Отпусти меня, прошу..

— Когда принесут еду — поешь. Нужна будет помощь — за дверью прислуга. Тебя никто не тронет. Ночью меня не будет, — слова мужчины врезались в голову.       Сглотнув, он проводил испуганным взглядом Вала от постели до двери, выдыхая лишь тогда, когда старший покинул свои покои. Эльф был истощён, как морально, так и физически. Он прикрыл глаза, накрывая ладонями лицо, ощущая содранную кожу на запястьях. Лежать на остатках порванной одежды было весьма неудобно, всё давило на спину, а со спины на грудь. Нолдо с осторожностью вытянул из-под себя тёмные лоскуты, сбрасывая их на пол, будто бы никто не заметил, словно всё так и было.       В соприкосновении с деревянной балкой что-то глухо звякнуло. Что это? На постели, вроде как, ничего не должно было остаться. Майтимо с тяжестью приподнялся на локтях, обнаруживая кинжал Саурона, который тот забыл забрать, оставив его не глядя. Вот он под подушку и заполз. Слёзы вновь сами полились из глаз, пока нолдо вспоминал всё то, что сейчас произошло, а самое главное, он вспоминал одну только причину всего этого ужаса, отчего становилось ещё страшнее от мыслей, куда эльф попал, в какую паутину заматывает себя, как наивная бабочка, полагая, что сможет выбраться.       Вала спускался длинными лестницами вниз. Он сбегал, пропуская ступеньки, сам не зная, от чего бежит. Едкое, жгучее и горькое, словно желчь, чувство осознания подступало к горлу, мешая дышать. С мужчиной никогда такого не было. Он не знал, что происходило. Это пугало. Ещë недавно мужчина был уверен, что поступает верно, что то, что он делает, совершенно нормально. Однако, теперь трезвый разум твердил обратное. Тëмному хотелось найти виноватого. Кого-то, кто понесëт весь этот груз, всю ответственность за него. Кто был инициатором? Саурон? Но ведь Вала сам ему позволил такое, более того, начал первым. А остальные и вовсе не причастны… Не в силах смириться с душевными терзаниями, Тëмный Властелин спустился к самому основанию чëрной крепости, срываясь на низших слуг.

***

      Время всё шло и близилось к обеду. Нолдо, наконец, смог успокоиться от слёз, что было сделать весьма нелегко. Юноша вновь отключился из-за усталости, изнемогая от недостатка пищи, моральных издевательств и физического насилия. Совсем не удивительно, что эльф уснул, ведь прошлые дни, если не месяца, до этого никто ему такой возможности не давал. Почему бы и не воспользоваться ей?       Вскоре, одиночество эльфа снова потревожили. Дверь мягко приоткрылась, и в покои скользнул кто-то совершенно новый и незнакомый нолдо. Это был мужчина среднего роста, пожалуй, даже ниже самого феаноринга, с чëрными волнистыми волосами. Лицо его было чуть округлым и приятным, с хитрыми, узкими глазами желтого цвета и точëным прямым носом. Вошедший внимательно осмотрел покои и встал в углу, ожидая пробуждения обитателя комнаты, ничего не говоря и не заявляя о своëм приходе. Светловолосый приоткрыл глаза, негромко протяжно мыча, на что мужчина мог отметить ясное — эльф просыпается.       Поскольку юноша не знал о том, что в комнате находится вовсе не один, он слегка приподнялся на локтях, потягиваясь к тумбе, на которой Вала оставил кубок с водой перед своим уходом. Чуть отпив из чаши, эльф, без сил, рухнул спиной обратно на постель, ощущая собственную оплошность — он не убрал с кровати кинжал Майа. Громкий вскрик прошёлся по комнате от неожиданной колкой боли под лопаткой. Новый порез, который нолдо заслужил. Шипя, юноша зажмурил глаза, возвращаясь в положение полулёжа, дабы не навлечь на себя беду в виде злого Моргота по причине того, что эльф испачкает ему постель собственной кровью. Тут то Майтимо и поднял голову, замечая незнакомого мужчину, вздрагивая и застывая в положении, в коем находился. Глаза его отображали уже привычный страх. Кто это? Зачем он здесь и почему? Что сейчас произойдёт? Эльф снова где-то оплошал, потому заслужил новое наказание, исполнять которое теперь будет другой служащий Мелькору?..       