Отпусти меня, прошу..

      Утро наступило достаточно скоро. Моринготто проснулся первым, сонно потягиваясь. Повернувшись на бок, мужчина глянул на эльфа, и видя, что тот спит, Тëмный решил снова заснуть, однако сон больше не шëл. Ложась на спину, Вала вздохнул тихо, задумываясь. Постепенно, разум прояснялся и в памяти вздыхали события недавнего вечера. — Не верится, что всë это было… Словно видение… Глупо. Мог бы нолдо себя так вести, — сказал себе твëрдо Мелькор, однако внутри него что-то колебалось неуверенно. — Не мог же…?       Вала повернулся к юноше, глядя в спокойное светлое лицо и оглаживая по щекам. — Ты ведь сын Феанаро. И ты такой… Что же это тогда…?       Ответы были не нужны. Морготу сейчас нужно было просто порассуждать самому и переварить всë это. Тëмный не был приучен к таким чувствам и таким переменам. Собственно, ответов для мужчины и не следовало, поскольку феаноринг всё ещё спал. Единственное, что переменилось ныне — это положение. Майтимо уложил руку на шею Вала, закинув, при этом, ему на тело ногу, прижимаясь, обнимая так, по-собственнически. Конечно же, эльф не узнает сам о том, что промышляет подобным, если ему не скажут, или если он не проснётся сейчас.       Вала, почему-то, стало тепло и спокойно от этого жеста, от этих объятий. Тяжëлые размышления ещë немного потревожили разум, а затем растаяли. Стало так легко… И в этой лëгкости Моринготто решил, что пора ему просыпаться. Осторожно убрав с себя руку юноши, мужчина поцеловал эльфа в лоб и поднялся с постели. Через несколько минут почти бесшумного шуршания Тëмный оделся, умылся и, в целом, привëл себя в порядок. Всë ещë не тревожа сладких снов Майтимо, Вала тут же распорядился, о том, чтобы завтрак вскоре принесли в покои и, сев на стул, стал дожидаться.       Шуршащие звуки в другой стороне комнаты продолжали исходить от постели: Майтимо то переворачивался на бок, то перекладывался обратно на живот, ворочаясь. От этого беспокойного сна можно было ожидать лишь одно — юноша скоро должен проснуться. Ну, либо ему снится кошмар, либо его организм досыпает уже в избытке — не суть важно. Пока мужчина ждал завтрака, то снова обратил взгляд к юноше, тяжело вздыхая. До чего же удивительным был этот мальчишка, даже во сне… Тëмные глаза следили за каждым движением и жестом. И непременно все они казались Моринготто очень грациозными. Однако, скоро в дверь постучали. Задумчивые мечтания спали и Вала бесшумно подошëл к двери, забирая у прислуги поднос с пищей. Вернувшись к столу, Мелькор проговорил тихо: — Что ж, Майтимо, пока ты спишь, я накрою на стол…       Эти слова рыжеволосый уже услышал. Смазано, но всё же… Слипшиеся глаза медленно разомкнулись, сонливо оглядывая помещение и тёмный силуэт у стола. Словно пеленой перед глазами всё заволокло разум, отчего нолдо не до конца понимал, что происходит. — Ата… — раздалось тихое хриплое слово. Одно слово, что было теперь способно ввести Моргота в ступор и лёгкий мандраж.       Вала удивлëнно вздрогнул от таких неожиданных слов. Ложка, что находилась в руке Тëмного, упала на пол, жалобно брякая. — Нэльяфинвэ?.. — Ата, позволь обнять тебя… — также тихо лепетал юноша, привставая на постели.       Это были, скорее, лишь остатки сна, нежели то, что происходило несколько дней назад, когда Моринготто пришлось играть в импровизацию. — Я не твой Атар…       Темноволосый растерянно поднял ложку, кладя еë на стол и подходя к постели. — В-владыка?.. Простите, я… очевидно, не проснулся до конца… — теряясь, виновато глядя на старшего, проговорил феаноринг. — Кхм… Не пугай меня так, Майтимо… — чуть потрепав по волосам юношу, Вала постарался так приободрить нолдо и разбудить до конца. — Простите… — младший вовсе поник, но взялся за руку мужчины, сжимая её крепко, словно стоит теперь перед ним любимый человек. — Всë в порядке… Одевайся, Нэльо, будем завтракать.       Мужчина вздохнул, слегка улыбаясь. Осторожно высвободив свою руку, Вала сам потянулся к стулу и передал одежду нолдо. — Да, Мелькор…       Юноше данный жест показался чем-то холодным. Однако он принял свои одежды, сильнее поникая, но одеваясь теперь. Вала плохо различал эти оттенки настроения эльфа, потому, просто отошëл к столу, доделывая начатое. Вскоре, всë было готово, для проведения завтрака, и Тëмный стал ожидать юношу, стоя возле стула. — Вл… Мелькор… — нерешительно, но всё-таки желая сказать это, нолдо осторожно подошёл к старшему. То ли он врал сам себе, то ли это был план, что не должен был потерпеть неудачи, то ли правда. Самому эльфу этого не понять. Он не знал. — М? Что такое, Нэльо?       Отодвигая перед юношей стул, мужчина пригласил таким образом его сесть за стол, сам ожидая, что же эльф скажет ему. — Мне кажется, я… ощущаю к Вам несколько другое чувство, чем обычный интерес… — отведя взгляд, негромко вымолвил Маэдрос, теребя пальцы рук друг в друге. — Вот оно как… — стало видно, что Моринготто чуть побледнел, спеша теперь присесть на стул сам. — И что же ты чувствуешь…? Ты можешь объяснить…? — Я не знаю, как объяснить… Я сам не понимаю… Но к Вам имеется у меня сильная привязанность теперь… В мучительном ожидании я надеюсь, что Вы вернётесь скорее, стал больше страдать, пока Вас нет… — Хм… — мужчина задумчиво вздохнул. Он долго молчал, обдумывая, а затем хотел было сказать что-то в ответ, как вдруг в дверь постучали. Настойчиво и уверенно, явно не прислуга. — Ах, да, Нэльо… Сейчас познакомишься с кое-кем новым… Тхури, подожди за дверью! — и стук, повинуясь приказу, прекратился.       Юноша сглотнул, понимая, что более искреннего ответа, над которым мужчина сейчас старался, он не получит, ведь старшего сбили. — Быть может, это лишь мои какие-то глупые мысли… Не обращайте внимания… — нолдо напрягся, отворачивая голову в сторону, дабы спрятать лицо, поскольку на глаза уже наворачивались слёзы, вызванные сильной режущей болью по сердцу, а губы свернулись в плотную трубочку. — Не стоит, так, Майтимо, я весьма рад, что ты поделился этим… Но… Пожалуй, нам придëтся продолжить этот разговор позже. Приятного аппетита, Нэльо, — и мужчина кивнул в сторону стоящих перед ними тарелок, предлагая скорее приступить к трапезе. — Да, Владыка… Вам того же…       Готовый вот-вот сорваться в порыве истерики на плач, эльф старался подавить в себе все чувства, что только у него были. Он уселся за стол, пододвигая к себе свою порцию, принимаясь также за еду. Ощущая что-то странное, мужчина мельком поглядывал на эльфа, но ничего не говорил. Спустя несколько минут, Вала закончил с завтраком и теперь наблюдал за нолдо в открытую. — Владыка, не смотрите так… — помялся юноша, буквально давясь пищей. — Кхм… Извини, да.       Мужчина отвернул голову в сторону и стал смотреть на дверь в ожидании. — Я не доем… Только прошу Вас, не наказывайте за это… — Ах.? — понимая, на что намекает юноша, мужчина тяжело вздохнул, стараясь тут же отогнать воспоминания. — Не буду, конечно… Ты наелся? — Не был сильно голодным… — отодвигая от себя тарелку с приборами, Майтимо опустил голову. — Гм… Ладно… Тогда, раз мы закончили, давай знакомиться… Тхури, проходи! — крикнул Тëмный к двери.       