Отпусти меня, прошу..

      Прошла примерно неделя с того самого момента, как Моргот покинул собственные покои, оставляя Майтимо наедине с Нарамакилом. Дни тянулись медленно, мучительно долго. Казалось, прошла уже целая вечность… За это время эльф и Майа слегка сблизились: первый сам даже не заметил, как стал открываться мужчине добровольно за время их разговоров. Они общались о многом, о всём, о чём могли без границ разговаривать вражеский слуга и предыдущий король Нолдор.       За то время, пока в чужих покоях отсутствовал их хозяин, рыжеволосый беспрекословно исполнял его былой приказ. Эльф не пропускал ни одного приёма пищи, что помогло, исхудавшему за длительное время пыток, телу справиться с набором нужной массы, которая и была у него ранее.       Юноша теперь мог позволить себе перемещаться по комнате — это уже не так сильно отзывалось болью по всему телу и было возможно. Однако, Майтимо по-прежнему разгуливал в этом замкнутом пространстве без рубахи, оставаясь лишь в штанах, которые остались после того рокового утра. Когда Мелькор соизволит вернуться? Почему он решил уйти? Что происходит? В чём же эльф так провинился, что его томят в безызвестности?..

***

— И что это было, мой Владыка? — Что именно? — Ну, тот мальчишка, феаноринг. Проучили его, а теперь ходите сам не свой. Неужели, жалеете? — «Чертов Майа, ты слишком хорошо меня знаешь, слишком проницателен… Хорошее качество, но не когда его используют против высшего по рангу… Помолчал бы…» — чуть устало и раздражëнно размышлял Тëмный Вала, сидя в рабочем кабинете, в который раз наивно рассчитывая спрятаться от всего окружения, от мира и всех мыслей в работе.       Вот уже неделю он не был в собственных покоях. Возвращаться туда, от чего-то, было тошно. Думать о том, что там заточëн медноволосый феаноринг — ещë горше.       Всë было не так, как он — Моргот — желал. То, как он жил ранее, было уже привычным, понятным и «нормальным» для мужчины. Все его гневные порывы обращались в развлечения и разгоняли злость и скуку, ни разу ещë муки какой-то неведомой совести не настигали его. Но не сейчас… Почему это отродье Феанора так врезалось ему в разум? Почему так терзает?! Эта непонятность даже пугала… А признавать то, что Тëмный Властелин чувствует вину, так ещë и перед пленным нолдо — было невероятно трудно и ломало всю гордость Моринготто, потому тот злился сильнее, зажимаясь и овевая холодом свою мрачную душу.       Между тем, тело Вала уставало. Всë же, сколь бы великим не было его могущество, отдых требовался. И телесная оболочка явно давала это понять. В очередной раз рука Тëмного дрогнула, оставляя чернильную кляксу на бумаге. Мужчина, бурча что-то, отбросил в сторону перо. Майрон, что так и сидел рядом, проследил за этим со странной усмешкой и заговорил: — Мой Повелитель, пора навестить уже Вашу «игрушку». Она по Вам соскучила-ась, — пропел Майа, нагло поддевая старшего, — Как и Ваша просторная постель.       Моргот не ответил и лишь устало отмахнулся. Спорить и пререкаться с приспешником сил и желания не было… Однако, тот явно настаивал и желал развлечения. Хитро улыбаясь, Гортхаур поставил на стол тëмную бутыль, игриво поясняя: — Ну, раз не желаете отдохнуть, так хоть развейтесь, — в янтарных глазах загорелся недобрый огонëк, и Майа уверенно подлил Морготу в кубок крепкого бордового вина. — Последнее время твои советы несут дурной результат, — припоминая недавние события, Вала устало потëр переносицу и попытался сосредоточится на бумагах, — Прочь. — Ну же, мой Повелитель… Смотрите на это с другой стороны, — совсем не смущаясь того, кто перед ним, Саурон широко улыбнулся и поставил кубок с алкоголем прямо на документы перед Моринготто. И сделал это совершенно зря — мужчина гневно нахмурился и вскочил со своего места. — Совсем страх потерял, повеса бестыжий?! — от усталости, раздражительный Вала вспыхнул мгновенно. Прожигая взглядом дрогнувшего слугу, мужчина направился прочь из кабинета, строго приказывая, — Остальное разберëшь сам. И дай мне только повод подумать, что ты распиваешь вина во время работы, — с этими словами, Мелькор вышел.