Как только незнакомец заметил пробуждение эльфа, он чуть вышел из тени мрачного угла, однако, затем остановился снова. Когда же медноволосый получил новый порез, тот чуть нахмурился и подошëл к просторной постели. — Лорд Нэльяфинвэ, прошу простить за внезапно вторжение, однако, позвольте мне сперва помочь вам, а уже потом представиться? — мужчина почтительно поклонился, глядя на испуганного нолдо. — Д-добрый день. Зачем мне помогать? Я в полном порядке… — эльф старался дышать бесшумно, что выходило сложно от напряжения и боли в спине. да и по всему телу, в общем-то.       Мужчина терпеливо вздохнул. — Что ж, стоит всë же представиться… Лорд Нэльяфинвэ, моë имя Нарамакил. Я Майа. Владыка приставил меня к Вам, помогать и присматривать. Прошу прощения за свою бестактность. А теперь позвольте помочь Вам. Уверяю Вас, я не причиню Вам вреда… — с этими словами Майа осторожно протянул руки в открытом жесте, будто показывая, что не держит дурных намерений.       С чего бы к нему обращаются на «Вы», так ещё и с приставкой звания лорда? Мужчину не предупредили о том, что нолдо здесь обычный пленный, которого даже уважать не стоит? Что ж, как бы там ни было, юноша внимательно слушал всё то, что говорит ему Майа, боясь пропустить что-то мимо ушей, за это после получив ещё хлеще, чем за то, что отказывался от еды. — Я… Я в полном порядке, Вам не стоит беспокоиться, — робко начал эльф, не заостряя внимания на руках темноволосого не потому, что решил не уважать его, потому, что боялся.       Первым же, как нолдо отозвался на протягивание рук от Нарамакила, это была зажатость. После трёх дней, проведённых рядом с Вала, эльф больше не воспринимал подобные начала жестов, как что-то доброе, или же, просто нейтральное. Маэдрос зажмурил глаза, отворачивая голову, пугаясь, готовый принимать на своё лицо удар со стороны старшего. Верить в этой крепости нельзя никому. Кругом сплошной обман и выгода на отвратных условиях. Это какое-то безумие. Майа поджал губы, очевидно, понимая, что происходит. — Мне объяснили ситуацию… Вы напуганы, но не поймите неправильно, я должен Вам помочь. Хотя бы лишь потому, что я не в праве не выполнять данный мне приказ, — мужчина вздохнул и открыл прикроватную тумбу, доставав оттуда, уже знакомую феанорингу, мазь, — Ложитесь, я лишь обработаю рану. — Нет меня никаких ран! — несдержанно воскликнул феаноринг, вновь вздрагивая от недоверия и страха.       Это выглядело смешно. Из-под покрывала выглядывал оголённый торс, который помогал разглядеть все порезы на теле юноши, который не хотел принимать помощь от мужчины, для себя отмечая, что это всего лишь уловка, на которую нельзя вестись. Нарамакил нахмурился и, как и все, похоже, в этой крепости, стал говорить холодно, строго и, вместе с тем, спокойно: — Лорд Нэльяфинвэ, не отвергайте помощь! Я должен обработать рану на Вашей спине. Мне дан приказ беречь Вас. — Это становится всё забавнее… Я сам себя беречь не собираюсь, а здесь, кого не спроси, я никому не нужен, да каждому приказ отдан не убивать, — кажется, юноша уже начал постепенно сходить с ума.       