Послышалось небольшое шуршание, а затем в покоях появился ещë кто-то. Приглядываясь постепенно, Майтимо мог понять, что это не просто «кто-то», а это женщина… И, очевидно, тоже Майа. Однако, заглядываться на неë так сразу было неудобно. Незнакомка выглядела весьма грозно и величественно и, чуть прищурясь, оглядывала мрачную комнату. — Нэльяфинвэ, это Тхурингветиль. Она будет работать со мной вместо Саурона. Пока не знаю, временно ли, но точно на достаточный срок. Так что… Знакомься и привыкай, — чуть торжественно отчеканил Моринготто. — Доброго времени, достопочтенная Тхурингветиль, — поднявшись со своего места, пока еще только запомнил, как произносится имя женщины, вежливо поклонился эльф.       Сказать, что сейчас Маэдрос был потерян? Очевидно, не стоит. Он только что, буквально, душу излил Вала в нескольких словах о том, что чувствует, так ему ещё и холодным прожигающим взглядом ответили, так теперь и новые личности появляются. Внутри всё словно разрывало сердце на части, младший не был готов к таким переменам событий, не зная, как реагировать ему, не зная, что делать, не зная, к чему всё вновь сведётся. Все мысли были забиты не новой особой в покоях Тёмного Властелина, а чувствами к нему. Феаноринг наивно пытался в себе разобраться, потому взгляд его был рассеян. Майа кротко кивнула юноше в ответ, затем переводя взгляд тëмных глаз на Владыку этой крепости. — Майтимо, Тхури будет часто захаживать сюда по работе, — начал объясняться Вала, — потому не пугайся. Думаю, вы со временем сами познакомитесь ближе. А я не буду раскрывать всех секретов этой необычной особы.       Женщина, почему-то, на этих словах хитро улыбнулась, самодовольно вскидывая голову. — Зато, есть свои плюсы… Я буду постоянно с тобой, в покоях. Как ты и хотел, Нэльо.       Слабо улыбнувшись, мужчина обернулся к Тхурингветиль, переговариваясь о чëм-то. В слова можно было и не вслушиваться — всë, что там было, так это заботы и хлопоты о рассчëтах проживания в крепости. Вала пробеседовал так несколько минут, и только после Майа отдала ему в руки стопку каких-то бумаг, попрощалась с нолдо и Тëмныйм и исчезла за дверьми, словно тень. Всё то время, пока Мелькор общался с, ещё пока, неизвестной эльфу особой, Майтимо стоял в стороне, смотря куда-то в пол. Он не заметил даже, как старший закончил вести свои беседы, как они с ним вновь остались одни в комнате. Слов Вала нолдо не слышал, потому не вникал особо в их суть, лишь наслаждался верным низким тембром. Этого было достаточно, чтобы уйти в себя полностью. — Что ж… — Мелькор осмотрел полученную кипу бумаг и страдальчески вздохнул. — Сегодня не заскучаем…       Увесистая стопка документов тут же обрушилась на стол, где нолдо и Вала завтракали недавно. Сам же мужчина пока не спешил приниматься за работу. Вместо этого, Тëмный подошëл к феанорингу, становясь сзади и гладя по плечам. — А мы с тобой не договорили… — Это дело… не стоит Вашего внимания, Вла… Мелькор… — как только чужие руки коснулись тела юного эльфа, он тут же вздрогнул, вновь сглатывая и радуясь тому, что старший лица его не видит. — Стоит, — хмыкнул мужчина, слегка улыбаясь на это вздрагивание. Руки постепенно сползли ниже и Тëмный обнял, прижимая к себе в объятьях эльфа. — Привязанность, значит… Мальчик, а как ты рос? Расскажи-ка мне поподробнее… — Владыка, не нужно… — юноша занервничал, не понимая, что происходит сейчас. Эта мягкая близость пугала и напрягала, что от неё ожидать? — Зачем Вам это?..       Мужчина пожал плечами и выдал просто: — Хочу, чтобы мы это обсудили с тобой. А то ведь эти мысли не оставят в покое ни тебя, ни меня. — Какое же Вам дело до моих мыслей?.. Разве что, только Вас беспокоит что-то… — младший попытался вылезти из этих объятий, поскольку стало ему не очень удобно от них. Всë напрягало и отзывалось глупым страхом, непонятно откуда взявшимся.       Моринготто недовольно фыркнул, отходя к постели: — Может и беспокоит. Да и ты выглядел расстроенным из-за прерванной беседы. Но тебе виднее, отвечать мне или же нет.       Ничего не ответил Вала эльф, лишь отошел к окну, вновь всматриваясь куда-то вдаль, откуда виден был лишь единый мелкий светлый кусочек в самой-самой дальней точке этой вечной тьмы. Вздохнув, мужчина чуть поостыл, садясь на край постели и накрывая ладонями лицо. — Ладно, оставь… Просто, если захочешь об этом поговорить позже, то скажи мне… Хватит нам ругаться… — Я не смею ругаться с Вами, Владыка… Я не вернусь более к данной теме… — нолдо чуть пожался, ощущая себя вновь не в своей тарелке. — Не Владыка. Мелькор. Пожалуйста, — тихо поправил мужчина. — И давай без «Вы»… Я знаю, что старше тебя намного лет, но всë же, то, что между нами было… Оно должно стереть эти официальные границы. — Вала посмотрел на эльфа, вздыхая. — А с этим… Это важно для тебя, я вижу. Но всë зависит от тебя самого. Я не буду трогать или торопить. — Да… Как скаже…шь… Мелькор.       Поникнув, юноша так и не понимал, что ему следует сейчас говорить, и следует ли, потому, чуть помолчав, он продолжил: — Это, скорее, лишь мои выдумки… — Быть может. И всë же, если это беспокоит тебя, то лучше поделиться, — терпеливо произнëс Вала, подманивая эльфа к себе пальцем. — А почему же я должен рассказывать это именно Ва… Тебе, — но нолдо не смотрел даже на мужчину, потому не отозвался никак на его действия. — Хм, — мужчина задумчиво хмыкнул, слегка мрачнея. — Да, верно. С чего бы тебе говорить это мне?.. Я не раз предал твоë доверие… Но, это ты начал этот разговор… Думай сам, Феанарион.       Ответа не последовало на слова Вала. Майтимо стиснул зубы, зажимаясь и вновь ощущая режущую боль в районе сердца. Глупый сам, что начал он эту тему, теперь ещë и страдает по своей же вине. Неловкое молчание повисло в комнате, и Вала, и нолдо было неуютно в нëм. Наконец, Тëмный тихо подозвал опустошëнного юношу: — Нэльо, подойди ко мне…       Переча старшему действиями, юноша остался на месте, будто бы не слышал, что ему сказали. Он не хотел отвечать отказом, но и идти к мужчине не хотел. Хмыкнув, Вала поднялся на ноги и решил подойти сам. — Нэльо, Нэльо, что с тобой? Ты выглядишь опечаленным… — Вы задаётесь данным вопросом? Это никогда Вас не волновало, и вдруг, Вы решили узнать, — с какой-то лёгкой раздражённостью протараторил эльф, пугаясь того, что старший стал подходить. — А я, гляжу, настолько опротивел тебе, что ты всë воспринимаешь в штыки? — мужчина легко вспыхивал во время ссор, эльфу было это известно, потому, на раздражение он ответил раздражением. — И снова это «Вы»… Майтимо, прошу, хватит. — Имею полное право обращаться к тебе так, как посчитаю нужным, вне зависимости от того, кто я тебе: враг, раб, наложник или обычный пленный. Я не боюсь ни твоих пыток, ни смерти, — однако говорил юноша также, не поворачиваясь к мужчине лицом, смотря в светлый клочок земли. — Вы посмотрите, кто очнулся… Неужели, сам нолдо? Такие гордые и высокомерные речи. Я даже скучал по ним.       Вала холодно хмыкнул, больше ничего не говоря. Не хотелось спорить с юношей, а мирно беседовать тот явно не желал сам. Собственно, поэтому Моринготто отошëл к столу, принимаясь за работу, которую ему всë равно бы пришлось проделывать. Однако… эльф быстро переменился в настроении, ощущая себя, не то, что эгоистом, ощущая себя самым ужасным во всём Мире, хуже, чем ранее считали Моргота. Со стороны окна стали доноситься тихие всхлипы, основанные на осознании места, на котором должен ныне оставаться феаноринг, дабы не только не умереть от морального истощения, но и вернуть Сильмариллы. — Что же ты снова плачешь, мальчик? — не отрываясь от бумаг, спросил мужчина, заслышав всхлипы. Тëмный уже успел увлечься какими-то записями, однако, игнорировать эльфа не мог. — Подойди сюда, Нэльо. — Не подойду, и не заставишь, — кратко отрезал рыжеволосый, наоборот, углубляясь в один из углов комнаты, оседая там на пол да обнимая колени руками, утыкаясь носом в них. — Да, давно ты в угол себя не сажал, правильно. Вот так, налаживаешь отношения, а потом появляется вот такой вот бунтующий нолдо-подросток. — Мелькор хмыкнул, однако, больше едких замечаний не делал. — «Раз Майтимо сам отвергает меня, то и плевать. Не думай о его утешении, » — и Тëмный сильнее склонился над бумагами. — О каких отношениях вообще может и речь идти? Разве что о налаживании вражды и только!       