Воин вереска

Райнер с удивлением заметил, что все вокруг вдруг замерло. В поселении никогда не было шумно, в отличие от привычных западных деревень; теперь же умолк не только смех, но и разговоры. Наверное, из-за того странного колдуна, пришедшего из-за реки. Он убеждал всех в необходимости уйти, пока смерть не коснулась их. Едва ли Райнер действительно понимал, что он имеет в виду, пока Берт ему не объяснил. Тьма почти подошла вплотную; грядет бой. Зло, призванное неосторожными из других миров, хочет поглотить все на своем пути. Райнер оглядел поселение, ничем не прикрытое от вторжения — ни частокола, ни врат; ничего. Предложил укрепления, разделиться на отряды, поставить кого-нибудь у скалы неподалеку, чтобы видеть плато и быть готовыми; чтобы предотвратить внезапное нападение. Бертольд только улыбнулся в ответ, сказав, что они готовы. Скорее всего, в поселении не было не только оружия — не считать же им ножи, острые, но созданные лишь для трав — даже кольчуг и лат не было. Ничего. Как сдерживать напор извне? Райнер решил поговорить с тем, кто принес весть. Его звали Армин, и выглядел он мрачным и почти обреченным. На воина посмотрел вскользь, усмехнулся чему-то своему, но не сказал ни слова. А потом, к удивлению Райнера, появился Жан с экипировкой. Меч у него отобрали, однако кинжалы остались, как и яд к ним. Неделю назад Райнер бы без колебаний ответил любому спросившему, что, в случае провала миссии, Жан побежит первым — так ему дорога собственная шкура. Но Жан был там, рядом, точил лезвия и глядел на Армина с незнакомым чувством во взгляде. Два воина на несколько сотен безоружных. Это верная смерть. / Они появились за три часа до заката. Дикие и озлобленные, орки, гоблины, вооруженные копьями шаманы и объединившиеся с ними колдуны-одиночки. Это было совсем не похоже на ту неорганизованную свалку, в которой Райнер и Жан недавно участвовали. Теперь враги соблюдали строй, а их блестящие клинки сложно было сосчитать. Если бы воинов, таких, как Райнер, было с тысячу, он бы не волновался об исходе боя. Но все было иначе, и ни на кого, кроме себя, нельзя было рассчитывать. Черной смолой нечисть и их хозяева полились сквозь деревья и быстро оказались в нескольких ярдах от защитников поселенцев. Длинные оперенные стрелы десятками вонзались в землю. Райнеру показалось, что кто-то закричал, когда они с Жаном сорвались вперед — резать и валить наземь, чтобы потом заколоть. На собственных ногах, а не на спине лошади, это было сложнее и медленнее. Райнер размахивал мечом, изредка хмурясь из-за вспыхивающей в спине несильной боли, и пытался краем глаза присмотреть за Бертольдом. Едва ли тот мог сражаться — учили бы его деревья такому? — но уворачивался ловко. Армин что-то бормотал и почти не двигался, но любой, кто подходил к нему, разрывался на части или просто падал на землю; через некоторое время вокруг колдуна трупы лежали стеной. Большая часть жителей поселения собрались около гигантского дерева с красноватой корой и тихо пели. Воздух едва ощутимо вибрировал от этого странного, совсем не похожего на привычное Райнеру, пения. Молили ли они в этот час своих богов или лес — воин не знал. Бертольд не присоединился к ним, за что Райнер в душе был ему благодарен. Несмотря на то, что знахарь упрямо твердил о судьбе и неизбежности, он не стремился подставиться под первый же удар врага. Орды тварей прорывались всё глубже в поселение. Один за другим, словно свечи, вспыхивали шатры и деревья. Райнер старался, как мог, но не мог защитить каждого — не успевал оказаться рядом. И люди умирали; спокойно и скорбно, словно отходя в прекрасный вечный сон. Это было жутко и больно, и Райнер жалел, что не знает всех имен. Пока Бертольда можно было увидеть неподалеку, Райнер заставлял себя двигаться быстрее и быстрее, но врагов не становилось меньше; они, кажется, все прибывали. Райнер молился о том, чтобы среди них не было конных. // Боевой рог прорвался сквозь хаос шума боя, добавляя в эту какофонию новые звуки. Райнер не верил своим ушам. Подкрепление! Сердце его переполнилось надеждой. Сигнал атаки армии Вишмиста он не мог спутать ни с чем. Судя по всему, прямо сейчас прямо с фланга в орду тварей должен был врезаться легион северной столицы. Никак сами боги смилостивились и послали им помощь. «Очень вовремя», — усмехнулся воин, широкой дугой раскручивая свой меч. Эти звуки посеяли замешательство в ряды врага. Райнер не мог упустить этот