Бесконечное стремление к увеличению энтропии

Человек, лежащий на потрескавшемся бетоне в темной влажной вонючей подворотне, еще дышал. Стоящий чуть поодаль одинокий фонарь тускло освещал его израненное тело. Рядом лежал пистолет. Ганнибал откинул его в сторону носком ботинка, отметив, что тот на самом деле игрушечный — правдоподобная пугалка для детей. Ганнибал обошел мужчину и, присев на корточки, приложил два пальца к сонной артерии. Пульс, который он уловил не сразу, был слабым, почти нитевидным. Вокруг тела вязкой темной субстанцией растекалась кровь, смешиваясь с холодными потоками дождя. Аккуратно, стараясь не замарать ничего кроме медицинских перчаток, Лектер расстегнул на мужчине куртку и задрал футболку, рассматривая множество хаотично нанесенных ножевых ранений. Уилл стоял подле, прислонившись к кирпичной обшарпанной стене. Ганнибал поднял на него взгляд. — Раны серьезные, скорее всего пневмоторакс, как минимум повреждение печени, может быть кишечника, — констатировал Ганнибал. — Пульс слабый, он теряет кровь, скорее всего, внутреннее кровотечение, ему нужна немедленная помощь. — Так чего ты ждешь? — прохрипел Грэм. Ганнибал удивленно приподнял брови. — Я? Ты хочешь, чтобы я помог ему, Уилл? Ганнибал испытывал горькое разочарование. Вместо того, чтобы пойти до конца, Уилл позвал его помочь этому несчастному. Лектер ждал от Грэма намного большего. Он покачал головой и тяжело вздохнул, снова опустив футболку на раненом. — Ты же хирург, ты спасал людей… — истерически зашептал Грэм. — Ему нужна полноценная помощь, — твердо прервал его Ганнибал, — реанимационная бригада и как минимум два хирурга. Я не могу спасти его в таких условиях. Но если мы вызовем скорую… — Нет-нет-нет, — у Уилла сбилось дыхание, он осел на мокрый асфальт и обхватил голову руками, — я не могу, тогда… тогда… Лектер смотрел на него с жалостью: где тот человек, который испытывал чувство власти, приставляя нож к горлу преступника? — Тогда тебя арестуют за превышение самообороны, — продолжил за него Ганнибал. И Уилл поднял на него испуганный взгляд. — Ты покромсал его, Уилл, как утку перед маринованием, и сейчас ты чего-то хочешь от меня. Чего? — Помощи, мне нужна твоя помощь, помоги ему. Помоги… мне, — захлебывался Уилл. Слезы текли по его прекрасному лицу, и внутри у Ганнибала что-то болезненно сжалось. — Ему я могу помочь только этим. — Ганнибал протянул руки и аккуратно приподнял чужую голову. Рывок, — Уилл испуганно ахнул, — раздался характерный хруст позвонков, и ребра мужчины опустились в последнем выдохе. Лектер поднялся, снял резиновые перчатки, вывернул их наизнанку и, достав из кармана платок, завернул в него. Он протянул руку Уиллу, который с остекленевшим взглядом безропотно ее принял. У Ганнибала от того, какой он был испуганный, податливый и послушный, защемило где-то за грудиной. Ощущение разочарования и одновременно триумфа поглощало все его существо. — Где орудие? Уилл сразу понял, что от него хотят, и, не отпуская руку Ганнибала, кивнул в сторону отброшенного немного поодаль от тела тычкового ножа. — Забери, — приказал Ганнибал, и Уилл, наконец отпустив его ладонь, поднял нож. — Пойдем, — добавил Лектер, кивая Грэму следовать за ним. — Мы так его и оставим? — раздался дрожащий голос Уилла. — Никто не удивится трупу в этом районе, — так и не обернувшись, произнес Ганнибал. Только когда они дошли до его машины и Уилл сел на пассажирское сиденье, такой весь дрожащий, трогательный, с брызгами крови на футболке, Лектер поинтересовался: — Другой вопрос, что тут делал ты? Уилл сжал челюсть, протяжно выдохнул и закрыл глаза — длинные ресницы дрожали. Он ничего не ответил, на что Ганнибал лишь хмыкнул. Они ехали так несколько долгих десятков минут, когда Грэм наконец заговорил: — Я хотел понять, как это, я думал... о чем ты говорил мне: познать самого себя, свои истинные желания… — Он задохнулся от собственных слов. — Но потом, когда я услышал его скулеж, и... этот чертов игрушечный пистолет, я не смог, я не смог... Мне… Я… — Не надо, Уилл, позже. — Ганнибал больше не чувствовал даже отголосков триумфа, лишь скользкая досада ворочалась где-то глубоко в кишечнике, пытаясь оторвать его от брыжейки, такая тяжелая и совершенно неуместная. Его не должно было волновать так сильно, раскроет ли Уилл свой потенциал. В конце концов, Лектер всегда мог его убить, как неудавшийся эксперимент. Но даже мысль об этом оседала тяжелым грузом на сердце. Уилл больше не испытывал страха, который одолел его после того, как он понял, что снова чуть не убил человека. Ганнибал, завершивший начатое, одним своим присутствием успокоил его метания. Холодный, расчетливый, отстраненный, такой, каким бы Уилл сам хотел быть, вызывал в Грэме острое чувство уверенности и правильности своих действий. Уилл теперь понимал: он перешагнул черту и больше не хотел возвращаться назад. Человек, который недавно умер там, в грязном тупике, мог убить, ограбить или изнасиловать кого-то уже не раз. Они с Ганнибалом только очистили эту землю. Лектер будто одним своим присутствием дарил Уиллу уверенность, что они в полном праве принимать подобные решения. Грэм посмотрел на изящный профиль мужчины, сидящего за рулем, и в очередной раз восхитился его спокойствием и какой-то хищной, опасной красотой. — Куда мы едем? — спросил парень уже более спокойным тоном. — Ко мне. — Тихое и уверенное, будто изначально все было так и задумано, будто Ганнибал планировал именно сегодня, без подготовки и соответствующей зачистки дома, отвезти Уилла к себе. Он совсем не хотел анализировать такое свое нерациональное поведение. — Наш ужин состоится раньше. Уилл на его слова лишь покачал головой. Ганнибал, не поворачиваясь в его сторону, перехватил руль крепче. Маневрируя на залитых зимним дождем скользких улицах Нового Орлеана, мужчина краем глаза заметил на губах парня быстро промелькнувшую довольную улыбку.