Юноша даже не замечал, что именно он сам и виноват в назревающем конфликте, он уверял себя в том, что не виноват в этом. Слова Вала вновь ломали его изнутри, делая еще более глубокие полосы на сердце, чем было когда-либо раньше. Теперь ещё и сверху посыпает это всё дело эльф солью, в очередной раз упрекая себя в своей бестактности, пытаясь отдёрнуть себя, да не говорить лишнего, но всё напрасно. Положение коротковолосого крайне терялось, он уже бы и не смел возвращаться к теме нежности в том разговоре о привязанности, который закрыл, защищаясь агрессией. Более он не станет говорить об этом. Но и мужчина ничего не ответил на эти слова. Просто впитал и будто не заметил, также, с сосредоточенным и каменным лицом продолжил перебирать бумаги. Успокоиться у Маэдроса не получалось от слова совсем. Новые мысли порождали новые порывы истерики. Тогда, сам неожиданно для себя, пользуясь тем, что мужчина за ним не следит, коротковолосый резко схватил сам себя за горло, сжимая пальцы, душа. Он не понимал до конца, что делает, но на душе от этого становилось так спокойно, так легко…       Вала вдруг оторвался от дел и с беспокойством глянул на эльфа. Он метнулся было помочь, крича испуганно «Дурак!», однако, затем одëрнул себя, останавливаясь уже прямо перед эльфом. Было понятно, что градус накопившейся в юноше истерики был слишком велик и это не остановить. Потому, Мелькор решил переждать. Конечно же, феаноринг не сможет так погубить себя и скоро попросту потеряет сознание. Что ж, именно этого Тëмный и ждал. Но руку нолдо, всё же убрал, упираясь теперь обеими руками в ноги старшему, будто бы прогоняя его. Правильно. Зачем пришёл? Пусть уходит дальше работает. Юноше так и хотелось, очевидно, отравить воздух в помещении ссорой, потому начал он с оскорбления, явно, без всякой вежливости прося мужчину отойти. Мужчина помрачнел, понимая, что все его планы рухнули, а обстоятельства усложнились. — Угомонись сейчас же, — железно отчеканил Вала, давая несильную, но освежающую разум пощëчину эльфу. — Тебе скучно жить стало? Отношусь к тебе достойно, а ты ведëшь себя так?! Перестань. Хватит накручивать себя, Феанарион. — Я имею абсолютно все права вести себя так, как посчитаю должным. Не тебе учить меня морали жизни. С чего вообще я должен слушать тебя? С того, что, по твоей прихоти, я теперь обязан околачиваться в другом замкнутом пространстве? Весьма логичное суждение, Моринготто.       На эту пощечину юноша отозвался лишь негромким скрежетом зубов, тут же поднимаясь на ноги, смелея, стирая с глаз подсыхающие слёзы и отталкивая от себя Тёмного, чтобы не быть полностью зажатым в угол. — Начинаем всë сначала… — Вала фыркнул, пятясь назад, а затем отходя к столу. — Я рад, конечно, что ты нашëл в себе силы и снова воспрял духом, но это уже слишком, дорогой Майтимо. Попросил остаться меня здесь, чтобы потом закатить скандал? Это глупо. Я не люблю такие игры. Особенно после всего… — Тëмный задумался, а потом отмахнулся. — Не важно. Просто это подло. — Подло? Это так лестно слышать с твоих уст. Ведь самый главный подлец сейчас стоит, склонившись над бумагами. Мало ли, что я просил, это было твоё решение остаться. Ты захотел, значит, можешь и перехотеть. Тебя не устраивает то, что я мешаю? Так выгони меня, давай! — вся эта истерика порывами переросла в страшный по звучанию безумный смех, от которого не знающим, что происходит, могло бы стать не по себе. А Майтимо словно вновь сходил с ума, натягивая улыбку и общаясь с мужчиной, как раньше. — И не подумаю тебя погнать прочь. Просто выведу тебя, чтобы ты прокипел и снова успокоился. Вспыльчивый мальчишка, — Вала даже не взглянул на юношу, между тем, выдавая все свои намерения. Хотя, от этого смеха, мужчина, всë же, скривился странно. Было совсем неуютно с ним. — Зачем я тебе? У тебя уже есть звёздное сияние в короне и власть. Я не дам тебе ничего, кроме хлопот, ты и сам убедился в этом уже не один раз, — хмыкнув, юный эльф подошёл к мужчине сам, идя на риски, уже понимая, что за это его, как минимум, ударят по лицу, укладывая руку старшему на плечо, похлопывая, — Ах, да! Как я мог забыть! Я же сын того, кого ты ненавидел больше всего! Я же из народа эльдар! Тебе такие лишь для игр нужны, точнее некуда! — Было бы проще, если бы ты был для игры. Хоть глупости бы спрашивать перестал. — вздохнул Мелькор, всë также не глядя на юношу. Руку с плеча тоже не скинул — тëмные глаза всë также впивались в слова на бумаге, будто бы вся эта ситуация была совершенно обыденной.       Тогда-то Маэдрос и влез меж столом с документами и мужчиной. Видать, внимания мальчишке вовсе не хватало. — Какие глупости, уважаемый Владыка? Хотя, о каком уважении может идти речь, когда даже твои слуги тебя проклинают? Хах! — Ага, — равнодушно выдал Вала, дивясь своему терпению. Далеко не глупый, мужчина понимал, что сейчас этот мальчишка лишь выводит всë на эмоции, а этого не нужно было Моринготто. Вот он и сдерживался.       Оглядывая юношу, Тëмный вздохнул, скрещивая на груди руки. —Есть, что ещë высказать? — Да, — по внешнему виду юноши было видно, что он вот-вот сорвется и вернёт своё отношение к мужчине обратно на несколько шагов назад. Словно он даже не помнил всех слов, которые произносил, успокаивая старшего вчера. — Я ненавижу тебя, — твёрдо выдал нолдо, тут же отходя от собеседника.       Если эти слова и кольнули тëмное сердце Вала, то тот никак этого не показал. Выдал так же равнодушно, как и до этого «Очень интересно», и замолк, стоя и глядя куда-то в пустоту. А пока этот юный агрессор отходил от мужчины, он успел уже запнуться о собственную ногу и грохнуться на пол. Собственно, это карма. Однако подниматься с холодных камней ему не хотелось торопиться, потому он решил ещё немного полежать. Моринготто обернулся на юношу и нахмурился. Упал и не шевелится, ни вздоха ни вскрика. — Нэльяфинвэ…?       Вся злость переросла в обыденный детский интерес: а что предпримет Вала? Может, это единственный оптимальный вариант успокоить свои нервы да провести время в спокойствии? Юноша прикрыл глаза раньше, чем повернулся старший. Теперь он притворился в том, что потерял сознание, желая знать, что же произойдет. На лице мужчины проявилась тревога, и тот сначала плавно, а затем поспешно подошëл к юноше, переворачивая его на спину. — Майтимо?..       Подобно безжизненному телу лежал теперь феаноринг, надеясь не попасться на том, что его обман раскроется. — Вот же… Мальчишка…       Вала вздохнул, чуть усмехаясь, и осторожно поднял на руки невесомое юное тело эльфа. Вскоре, Тëмный положил нолдо в постель и стал оглядывать голову, что могла пострадать от удара на каменный пол.       