Слегка качнувшись от лёгкого, но такого горького смешка, нолдо натянуто улыбнулся, смотря на пол в одну точку. Этот строгий тон, в котором к нему уже привычно обращались, стих для эльфа. Было плевать, хуже уже, всё равно, не будет. Наверное… Майа вздохнул тяжело и подошëл к эльфу. Удерживая нолдо, мужчина с хладнокровием и точностью мазнул по ране на спине, затем отходя и мягко улыбаясь. — Дело сделано… И я думаю, Ваши размышления неверны, лорд. Будь Вы не нужны с Вами бы не было всего этого… — задумавшись, Нарамакил тяжело вздохнул и убрал мазь на место, — Право, я говорю о чëм не знаю, прошу прощения.       Нолдо зашипел от жгучей боли смешения ещё свежей крови с непонятной, едкой на запах, мазью. Жмурясь, тот снова тихо посмеялся над словами старшего, думая о том, как мужчина пришёл к такому выводу. Эльф здесь кому-то нужен, очевидно самому Владыке Тьмы. Один вопрос: зачем? Снова и снова истязать молодое тело приглянувшегося пленного, находя для себя в этом множество возможностей потешаться над ним, да ублажать себя? — Вам не стоило этого делать… Вы не обязаны… — Обязан, лорд Нэльяфинвэ. Мне отдан Владыкой приказ, и хоть я не из тех псов, что ложатся под ноги своего правителя, но служу Моринготто верно, — Майа вздохнул и, сложив руки за спиной, глядел на феаноринга, — Ко всему прочему, лорд, Вы мне интересны…       Майтимо хотел возразить, но передумал, выдыхая лишний воздух, чуть кривясь от старых болей с утра. — Я бы предложил Вам присесть, да не моя это постель. Мне лишь было велено оставаться здесь, — вновь подал тихий хриплый голос эльф, игнорируя все предыдущие слова Майа. — Ох, позвольте, тогда я присяду на стул… — Майя шагнул к столу и чуть замер, глядя на очередную порцию пищи, что принесли эльфу, — Мой лорд, Вы не голодны? — Не нужно таких обращений… Мы едва знакомы, я не Ваш лорд… — напрягаясь от подобных слов, эльф перевёл взгляд на мужчину, — Голод… Это то, чем я упиваюсь в последнее время. Да, пожалуй… — вспоминая последствия своей упрямости, он решил не гневить больше Вала, да, наконец, поесть. Была лишь одна проблема — юноше было очень тяжело подниматься, — Многоуважаемый Нарамакил, я прошу меня простить. Я совершенно без одежды. Не могли бы Вы ненадолго не смотреть в мою сторону?.. Всего одну минуту. — Пожалуй, ближайшее время мне будет правильно обращаться к Вам так. Вы ведь принц из Нолдор, как мне известно, а я назначен Вам прислугой на неопределëнный срок. Так что и подумал… Но, если желаете, буду просто звать Вас по имени, Нэльяфинвэ. — Этого будет достаточно. В этих местах моё имя и титул ничего не значат, — горько усмехнулся нолдо, отводя взгляд.       Нарамакил поглядел на юношу, и заговорил снова, возвращаясь к вопросу о еде: — Нет-нет, мне сказали, что Вас сейчас лучше не тревожить. Не вставайте, я Вам помогу, — с этими словами, Майа взял приборы и посуду с едой, неся это всë к эльфу. — Я бы и сам справился… — привыкший к тому, что еду в него постоянно запихивали против воли, эльф вздохнул, не понимая, с какой стати к нему вдруг так добры. Нарамакил ничего не ответил, лишь отдал юноше в руки тарелку и приборы. — Справились бы, несомненно. Однако, раз я здесь, то должен помогать Вам. — Не стоит… В любом случае, никто не узнает о том, что здесь происходило: помогали Вы мне или нет. Как минимум, пока здесь нет тех, называть имена которых я не горю желанием… — принимая еду из рук старшего, юноша нехотя стал поедать пищу, ощущая, что от довольно долгого перерыва в пище, его теперь тошнит от малейшего даже запаха чего-либо съестного. — Ну, позвольте, я ведь делаю это и ради своей выгоды тоже, как бы лицемерно это не звучало. Я сказал, что Вы мне интересны. Потому, я таким способом Вас изучаю, — Майа с любопытством сощурился, глядя на нолдо, а потом кашлянул, отводя взгляд, — Извините за бестактность в моих словах, но мне было легче сказать так открыто. — Что ж, если я интересен Вам, поспешу огорчить Вас: как бы глупо и некрасиво с моей стороны это не звучало, я никогда никому здесь не поверю. Уж тем более, не откроюсь даже самую малость. Ничего личного, просто защита… — на первый взгляд могло показаться, что нолдо осмелел, разговаривая безо всякой опаски. Однако, всё было не так, как кажется.       