***

Дом был небольшим — два этажа плюс маленький балкон. Уилл, уже полностью отошедший от шока, осматривался, пока Ганнибал, оставив его в гостиной на первом этаже, пошел в спальню переодеться. Вся мебель в гостиной выглядела очень дорогой и старинной. Ее фасады из темного дерева перемежались с яркими вставками картин на вычурных обоях. Грэм старался ничего не касаться, только аккуратно в носках (туфли Ганнибал у него отобрал, чтобы очистить от пятен крови, хотя, наверное, их просто нужно было выбросить) ступал по гладкому паркету, разглядывая картины и черепа зверей, висящие на стенах. Все в этом доме напоминало его хозяина: экстравагантное, дорогое и красивое. Ганнибал вернулся достаточно быстро и протянул Уиллу комплект запасной одежды. — Я бы хотел накормить тебя, прежде чем отправлять в душ, но твоя одежда хоть и выглядит относительно чистой, вполне может быть испачкана в крови. Ее желательно полностью уничтожить. — Его улыбка была мягкой, а в глазах блестела хитринка. — Но я могу предложить кое-что несомненно лучше того, что сейчас на тебе надето. Он обвел Уилла взглядом с головы до ног. У того от стыда покраснели уши — мятая полинявшая футболка и растянутые бесформенные спортивные брюки даже рядом не стояли с одеждой Ганнибала: тот переоделся в «домашнее», но даже в мягком тонком бежевом свитере и темно-синих брюках он смотрелся по-царски. Его слегка растрепанная челка падала на глаза, и Уилл, побоявшись замарать, не стал поправлять ее, хотя ему очень давно хотелось прикоснуться к мягким на вид волосам мужчины. Он аккуратно взял сменную одежду и последовал за ведущим его в гостевую спальню Ганнибалом. — Здесь только душ, но этого пока будет достаточно. Если захочешь, можешь после ужина принять ванну у меня наверху. А пока нужно смыть улики. — Ганнибал настроил воду в душе. — Раздевайся. У Уилла ярким жаром вспыхнули лицо и кончики ушей — то ли от смущения, то ли от предвкушения того, что за всем этим последует. Что между ними будет что-то более интимное, чем дружба, Уилл был уверен — и давно. Пока он скидывал с себя на пол грязную одежду, Ганнибал неотрывно следил за ним. В глазах его был почти животный голод, и, когда Уилл шагнул внутрь душевой кабины, он буквально ощущал на себе огненный взгляд Ганнибала, оглаживающий его кожу, каждый свободный участок и впадинку. От откровенного разглядывания в паху парня потяжелело, и, чтобы отвлечься, он шагнул под теплую струю душа и потянулся к гелю. Дверь с легким щелчком закрылась, и Уилл разочарованно вздохнул — Ганнибал все-таки не шагнул в душевую за ним. Уилл покачал головой, отфыркиваясь от воды, попавшей в рот, и с разочарованием вспомнил нерешительность Ганнибала, который еле осмелился пригласить его на ужин. Грэм уперся ладонью в холодный кафель и горько засмеялся: этот человек без всяких колебаний сломал человеку шею, но никак не мог сделать решительный шаг в их отношениях. Уилл хохотал истерически, вспоминая весь этот вечер и куда его это привело, и резко прервался, осознавая одну простую вещь — может быть, Ганнибал и не собирался ничего с ним делать, потому что просто не хотел Уилла. И ни мертвое тело, которое они оставили в подворотне, ни то, что сам Ганнибал скорее всего был опытным убийцей, не вызывало в нем такой острой паники, как эта простая мысль. Может быть, Уилл просто-напросто все это придумал? Может быть, Ганнибал, умеющий отменно прятать свои чувства, не испытывал к нему ничего, кроме профессионального любопытства? Уилл тяжело сглотнул и сморгнул вновь накатившие слезы.