Обмана Моринготто слепо не замечал. Волнение затмило глаза и теперь мужчина даже не думал о том, что это происходящее может быть неправдой, что очень радовало младшего. Но, всё же, эта забота со стороны мужчины была не очень ясна юноше. Он не понимал, откуда это, зачем и почему. Однако от этого тепла прежние новые чувства стали распускаться в юном сердце заново, постепенно залечивая лёгкие удары на сердце. Понимая, что юноша почти не пострадал, мужчина вздохнул и решил оставить его вот так, отдыхать. — Рассчитывал, изначально, на ноложника, а теперь тут нянчусь с эльфийским мальчишкой… Что за чудо.       Вала кротко улыбнулся и приник губами ко лбу нолдо, оставляя лëгкий, будто бы утешающий, поцелуй. Однако, после этого поцелуя феаноринг упëрся руками в грудь старшему, отталкивая, вновь негативно реагируя на слова Тёмного: — Я тебе не наложник!       Моринготто отстранился, хмурясь и мрачнея. Вместо только что тëплой улыбки, на лице воцарилось холодное каменное выражение. — Так ты в сознании… Что ж, я рад, что с тобой всë в порядке. — С чего бы тебе радоваться? Оставь ты меня уже в покое! — поднимаясь на локтях, нолдо и сам решил ответить мужчине тем же, чем и он когда-то, ударяя Вала по щеке.       Мелькор застыл. Постепенно, побагровела его щека, от недавнего удара, а после и всë лицо в гневе. — Щенок! — рыча, Тëмный грубо схватил эльфа за короткие волосы, отшвыривая на постели в сторону. — Сначала ведëшь себя, как неблагодарный мальчишка, а теперь и вовсе забываешь, как вести себя! Отпрыск Феанаро!       Шипящий от неприятной боли, Майтимо вовсе рухнул с кровати на пол. И, если обычно он бы там и остался, то сейчас юноша уверенно поднялся на ноги, решив дать отпор Моринготто. — А ты только и знаешь, как измываться над слабыми! — эльф резким движением вытянул из-под старшего край одеяла, комкая ткань и швыряя ей в Вала.       Мужчина вскипел, отбрасывая раздражающее одеяло в сторону. — Это когда же я измывался над слабыми?! Или ты себя жалеешь, слабенький нолдо? Но позволь — всë, что я сотворил с тобой, результат не того, что я люблю обижать тех кто слабее! Ты был моим пленником, и я должен был поставить тебя на место!       Голос Вала гремел в стенах, разносясь звонким эхом. Лицо Тëмного горело гневом, а руки активно жестикулировали. — Но да, именно теперь, когда я перестал тебя считать пленником, считать наложником, когда ты просто мирно существовал здесь, ты решил взбунтоваться! Как умно, о Нэльяфинвэ! — последнее обращение было сказано с особенной едкостью. — Мирно существовал? Ах, да, прости, тебя же не интересует, что здесь происходит, ты же выше этого всего, к чему тебе об этом знать? Ха!       Юноша быстро продвинулся к столу, тут же проводя рукой по нему, роняя всю документацию на пол. Теперь листы вразнобой стелились на каменном полу. Вслед за бумагами полетела и посуда, что частями разбиваясь со звонкими звуками о тот же камень полов. Моринготто хотел было что-то ответить, однако, затем ошарашенно глядел за тем, как эльф крушил комнату. — Да пошëл ты!.. Придорок нолдорский! — уподобляясь примеру юноши, Вала схватил с тумбы корону, швыряя еë в угол комнаты. — Вот! На, держи! Доволен?! Теперь знать тебя не хочу!       С этими словами, Вала круто развернулся и покинул покои, громко хлопнув дверьми перед этим. Маэдросу от того сталось так плохо, однако было ему на всë абсолютно наплевать сейчас. На этот раз, на удивление, слëз никаких не было, потому эльф был просто раздражëн всем происходящим. В порыве злости нолдо направился к тому самому углу, что ныне стал чересчур освещëнным за счëт звëздных камней в чужой короне. Он повернул это тëмное железо светом к себе, что ослеплял в этой почти кромешной тьме. Робко коснулись пальцы одного из Сильмариллов, и не ответил ожогом он на их касание. Тогда схватился рыжеволосый за тот же камень, пытаясь вытащить его, но не увенчались эти попытки успехом — Сильмариллы были буквально вплавлены в корону. — Да как их достать?.. А что после делать с ними?.. Нарамакил откажется мне помогать, ему забот хватает… — постепенно успокаиваясь, размышлял Маэдрос, — Как же ненавижу я тебя, Моринготто…       А пока Вала, пылая гневом, уносился прочь от собственных покоев покоев, к этой же комнате направился другой гость. Буквально через несколько минут нолдо услышал аккуратный стук в дверь. Уже по этим лëгким, но чëтким ударам было бы не трудно догадаться, кто же это пожаловал, однако, Майа был слишком вежлив, чтобы входить, не дождавшись разрешения. — Майтимо, Владыка?.. Вы здесь? — Ах?.. — удивлённый тем, что мужчина пришёл буквально сразу же после того, как назвал юноша его имя, эльф тут же подбежал к двери, открывая её, на вид весь перепуганный. — Достопочтенный Майа Нарамакил… Доброе утро… — Доброе утро, Нэльяфинвэ — в приветствии кивнул Майа, проскальзывая в комнату и тут же удивлëнго охая. — Что тут случилось?.. Вы в порядке…? — Да… Всё в полном порядке… — честно соврал нолдо, подходя к столу, принимаясь подбирать лишь осколки от посуды. Бумаг он не трогал, пускай Вала сам мучается с ними, — Что ж… присаживайтесь… Я, надеюсь, не сильно обременил Вас заботой о том эльфе? — О нет, мы с ним даже ладим… — Нарамакил принялся помогать эльфу, однако, сам бумаги не игнорировал, аккуратно складывая их в стопку. На зубах Майа вертелся вопрос по поводу того, что же тут произошло, но такое любопытство казалось мужчине бестактным, потому тот молчал. — Не стоит, пускай лежат, — с лёгкой агрессией проговорил младший, выхватывая из чужих рук бумаги, вновь разбрасывая их по полу в комнате, — Сам пускай собирает. Кхм… Что же… мне очень приятно осознавать, что я не помешал Вам, и теперь Вы можете не так часто приходить ко мне… — М? Вы рады этому?.. — лëгком непонимании спросил Майа, удивлëнно глядя, как бумаги разлетаются вновь. — Разве моя компания Вас обременяла?.. — Нет-нет… Я неправильно выразился… Я хотел сказать, что Вы теперь более свободны от хождения по коридорам, дабы зайти ко мне… Мне казалось, Вы уже подустали от этого… — как-то грустно высказался нолдо, отводя взгляд. — Ох, вовсе нет, — мужчина кротко улыбнулся, присаживаясь на стул, стараясь не вставать сапогами на бумаги. — Ваша компания мне очень ценна. Да и… У нас незаконченное дело осталось, Нэльяфинвэ. Вы ведь помните ещë, о чëм просили.? — Да… Я помню… — сглотнув, юноша обернулся на корону, что по-прежнему валялась на полу, звёздными камнями вверх, — Скажите-ка, Нарамакил… Если почти в тебя швырнули тем, за чем изначально ты сюда явился, ты ведь можешь забрать это, верно?..       Нарамакил поглядел на корону тоже, понимая в чëм дело, и сглотнул еле слышно. — По логике вещей всë так, Нэльяфинвэ… Но зная нашего Владыку, я даже не догадываюсь, что можно ожидать от такого жеста… — помолчав немного, Майа всë же не выдержал. — Скажите, пожалуйста, что здесь произошло…? — Ничего удивительного, достопочтенный Майа. Просто Ваш Владыка в очередной раз решил показать, насколько помутнён его разум во тьме, — такое поведение со стороны нолдо для мужчины было в новинку. Он никогда прежде его таким не видел. — Если бы я только мог справиться с этими проклятыми камнями… — возвращаясь к теме, тихо завыл эльф. — Думаю, пока с камнями Вам лучше повременить. Очевидно, произошло что-то совсем неприятное… Быть может, пока закончим с Вашим… «особым» делом? — выделяя предпоследнее слова, Майа чуть кашлянул в кулак. — Не такое уж оно и особое… Лишь находится под запретом… — вздохнув, феаноринг подошел к постели, а именно, к своим сапогам, вытаскивая из одного из них аккуратно сложенный лист бумаги, дабы был он не слишком заметен. После же, юноша вернулся к мужчине, передав ему письмо. — Всё же, повезло мне оказаться там, где есть множество бумаг и чернил… Никто не заметит пропажи. — Вы написали тут всë, что хотели? — мужчина достал из внутреннего кармана одежд удивительно гладкий конверт. То, как он не помялся во время ходьбы, было загадкой. — Про камни добавлять не станете? — Думаю, не следует… Рано про них писать. К тому же, там всё оговорено в условии. Да, я всё написал, достопочтенный Нарамакил, — кивнув, Майтимо ещё раз оглядел корону из тёмного железа, устало выдыхая, словно в крепости он повидал не сплошные горе и внутренние поломки, а, всего-навсего, перетрудился в работах.       