Эльф по-прежнему боялся Майа, не зная, сказал тот правду о том, что действительно хочет помочь, или соврал. Это было важно для юноши, ведь ему не очень бы хотелось, чтобы в покои к Вала входил кто-либо, кто ещё желает по-насмехаться над нолдо, причинив физическую боль, унижая. — Я понимаю Вас, это вполне обыкновенная, для Вашего печального опыта, реакция. Но я и не прошу Вашего доверия. Предпочитаю, в качестве получения информации, лишь наблюдение. Потому, сам и вызвался к Вам.       Майа говорил тихо, а взгляд его, будто тоже не желая мешать и пугать эльфа, был мягким и простым. — Для чего же?.. Никто не желал, а Вы возжелали… Чем же я так заинтересовал Вас, премногоуважаемый Майа?.. — наконец, с едой было покончено, и юноша оставил в своих руках пустую тарелку, ощущая весьма смешанные чувства. — Ах.? Не знаю, будет ли Вам легче от моих слов, но пожалуй, мой интерес к Вам больше связан с Вашим отцом. Даже не так… С его видением мира. И я от чего-то уверен, что похожие основы он оставил и в Вас. А даже если и нет… То мне всë равно будет интересно узнать о Вас. Всë же, не каждый день у нас бывают Нолдорские принцы, — Майа коротко и мягко улыбнулся, забирая тарелку из рук юноши.       После упоминания об отце Майтимо и разговор вести более не хотелось. Привычно, здесь его имя упоминали лишь для того, чтобы оскорбить чувства нолдо. Однако. Этот мужчина, кажется, не преследовал данной цели. Всё очень странно… Спонтанно… — Извольте, я не буду продолжать эту тему, я лишь… спрошу, — эльф уверенно поднял взгляд на Майа, смотря тому прямо в глаза, — Скажите… Моргот не поведал Вам о том, по какой причине, насколько и куда он решил пропасть в эту ночь?..       Майа задумался, чуть сводя брови и вздохнул. — Что-то подсказывает, что он пропадëт не на одну ночь… Потому как появился он в весьма мрачном настроении, сказал, что идëт работать, чтобы его не отвлекали, и громко хлопнул дверьми. А мне же было велено передать, что, с сегодняшнего дня, эти покои Ваши. Пока тоже на неопределëнный срок. Это весьма необычно со стороны Владыки, но я лишь исполняющий свои обязанности, и мне не к чему интересоваться причинами таких перемен. — Что ж, благодарю Вас за ответ, премногоуважаемый Нарамакил, — эльф вздохнул, ощущая себя чуть свободнее по причине того, что в ближайшее время Вала трогать его не будет.       Избегая своей прошлой оплошности, Маэдрос вытащил из-под подушек кинжал Майрона, перекладывая его на тумбу, сглатывая, снова вспоминая о том, что произошло здесь утром. От этого слёзы сами непроизвольно стали наворачиваться на глаза нолдо. Он не контролировал этот процесс, не зная, как остановить его. Глядя на реакцию медноволосого, Майа чуть нахмурился, касаясь холодной стали кинжала пальцами. — Этот клинок кажется мне знакомым… Если не хотите тут видеть его, я позже передам владельцу. — Пожалуй, это будет лучше, чем если тот войдёт сюда за ним сам… — честно признаваясь, судорожно выдохнул Майтимо, закрывая лицо ладонями, дабы старший не видел его слёз. — Верно… Судя по Вам, Нэльяфинвэ, Вы вовсе не хотите его видеть… — Нарамакил взял в руки сталь, осматривая со всех сторон и чуть хмурясь, — Только я совсем не припоминаю, где видел его… Если Вам будет не трудно, прошу, назовите имя обладателя этого «ножичка». — Он принадлежит тому, кто заведует пытками и всей темницей в вашей крепости, достопочтенный Майа… — кусая губы, тот задержал дыхание.       