***

Когда Уилл, переодетый в белую рубашку-поло и серые брюки, нашел его на кухне, Ганнибал почти закончил с легким ужином, который, судя по часам на стене, — полтретьего ночи, — грозил перерасти в завтрак. Еще с утра у Ганнибала остались сосиски собственного приготовления — он обжарил их на сливочном масле. Ганнибал накрыл стол прямо на кухне, добавив к сосискам нарезку из нескольких видов сыров, свежих овощей и бутылку Кьянти. Грэм появился крадучись. Ганнибал отметил в нем скованность, присущую ему в самом начале их общения. Лектер, озадаченный таким поведением молодого человека, нахмурился. Уилл, так и не глядя ему в глаза, произнес: — Я нашел тебя по этому чудесному запаху. — Он кивнул в сторону стола и приподнял кончики губ. — У тебя шикарный дом. Мне казалось, психотерапевты столько не зарабатывают. — Смотря какие, — хмыкнул Ганнибал и отпил вина. — Садись, Уилл, нужно перекусить, прежде чем идти спать. — Зачем ты это делаешь? — Теперь Уилл вновь смотрел в глаза, и на его лице был написан вызов. Ганнибал приподнял брови, открыл рот, желая уточнить, но молодой человек с пылом продолжил: — Я понимаю, ты ищешь соратника, коим я, по-твоему, могу быть. Но… — он прервался, и вновь голос его стал неуверенным, — но зачем ты даешь мне ложные надежды? — Надежды на что, Уилл? — Ганнибал выглядел позабавленным, отчего Уилл только больше разозлился. — Все эти взгляды, прикосновения, весь ты! Ты… — Что я? — Только что Лектер стоял у противоположного конца стола, а секундой позже очутился рядом. Уилл озадаченно моргнул, растеряв запал и все слова, вертящиеся на языке. Тело Ганнибала находилось так близко, такое горячее и желанное. От этого в голове все плыло так сильно, что Уилл не мог вспомнить, точно ли он еще не пил вино — бокал стоял нетронутым. Грэм заглянул в багровые глаза напротив и чуть не задохнулся от отраженных в них эмоций. Его словно смело лавиной такой жаркой страсти, что казалось: еще чуть-чуть — и он неминуемо превратится в вулканический пепел. — Что я, Уилл?— Ганнибал приблизился, почти соприкасаясь с ним носами, и прошептал: — Что ты видишь, эмпат? Уилл ответил: резко притянул к себе за затылок, поцеловал, больно стукнувшись зубами. Ганнибал ответил мгновенно, страстно и напористо. От его пыла и откровенных эмоций Уилл задыхался, теряясь в поцелуе. Ганнибал был везде: он шарил по телу Уилла горячими руками, целовал шею, почти кусая, возбужденно терся о болезненно вставший член и заполнял собой все пространство вокруг. Уилла окружала аура его эмоций — яростное, почти жестокое желание, такое сильное, будто еще чуть-чуть — и Уилл сам может стать сегодняшним ужином; будто Ганнибал остро желал вкусить его плоть. Вместе с тем от него исходило желание оберегать и защищать Уилла. Все эти эмоции одновременно сбивали с толку и возбуждали так сильно, что перед глазами вот-вот грозилась взорваться сверхновая. Ганнибал резко отстранился, отодвигая Уилла, и, уткнувшись ему в плечо, прохрипел: — Тебе нужно поесть и отдохнуть, ты потратил много энергии. Уилл обхватил его лицо теплыми ладонями и оторвал от себя, заглянув в глаза — все те маски и костюмы, которые все это время носил Ганнибал, прикрывая свое истинное я, слетели с него лишь от одного присутствия Уилла в его жизни. По-настоящему опасный, растрепанный, раскрасневшийся, с влажными блестящими, так манящими к себе полными губами, взглядом, наполненным животной похотью, но по-прежнему