганнибала. И осознание этого накрыло Грэма всепоглощающей паникой…