Нарамакил мог отметить для себя, что примерно делали с этим остриём некоторое время назад, поскольку на лезвии, всё также, находилась постепенно засыхающая кровь эльфа, а на теле его были сплошные свежие порезы да один глубокий. — Ах, да… Я вспомнил.       Майя нахмурился сильнее, и закрыл глаза, заворачивая в небольшую тряпицу кинжал. Затем, тот поглядел на эльфа, оглядывая недавние ранения. — Мог бы и узнать по такой «росписи»… Единственный любитель такого у нас… И что он в этом находит…       Юноша громко выдохнул воздух, сжимаясь в груди. Ему было неприятно слушать то, что говорит Майа, хоть это и было вполне себе приемлемым. Нарамакил вздохнул, оглядывая комнату и снова отходя к стулу, садясь на него. — Если желаете отдохнуть, то не стану Вас тревожить. Если же нет и нужна будет помощь — я буду здесь. — Я только недавно проснулся, достопочтенный Майа, подняться с постели я не смогу, да и делать мне особо нечего. Выбора у меня нет, так что, это уже Вам решать, остаться или заняться собственными делами. — Собственных дел у меня нет. Но, если я Вас напрягаю или мешаю Вам, то я уйду, — чуть пожал плечами Майа, глядя на нолдо. — Разве такое возможно?.. У свободного от многих запретов существа… и нет собственных дел. Вы меня поражаете… — эльф чуть отвёл взгляд, поджимая губы, говоря с огромной неуверенностью, — Однако… Вы первый, с кем мне удалось беседовать здесь спокойно, без молчания с моей стороны, без насмешек, упрёков и угроз. Это удивляет. и напрягает, прошу простить меня за мою прямолинейность… — Прощаю. Я немного отличаюсь от остальных жителей крепости, и состою в группе тех немногих, кто пришëл во Тьму не за властью или могуществом, а для знания и другого устройства мира. И это легко может напрягать, — Майа мягко улыбнулся, скучающе постукивая пальцем по носу, — Что же касается моих «дел»… То у меня нет определëнной должности. Я очень хорошо разбираюсь в медицине, в особенности той, что используется вместе с магией. Пожалуй даже, это моë основное направление. А так, мне дают работать с бумагами, новыми видами существ. Иногда приходилось работать с пленниками, но это, всë ж, мне не по душе… Кроме, разве что тебя. Но, что-то я слишком много болтаю.       Эльф внимательно слушал мужчину, отмечая для себя, что тот, очевидно, и вправду расстроен тем, что нолдо скучен. Может то и к лучшему… Его догадки по поводу того, что всё это лишь спектакль постепенно подтверждались. Эльф во всём искал подвох. Это «тебя» сильно разрезало слух в перечне, как кажется, наигранного фальшивого уважения. Будь мужчине, действительно, интересен нолдо, он бы не стал заканчивать свой монолог итогом того, что много разговаривает, не сказав ничего запретного, лишь отвечая на вопрос интересующегося. Подобное напрягло сильнее.       Нарамакил чуть помолчал и, чувствуя в воздухе какую-то неловкость и недосказанность, продолжил: — Я не привык разговаривать лишь о себе, да и всë самое интересное, я, пожалуй, рассказал… Так что… Если желаете продолжить беседу, то расскажете что-то о себе? — Майа снова чуть улыбнулся и поднял взгляд на нолдо. — Обычно, моя история здесь никого не волнует… Что бы Вы хотели узнать?.. — рыжеволосый помялся, неуверенно заглянул в жёлтые глаза, желая понять, что конкретно нужно принимать во внимание. — Я не знаю, что спрашивать… Ваше прошлое достаточно трагично, боюсь спросить не о том… Так что, скажите то, что пожелаете нужным сказать тому, кто будет с Вами ближайшее время, тому, кто не слишком близок к Вам, но может знать о Вас хоть что-то… — задумчиво выдал мужчина, разглядывая эльфа. — Я… так не могу… Прошу меня