заботящийся о нем Ганнибал, был самым желанным для него существом на земле. Грэм огладил острые скулы — кожа Ганнибала была гладкая и нежная; опустился пальцами ниже на скульптурную челюсть, где колкая щетина царапала подушечки пальцев, и, притянув мужчину к себе, произнес: — Нет. Мне нужен ты. Мне всю мою жизнь нужен был только ты. Растерянность на лице Ганнибала была потрясающей. Уилл не дал ему обдумать сказанное и вновь поцеловал, вжимаясь в горячее твердое тело. Но тот вновь отступил и, под протестные стоны Уилла, ловко расстегнул его брюки, спустил их, а сам опустился на колени. Грэм ахнул, чувствуя холодный воздух на разгоряченной нежной коже, ухватился за край стола и опустил взгляд на стоявшего перед ним на коленях Ганнибала. Тот оглаживал его бедра и живот, нежно, не касаясь члена, и смотрел снизу вверх так жадно, что Уилл тонул в его страсти, уже не отделяя ее от собственных чувств. Мужчина подался вперед, касаясь кончиком носа головки гордо стоящего члена, и Уилл заскулил, подаваясь бедрами навстречу. Но Ганнибал прижал их к столешнице. Ноздри его раздувались, а глаза были прикрыты. Он провел губами по стволу, от кончика к основанию, и, уткнувшись лицом в складку бедра и паха, глубоко вдохнул. У Уилла мурашки побежали по телу. Ганнибал вновь поднял на него глаза. Такой, коленопреклоненный, с растрепанными волосами, темными прядями, падающими ему на лоб, глядящий снизу вверх своими бездонными, как ночь, глазами, берущий головку члена в рот, он выглядел умопомрачительно. Ганнибал надевался ртом на член, издавая горловые, какие-то мурлыкающие звуки, а Уилл не мог оторвать от него глаз. Он глядел на растянутые покрасневшие губы, влажные от слюны и смазки; испарину на высоком лбу; яркий румянец на щеках; тень от ресниц на скулах и заметную выпуклость на уровне ширинки Ганнибала, и тонул в своем восхищении этим человеком. Лектер скользил ртом по стволу, надеваясь почти до самого основания, гладил одной рукой яички Уилла, перебирая нежно их между пальцев, а второй с нажимом оглаживал внутреннюю сторону бедер и совершенно не пытался прикоснуться к себе. Он дарил наслаждение, не заботясь о собственном, и от осознания этого у Уилла кружилась голова и подгибались колени. Ощущение влажного горячего рта на нежной коже поднимало удовольствие выше, оно охватывало низ живота и огненной лавой сжигало все на своем пути. Сердце Уилла билось часто и быстро, а Ганнибал, чувствуя близкую его разрядку, ускорил темп, заглатывая еще глубже. Уилл плыл в тумане удовольствия и ощущал себя божеством, которому молятся и преподносят жертву — Ганнибал преподносил ему себя, уже практически раскрыл свою душу, теперь отдавал ему и тело… ...ты, мой мальчик, получишь от меня все. И даже больше. Это мой тебе дар. На этой мысли оргазм накрыл его мучительным разрывающим внутренности взрывом. Жар пронесся по всему телу, опаляя живот, легкие и опустошая голову. Ноги подкосились, и Уилл потерял опору. Ганнибал поймал его в свои объятия, усадил себе на колени, гладил волосы, периодически зарываясь носом в чуть влажный затылок, остро пахнущий свежим потом и концентрированным собственным Уилловым запахом, и ощущал, как внутри него разворачивается собственническое горячее чувство. Теперь он никогда не отпустит Уилла. По крайней мере живым. Ганнибал еще раз погладил курчавый затылок и произнес, касаясь губами виска: — Теперь тебе точно нужно поесть. Уилл только счастливо захихикал.

