Прошу, убей меня

      Квартира Игоря Грома выглядела так, словно была заброшена лет десять, а то и все двадцать назад. Большей разрухи невозможно было себе представить — увиденное было ярче и красочнее самой смелой фантазии. Серёжа поначалу даже замер на пороге, не решаясь пройти внутрь и погрузиться в атмосферу хаоса и старины. Из глубины широкого просторного захламлённого коридора на него словно смотрело невидимое жуткое нечто. Оно притаилось вдали, в самой глубине, ожидая, пока гость войдёт и попадётся в его жуткие лапы. Казалось, будто это самое кровожадное нечто дунуло пылью ему в лицо — не иначе, как смрадное дыхание оголодавшего монстра.       Серёжа настороженно всмотрелся в темноту коридора, куда смело шагнул майор Игорь Гром. Кто же мог подумать, что они встретятся вот так? Серёжа будет невнимательно переходить дорогу (даже не в своём районе), а от неминуемой гибели его спасёт сам майор Гром. Да не только спасёт, но и потащит к себе домой, чтобы обработать раны, ведь ехать в поликлинику Серёжа наотрез отказался. Правда, если бы он знал, где живёт майор, то выбрал бы больницу.       Игорь уже скинул куртку и обувь, даже хлопнул ладонью по выключателю, в ответ на что свет вспыхнул, но тут же мигнул и погас. Пыль сияющими искрами взметнулась и тут же пропала, поглощённая темнотой, а Серёжа, обхватив себя руками, робко мялся на пороге и думал, что лучше побыстрее уйти, чем заходить в это богом забытое жилище. Гром, обернувшись, вопросительно вскинул брови. Он словно спрашивал: «Ну ты чего?». Да правда, чего это он... Возможно, Игорь даже решил, что Серёжа боится его после изнурительных летних допросов. Повисла неловкая пауза.       — Да проходи, — сказал Гром и мотнул головой. — Не кусаюсь.       Ты-то не кусаешься, подумал Серёжа, а вот то, что сидит там, в темноте, возможно, очень даже. Игорь вообще мог оказаться вампиром! Ведь живой человек точно не может жить в такой берлоге. К тому же, Серёжа всё ещё хорошо помнил, как Игорь Гром рычал и наезжал на него, угрожал прессовать и выбивать признания. Несмотря на то, что свои угрозы он так и не исполнил, Серёжа здраво его опасался.       — Я скорее боюсь, что потолок рухнет, чем тебя, — тихо ответил Серёжа, но ступил в темноту. — Тут всё давно пора сносить, это же сарай, а не квартира.       Гром выразительно глянул на него, но промолчал. В этом взгляде было всё от непонимания до возмущения. Словно он хотел спросить: как ты посмел такое сказать о моём надёжном и уютном логове?.. Вместо этого Гром снова небрежно хлопнул ладонью по выключателю, и противный жёлтый свет всё же разлился мигающим сиянием по пыльному коридору. Лучше от этого не стало, но Серёжа хотя бы рассмотрел, что они точно находятся в квартире, а не в проклятом доме, как бывает в фильмах ужасов. Или в сарае — тут уж как посмотреть.       Серёжа и сам жил небогато, но, какие бы квартиры он не снимал, там всегда было лучше, чем тут. Даже там, где не было вообще никакого ремонта.       — Убираться, смотрю, не принято... — прошептал Серёжа, снимая яркое пальто.       — Некогда мне, — буркнул Гром. — Работаю с утра до ночи, иногда даже сплю в участке. Прямо в камере, если есть свободная и не сильно воняет.       Серёжа промолчал, но посмотрел на него долгим задумчивым взглядом. Уточнять не стал — пожалуй, с него было достаточно и этой информации.       — Проходи, — сказал Гром. — Садись на диван, а я аптечку принесу.       Серёжа повесил испачканное после своего падения пальто на старую покосившуюся вешалку, которая должна была вот-вот рухнуть, и прошёл в захламленный зал. Казалось, словно сюда, будто в кладовую, сбрасывают всё самое ненужное. Сам Игорь Гром был такой же выброшенной никому ненужной вещью. Лофт выглядел максимально аскетично: на окнах газеты, скрывающие яркие отсветы ночных фонарей, напоминающих, что где-то там есть жизнь; минимум посуды, мебели, предметов интерьера. И, как последний штрих, — отсутствие двери в туалет. И правда, зачем ей быть, если гости сюда явно не заходят. Обои в гостиной кое-где уже успели отвалиться и теперь тоскливо свисали над потёртым диваном, а штукатурка с характерным шелестом сыпалась на пол.       — Да я смотрю, номер класса люкс... — сказал Серёжа, подняв голову к грязным жёлтым разводам на потолке.       — Не остри, — грубо оборвал Гром. — У самого квартира не лучше. Или уже обновил? Может, ремонт забабахал? Или прикупил свою, а не снял?       — С чего бы? — спросил Серёжа. — Забыл, что ты дважды там устроил? Я не могу нормально работать!       — Ну, мало ли, — пожал плечами Гром. — Шмотки ты же себе теперь позволяешь не самые дешёвые, да и причёску обновил, маникюр сделал. Явно разбогател. Почему бы и ремонт не осилить.       Они молча замерли друг напротив друга. Серёжа насупился, посопел сурово, а затем резко развернулся и пошёл обратно к двери. Он не собирался всё это выслушивать, и плевать, что у него штанина разодрана и на ноге кровь. И так домой дойдёт, всё лучше, чем быть тут. Правда Гром догнал его, решительно перехватил за локоть и утянул к дивану. Силы были не равны — пришлось сдаться.       — Сядь! — скомандовал Гром. — Я обработаю твои ссадины, потом свалишь. Насильно не держу.       Серёжа злобно и недоверчиво глянул на него, подумал немного и всё же перестал вырываться. Гордо тряхнув головой, он поправил пышные рыжие волосы и сел на старый потёртый диван. Раз уж Гром внезапно решил стать самой любезностью, насколько позволяло ему воспитание, Серёжа пошёл навстречу. К тому же, ему надо было зашить разодранные штаны, да и ссадины обработать не мешало бы.       В квартире было холодно. Серёжа снова осмотрелся и невольно поёжился; по спине побежали мурашки. И от прохлады, и от присутствия Грома. Странно было после их баталий и столкновений сидеть тут, друг напротив друга.       — Замёрз? — спросил Гром, откопав в ящике стола аптечку.       — Немного, — признался Серёжа.       — Сейчас, подожди.       Гром подошёл к странному громоздкому предмету, место которому было явно на мусорке, и включил. Серёжа не сразу понял, что это старинный и едва работающий обогреватель. Как ни странно, а тепло мягкой волной скользнуло к его ногам.       — Серьёзно?.. — с сомнением спросил Серёжа. — Оно работает?       — Помолчи, — устало попросил Гром. — Дом старый, в квартире ни разу не было ремонта, — все же пояснил он после небольшой паузы. — Нужно заняться, а это время и...       — И деньги, — закончил за него Серёжа.       — И деньги, — грустно повторил Гром.       Лишних денег у него явно не было.       Повисала неловкая пауза. Гром глянул в сторону залепленного бумагой окна и задумался. Один лист предательски зашелестел, медленно и плавно отвалился, и наконец-то стал виден сияющий ночной город. На его фоне Игорь Гром смотрелся блёкло и устарело, так, словно давно затерялся во времени. Серёжа смерил его задумчивым взглядом и отчего-то ему стало очень грустно. Гром был таким... одиноким. Впрочем, как и сам Серёжа.       Игорь пришёл в движение так же внезапно, как и замер. Он включил плиту, поставил закоптившийся с годами чайник и снова взялся за аптечку. Вернувшись к Сереже, он подвинул кресло и сказал:       — Сними штаны, у тебя колено и икра в крови.       Серёжа, неожиданно для самого себя, вспыхнул краской и вопросительно глянул на Грома, но не увидел в его глазах иронии или насмешки. Он оставался мрачным, собранным и сосредоточеным, но, казалось, искренне хотел помочь. Повинуясь странному порыву, Серёжа послушно встал, расстегнул брюки и быстро стянул их, вздрогнул, когда прилипшая к крови ткань оторвалась от кожи. Так же быстро плюхнувшись обратно на диван, Серёжа выставил вперёд ногу с ободранным коленом.       