извинить… Привычно отвечать на конкретно поставленный вопрос, чем долго раздумывать, что сказать… Я лучше расскажу Вам о чём-то болезненном на свою душу, чем сам не буду знать, чем поделиться… — М-м, что ж, ладно. Тогда, надеюсь, мои вопросы не будут слишком неудобными… — Нарамакил сложил пальцы домиком и чуть сощурился, — Нэльяфинвэ, Вы ведь изначально шли на переговоры, верно? Думали ли Вы, что окажетесь в таком положении…? — Да… Изначально, я шёл на переговоры, но сильно сглупил. Я думал, что под эффектом неожиданности смогу исполнить данную нами братьями клятву о сильмариллях… Но я был слишком самоуверен, потому Великий Эру и наказал меня, вот я и здесь. Однако, я даже не думал о подобном исходе… Тем более, не думал о том, что будет происходить подобное, как сейчас… — Ох… А твоя семья? Они были готовы к такому? — Нарамакил подался вперëд, загораясь интересом к жизни этого маленького нолдо. — Большинство из них были уверенны в положительном исходе, как и я сам. Но остальные твердили о том, что я слишком доверчив, глуп и наивен. Что ж, они и оказались правы… — поджимая губы, сминая их в единую тонкую белую полоску, младший отвёл взгляд, ощущая себя неловко. — Ну, хах, тяжело идти хитростью против столь коварного Врага… — Майа задумчиво потëр подбородок. — У тебя не было возможности послать письмо домой отсюда…?       Нолдо промолчал, сглатывая, отворачивая голову в принципе. — Если… Вы этой комнате находится клинок того, сами знаете кого, так и я ещё нахожусь в покоях Моринготто, то как Вы считаете, что тем, кого забрасывают в низы темниц дают возможность хотя бы коснуться бумаг?.. Я опровергну Ваше мнение… — Гм… Верно, прошу меня простить… Просто мне казалось что Хозяин этих покоев… А хотя, неважно, — Майа оборвал фразу на полуслове, ловко меняя тему, — В любом случае, сейчас у Вас трогать не станут, быть может, выдастся шанс… — Кто мне позволит, хах?.. Даже думать о подобном смешно… — вздохнув, эльф коснулся ладонью лба, ощущая вдруг резкую пульсацию и боль, сопровождая негромким протяжным мычанием. — Я Вас ни к чему не подначиваю, но я ведь говорил, что Вы мне интересны, Нэльяфинвэ… Мне любопытно наблюдать. Так что, если будут силы, я смогу даже поспособствовать… — Майа улыбнулся, хитро щуря глазки, но без всякой насмешки — Однако, по-моему, я забегаю вперëд… Мы только лишь познакомились… — Вы со мной играете… — ощущая себя не в своей тарелке, юноша снова прочувствовал в словах старшего что-то не то, — Да и… Вы верно обратились к обратному. Я лишь напомню, что никому не имею возможности верить. Откуда мне знать, что Ваши помыслы чисты, а Вы здесь находитесь, на деле, по доброй воле?.. — Я говорил Вам, что не люблю это всë… Эти игры и манипуляции с пленными. А Вы, как я понимаю, считаете себя таковым… Но Ваше право не верить мне. Я всего лишь предложил, да и, как уже сказал, сильно забегаю вперëд… — Майа вздохнул терпеливо, прикрывая глаза и всë ещë мягко улыбаясь.       Младший закрыл глаза, что жутко болели от слёз, которые лились непрерывно уже два дня подряд. Юноша перевернулся на бок, чуть приподнимаясь, насколько хватало сил, издавая тихие странные звуки, схожие со стонами боли. — Прошу, простите меня за это недоразумение… — Ничего страшного, Нэльяфинвэ, я понимаю… — мужчина проследил за эльфом, приподнимаясь со своего места, — Не забывайте, что я лекарь, от части. И что моя обязанность заботиться о Вас. Потому спрошу — нужна Вам помощь? — Ох, никак нет, достопочтенный Майа… — тише, чем ранее, произнес нолдо, сам не понимая, что с ним происходит сейчас.       