Пока эльф и Майа мирно беседовали в комнате, никто из них и подумать не мог в каком опасном они положении. Незаметно для них, у окна уместился небольшой тëмный комочек. " — Тхури, я погорячился там с тем феанорингом… Не знаю, что ждать от него. Проследи, пожалуйста, чтобы он не наделал глупости и не причинил себе вреда. — Он ценен для Вас, Владыка? Он должен жить? — Да. Это важно… Приступай к делу.»       Вот что успело случиться за этот совсем короткий срок. Просто, как только Вала оказался в собственном рабочем кабинете, тут же и распорядился подобным приказом. И теперь Тхурингветиль находилась за окном покоев, где остался нолдо. Весь разговор был ей прекрасно слышен. Уже привычный облик летучей мыши не выдавал Майа. Более того, такое положение было весьма выгодным, если учитывать то, что Майтимо не знает всех возможностей новой помощницы Тëмного Властелина. — Что ж, раз это всë, то давайте запечатаем письмо, Нэльяфинвэ, — Нарамакил принял у медноволосого свëрнутый лист бумаги и сложил его в конверт. — Я договорился со стражей, письмо передадут как только Вы скажете. — Я чрезмерно благодарен Вам, достопочтенный Нарамакил… Прошу Вас, если это возможно, сегодня ночью… Я думаю, что Моргот вернётся сюда к вечеру, что ж, я постараюсь сделать так, чтобы он остался на ночь здесь… — слова нолдо исходили от него с какой-то неприязнью к мужчине. Ему, честно, не хотелось говорить о нём и видеть его, но обстоятельства вынудили его сделать так. — Хорошо, Нэльяфинвэ, я постараюсь всë устроить. Не переживайте.       После этих слов, Тхурингветиль более не могла скрываться. Верность Тëмному Властелину велела ей сейчас же остановить этих двоих, а после позвать и Моринготто, чтобы тот выяснил тайный замысел феаноринга. Всë в том же облике, Майа стала скрестись в окно, требуя, чтобы его открыли. Нарамакил отыскал на столе кусочек сургуча, для будущего письма и теперь занимался им. Заслышав неприятный скрежет по стеклу, мужчина сначала скривился, а затем почти сразу не выдержал, подходя к окну. Майа хотел убрать источник шума, однако, видя летучую мышь, вдруг замер. Если бы нолдо видел лицо темноволосого, то видел бы, как тот бледнеет в тревоге. Нарамакил простоял так с минуту, а затем медленно обернулся на эльфа. Лицо его выражало в огромной степени сожаление. — Майтимо, извините меня… Я не был внимателен… — и Майа отворил окно.       Летучая мышь тут же проскользнула в комнату, перелетая в центр. И в следующее мгновенье, на том месте, где она была, появилась уже знакомая медноволосому женщина. Феаноринг также побледнел, в жутком шокированном состоянии, оглядывая женщину, которую видел уже сегодня утром. Эльф невольно отшатнулся, отходя от стола назад. Сглотнув, младший закрыл глаза, желая просто уже закричать от негодования, что он, как обычно, бессилен в сложившейся ситуации. Самое безобидное, что только мог сейчас совершить нолдо вновь подверглось неосуществлению. Так горько стало на душе, так душило это всë. — Добрый день…       Дама кивнула нолдо, выдавая холодное официальное «Здравствуйте». Затем, почти тут же теряя интерес к эльфу, она обернулась к Майа. — Не думала, что ты помогаешь этому феанорингу, Нарамакил, — женщина усмехнулась, приподнимая вверх уголок губ. — Здравствуйте, леди Тхуринветиль, — несмотря на испуг, который охватил его, мужчина, всë же, старался держать себя и вести учтиво. — Он всего лишь мальчишка, мы лишь хотели связаться с его близкими… — Ты удивителен, Нарамакил! — Тëмная тут чуть рассмеялась, — Сопереживания тебе не занимать!.. О себе бы так позаботился. — Не хочу показаться грубым, но вы весьма не вовремя и можете понять всë не так… — Могу. Но разбираться в этом не моя забота, — Майа подошла к темноволосому ближе, говоря серьëзно. — Ты ведь понимаешь, что мне придëтся позвать сюда Мориготто. — Понимаю. Но это весьма нежелательно, мы не замыслили ничего плохого… — Нарамакил, я верю, однако, я несу службу сейчас. И я не могу удерживать это в тайне, — затем, женщина обернулась к эльфу и вдруг свела брови, глядя на это бледное юношеское личико. — Я сочувствую, но я правда не могу иначе, Нэльяфинвэ…       Тхурингветиль замолчала. Больше никто ничего не говорил. Было понятно, что донесение о письме уже настигло Тëмного Владыку благодаря осанве. Теперь все в комнате стояли в тревожном ожидании. Нарамакил был уверен в том, что в этот раз уже точно не отделается легко. Всë же, в произошедшем с волосами Майтимо не было его вины. А теперь же Майа не знал, чем всë это закончится… Вскоре в коридоре послышались шаги. Все как-то нервно встрепенулись. Даже по шагам было слышно гнев, переполняющий Вала. Тяжëлый стук каблуков разносился по коридорам с грозным эхом. Постепенно, этот стук становился всë громче и, наконец, утих. Небольшая пауза тревожно отзвучала, а затем дверь распахнулась. И без того весь мрачный, Вала теперь будто излучал Тьму вокруг себя. Огляде всех присутствующих, Моринготто остановил свой взгляд на феаноринге и прорычал внушительно. — Тхурингветиль, на выход.       Майа не посмела ослушаться. Почтительно поклонившись, женщина исчезла за дверью. Вот и всë. Теперь Моргот остался наедине с двумя виновниками его дурного настроения. — И что вы здесь устроили?! — сразу же резко начал мужчина. Терпение на сегодняшний день у него поисякло ещë с капризами нолдо, а теперь он и вовсе был в гневе.       Нарамакил поднял было руки в примирительном жесте, желая остановить возглас Тëмного Властелина, но затем поник вновь, понимая, что наладить ситуацию не получится. — Докатились! За моей спиной здесь происходит какой сговор! Нарамакил, я преставил тебя к Майтимо вовсе не для этих целей! Да и с каких пор ты предал моë доверие и стал водится с этим феанорингом?! Разве мы не говорили об этом с тобой перед твоим принятием на пост?! Да и что вы там собрались вещать остальным нолдор?!       Пусть и ругал мужчина обоих, однако взгляд Моргота был направлен только на медноволосого. — Где корона?       Бездействующий ранее, эльф подошёл с какой-то тяжестью к месту, где по-прежнему валялась на полу тёмная корона Моринготто. С усилиями поднял её Маэдрос. В голове у него была замечательная идея, за которую, однако, должен был бы он отплатить сполна. Юноша совершенно не слушал мужчину, он обдумывал свою речь, наконец, завершив её. — Значит так, — начал рыжеволосый не сильно вежливым тоном, также не смотря на Мелькора, — раз уж мне удалось каким-то волшебным чудом оказаться в этих прекрасных покоях, спустя, быть может, лет девять? — с этим легким вопросом он обратился к Нарамакилу, на что получил неуверенный, но одобрительный кивок от Майа. — Просто замечательно… Ты начал с уничтожения моего рода, закончив тем, что украл некоторую значимую вещь для моего отца. Я пришёл сюда за тем, чтобы забрать это у тебя, ты, наглый безжалостный вор-убийца. Затем, по моей же неосторожности, предоставил меня к себе в пленение, что ж. Спустя девять лет ты говоришь мне, что я, ныне, твой наложник… А не хочешь ты сам опробовать то, что делал со мной? — сделав небольшую паузу, уверенный юноша с ненавистью и холодным высокомерием взглянул в глаза мужчине, к которому обращался в словах. Не дав ему сказать и слова, нолдо продолжил, — Теперь же, мне было сказано, что я некто, кто не является ни пленником, ни наложником. Кто я? Я — твоя слабость, признай это, Моргот, — смело заявил юный феаноринг, исходя из собственных наблюдений, — Так почему я не имею прав написать хоть одно слово своим родным?! Если у тебя никого нет — это твои проблемы! — теперь же Майтимо перешёл на крик, но после продолжил спокойно. — Итак… Ты столь сильно желаешь эти камни и свою корону… Так возьми же её!       