***

— Это очень вкусно. — Уилл прикрыл глаза, пережевывая кусочек колбаски, и Ганнибал невольно улыбнулся, наблюдая за ним — таким расстрепанным и юным. — Боже, м-м-м… Где ты это купил? — Я все готовлю сам. Колбаски тоже. — И сыр? — приподнял брови Уилл. — У меня есть несколько рецептов домашнего сыра, — засмеялся Ганнибал, — но этот я купил в сырной лавке. Лучший из тех, которые я могу заказать. — Он сделал глоток вина и продолжил, наблюдая за жующим парнем: — Я всегда очень тщательно выбираю то, что должно попасть внутрь меня. Уилл поперхнулся, несколько раз кашлянул, запил вином и, обворожительно улыбнувшись и наклонившись вперед, сказал будто по секрету: — Сегодня внутри тебя был я. — Он выглядел довольным, как нашкодивший ребенок, сумевший скрыть свою шалость. Ганнибал кивнул: — И это тоже. — Мне это льстит, — уже серьезно сказал Грэм. Он отложил вилку, наклонил голову набок и задумчиво поглядел на Ганнибала. — Ты талантливый психиатр, хирург, отменно готовишь, ты можешь убить за одну секунду и сосешь божественно! Что ты такое, Ганнибал Лектер? — А как ты думаешь, Уилл? — Взгляд его был хитрым, и парень нахмурился: ему словно вновь дали загадку, которую он все никак не мог отгадать. — Давай доедай и пойдем. Нужно поспать. Завтра необходимо избавиться от одежды и ножа. А пока… — Я хочу спать с тобой, — выпалил Уилл. — Это даже не обсуждается, — довольно согласился Ганнибал.

***

Кровать у Ганнибала была удобной и мягкой словно облако. Но больше Уилла поразило то, как просто этот чопорный с виду мужчина впустил его в свое пространство. Он вышел из душа в шелковой пижаме, принеся с собой пижаму для Уилла. Это были хлопковые штаны и футболка, но парень надел только нижнюю часть комплекта, а потом, когда Ганнибал лег рядом с ним, забрался на его бедра и стянул с Ганнибала его дорогую шелковую рубашку. Он наконец трогал поджарое тело, густую темную поросль на груди, широкие плечи, смотрел в провалы зрачков и вспоминал свой недавний эротический сон. Когда Уилл потянулся за поцелуем, Ганнибал мягко отстранил его и уложил рядом под бок, мягко прижимая к матрасу: — Надо остановиться, Уилл. Если ты продолжишь, я не ручаюсь за свою выдержку и не уверен, что тебе будет удобно завтра сидеть. — От его мягкого и вкрадчивого обещания Уилла накрыло волной возбуждения, но Ганнибал мягко поцеловал его в макушку и прижал голову к своему твердому плечу. Уилл хотел поспорить, но Ганнибал держал крепко и прикасался убаюкивающе. Усталость все же взяла свое, и Грэма затянуло в глубокий сон.