Нарамакил помолчал, недоверчиво щурясь, и сел на место. — Ну что ж, как скажете… — Не стоит беспокойства, я, в любом случае, справлюсь сам. Даже если меня что-то и будет тревожить, мои мольбы обращены на смертельный исход, что будет чудом для меня. — А вот эти мысли я попрошу Вас оставить, — немного резковато выдал Майа, — Вы нравитесь мне, как существо, и, несомненно, я понимаю, что Вам тяжело. Однако, меня достаточно сильно заботит и своя шкура. Я не позволю Вам погибнуть тут, уж извините. — Я прошу простить меня за мою недосказанность… Вы не так меня поняли… — эльф сглотнул, напрягаясь, чувствуя сильную вину за свои слова, — Конечно, я не собираюсь подставлять Вас… Я просто предпочту копить в себе всё, чтобы в дальнейшем, когда Вас уже не будет здесь на том посту, на который Вас разместили в данный момент, исполнить свою заветную мечту…       Мужчина нахмурился, вздыхая тяжело, и сказал серьëзно, но тихо: — Что ж, это Ваше право, и конечно, мне не по силам понять всю горечь Вашей судьбы… Просто… Прошу, подумайте над тем, что я сейчас скажу. Неволей, на Вас сейчас легла колоссальная ответственность. На Вашу жизнь. И я хочу чтобы Вы знали, что в Вашем распоряжение, Нэльяфинвэ, сейчас судьбы многих жизней. Не вините себя, не принимайте слишком близко. Просто знайте об этом. — Всё, что меня держит — это моя семья… Я существую лишь для них поскольку каждый раз, когда мне угрожали, угрожали их смертью… Не было бы этого, я б давно нашёл способ умереть, не важно, вовсе, как, — по сердцу от этих слов старшего хорошенько полоснуло, словно, острым лезвием. Дыхание спёрло, а сам рыжеволосый сжался, ощущая, почему-то, в словах Майа давление и нравоучения. — Что ж, тогда прошу Вас, живите… Вряд ли Вас волнуют жизни тех, кто находится в этой крепости, так что, живите для того, чтобы Ваши близкие были в порядке… — Нарамакил чуть свëл брови, вздыхая, и отвернул взгляд куда-то к окну. — Легко сказать, когда не думаешь о смерти каждую минуту… — Майтимо не хотел повторения, но его эмоции взяли вверх.       Он перевернулся на живот, ложась на свежие порезы, утыкаясь носом в подушку, ощущая новый порыв безрассудной истерики, слёз на глазах. Стало невыносимо больно от воспоминаний каждого из этих долгих трёх дней. Юноша, будто забывая о том, что с ним в одной комнате находится ещё и Майа, несдержанно истошно закричал, заглушая свой крик, очевидно, выходящий из души, подушкой. Слёз стало больше, юноша уже успел начать ими давиться, крепко сжимая ткань наволочки.       Майа тактично не смотрел на эльфа, прикрывая глаза. От этих эмоций, появившихся в воздухе, стало невыносимо тяжело и тошно. Нарамакил, хоть и не знал всего, но понимал, что нолдо вынес страшное. Настолько, что теперь ему и самому хотелось думать о гибели и конце.       Спустя некоторое время истерического заскока, Маэдрос стал успокаиваться, сквозь слёзы говоря невнятное «Прошу, простите за это…», обращаясь к нынешнему собеседнику. Ему, явно было не интересно за этим наблюдать, не то, что слушать, потому эльф и чувствовал себя ещё более виноватым, зарождая новую волну плача. — Не извиняйтесь, Нэльяфинвэ, Вам плохо и это нельзя держать в себе… Но, право… Позвольте, оставлю Вас с Вашими чувствами наедине? Мне весьма неудобно в этой ситуации… — честно выдал Майа, вставая со своего места.       Он не стал ждать, а сразу почтительно поклонился и направился к выходу. Уже на пороге тот сказал: — Если я буду Вам нужен, то я буду за дверью. Или же, можете использовать осанвэ. На этом оставлю Вас, — и темноволосый мужчина удалился из покоев.       Нолдо не проронил ни слова за весь монолог Нарамакила. Да, наверное, и не нужно было, и так всё понятно. Так и провёл юноша остаток дня в оковах чувств сломленности и ощущения рабства, что душило изнутри.