С этими словами медноволосый подошел чуть ближе к Моринготто, дабы тот не успел отойти, замахнулся, а после швырнул эту тяжёлую груду железа в мужчину, Сильмариллами вперёд, чтобы те, как следует, впечатались старшему куда-нибудь в грудь, оставляя за собой яркий след ожога. Моринготто, от чего-то, глядел на эльфа в испуге и растерянности. Все эти слова были настолько жестоки и правдивы, так больно били в спину… От того, Вала даже не понял, что случилось, когда нолдо оказался рядом и швырнул тëмную тяжëлую корону в него. И только когда жгучий огонь Сильмариллов коснулся плоти, Моргот взвыл от боли, хватаясь за грудь. Ткань частично спасла, укрывая тело, однако, не защитила полностью. Тëмный сложился по полам, шипя и щурясь. Нарамакил, что в изумлении наблюдал за всем этим, сначала растерянно глянул на Майтимо, а после на Вала. — Владыка… Нэльяфинвэ… Прошу, перестаньте… — теперь от обычного спокойствия и сдержанности не осталось и следа. Майа как-то наивно взывал к тому, чтобы вся эта ситуация пришла к мирному положению, хоть и знал в глубине души, что этому не бывать. — Что же, я займусь этим чудовищем, а Вы, достопочтенный Майа, пожалуйста, займитесь письмом. Планы чуть изменились, — поглядывая на этого шипящего Вала, юноша усмехнулся, — Что? Приятно твою прогнившую душонку согревает? Будешь знать, как чужое брать! Мало? Могу ещё!       В этих словах Мелькор услышал насмешку настолько сильную, что становилось тошно и противно. Хотелось вдруг, чтобы всë это прекратилось. Эти нападки были слишком неожиданными для Моринготто, это было так больно; куда больнее, чем рана на груди… Он ведь сильным могучий Вала, Тëмный Владыка, властный и величественный, так почему сейчас, в эту минуту, он чувствует тебя таким слабым и одиноким против этих двоих?.. Зверея от этого едкого чувства, Моргот не задумываясь с размаху вмазал феанорингу пощëчину. — Пошëл вон! Все вон! — гневно и истошно крича, Моринготто оттащил нолдо за остатки волос к двери. Нарамакил, подскочив, последовал за медноволосым. — Убирайтесь прочь! Не желаю вас видеть! А ты… — горящий безумием взгляд упëрся вновь в Майтимо. — Да пропади ты где хочешь! Убирайся! Попадись кому-нибудь в этой крепости и пусть тот творит с тобой всë, что пожелает! Я не желаю считаться с тобой!       После этого, дверь также резко и грубо захлопнулась от сильного удара, оставляя Мелькора в покоях одного. Стиснув зубы, Маэдрос распахнул дверь обратно, ему было уже всё равно на Нарамакила, который пребывал в состоянии сильного шока, на то, что Мелькор совсем уже озверел. Было больно, да, но в пыточной он натерпелся больше, потому уже было всё равно. — Мы не договорили, и не смей выставлять меня за дверь, если сам за свои слова отвечать умеешь, — агрессивно настроенный, юноша захлопнул за собой дверь, оставляя Майа в коридоре, а сам направился к мужчине, настигая его и надавливая на место, куда пришелся ему ожог, — Ты поставил мне условия. Я их исполнил, но ты не захотел слушать меня, тебе были важнее другие дела, что ж, не мне судить тебя за это. Моя часть сделки была исполнена, однако теперь, всё для тебя вновь утрачено. К чему тебе тот, кто тебе напрочь не интересен? Если банальную связь с кем-то близким приходится держать в секрете? Ты, сейчас же, отдашь мне камни, и я верну их туда, где им и место. Иначе… — натянуто улыбнувшись, юноша сперва посмотрел на открытое окно, а затем на корону, предоставляя в своей долгой паузе место для слов старшего.       Моргот застыл, выслушивая нолдо и начиная трястись от переживаний, переполнявших его. — Что?! То есть ты хочешь сказать, что полюбил?! Полюбил, а теперь творишь это? — на тëмных глазах проступили слëзы бессилья. Но Вала было плевать. Слишком сильно всë это ломало его. — Да даже плевать на письмо! То, что ты творишь сегодня. О какой любви речь?! Да лучше бы ты даже и не говорил об этом сейчас! Раз просто преследуешь свою корыстную цель, то вперëд! Забирай всë! Не хочу видеть тебя! — Мелькор отшатнулся в сторону, пиная сапогом корону. Привязанность к камням его велика, привязанность к эльфу — была не меньше. Но теперь на всë плевать. Понимая, что полностью закипает в этом гневе, мужчина воскликнул последнее. — Не хочу видеть! Не хочу осознавать что ты просто… Что ты просто такой же пустой, как и все!.. — Не видь и не осознавай. Пустой, так пустой, однако, знай, что я не вернусь к тебе никогда, — с этими же словами, юноша с тяжестью поднял корону, покидая комнату, громко хлопая дверью.       На счастье феаноринга, Майа не успел никуда уйти, что сильно радовало. Предавать Нарамакила и подвергать его опасности Майтимо не хотелось, потому в голове созрел новый план. — Вы всё слышали, достопочтенный Нарамакил, мне очень стыдно, что всё так обернулось, однако, Ваш Владыка совершенно не умеет ставить собственные цели и желания.       Последние слова юный эльф произнёс громко, ещё не отходя от двери Вала, чтобы тот услышал. Затем, уже шёпотом попросил мужчину отойти подальше, дабы остаться в более безопасном месте, где никто их слышать не будет. — Я понимаю, дело это не Ваше, но обратиться мне больше не к кому… Я сделаю всё возможное, чтобы в дальнейшем принять на себя весь гнев этого проклятого… пусть будет, старика… Прошу Вас, помогите мне…       Нарамакил в полной растерянности оглядывал эльфа, что стал до не узнавания уверен и дерзок; корону, в руках нолдо, что излучала такой холодный, едкий свет; а после и дверь, за которой остался Моринготто. Слова Майтимо почти все Майа прослушал. Однако, мужчина и без этого понимал всë, что сейчас собирается делать юноша. И всë же, темноволосый произнëс сосредоточенно, отводя разговор чуть в другом направлении. — Я понимаю, что Вас сейчас переполняет буря гневных чувств. Что ныне я, в какой-то степени, предатель своей стихии… Однако, там мой Владыка. Эти ожоги ведь не слишком навредили ему? — серëзное беспокойство на лице Нарамакила явно отображало, как ему не нравилась эта ситуация. — Нам нужно скорее бежать, но для меня это дело долга. И если Повелителю плохо там, я должен хотя бы позвать помощь… — Да… Мне ясно, что я лишь некто, кто влез в Вашу жизнь, полностью ломая в ней доверие со стороны того, кому Вы так верно служите, достопочтенный Нарамакил… Я прошу прощения за это перед Вами. Я не имею прав велеть Вам что-либо, что будет перечить Вашей воле. Не имею прав вообще хоть как-то повелевать Вам, поскольку я здесь чужой, отныне так точно. Вы можете остаться, лишь скажите мне, в каком направлении нужно идти, я смогу дальше сам… — Не вините себя, Нэльяфинвэ. Я сам решил Вам помочь, Вы не должны говорить такие речи