Игорь достал бинты, салфетки и перекись. Он внимательно глянул на ссадины и запекшуюся кровь, смочил чем-то бинт и осторожно приложил к ранам. Серёжа вздрогнул, но быстро понял, что это практически не больно. Щипало, но не сильно, да и Гром был осторожен. Каждый раз, когда Серёжа дёргался, он бросал на него обеспокоенный взгляд. Его сильные руки оказались на редкость чуткими и мягкими. Серёжа внимательно наблюдал за Громом и даже краснел, когда тот осторожно трогал его колено. Было в этом что-то интимное и приятное, что-то, чего прежде с Серёжей не случалось. Никто никогда не обрабатывал его раны и ссадины, никто не смотрел так обеспокоенно. Всю свою жизнь Серёжа был одинок, и никому не было до него дела. Игорю не было тоже, но так приятно хотя бы на мгновение поверить в невозможное.       — Спасибо, — буркнул Серёжа, когда Гром закончил. — Внезапно очень мило с твоей стороны. И за то, что вытолкнул из-под машины, тоже.       Гром только лишь кивнул. Собрав аптечку, он замер и снова погрузился в свои явно тяжёлые мысли. Им с Серёжей было настолько неловко в обществе друг друга, что ничего умного в голову не шло.       — Извини, что разнес твою квартиру, — внезапно сказал Гром. — Обыски редко бывают аккуратными. Работа такая.       — Квартиры крушить? — отшутился Серёжа и болезненно усмехнулся.       Гром — нет, Игорь, — бросил на него долгий задумчивый взгляд. Он явно ощущал свою вину и хотел хоть как-то загладить случившееся.       — Больше подозреваемых не было? — с улыбкой спросил Серёжа, чтобы перевести всё в шутку.       — Тогда нет, — ответил Игорь. — Впервые чутье подвело. Я был уверен, что это ты, а там банальная бандитская разборка. Тебе ведь и так тяжело пришлось, а тут еще я со своими нападками. Мне правда жаль, что так вышло... Сергей.       Игорь назвал его по имени — никогда прежде такого не было. Он ещё и извинялся, подумать только! Серёжа невольно улыбнулся и опустил голову.       — Проехали, — сказал он. — Я всё равно справился. Привык справляться и не с таким, так что... забей.       — Ты молодец.       Сказав это, Игорь впервые улыбнулся Сереже, и это было приятно. У них был вечер, когда многое происходило впервые. Неловко, нелепо, но впервые. Серёжа, как ни странно, улыбнулся в ответ. Это произошло само собой, по наитию. Игорь обработал ободранные ладони Серёжи, а потом ловко зашил его брюки, чтобы можно было хотя бы дойти домой, и заварил крепкий чёрный чай. Приятный аромат разлился по комнате, а вскоре на столе оказалась и коробка конфет — подарок благодарной соседки, которую Игорь спас от чёрных риелторов. Чай тоже принесла она. Обычно у Игоря даже заварки не было — так он сказал. Может, и дверь в туалет принесёт, съязвил Серёжа. Игорь в ответ только миролюбиво фыркнул.       — Конфеты — это хорошо, но мог бы пригласить и на ужин, — пошутил Серёжа и утянул конфету с помадной начинкой. — В качестве извинения за разгром моей квартиры. Двойной разгром, прошу заметить.       — А приглашаю, — внезапно сказал Игорь и посмотрел так серьёзно, что Серёжа замер.       Он не мог поверить в то, что только что услышал. Игорь смотрел на него и на полном серьёзе ждал ответ! Неужели он из этих... впрочем, это могла быть и дружеская встреча. Да, совершенно точно дружеская. К тому же, Серёжа сам это предложил и глупо теперь было идти на попятную. Да и такой шанс он мог в будущем очень удачно использовать.       Вместо ответа Серёжа встал, медленно подошёл к покосившейся тумбочке и взял ручку и старую газету. Быстро что-то написав, он положил её на стол перед Игорем и сказал:       — Мой номер. Хотя, ты и так его знаешь, как и всю мою биографию. Звони в пятницу, буду ждать... Герой. И не вздумай меня кинуть!       Серёжа весело подмигнул и, не прощаясь, прошёл в коридор, накинул пальто, скептически глянул на свои залатанные на колене штаны, фыркнул и ушёл.       А Игорь так и сидел на диване, продолжая крутить в голове слова своего загадочного Птенчика из Клуба. Почему бы ему и правда не завести кого-то?..