***

      Отдохнуть и правда стоило. Да и навестить несчастного нолдо тоже было пора. Вала и так позволил себе бегать и прятаться целую неделю. Пришло время встретиться вновь…       Мужчина поднимался долгими лестницами, надеясь, что всë пройдëт гладко. Внутри как-то едко и неприятно сжимался комочек странных чувств, и Тëмный даже подëрнулся, представляя будущую встречу. Но отступать было поздно — вот уже перед ним появились знакомые двери покоев. Моргот, было, постучал неуверенно… А затем по-хозяйски небрежно распахнул створы, проходя в комнату. — Я лишь хотел как лучше, а вышло так, как вышло. Значит, буду… — что-то энергично рассказывающего юношу перебил стук в двери, а затем и распахивание их.       Стоя у окна, Майтимо поднялся дабы закрыть его. Они, как и обычно, о чём-то мило беседовали с Нарамакилом. И никто не ожидал, что прямо сейчас в комнату зайдёт Вала.       Эльф, обернувшись на двери чуть качнулся. Вернулся его ночной кошмар, который так сильно не хотелось больше встречать. Повисла тишина. Она так сильно давила на уши, что начинало раздражать. — Пожалуй… мы вернёмся к данному разговору позже, достопочтенный Майа… — сглотнув, продолжил своё обращение к желтоглазому нолдо.       Нарамакил встревоженно обернулся на дверь и тоже замер. На долю секунды на его вечно спокойном лице промелькнуло изумление, однако, затем Майа быстро среагировал, почтительно кланяясь своего Владыке.       Мелькор оглядел эту парочку и надменно хмыкнул, закрывая за собой дверь и вальяжно проходя вглубь комнаты. Осматриваясь, будто ища, что же здесь изменилось, Вала поглядел на стол, постукивая по нему пальцами и прерывая тишину: — Ест?       Вопрос был задан странно, однако, очевидно, совсем не эльфу. Темноволосый Майа кашлянул и тихо ответил: — Да, мой Повелитель. — Прекрасно, — усмехаясь, мужчина прошëл до постели и упал на неë спиной, устало закрывая ладонями лицо.       Дыхание у Маэдроса спёрло, а сердце в бешеном застучало от страха. Юноша молчал, не имея ни прав, ни желания говорить что-либо. Он даже не удосужился поприветствовать Владыку, боясь хоть как-то к нему обращаться.       Нолдо по-прежнему стоял у окна, опуская голову на подоконник, рассматривая холодный камень и собственные руки, стоя полубоком к постели Вала, иногда поглядывая на надоевший пейзаж в окне. — Нарамакил, передай нолдо, что ночью я буду здесь. Пусть не пугается и если вздумает плакать, то делает это сейчас, — последняя фраза звучало грубо и жестоко, однако, Вала сам не понимал, зачем добавил еë в свою речь. Не уж то, злился до сих пор…?       Нарамакил кивнул и дословно пересказал слова Моргота медноволосому, понимая правда, что тот и без того всë слышал.       Зажимаясь в стену у окна, Майтимо весь напрягся, не собираясь перечить Вала. Он уверенно повернулся к мужчине лицом, мгновенно теряясь в собственном страхе. — Я в силах слышать то, что говорит Владыка с первого раза… — робко начал эльф, вновь сглатывая, боясь сказать лишнего.       Закрывая за Владыкой двери покоев, Нарамакил вздохнул и покачал головой. Странно это всë было. Неправильно. В этой паре один недосказывал из-за страха, другой — из-за гордыни… А Майа было сложно наблюдать за этим всем.       Наконец, приходя в порядок свои мысли, темноволосый обернулся на нолдо, плавно подходя к нему. — Вы в порядке, Нэльяфинвэ.? — Прошу, простите меня. Я снова надоедаю Вам своими эмоциями, которыми не управляю отныне… — юноша закрыл лицо руками, шумно выдыхая с негромким звуком, больше похожим на рёв. — Не извиняйтесь, я уже говорил Вам, что эмоции сдерживать плохо. Иначе… Будете как наш Владыка, — Майа печально вздохнул, — Извините, я не знал, что тот зайдëт… Я бы Вас предупредил… — Быть может… это и к лучшему. Я был бы в большей истерике, если бы знал, что он придёт… — Майтимо судорожно выдохнул, пытаясь успокоиться, что выходило довольно сложно.       