теперь, — справедливо заметил Майа. — Я пойду с Вами до конца, так как Вам я тоже служу, в какой-то мере… Да и… Признаться, я не приветствую тесные связи, но Вас мне хочется искренне называть другом. Своим единственным другом… — Нарамакил чуть помолчал и улыбнулся слегка, несмотря на столь печальный момент. А затем, мужчина взял эльфа за руку и настойчиво потянул к лестнице. — Я вызвал помощь Владыке. Теперь скорее спешим, пока все не сбежались сюда. Это происшествие должно выиграть для нас время! — Тогда вперёд! Прошу, всё же, давайте опустим эти рамки чрезмерной вежливости? Мне непривычно, до сих пор, слышать от Вас к себе столь официальное обращение… — слегка помявшись в конце, юноша также ухватился за руку старшего, крепко сжимая её, ощущая на данный момент Нарамакила единственным, кому можно и следует верить в этой крепости. Тем, на кого можно расчитывать в этот столь сложный час. — Есть ли идеи, как достать отсюда камни? Я приложу все усилия, меня они жечь не будут… — Это было для меня не столько официальным обращением, сколько рамкой… Как я сказал, я обыкновенно не вступаю в близкие отношения со всеми подряд. Но теперь… Хорошо, Майтимо. Теперь будем на «ты», — Нарамакил уверенно направлял юношу, ведя его длинными коридорами. — А по-поводу камней… Есть мастерская, в которой мы сможем их достать и никто не тронет нас. Я относительно неплох в работе с металлами… Ты, должно быть, тоже, не так ли? Твой отец успел обучить тебя?.. — Да… Кое-что он мне показывал и даже случалось такое, что он хвалил меня за сделанную работу.       Не отставая, Маэдрос шёл близ Майа, крепко держа в руках тяжёлую корону, неся её с каким-то достоинством, с чувством победы. Что ж, идти обоим осталось не сильно долго, поэтому, примерно понимая, что скоро они придут, нолдо притих. Майа, услышав слова эльфа, только кивнул, остаток пути проводя в молчании. Вскоре, вокруг со всех сторон стали слышаться голоса, в которых явно чувствовалась интонация вопроса. Затем, многие обитатели крепости стали также бегать по ней, и двое сбегающих теперь слышали шум сотен ног.       Наконец, Нарамакил привëл феаноринга к месту и остановился. На удивление последнего, оказались они возле покоев темноволосого. Постучав в дверь определëнное количество раз, словно отбивая нужный ритм, Майа замер. Через пару секунд, послушался шорох и дверь отворилась. На пороге стоял Талимор. Глядя на встревоженные лица перед собой, синда скорее открыл дверь шире, запуская всех внутрь, а после закрывая комнату вновь. Нарамакил лишь кивнул младшему в знак приветствия и торопливо попросил медноволосого: — Объясни ему всë, что считаешь нужным. Я в мастерскую, нужно скорее начать подготовку.       С этими словами, Майа отошëл в дальний угол комнаты, а после, весьма удивительно для обоих эльфов, отворил в полу дверцу и исчез в появившемся проходе. — Достопочтенный Талимор, доброго Вам дня… Не пугайтесь, прошу Вас, — мирно начал старший эльф, однако после удивлённо вскинул брови, глядя на то, как исчезает мужчина. — Может так обернуться всё, что нам с Нарамакилом придётся покинуть крепость на некоторый срок, надеюсь, короткий… Дело все в том, что между нами с Моринготто произошёл новый конфликт, в ходе которого мне вернули то, за чем я сюда и направлялся изначально, и теперь я просто обязан вернуть это, — старший старался объяснить все доходчиво, спокойно, чуть приобнимая юношу за плечи, чтобы тот не нервничал. — Если всё получится, мы выйдем сегодня, как только всё будет готово. Всё должно занять не больше четырёх дней, и все эти четыре дня Вам категорически нельзя будет выходить отсюда, ради Вашей же безопасности… Прошу Вас простить меня за эти неудобства, просто мне неизвестно, как поведёт себя Моргот.       Талимор чуть задрожал, выслушивая историю. Ему было страшно от Саурона, в списке своих недоброжелателей, так теперь ещë и Моринготто… Однако, глядя на нолдо рядом с собой, бедолага старался держать себя достойно. — Да, конечно, Нэльяфинвэ… Я буду следовать Вашим указаниям… Вы не пострадали из-за этой ссоры с Повелителем?.. Вам грозит опасность? — Не думаю… Однако, опасность грозит Нарамакилу, если он попадется на глаза этому паршивцу. Но я не допущу этого. Весь удар приму я и всю вину я заберу на себя. Не переживайте, всё будет в порядке… — стараясь подбодрить заодно и себя, нолдо крепче обнял синда, устало выдыхая.       В этот момент он и обнаружил, что остался без сапог, ведь те остались в покоях Вала. Конкретно выругавшись, медноволосый негромко прорычал что-то неразборчиво, видно проклиная Моринготто. — Что-то н-не так?.. — Талимор продолжал подрагивать, всë же, не в силах сдерживать свои переживания в полной мере. — Нет, это не стоит Ваших переживаний, достопочтенный Талимор, — затем феаноринг обратился уже к Майа, говоря громче, — Я могу чем-нибудь помочь тебе, Нарамакил? — Позже! — внизу что-то загрохотало и очевидно, Майа и правда не стоило трогать сейчас.       Талимор долго стоял, нерешительно оглядывая корону, а затем, почему-то шëпотом, спросил: — Это… Они…?       Принимая к сведению ответ старшего из всех троих, коротковолосый кивнул юноше, касаясь его каштановых волос. — Верно, Талимор, это они… — Почему они выглядят так зловеще… — синда сглотнул и чуть вздрогнул от внезапного ласково касания. — Это из-за короны?.. — Скорее да, чем нет. Это из-за того, что их очерняет место, где они находятся. Но скоро всё будет хорошо… — Ох… Я рад, что вы исполнили то, что должны были… Вы правда ужасно вдохновляете меня, — желая внести хоть кусочек светлой радости в тревожную атмосферу комнаты, синда улыбнулся и поглядел на феаноринга. — Да… Однако теперь… мне кажется, что я делаю всё не так… Что-то меня сдерживает, заставляет теперь нервничать сильнее, нежели так, как всё есть на деле… — Майтимо провёл ладонью по своему лицу, будто бы стирая усталость с него. — Тогда, я думаю, Вам надо скорее закончить начатое. А потом… А потом возвращайтесь… Мне кажется, что Вам тут очень нужно быть… — Вы правы, Талимор… К тому же, мне нет места более нигде, кроме того, как здесь. Отныне, в самых низах, как ранее. Возьму на себя ответственность перед Моринготто за содеянное Нарамакилом вместе со мной. Буду надеяться на его милость, что он позволит мне оставить без наказания Нарамакила, — негромко, с какой-то грустью, рассуждал феаноринг, ныне чувствуя вину, за что не чувствовал минутами ранее. — Также, хоть Моргот и причинил мне боль, я поступил также, хоть и не в таком объёме… Это низкий поступок, по возвращении я обязан извиниться… — Ох, Нэльяфинвэ… Всë это так тяжело… Но я надеюсь, Вы справитесь… Нет, не так… Я верю в Вас!.. — синда желал подбодрить медноволосого, как тот, в своë время, помог и придал сил ему. — Чрезмерно благодарен Вам, достопочтенный Талимор.       Времени прошло не так уж и много, и, наконец, пришёл долгожданный момент, в ходе которого Майа позвал к себе вниз старшего эльфа. И занялись Нарамакил и Майтимо отделением звёздных камней от короны Моринготто. Идея пришла не сразу верная, однако, уже совсем скоро она свершилась. Всё было готово, и Сильмариллиы теперь были сложены в чёрный лоскутный мешок, который был довольно плотным, что позволило поубавить свечение его внутренности. — Хорошая работа, Нарамакил! — радостно, но с каким-то осадком, воскликнул нолдо. — Да, весьма непросто работать с такими камнями… Из чего только Мастер Феанаро их создал…? — задумчиво, и как-то с любопытством спросил Майа. Ответа, правда ему не требовалось. Нарамакил был уверен, что юноша не знает ответа. — Что ж, думаю, нам надо выдвигаться с ночью… Ступай пока, отдохни последние часы перед дорогой… А я, с твоего дозволения, помучаю то, что раньше было основой короны, пока метал не застыл. Надо же нам будет как-то извиняться перед Владыкой после… Сделаю достойную корону… — Хорошо, Нарамакил… Спасибо тебе за помощь, — улыбнувшись мужчине, юноша протянул ему руку, желая совершить рукопожатие.       