Прошу, убей меня

      Два месяца назад, начало августа.       Серёжа оторвался от работы, когда мощный грохот раскатистой волной прокатился по комнатам его мастерской — в дверь громко и бесцеремонно барабанили.       С новой работой в Клубе у Серёжи оставалось всё меньше времени на нормальную работу. Ведь когда-то, помимо этих двух работ, надо было успевать хотя бы поспать. Да, Хозяйка помогла разобраться с основными долгами и мистером Синьхуа, но многие заказы Серёжа всё же планировал исполнить в срок. Не всю же жизнь ему в клубе своё тело продавать? В идеале, Серёжа планировал закончить с этим как можно быстрее. Рано или поздно он хотел бросить и вернуться к нормальной, обычной жизни. Возвращаясь домой, он спал всего пару-тройку часов, вставал и шёл к картинам и скульптурам. Потом снова спал пару часов и шёл в Клуб. С новым графиком он даже не успевал зайти в студию, в которой когда-то обучался. Впрочем, он вообще ничего не успевал.       Вот и сегодня Серёжа с самого утра был занят работой. Он не планировал отвлекаться, даже если начнётся война, но громкий настойчивый звук внезапно повторился. Пришлось отложить скульпторский молоток и оставить только получившую первые очертания изящную статую. Она станет переломным моментом в его карьере — Серёжа был уверен. Он был создан, чтобы нести в этот мир красоту и рождать её даже из уродливого куска камня. Растворяясь в запахе красок, влажного мела и бумаги, он забывал о реальном мире и растворялся в нирване, пока его руки творили и создавали. В этом заключалась вся его жизнь.       Вытерев руки после очередной громкой череды ударов, Серёжа спешно подошёл к двери, раздражённо открыл и едва не оказался сбит с ног уже хорошо знакомым ему майором Игорем Громом.       — Какого чёрта?! — закричал Серёжа, пытаясь вытолкать его из квартиры обратно в грязный пахнущий мочой коридор с вечно мигающей лампочкой.       Только вот Гром, как непоколебимая скала, так и остался стоять на месте. Он не сдвинулся ни на миллиметр, как бы Серёжа не старался. Более того, за его спиной нерушимой стеной стояли другие полицейские. Серёжа изумлённо замер, почувствовав, как его сердце падает в пятки, поморгал и раздражённо выдохнул. Слов у него так и не нашлось. Он неловко одёрнул длинную футболку, словно не зная, куда деть руки, и только потом деловито сложил их на груди.       — По твою душу, — с самодовольной улыбкой сказал Гром и развернул перед его лицом бумажку с печатью. — Разрешение на обыск. И да, ноутбук готовь.       — Вы не посмеете... — вспыхнул Серёжа и мотнул головой. — Не посмеете! Я не позволю каким-то остолопам переворачивать тут все снова! Да с какой стати?!       — Ещё как посмеем, — ответил Гром. — Потому что ты «забыл» мне рассказать о своей второй сим-карте, с который ты в тот вечер, когда убили Бугакова и его друзей, позвонил некому господину Синьхуа. И, я уверен, это ты натравил его на ребят. Вы в сговоре, это точно. Я уже почти доказал, что именно Синьхуа послал своих молодцов в клуб.       — Почти? — фыркнул Серёжа. — Вот сначала докажи, потом приходи!       — Ты так со мной не разговаривай, — сказал Гром. — Слушай, свали с дороги, не делай себе же хуже.       Он подступился ближе, схватил Серёжу за предплечье, с силой сжал и бесцеремонно отстранил его со своего пути. Вспыхнув, тот бросился на него с кулаками.