Майа стоял в неловкости, глядя на плачущего, сломанного эльфëнка… Только сейчас ему, почему-то, пришло осознание того, насколько тот юн. «Совсем мальчишка… И ему нужна ещë тëплая рука, а не грубая жестокая действительность…»       Про себя Нарамакил отметил, что передаст это в будущем Морготу, а пока темноволосый весьма дружелюбно уложил ладони на плечи эльфа, слегка поглаживая. Стоит отметить, что Майа совершенно не был тактильным и не любил лишних прикосновений, однако от плача нолдо ему было не по себе. — Позвольте… Быть может, Вам станет так легче…       Буквально рыдая, Майтимо снова вспоминал ту ситуацию, что произошла между ним, Моринготто и Майроном, обвиняя именно себя, уверившись в том, что именно он виновен в том, что произошло. — С-скажите… Достопочтенный Майа… Если бы кто-то в Вашем окружении отказался бы от еды… Вы бы прибегнули к насилию?.. — сил больше держать всё это в себе не было никаких. Юноша, изнемогая от сердечной боли, робко схватился за руку старшего, взглядом словно умоляя присесть рядом.       Нарамакил чуть помялся и, всë же, опустился, жертвуя вечной опрятностью и безупречностью тëмных одежд. На вопрос юноши тот ответил не сразу, растягивая слова как-то долго и задумчиво: — Насилие — не мой метод, Нэльяфинвэ. Так что, вряд ли можно будет сравнивать мои слова с чем-то… Однако… Зависит, от ситуации. Если мне нужно заставить кого-то поесть, против воли, я, быть может, и прибег бы к жëстким мерам… Иначе, сам еду ни в кого не затолкаешь, надо, чтобы сам жевал и глотал… — Вы бы решились изнасиловать того, кто отказывался есть, вместе со своим верным помощником?.. — раскрывая все карты, напрямую задал вопрос юноша, поступая невежливо, перебивая мужчину.       Сейчас ему был важен ответ на данный вопрос. Он понимал, что на подобное последует отрицание, но всё равно ожидал. Нарамакил замер, чуть давясь воздухом. А затем, с явным осуждением, опустил голову, покачивая ей. — Чтобы Вы знали, меня в целом не интересуют вопросы плотских утех… Однако… Даже если представить, что это не так… Я бы не совершил то, о чëм вы сказали. Всë же, за один лишь отказ от еды это слишком много, по моим меркам, — Майа нахмурился и поглядел куда-то в пол. — Хах… Очевидно, они так не считают… — юноша предпочёл не произносить имена тех, о ком говорил сейчас, да и незачем. Было ясно, о ком он говорит.       В новом порыве истерики, он несдержанно обнял Нарамакила, крепко сжимая его в объятиях. Этому эльфу совершенно не хватало здесь какой-никакой заботы, хотя бы лёгкой мягкости, ласки. Он доверился Майа, сам того не понимая, не давая отчёта своим действиям. Майа хотел сказать что-то ещë утешающее, но внезапные объятья так и выбили все мысли. Прокашливаясь, Нарамакил, всë же, смирился со своим положением, похлопывая по спине эльфийского мальчишку.       Осознание того, что он делает, пришло спустя пару минут. Поспешно отстраняясь, тот испуганно смотрел куда-то в сторону ощущая вину за нарушение личного пространства Майа. — Прошу, простите… Я… Я не специально… — Я знаю. Успокойтесь скорее и приходите в порядок… — Майа терпеливо вздохнул и чуть отряхнул свои одежды от какой-то невидимой пыли.       Майтимо ничего не ответил. Сейчас каждое слово, каждый жест отзывался с юном сердце глубоким порезом по неизвестной причине. Одно дело, юноша открылся Майа, другое дело, нужно ли это мужчине? Конечно же нет, ему и своих забот хватает.       Эльф так и остался сидеть на полу, с кислой миной глядя на холодные камни стен, терзая себя изнутри за больное: за то утро, за то, что приносит Майа сплошной дискомфорт, за то, что не ел, за то, что по причине своей же упрямости разозлил Моргота до безумия. Как с этим справляться? Безумно тяжело.