шанс. Издав боевой вопль, распаляя свою ярость и азарт битвы, он с новой силой бросился в полчища врага, срубая с размаха голову близстоящему орку. Бошка с глухим стуком ударилась оземь, желтоватая глаза с красными прожилками бессмысленно уставились в тёмное небо. Тупая тварь даже не успела сообразить, что это был её последний миг. Райнер рычал, словно зверь. Он слышал близкие звуки боя и искренне поверил, что теперь у них есть хоть небольшой, но всё-таки шанс на победу. Эффект неожиданности, которым воспользовался Вишмист, зайдя к вражеской орде с фланга, позволил выиграть им время и позицию. Райнер молил всех известных ему богов о том, чтобы они помогли сдержать фронтовой натиск их малочисленному ополчению. Он видел как Жан, сражающийся неподалёку, тоже воспрял духом. Он выглядел измотанным и истекал кровью, но всё же поднял свой клинок и что-то яростно прокричал. Слов Райнер не разобрал. Райнер не чувствовал боли и усталости; несколько неглубоких порезов на ребрах и руках отзывались раздражающей пульсацией и сильно кровоточили, но он не обращал на них ни малейшего внимания. Отразив атаку очередного противника, воин с силой пнул уродливую тварь и наотмашь ударил мечом, целясь в район живота. Попал. Орк заревел от ярости и боли, пытаясь удержать внутренности в распоротом брюхе. Ещё один удар сразил его, подарив смерть. Воспользовавшись секундной передышкой, Райнер попытался поймать взглядом знахаря. «Я должен отплатить долг», — напомнил он сам себе, не в силах признать, что этот глупый колдун — тот, чья жизнь заботила его гораздо сильнее чем прочих. Визгливый крик гарпии заставил его поморщиться и снова повернуться лицом туда, откуда шли полчища врага. Отвлекаться было нельзя, промедление могло стоить жизни. На него пошли сразу трое: два орка и отвратительного вида гарпия, метавшая острые как ножи перья. Выругавшись, Райнер пытался отразить часть из них, чувствуя, как их края не хуже заточенной стали рассекают плоть. Глаза застилала красная пелена. Запоздало он понял, что лоб рассечен, а глаза заливает кровь, но отвлекаться на это было никак нельзя. Ожесточенная схватка — безумный танец смерти. Тяжело дыша, Райнер оглядывал тела поверженных врагов и мрачно отмечал приближение новых противников. Этим дьявольским пляскам не было конца. Он долго не мог обернуться на Бертольда. А когда обернулся — понял, что не успел: Берт лежал на красной от крови траве. Воздух вышел из легких; сражение потеряло смысл, ведь Райнер сражался не только для себя. Или совсем не для себя. Райнер одним косым сильным взмахом меча снес голову очередному напавшему на него орку; снес еще несколько по пути, неосторожно и неряшливо, за что получил несколько глубоких царапин в ответ. Бертольда проткнули клинком насквозь; он едва дышал, широко открытые глаза смотрели бессмысленно и пусто. Он умирал. Внутри все горячо сжималось, горечь и сожаление свинцом давили на сердце, слезы подступали к глазам; казалось, что все плавится, воздух искрит и плывет волнами. — Берт, — бестолково позвал Райнер, опускаясь перед ним на колени. Кровь залила едва вздымающуюся грудь. Райнер не был знахарем, но понимал, что ничего нельзя сделать. — Проклятье! Берт, тебе нельзя умирать! Я ведь должен вернуть тебе долг! — Его трясло от собственной беспомощности. — Ты не можешь уйти вот так! Ты обещал, что поможешь мне найти ответы! Райнер, понимал, что должен встать и бороться дальше. Он слышал лязг вражеских доспехов позади, хриплые крики тварей, но не в силах был подняться и продолжить битву. Был ли во всём этом смысл? Возможно, всё действительно, было предрешено с самого начала. Он рассматривал безжизненное лицо знахаря, всё ещё пытаясь, теперь уже самостоятельно, отыскать в своём сердце ответы. Сердце ныло, заполняя его душу тёмной, липкой и беспросветной тоской. За спиной раздался победный рык орка. Слишком близко. Райнер, попытался сделать оборот и отразить удар невидимого врага. Поздно. Агония затмевала всё вокруг, словно в одно мгновение его лишили всех чувств, оставив только одно — пронзительную жгучую боль. Она раскаленным железом пропитывала каждую клетку его тела, тянула вниз, в ледяные пучины непрекращающихся страданий. Боль окружала его снаружи, боль стискивала изнутри. Она ломала кости, разрывая сухожилия и вены; заполняя лёгкие густой кровью вместо воздуха. Он попытался закричать, но задохнулся, не в силах издать ни звука. Райнер тонул, захлебываясь собственной кровью.