***

      Серёжа не знал, зачем согласился на это. Встреча с Игорем Громом напоминала театр абсурда. Серёжа чуть не угодил под машину, Игорь спас его (прямо как в кино), потом проявил себя образчиком галантности и дружелюбия. Они впервые поговорили нормально, но разве это было поводом для столь странной встречи? Которая, к тому же, вероятно была свиданием. Конечно, нет. Однако Серёжа в пятницу в Клуб не пошёл, а после обеда и вовсе приоделся, чтобы быть готовым, если Игорь решится позвонить.       Он уложил волосы, выбрал тёмные брюки и рубашку с широкими полупрозрачными рукавами и фиолетовый тренч. Серёжа всегда любил выделяться из толпы, а уж после того, как у него появились деньги, он и вовсе закупился тем, что носили редкие люди в Питере.       Серёжа ждал в три, в четыре, потом и в пять. Хотел отвлечься на рисование или лепку, но не получалось. Все мысли почему-то возвращались к Игорю и ожиданию его звонка. Серёже казалось забавным то, что мент, мечтавший прижучить его и посадить, теперь засматривается на него. Трудно было решить, что делать с такой удачей — унизить Игоря перед коллегами или просто разрушить его карьеру — но Серёжа был уверен, что непременно придумает. Из-за того, что время шло, а Игорь не звонил, Серёжа начал нервничать. Он недовольно хмурился, долго выжидающе смотрел на часы, а потом и вовсе устало рухнул на диван. Бог с ним, с этим Игорем, так он решил. Подумаешь, тупой мент.       К восьми телефон всё же зазвонил. Серёжа подскочил, схватил трубку и попытался сделать вид, что он вовсе не ждал этого звонка с обеда. Даже голосу придал лёгкие ленивые нотки.       — Да? — максимально спокойно спросил он.       — Привет. — Голос Игоря был тихим, приветливым. — Извини, были дела на работе, не мог позвонить раньше. Не хочешь погулять?       Погулять? Просто погулять?.. Серёжа закатил глаза, но подумал, что можно и погулять, раз уж фантазии Игоря на большее не хватило.       — Угощу тебя чем-нибудь, — сказал Игорь. — Можно и в кино...       Как быстро исправился, ну надо же, даже без замечаний. Серёжа усмехнулся, поняв, что это всё-таки подкат!       — Нет! — резко ответил он, но тут же добавил мягко и спокойно. — Давай просто погуляем, Игорь. Я не против.       Игорь был ещё в участке. Серёжу это не смутило, и он вызвался доехать, чтобы они встретились неподалёку от его работы. Уже через час Серёжа стоял близ красивого здания с изумительной дивной лепкой и ждал. Игорь подошёл через десять минут, извинившись за очередное опоздание. Мрачный, неулыбчивый, он поправил пальто и шарф, смущённо откашлялся и без лишних слов протянул два билета.       — Что это? — спросил Серёжа. — Ох...       Билеты на выставку картин художников XVIII и XIX веков! Цены были довольно высокие, Игорь явно не поскупился ради этой встречи.       — Признавайся, — весело сказал Серёжа и потряс билетами в воздухе. — Отжал у кого-то? На допросе, да?       К его удивлению, Игорь внезапно улыбнулся и тихо засмеялся. Качнув головой, он поднял взгляд к небу, рассматривая ночное питерское небо, а Сережа с интересом вскинул бровь в ожидании ответа.       — Я очень похож на вандала, да? — весело спросил Игорь и глянул на него. — Нет, купил. Думал, оценишь.       — И я оценил, — заверил Серёжа и подхватил Игоря под локоть. — Ну же, веди меня, раз уж у нас свидание.       К его удивлению, Игорь никак не отреагировал на «свидание», словно это и правда было оно. Он спокойно повёл Сережу по вечерней влажной от недавнего дождя улице и рассказал, как прошёл день. Серёжа слушал с интересом, что-то спрашивал, отвечал, рассказывал о своём. Они впервые говорили так, словно не было этих долгих баталий и полицейских разборок.       И, к огромному удивлению Серёжи, Игорь оказался очень умным и интересным человеком.       При всем своём странном заросшем внешнем виде, Игорь органично смотрелся в музее. Его взгляд не был тупым или скучающим, он с интересом рассматривал картины, задерживался напротив особо интересных и долго изучал их. Серёжа тоже с особым вниманием рассматривал те, которые цепляли Игоря. Дольше всего они простояли напротив картины, где в нежных летних сияющих тонах была изображена итальянская провинция: небольшие домики с балконами, украшенными цветами, и солнечные улочки с улыбающимися горожанами.       — Что тебя так заинтересовало? — спросил Серёжа, скользнул взглядом по нежным лазурным тонам.       — Если отвечу, решишь, что я глупый, — мечтательно улыбнулся Игорь.       — Уже не решу, — заверил Серёжа. — Ты вовсе не глупый, это видно.       Игорь тепло — впервые так тепло — глянул на него, расслабился, и ответил:       — Мне это напоминает место, где я проводил детство. Да, деревня под Питером не сравнится с Италией, но... там солнце точно так же падало на улочки и растекалось ярким ослепляющим светом. Медленно, как кисель. Ты пробовал домашний деревенский кисель? А мы, мальчишки, бегали по этим улочкам, все чёрные от загара и пыли, смеялись, играли, сбивали колени. А потом шли на рыбалку и дышали запахом воды и травы. Купались до самого заката. Мне кажется, эта картина пахнет так же — травой и летом.       Серёжа и сам не заметил, как заинтересованно склонил голову. В любом другом случае сравнение изящных мазков кисти талантливого художника с киселем оскорбило бы его до глубины души, но Игорь сказал это так искренне, так светло и легко, что Серёжа невольно улыбнулся.       — Вы там жили? — спросил Серёжа. — С семьёй?       — Нет, — улыбнулся Игорь. — Там дом у друга семьи. Отец с ним работал, часто ездил летом и меня брал. Это были классные дни.       — Здорово, — искренне сказал Серёжа. — А я никогда не бывал в деревне. И кисель настоящий не пробовал. А хотелось бы...       Игорь внезапно стушевался. Он тихо произнёс: «Извини», в ответ на что Серёжа перехватил его за руку, сжал и сказал:       — Эй, все хорошо! Я давно не маленький и принял то, что... такая у меня судьба. Да, я детдомовский, Игорь. И я буду только рад, если ты расскажешь мне о другой жизни. О деревне или...       — Я тебе покажу, — внезапно сказал Игорь. — Хочешь?       Он посмотрел Серёже прямо в глаза. Его взгляд был честным, открытым, таким, что Серёжа, сам не понимая почему, сказал «да». Он пришёл на эту встречу только чтобы поиздеваться над ненавистным майором, выведать его слабые точки, но словно забыл об этом. Его «да» было необдуманным, но искренним, и вообще всё, происходящее между ними, было странным и безумным. Никто из них не обдумывал своих решений — они просто действовали. Игорь перехватил Серёжу за руку и решительно потянул к выходу из галереи.       Они вышли на влажную ночную улицу, под нежные объятия осеннего ветра и освежающую изморось капель дождя. Игорь решительно потащил Серёжу к остановке, они заскочили в автобус и доехали до гаражного кооператива. Там Игорь попросил Серёжу подождать у ворот, а сам скрылся в темноте низких гаражей.       Серёжа поёжился. Он осмотрелся, обхватил себя руками и подумал, что это самая глупая затея на свете. Вот стоит он тут, в ярком плаще, неизвестно ещё, кто пройдёт мимо. Лучше бы пошёл в Клуб. И подзаработал бы, и, вероятно, провёл бы время с любимым клиентом. Иногда Серёжа жалел, что не помнит о нём совершенно ничего: ни имени, ни внешности, вообще ничего. Он помнил только то, что с ним очень хорошо, спокойно и горячо. Серёжа даже думал, что было бы неплохо, чтобы его первый раз прошёл с ним. Только вот Игорь тоже чем-то привлекал. Было в нём что-то...       От размышлений Серёжу отвлек грозный рык мотоцикла. Он раздался в ночи, откуда-то издалека, но постепенно приблизился, и вот, напротив Серёжи были и принц, и конь. Сидящий на байке Игорь протянул Серёже второй шлем и приглашающе качнул головой.       Серёжа ещё мог отказаться. Мог сказать «нет» и уйти, потому что, кто знает, куда и зачем привезёт его этот мент. Ещё совсем недавно они ненавидели друг друга. Но Серёжа, словно по наитию, шагнул вперёд, взял шлем, надел и сел позади Игоря. Он прижался к его крепкой тёплой спине, обнял за талию и доверчиво вжался в него. Это было потрясающее ощущение.       Заревел мотор. Мотоцикл сорвался с места, и Серёжа даже вскрикнул от неожиданности. Они мчались по ночной трассе спящего Питера, а Серёжа вспоминал, как Игорь Гром, грубый и наглый мент, спас его от наезда машины, привёл к себе, обработал раны, напоил чаем и купил билеты на выставку. Игорь словно был другим человеком вне работы, и Серёжа прижимался к нему, потому что впервые кто-то проявил о нём такую банальную, но очень нужную заботу.