***

      Мелькор снова торопился вниз по мрачным холодным лестницам. Он злился. Встреча с эльфом после долгого перерыва не принесла облегчения или покоя. Лишь новую нестерпимую ярость и головную боль.       Конечно, а на что тот рассчитывал? Зачем вообще пошëл? Всë это было дурной затеей. Теперь образ запуганного, сломленного нолдо возникал в голове, словно на зло, и не давал покоя. Вала снова не понимал, что с ним и снова давился горечью.       Приближаясь к собственному кабинету, из которого бежал ещë не так давно, Тëмный, с раздражительной грубостью, распахнул двери. Его подчинëнный Майа, оставленный для работы, и в ус не дул, развалясь в кресле, закинув ноги на стол, прямо в сапогах. В руках его был кубок с вином, который он беззаботно покачивал, довольно улыбаясь, уже успев, очевидно, не раз отпить. Когда в комнате вдруг снова появился Моргот, Саурон переполошился, резко принимая пристойный вид. Однако, Вала волновало не это. В несколько длинных и решительных шагов, мужчина оказался у стола замахиваясь рукой.       Гортхаур среагировал, протягивая вперëд бутыль из тëмного стекла — и очень удачно. Владыка Тьмы выхватил бутыль и без раздумий отпил из горла. Содержимое сосуда уже заканчивалось к его приходу, потому осушить сосуд до конца не составило труда. Ставя уже пустую бутыль на стол, Тëмный раздражëнно рыкнул: — Наливай ещë.

***

      Несколько часов пронеслось как за миг. Вечер уже сменился поздней ночью, и Вала пора было возвращаться в покои. К этому времени, тот успел опустошить со своим приспешником не одну бутыль и захмелеть достаточно сильно. Уставшее тело не слушалось и легко поддавалось влиянию алкоголя.       Настолько легко, что тащить мужчину до покоев пришлось Саурону, придерживая за плечи, слушая его вялые разговоры. Наконец, не успев дослушать что-то, очевидно, забавное, потому как Мелькор смеялся, Майа прислонил того к стене, открывая дверь покоев и буквально заталкивая Тëмного туда. — Нарамакил! Помоги Владыке улечься, — Гортхаур пошатывался и сам, от усталости и вина, — А я пошëл, — с этими словами, Майрон исчез, оставляя весьма странный пьяный «подарок» для эльфа.       Нарамакил вздохнул и придержал Моринготто. Однако, тот яростно вырывался, желая теперь передвигаться сам. Спутанно снимая с себя одежды, Вала с трудом избавился от них и тут же пошëл к пленнику-нолдо. — Нэльяфинвэ…       За время отсутствия Моргота юноша уже успел успокоиться, продолжить вести диалог с Майа, досказать то, что ему помешали сделать днём. Майтимо уже мирно спал, поскольку время было довольно позднее. Он надеялся, что если уснёт прежде, чем Вала вернётся, то будить его никто не станет.       На удивление, эльф спал довольно крепко, нежели в прошлые ночи: организм стал постепенно восстанавливаться, а сон приходить в былой адекватный режим. По данной причине нолдо и не проснулся сразу, как только послышался шум и тяжёлый басистый голос. На лице лишь дрогнули некоторые мышцы, а сам эльф негромко промычал, перекладываясь по-удобнее.       Вала пошатнулся и рухнул на постель, чуть придавливая эльфа своим телом. Он что-то невнятно простонал, укладываясь удобнее, затем пожав юношу к себе, ноя: — Майтимо…!       Нехотя приоткрывая глаза, юноша совсем не понимал, что происходит. Пробуждение было не самым приятным, после этого крепкого сна, из которого эльфа вывели, закружилась голова, отдавая сильной пульсацией в висках.       