***

      — И в чём же вы меня подозреваете, майор? — резко спросил Серёжа, когда они сидели в допросной. На его щеке расцвёл яркий синяк, полученный в потасовке с Громом. Разнимали их долго и шумно, потому что Серёжа, словно фурия, буквально попытался выцарапать Игорю глаза.       В его квартире-мастерской ничего подозрительного не нашли, кроме телефона с сим-картой, о которой говорил Гром. Ноутбуком занимались специалисты, но ничего интересного там пока что не было. Статьи об искусстве, репродукции картин, множество фотографий архитектуры Питера, сделанные самим Серёжей, и фотографии Флоренции и Рима, скаченные с тревел-сайтов. Даже соцсети он вёл не для общения, а для поиска новых заказов.       Гром бросил в его сторону долгий внимательный взгляд. На его щеке красовались четыре свежие царапины — Серёжа не собирался сдаваться без боя. Поэтому Гром был спокоен, но полон холодной решительной ярости. Серёжа видел это и чувствовал, между ними так и искрило. Гром прищурился, обдумывая ответ, и положил перед собой папку — досье на Разумовского. Он сложил руки на столе, облизнул губы и спокойно ответил:       — В недавних убийствах в питерском клубе «Чайка». Три жертвы, три ножевых ранения. Вам что-нибудь об этом известно?       Серёжа чуть вскинул брови. Началась игра — кто кого быстрее взбесит. Гром вёл себя невозмутимо, так, словно они не повторяли этот разговор по кругу. Первый допрос случился пару недель назад, когда скромный и тихий Серёжа Разумовский внезапно превратился в дерзкого и самоуверенного хлыща. Даже сейчас, нагло откинувшись на стуле, он медленно кивнул, подумал немного и ответил:       — У вас есть какие-то доказательства или улики против меня? Если нет, вы можете извиниться за незаконное задержание и пройти нахуй.       Гром промолчал. Серёжа понимал, что он не узнаёт в нём того мальчика, с которым разговаривал утром, сразу после убийства. Тогда Серёжа был взъерошенным, заплаканным и слабым, а сейчас он вырос, стал сильнее, и даже мрачные стены душной допросной комнаты не давили на него.       — Не смей тут материться, понял? — угрожающе тихо сказал Гром. — Ты уже допрыгался, когда напал на полицейского при исполнении. К тому же, у тебя есть мотив.       — Боюсь, что нихуя у вас на меня нет, вот вы и беситесь, майор.       Серёжа видел, как тяжело и напряжённо дышит Гром. На мгновение, всего на секунду, он нервно сжал и разжал кулаки. Его заводили и бесили наглые дерзкие ответы, бесило откровенное хамство. Серёжа всё это видел, но отступать не собирался. Он устал пресмыкаться перед теми, кто считал себя сильнее него. Он устал молчать и уступать, он устал быть Тряпкой. В его глазах даже промелькнули золотые искры — в нём жил и бушевал огонь, готовый сожрать и уничтожить каждого, кто посмеет обидеть Серёжу.       — Ты знал убитых, — уверенно сказал Гром. — Они задирали тебя, обижали, били. Потому что ты для них... «ботаник», да? Как там ещё говорят? Онанист? Дрочер? Неудачник? Ещё и из бедных, да? Они предлагали отсосать за деньги? Давай, рассказывай, как ты во всё это влип?       Влип. Серёжа усмехнулся и покачал головой. Да, он влип, но Игоря Грома это не касалось. Он не собирался повторять по кругу то, что уже говорил много-много раз. Да, господину Синьхуа звонил. Да, истерил. Да, не знал, что делать и жаждал возмездия. Но никого не подначивал и не подговаривал, более того, никто никого не убивал, все долги как были, так и остались на Серёже.       — Я кредиты взял, майор, — сказал он. — Кредиты, чтобы возместить потери господину Синьхуа и другим заказчикам. Я взял множество новых заказов с предоплатой, чтобы закупить новые материал и инструменты. А вы сейчас задерживаете меня и мешаете работать! Моя жизнь и без того разрушена, хватит доводить меня, прошу вас.       — На те же кредиты вы покупали новую одежду? — спросил Гром. — Не сказал бы, что вы экономите на себе, Разумовский. Раньше как-то попроще были, да и вели себя иначе. Что изменилось? Обрадовались и воодушевились, что можете безнаказанно творить расправу?       — Живу по принципу «сгорел сарай — гори и хата».       Снова повисла пауза. Гром долго и внимательно смотрел на Серёжу, словно пытаясь хоть что-то прочесть в его глазах, а Серёжа нагло смотрел на него, периодически зевал и тяжко вздыхал. Ему скучно — он демонстрировал это всем своим видом — и ни капельки не страшно. Он же ничего не сделал, совсем ничего.       — У вас так много клиентов, — задумчиво сказал Гром. — Хотя вы такой молодой и даже должного образования не имеете.       — Я очень талантливый и хорошо раскрутил свою группу в социальных сетях, — ответил Серёжа. — Всегда любил компьютеры, так что разобраться с рекламными алгоритмами не составило труда.       Серёжа отвечал уверенно, медленно и доходчиво. Гром внимательно посмотрел на него, медленно кивнул и сказал многозначительное «ага». Постучав ручкой по столу, он демонстративно выдержал паузу, затем притянул папку, раскрыл её и пролистал.       — Сергей Разумовский, — сказал он. — Скромный тихий мальчик, выросший в детском доме. Родители погибли при загадочных обстоятельствах. О, даже не установили, убийство это или несчастный случай? Как интересно. Так, ты закончил школу, имел конфликты практически со всеми учителями. Поступал в МГУ, но не прошёл. Вернулся в Питер, где год обучался у мастера Степцова в частной академии искусств, а потом занялся сольной работой. И всё-то вам удаётся, Разумовский!       — Что например? — спросил Серёжа.       — Например, закончить школу даже не хорошистом, но пытаться поступить в МГУ. Вы даже дошли до определённого этапа.       — Я прошёл все этапы. У меня были конфликты с учителями, как вы и сказали. В этом вся проблема, именно поэтому у меня нет золотой медали. Я не умею работать в коллективе, я не признаю правила и авторитеты, особенно когда люди, стоящие надо мной, не имеют должных знаний и умений. И я бы учился в МГУ, но папаша Бугакова дружен кое с кем там, поэтому... меня послали к чёрту.       — А что это за конфликт с Бугаковым? Чем ты его так взбесил?       — Я был бедным сироткой, а он — богатым уродом. Вот и весь конфликт.       — Уродом... — повторил Игорь. — Только потому что не любил вас? Только потому что был богаче?       — Потому что ему не понравилось, как я посмотрел на него при встрече. Я никогда его не боялся, а ему это не нравилось. И тогда он лишил меня будущего. Слушайте, майор, я уже много раз говорил, что не сочувствую им. Мне не жалко тех парней, но это не преступление.       — А я уже много раз говорил, что прижучу тебя, — тихо ответил Игорь. — Синьхуа не сам всё это провернул, ему подсказали. Ты подсказал. Потому что обычно он действует иначе, а я уже давно...       — Игорь. — Дверь в допросную приоткрылась и вошёл молодой светловолосый парень. Он поманил Игоря, тот встал и вышел, оставляя Серёжу одного.       И правда, зачем он столько денег тратит на шмотки?.. Как так вышло, что он изменился и перестал быть собой?.. Или наоборот, он стал лучшей версией себя? Стал смелее, отчаяннее, круче?.. Раньше бы он ни за что и никогда не отправился работать в такое место, как Клуб, раньше бы он никогда так не разговаривал с майором полиции. Он изменился в ту самую ночь, когда Денис Бугаков разрушил его мастерскую. Словно этим поступком он что-то в Серёже... пробудил. И это что-то постепенно захватывало его, не оставляя ничего от прошлого милого и доброго Серёжи Разумовского.       Впрочем, возможно это было к лучшему.       Дверь распахнулась и на пороге допросной снова появился Гром. На этот раз не такой суровый, скорее раздражённый и немного растерянный. Он поднял руку, словно давая сигнал «поднимайся», и Серёжа тут же встал.       — Свободен, — буркнул Игорь. — И скажи спасибо, что за нападение на сотрудника при исполнении привлекать не буду. Жалко тебя, придурка.       Серёжа изумлённо посмотрел на него и задумчиво нахмурился, но Гром ничего объяснять не стал. Он лишь качнул головой, мол, проваливай скорее, и Серёжа, чтобы не дёргать удачу за хвост, поспешно вышел. Уже проходя по участку, он увидел, как ведут троих задержанных в странных красных спортивных костюмах. Впрочем, Серёжа забыл обо всём, как только вернулся домой и увидел, что в его мастерской снова царит погром.       Утром газеты напишут, что трое дерзких грабителей банка оказались замешаны ещё и в убийстве Дениса Бугакова.       А Хозяйка будет только загадочно улыбаться Серёже.       Настоящее, середина октября.       — У меня сегодня ни на что нет сил, — сказал Игорь, прикрыв глаза.       Сильные пальцы Серёжи уверенно сжали его плечи. Игорь только тихо стонал, когда тот старательно мял его спину. Массаж — именно то, чего сейчас так хотел Игорь. Чтобы кто-то прикасался, разминал мышцы и делал хорошо. Он вообще не собирался идти в Клуб, планировал хорошенько выспаться и отдохнуть, но ноги сами привели сюда. И, как же ему повезло, это снова была Серёжина смена.       В уютной комнате, оформленной в спокойных тёмно-зелёных тонах, приятно пахло маслами, жасмином и мятой. И правда дивное волшебное место, буквально угадывающее желание своих клиентов. Игорь млел от приятного массажа, пьяно улыбался и подставлялся под ловкие умелые пальцы. Серёжа ему нравился — хоть и работал в таком месте, а принципы какие-никакие имел. Его общество даже можно было назвать приятным.       — Совсем на работе загоняли? — спросил Серёжа, растирая его шею.       — Да слов нет, как загоняли, — ответил Игорь. — Домой прихожу и падаю.       — Зачем тогда пришёл? Не лучше ли было отдохнуть?       — Не знаю, — честно ответил Игорь и передёрнул плечами. — Тебя, наверное, увидеть захотел. Дома тоскливо как-то.       Серёжа усмехнулся. Было непонятно, что скрывается в этой его усмешке, но Игорь особо об этом и не думал. Он брал то, что ему любезно давали, и наслаждался минутами заботы и внимания. Игорь привык быть одиночкой: он не имел ни друзей, ни отношений, и такие моменты, как оказалось, были ему нужны. Вряд ли бы он рискнул жениться (так себе из него был бы муж с его-то графиком), да и на любовницу нужно было находить время, которого у Игоря не было. А так они с Серёжей ничего друг другу не были должны.       Медленно обойдя Игоря, Серёжа без спроса сел к нему на колени, сжал плечи, наклонился и прошептал в его губы:       — Тогда давай я сделаю тебе горячую ванну с травами, а потом буду долго массировать маслами твои спину и ноги. Разомну каждый пальчик, стопы, разотру икры, поднимусь выше...       — А это входит в перечень твоих услуг? — теперь усмехнулся Игорь. Он протянул руку и провёл ладонями по гибкой Серёжиной спине. Тот выгнулся, подставляясь, словно кот, и застонал.       — Что клиент захочет, то и входит, — тихо ответил он.       — Что ж... — прошептал Игорь. — Мне нравится. Только я ещё кое-чего хочу.       — И чего же?       — Разденься. Хочу любоваться тобой.       Игорь медленно опустился в горячую золотистую воду. Аромат трав и мёда приятно витал в воздухе, а пар стелился замысловатыми гибкими узорами, обнимая за плечи и укрывая собой. Ванная комната была чистой и светлой, словно до них тут никто и никогда не был. Игорь лёг на бортик и прикрыл глаза, расслабляясь в волшебной неге, а обнажённый Серёжа закрыл дверь. Он зажёг свечи, стоящие на другом бортике, опустился на колени за спиной Игоря и снова сжал пальцами его шею, разминая затёкшие мышцы.       — А ты не думал о том, чтобы завести кого-нибудь? — спросил он.       — Кого? — уточнил Игорь. — За любым животным нужно ухаживать, нужно время...       — Я про людей, Герой! — перебил Серёжа и игриво хлопнул его по плечу. — Про отношения.       — Про женщину, в смысле? — удивился Игорь. — Не с моими приступами гнева.       — Ну зачем сразу женщину, — усмехнулся Серёжа и взъерошил его волосы. — Можно и парня, раз у тебя на них стоит.       — У меня не стоит на парней, — добродушно хмыкнул Игорь и махнул рукой.       — Оно и видно. Не стесняйся, подрочи себе, Герой. Или, хочешь сказать, только я вызываю у тебя такую реакцию?       Игорь приподнялся, изумлённо смотря на него, а Серёжа загадочно улыбнулся. Взяв шампунь, он намылил волосы Игоря и приступил к массажу головы. Серёжа гладил и чесал долго, потом так же долго разминал шею и плечи. Игорь сдался, когда Серёжа сдержал обещание и приподнял его ногу. Он долго и неспешно разминал его пальцы, массировал стопу, делал всё так, что по коже бежали мурашки. Когда Серёжа занялся второй ногой, Игорь обхватил свой член и скользнул ладонью по всей длине.       Серёжа, казалось, сам только завёлся от этого. Он принялся старательнее массировать его ногу, даже несколько раз поцеловал стопу. Его тёплые ладони приятно разминали икру, скользили по бёдрам к паху. Кончил Игорь быстро и с громким стоном, а потом наблюдал, как Серёжа ласкал себя. Они просто наблюдали друг за другом, заводились от этой странной игры, но не спешили переходить к чему-то большему.       После они с Серёжей уснули в одной постели.       И как бы Игорь не хотел об этом думать, а слова Серёжи запали ему в душу. Почему бы ему не завести кого-то?..       Спустя два месяца, начало декабря, поздний вечер.       Игорь накинул на шею шарф, выключил лампу, и приёмная полицейского участка погрузилась в темноту. Он медленно вышел на улицу, выдохнул ртом пар и застегнул пальто на все пуговицы. Шёл влажный снег. Было темно; дороги, припорошённые грязной слякотью, освещали фонари. Домой идти не хотелось, в Клуб тоже. Игорь старался не частить с этим, чтобы не привыкать к загадочному Птенчику и сомнительным удовольствиям, поэтому решил пройтись пешком.       Он шёл, неспешно курил и выдыхал ртом густой вязкий дым. Старался ни о чём не думать, но назойливые тяжёлые мысли особенно быстро догоняли его именно на мрачных Питерских улицах. Игорь шёл, смотря на странные знаки, нарисованные мелками на стенах, смотрел в дикие глаза беспризорных детей и ощущал удушающую пустоту. Почему-то привычное одиночество уже не казалось таким привычным, да и город изменился. Он больше не был родным и хорошо знакомым, он был враждебным, пугающим, жутким. Повсюду мерещились кровавые тени и силуэты. Они подступали со всех сторон, тянули к Игорю руки и просили его поделиться с ними своей горячей свежей кровью.       Всё произошло мгновенно. Стройный силуэт возник на дороге словно из ниоткуда, его окутал яркий свет фар. Послышался оглушающий автомобильный сигнал, Игорь подорвался с места и в последний момент оттолкнул человека с дороги. Автомобиль на огромной скорости промчался мимо, а Игорь раздражённо выругался и встал, отряхнул ладони и колени. При падении он ободрал руки, но это было ерундой. Он жалел, что не запомнил номера ублюдка, который чуть не убил человека на пешеходном переходе.       Глянув на девушку, которую оттолкнул, Игорь протянул руку.       — Внимательнее надо быть, — мрачно сказал он.       Рыжеволосая растрёпанная девушка, отдышавшись, вскинула на него злобный взгляд, и оказалось, что это вовсе не девушка. Это был Серёжа Разумовский, тот самый, которого Игорь затаскал по допросам и чью мастерскую по его указу разнесли второй раз. Его захлестнуло неприятное чувство вины. Игорь хотел развернуться и молча уйти, но всё же он заставил себя устоять на месте. Он всё так же протягивал руку, пока Серёжа злобно и колко смотрел на него.       — Давай руку, — сказал Игорь. — Я хочу помочь.       — С каких это пор?! — хмыкнул Серёжа.       — Не спорь. У тебя кровь.       Серёжа насупился, отвернулся, а потом, подумав, всё же вложил свою руку в его.