***

Ганнибал проснулся от солнца, пробивающегося в щель между шторами. Поморщившись, он прикрыл глаза ладонью, перевернулся на бок, стараясь не разбудить лежащего рядом Уилла, и невольно залюбовался им: яркий луч утреннего солнца освещал каштановые кудри, придавая им рыжий отлив, и мелкие веснушки на слегка вздернутом носу. Глаза парня были закрыты, но глазные яблоки двигались под тонкими веками, выдавая его. Мужчина улыбнулся, нежно провел пальцами по щеточке темных длинных ресниц и прошептал: — Давно не спишь? Парень поморщил нос, его ресницы затрепетали, но глаз он так и не открыл. — Полчаса, не больше, — проворчал он хрипло. Ганнибал, не выдержав той теплоты, что вызывал в нем весь этот мягкий и уютный образ, заключил Уилла в объятия и уткнулся лицом в пряно пахнущую шею. Грэм в его руках напрягся и тихо заговорил: — Мне снился сон, как ты убиваешь всех тех людей… Ты… — Мужчина отстранился и посмотрел на зажмурившегося парня. Тот покусал губы и продолжил: — Ты разрезал их, подвешивая как свиней на крюк, доставал их органы, а потом усаживал за один стол и кормил уже своими внутренностями. Уилл распахнул глаза и посмотрел на Ганнибала своими неземными глазами: — А потом я понял, что это не совсем сон. Он выпутался из объятий мужчины, прикрыл ноги одеялом и монотонно продолжил, смотря куда-то в сторону от Ганнибала: — Скульптор, судя по манере вскрывать трупы, — хирург. Многие жертвы умирали от увечий, почти у всех были извлечены те или иные органы еще при жизни. Если не для трансплантологии, то для чего нужны свежие органы? Я сначала думал, что это что-то типа трофеев, но тогда в чем смысл подобного извлечения? У последней жертвы, юноши, изображавшего Христа, отсутствовал кишечник и была слита вся кровь. Ганнибал напрягся, но слушал не перебивая. — Кровяная колбаса, мы вчера ели кровяную колбасу. — Уилл прикусил нижнюю губу и перевел задумчивый взгляд на Ганнибала. — Это же вроде восточноевропейское блюдо? Откуда ты родом, Ганнибал? Литва? — Мужчина кивнул, довольно прищурившись, а Уилл замер и на выдохе произнес: — Ты Скульптор, Ганнибал. Ты подходишь под профайл. Хирург, любитель искусства и убийца. — Под него подходят многие, — улыбнулся хитро Ганнибал. — Многие. Но было еще кое-что. — Уилл приподнял кончики губ. — Ты оставил мне сообщение. И я его понял. — И что же ты понял, Уилл? Движения Лектера стали еще более плавными, он приподнялся на коленях и сжал ладони в кулаки. Уилл напрягся, но с места не сдвинулся. Лектер ощущал, как звенит от напряжения каждая мышца в его теле, и вспоминал, где скальпель — верхний ящик тумбочки. Но тумбочка была со стороны Грэма. Ганнибал быстро выдохнул, сделал рывок и завалил парня на кровать, придавив своим весом. Одним движением Ганнибал открыл ящик и посмотрел вниз на Уилла. Глаза того были словно блюдца из голубого хрусталя, такие же прекрасные, прозрачные и застывшие в немом шоке, готовые вот-вот разлететься на миллиарды осколков. Ганнибал протянул руку в сторону скальпеля…