Сонно зевнув с тяжестью, рыжеволосый отметил для себя, что на нём лежат, вдавливая в кровать. Осознавая, кто на нём лежит, он сглотнул, с ужасом глядя на Владыку, зато тут же просыпаясь. — Ма-айтимо, посмотри на меня! — странно растягивая гласные пробурчал Моргот, прижимаясь к эльфу нагим телом.       Нарамакил уже успел осторожно покинуть покои, желая не тревожить странную, потому, мужчина, даже будучи трезвым, не смущался бы ничего. — Я… уже смотрю… — подав сдавленный голос под мужчиной, тот ожидал худшего, ведь, чаще всего, пьяные существа, на его глазах, обычно дрались и выясняли отношения.       Вала пробурчал что-то довольное и вдруг уткнулся головой в яркие редкие пряди эльфа, улыбаясь. — А я напился…       Маэдрос ничего не ответил, лишь сильнее напрягся. Странное поведение Моргота пугало ещё больше. Почему он вдруг так мягок? С чего бы утыкается в чужие волосы? С одной стороны… это было неприятно. Но с другой… Майтимо порадовался тому, что его, хотя бы, не бьют и не насилуют.       Вала помолчал, а потом хмыкнул, спрашивая младшего и укрывая себя и его одеялом: — Майтимо, а почему я злюсь? — Мне неизвестна данная причина, премногоуважаемый Владыка… — эльф отвёл взгляд. Это всё было странно и непонятно. — Хмф… Это так плохо… Я и сам сейчас не могу понять… — Тëмный поморщился, потирая лоб и вспоминая, — Эх… Потом.       Затем, тот зевнул и открыл глаза, глядя на нолдо. В них туманной пеленой отражалось опьянение и было понятно, что Вала немного не в себе. Словно подтверждая это суждение, мужчина выдал: — Нравишься, Майтимо. — Удивительно… — юноша отвернулся, кратко выдыхая, будто бы он фыркнул, — Я бы не сказал, что нравлюсь Вам, Владыка… Кхм. — Нравишься! — заныл Вала, вдруг подавась вперëд и касаясь губами макушки эльфа.       Эльфу могло бы быть и приятно от такого действия, будь это кто другой… Мать, отец, братья, друг… но никак не этот Тёмный Вала! После всего того, что он совершил, Маэдросу становилось всё более мерзко от этих нежных действий мужчины, хоть и тепло. — Как скажете… — Нэльо, а я? Я нравлюсь? — глаза Моринготто засверкали и сам тот постарался лечь так, чтобы медноволосый глядел на него. — Прошу, не называйте меня так… — закусив поджатую губу, нолдо слегка свёл брови. Он предпочёл промолчать вместо ответа на вопрос старшего, игнорируя, не желая отвечать. — Почему-у? — мужчина запустил руку в волосы эльфа, оглаживая, — Оно тебе не нравится?       Очевидно, Вала не сильно опасен, будучи в подобном состоянии. Юноша чуть посмелел, хватая за руку Мелькора, отводя её от своей головы. — Не нужно, пожалуйста… Мне неприятно…       Мужчина фыркнул, убирая руку и бурча: — Мне тоже неприятно… Неприятно, что одни боятся, а другие преклоняются… Я устал и совсем-совсем запутался… — Быть может… Вы что-то не так делаете?.. Почему Вас боятся, как думаете? — решаясь на диалог, юноша подуспокоился, выползая из-под тяжёлого тела. — Я не понима-аю… — Вала закряхтел, накрывая лицо ладонями, — Что ты хочешь сказать своими словами-и? — Вам не кажется, что Ваши методы наказаний слишком жестоки?.. — когда, как не в таком состоянии, когда мужчина довольно спокоен, сказать тому в лицо? — Я не умею по-другому, — Вала фыркнул, однако, не так холодно и раздражительно, как делал это будучи в трезвом состоянии, а как-то по-детски обиженно. — Вот как… — Майтимо осторожно сполз с постели на пол, дабы дойти до стола да налить воды, поскольку голова, всё ещё болела после краткого сна, — Тогда и никто не сумеет помочь Вам в понимании того, что не так, пока Вы не изменитесь, Владыка… — Потом…       Вала устало замычал, переворачиваясь в постель лицом и утыкаясь в неë, бурча что-то. Опьянëнному мужчине сейчас совершенно не хотелось думать. Хотелось тепла… И сна. — Ты так и не ответил, Нэльо… Нравлюсь? — Я расстрою Вас, Владыка… — юноша вздохнул, отпив из кубка, возвращаясь, но не в постель, к окну, — Нет, не нравитесь…       Вала недовольно встрепенулся и поднялся на руках на постели, шипя: — Почему?!       