Мужчина кротко улыбнулся и протянул ладонь в ответ. После того, как руки сплелись в рукопожатии, Майа снова увлëкся работой. Времени у него было немного, потому, тот сразу решил приступить к делу. Майтимо же направился к выходу, не желая отвлекать. Однаео как только тот подобрался к люку, то увидел, что из отверстия выглядывает голова синда. Однако, понимая, что феаноринг его заметил, Талимор ойкнул и тут же отбежал в сторону. — Интересно? — улыбнувшись, обратился к младшему эльфу Маэдрос, как только поднялся уже наверх и сошёл с лестницы.       Талимор отвëл взгляд куда-то в пол и, покраснев почему-то, ответил: — Д-да… Извините, что подглядывал так без спроса. Наверное, Вам неприятно теперь… — Всё в порядке, Талимор, Вам не нужно извиняться — всё ещё улыбаясь, юноша приобнял синда. — Хах… Как скажете… Нэльяфинвэ, раз вы закончили и скоро отбудете… Расскажите мне пожалуйста, что я должен делать?       Нолдо как-то грустно вздохнул, с некоторой уталостью оглядывая входную дверь в покои Майа. — Кто бы сюда не постучал… Не открывайте. Притворитесь, что Вас здесь нет. Если Нарамакил не будет против, Вам следует остаться снизу в мастерской… Думаю, это безопасно, ведь она была сокрыта от глаз. — Ох… Вас долго не будет.? — с плохо скрытой тревогой спросил младший, сам между тем оглядывая покои. — Я не знаю, Талимор. Около четырёх суток, точно… — рука нолдо с плеча вновь перевелась на шатеновые волосы синда, оглаживая их, — Я искренне верю, что всё вернётся на круги своя и пребудет с нами спокойствие. — Стыдно признаваться, но мне так страшно от этой ситуации… Но я буду держаться! А всë ещë очень Вам обязан, Нэльяфинвэ! Я помогу всем, чем смогу!.. — Не стыдитесь, данный страх оправдан. Я и сам не знаю, чего ждать. Однако, позвольте, за что же Вы обязаны мне? — Вы спасли меня. Дважды. И я буду помогать Вам, Нэльяфинвэ, о чëм не попросите! — в глазах синда сверкнул огонëк преданности и веры. Было понятно, что мальчишка полностью доверяется феанорингу и последует за ним.       Майтимо усмехнулся, с лëгкой печалью в глазах. До чего же эта доверчивость и наивность напомнила младший братьев… И, так, как раньше обнимал младших, нолдо притянул к себе за плечи Талимора. — Хорошо, — Русандол вовсе не собирался пользоваться этой самоотдачей от эльфа. Более того, не считал его обязаным. Но спорить не стал, просто согласился. — Спасибо тебе. А сейчас отдохни в спокойствии, пока есть возможность. Следующие четыре дня тебе придëтся несладко…       Шатен ещë раз тяжело вздохнул, крепко обнял медноволосого в ответ, а затем, совершенно смущëнный, отстранился, отходя к креслу и устраиваясь там. Чуть погодя, так же, на соседнее кресло опустился и Майтимо и чуть задремал в ожидании. Через несколько часов, оба эльфа очнулись из-за внезапного шороха. От грозящей опасностью, сон их был чутким. Открыв глаза в беспокойстве, нолдо огляделся. Однако, источником шума оказался Нарамакил. Он выбрался из мастерской и прикрывал еë ковром на полу. На столе же лежала новая корона. Теперь она выглядела куда сложнее и необычнее, а отстутствие камней восполнялось чëрными кристаллами. — Прошу прощения, что разбудил вас, — Нарамакил оглядел и шатена, и медноволосого. — Но я закончил. И нам нельзя терять ни минуты. — Да, верно… — Майтимо поспешно поднялся и похлопал себя по щекам, чтобы взбодриться. — У тебя ведь всë готово, мы сможем выбраться из крепости…? — Да. Поедем только вдвоëм, так будет легче выбраться. Но я уверен, что ты не умеешь управляться с варгами, да…?       От упоминания жутких тëмных псов, эльф подëрнулся, после отрицательно мотая головой. Он не умел да и, честно, побаивался этих тварей. — Значит, мы поедем вместе на одном… Будешь держаться за меня. Ехать будем быстро, кто знает, решится ли Моринготто отправить за нами в погоню? Так что, будешь начеку. Ехать чуть больше суток, если пойдëт всë хорошо — мы сделаем перерыв дороге. Если же нет… Будет много утомительных часов верхом. Надеюсь, тебе хватит на это сил… — Нарамакил, я обязан исполнить Клятву, что принëс. Это моя самая великая цель. Я слишком долго к этому шëл, чтобы не суметь выдержать последний испытания. — глазах феаноринга вспыхнул огонь уверенности и гордости. Тот огонь, что за время пленения так редко пробуждался.       Майа улыбнулся мягко, радуясь этому преображению в сознании эльфа. — Хорошо. Раз ты уверен, я буду уверен в тебе тоже. Теперь же… Талимор, — Нарамакил развернулся к младшему. Тот вздрогнул, когда его имя назвали, собрав в кулак волю, без страха, ответственно стал внимать словам Майа. — Ночь можешь спокойно провести в постели. А на утро я советую тебе запрятаться в мастерской. О ней вряд ли вспомнят. Я отдаю тебе ключ, запрись там. Там есть свет и книги, что-то из запасов и вода — вот и всë, что тебе нужно. Сиди смирно. Если мы не появимся через четверо суток, значит, что-то случилось… — Хорошо, Нарамакил, я всë так и сделаю! — синда хотел сказать что-то ещë, но вдруг смутился и замолчал. — Тали…? — чувствуя недосказанность, Майа с любопытством глянул на шатена. — Договаривай. — Мгх… Я подумал, что я могу помочь утихомирить всю ситуацию… Нэльяфинвэ, позвольте спросить… Владыка дорожит Вами? Если бы не злость от ссоры… Он бы испытывал к Вам тëплые чувства, да.?       Нолдо тяжело вздохнул и закусил нижнюю губу. В сердце что-то защемило от упоминания Тëмного Владыки… В разуме вспыхнули моменты, когда этот жестокий и властный мужчина был с ним удивительно тëплым и ласковым… — Да, Талимор… Наверное, так и было бы… — с горечью в голосе выдал Майтимо, глядя куда-то в пол и не понимая, почему к глазам вновь подступила влага. — Тогда… Я отсижусь несколько дней, а после устрою то, что смягчит наказание Вам… Не стану пока говорить, быть может, у меня не получится… Но я постараюсь…       Нарамакил и Руссандол задумчиво помолчали, принимая слова синда. Тишина застыла в комнате, сопровождая последний спокойным момент на ближайшие несколько дней… Однако, прервать еë пришлось и сделал это Майа. — Пора прощаться… Надеюсь, судьба будет к нам благосклонна… — Нарамакил приобнял за плечи Талимора. — Будь сильным. И не бойся. Мы вернëмся, не можем же мы оставит тебя здесь… — Я не буду бояться! — бойко воскликнул шатен, обнимая в ответ Тëмного, а после набрасываясь с объятьями на феаноринга. — Вы справитесь! — Да… Обязательно справимся. Спасибо за помощь, Талимор, — Майтимо похлопал юношу по спине, а затем отступил к Нарамакилу. — Прощай… Нет. До встречи!       И двое мужчин покинули покои, оставляя синда в них одного. Они тихо пробирались по темноте меж коридоров крепости, не привлекая внимания и не создавая шума. Нэльяфинвэ показалось, что они уж слишком легко выбрались… Хотя и было понятно, что всë это не без заслуги Нарамакила. Никто не бил тревоги. Жители тëмной цитадели сейчас были отвлечены другой заботой. Потому, совершенно незаметно, под куполом ночного неба в дорогу отправились два путника, спеша верхом куда-то вдаль.