Пугаясь, эльф вжался в стену у окна, ощущая, как сильно бьётся его сердце в страхе. Он молчал. Говорить было нечего, на взгляд юноши, да и не нужно было, очевидно. Вала дожидаться ответа не стал, просто вздыхая и ложась на постели, укрываясь одеялом и говоря совсем тихо: — Ляг рядом…       Но младший, всё же, надеялся, что имеет возможность отказаться: — Вы разбудили меня, Владыка, я не хочу… — Я прошу…       Настроение менялось резко, как направление флюгера в ветреную погоду. Вала даже не думал, что говорит. Вот уже много лет он никого не о чëм не просил, желая не опускаться так низко, однако, теперь, от чего-то, преступил свои принципы. — Не просите. Я не пойду… — ощущая холод и вину за свои слова, юноша хотел спрятаться, убежать, чтобы не быть рядом с мужчиной.       Мужчина помолчал, не скандаля и не крича, просто прося так же тихо, уже предчувствуя, что отходит ко сну: — Поцелуй… — Ч-что?.. — нолдо обпрнулся на старшего, не понимая, что означает эта фраза с уст мужчины. — Поцелуй…! — Вала повторил чуть настойчивее, борясь с уже подступающим сном. — Я не буду целовать Вас. Вы мне не нравитесь, — будучи прямолинейным, юноша хмыкнул, отворачиваясь. — Значит, это всë не для меня… — сонно и без особого смысла пробормотал Тëмный и тут же уснул. Без криков, ссор, злости. Лишь печальный осадок. Но и тот пройдëт с пробуждением, и Вала будет даже рад, что не вспомнит ничего.       Прикрыв глаза, юноша устало выдохнул. Облегчение свалило напряжение с плеч, наконец, Вала уснул… Просто прекрасно. Майтимо погрузился в мысли, усаживаясь на подоконнике и смотря во тьму. — Такой злой, сильный, обижаешь слабых… А как расслаблен, так такой ребёнок… И ведь не скажешь по тебе, что всё это маска… — юноша опечаленно вздохнул, поворачивая голову в сторону мужчины, что мирно лежал в постели.       Спокойное лицо выражало лишь умиротворение от сна, мягкие черты не казались такими уж и грозными, наоборот, заставляли осознавать, что настоящий Вала добр и нежен… В какой же момент жажда власти и овладевание разумом камней подавили и погубили всю эту чистоту?.. — Ты ведь просто защищался своей агрессией и враждебным настроем к другим, а повзрослел, позволив завладеть этим чувствам твоим сознанием…       Рыжеволосый осторожно опустился на пол, отходя от холодного окна, исполняя былое желание Мелькора, о котором тот просил ранее, ложась рядом с ним на постель. С уверенностью можно сказать, что Вала не проснётся раньше утра, ведь по виду был слишком измотан… так ещё и напился.       Тонкие пальцы скользнули в волосы мужчины, ласково наматывая тёмные локоны на себя, затем плавно поглаживая спящего мужчину по щеке. — Так омерзителен, когда трезв… — с горечью выдыхая, юноша подался вперёд корпусом.       Искусанные побелевшие губы мягко коснулись чужого лба, оставляя лёгкий поцелуй. Юноша проникся этим нежным настроем Моргота, потому и поцелуй был оставлен лишь в целях проявления заботы, ведь Майтимо знал, что бывает, если кого-то недолюбили…       Теперь нолдо был готов закрыть глаза на всё, что произошло ранее. Юноша возжелал помочь мужчине стать мягче… С завтрашнего дня он начнёт исполнять каждый приказ Вала, стараясь лишний раз проявить заботу о мужчине, не получив за это после наказание. Он начнёт завтра. А пока… пора спать.