Геройские монологи

      О гномах Соршан был... своеобразного мнения. Призраки гномьего плена удавкой обвивались вокруг шеи, не давая вдохнуть; перед закрытыми глазами всё ещё стояла тьма тюремных застенков, которую ярко прорезали всполохи огня в факелах да пыточных устройствах. Кожа по-прежнему чувствовала фантомные отголоски жара, а в ушах застыл леденящий душу вопль боли того несчастного, которого пытали то ли выбивая ответы, то ли просто забавы ради...       Соршан вздрагивает, усилием воли прогоняя неприятные воспоминания прочь. Всё это было когда-то давно, когда-то, когда между их народами шла ожесточённая война. Теперь же царило перемирие, добытое ценой пролитой крови с обеих сторон, и вспоминать нелицеприятные дела прошлого было не только моветоном и грозило дипломатическим скандалом, но и в принципе было опасно. Ведь гномы были обидчивы, а уж их новый король, Хатор Подземник, и того вовсе мог расценить это как повод для очередной войны.       Так что надо было вести себя аккуратно и сдержанно, всем своим видом демонстрируя радость от заключённого перемирия и глубокую благодарность за оказанную честь. Ах, какую честь? Так ведь для закрепления перемирия и демонстрации отныне терпимых соседских отношений друг с другом, гномы пригласили лорда Менана — правителя кланов — посетить Тор-Мирдал с дипломатическим визитом. Конечно, Менан не мог отправиться один, и именно потому Соршан сопровождал его в этой поездке.       С самого своего начала визит был... странным. Ну вернее даже не столько странным, сколько неловким. Пожалуй, именно «неловкий» было самым точным определением той напряжённой и тяжёлой атмосфере, которая зависла в воздухе королевского зала приёма иноземных гостей, когда в нём собрались король Хатор с верховным жрецом Хангвулом и лорд Менан вместе с Соршаном. Сто шестнадцать лет практически беспрерывной войны накладывали свой отпечаток на всех присутствующих, тем более что минимум двое — Хангвул и сам Соршан — даже прошли через все ужасы плена у своих противников.       Атмосфера за дружеским столом примирившихся народов, таким образом, с каждым мгновением становилась всё тяжелее и опаснее, и первым, как и опасался Соршан, не выдержал именно король Хатор. Он резко хлопнул ладонями по каменной поверхности стола, нарушая затянувшееся агонизирующее молчание, и тяжёлым взглядом из-под кустистых бровей посмотрел на невозмутимого Менана и напрягшегося внутри Соршана. — Господа эльфы, — низким грозным голосом пробасил Хатор, и Соршан под столом медленно потянулся к скрытому в рукаве клинку — дипломатия дипломатией, а профессиональные привычки, ставшие способом жизни целого народа, никто не отменял. — А почему бы нам не выпить?..       Проснувшись на следующее утро и страдая таким жутчайшим похмельем, каким он не страдал со времён жизни в Ироллане, искренне веря в свой выработавшийся к нему иммунитет, Соршан с уверенностью мог сказать, что это был самый странный и непредсказуемый дипломатический визит за всю его долгую жизнь. Однако всему этому предстояло быть следующим утром, ну а пока в настоящем высокопоставленные гномы во главе с королём вместе с сопровождающей Менана миссией во главе с самим Менаном, собственно, уничтожали четвёртый или пятый бочонок знаменитого гримхеймского эля — Соршан, честно говоря, уже сбился со счёту, да и было это не так важно.       Расходиться гости, что было сказано очень громко, так как бо́льшая часть дипломатической миссии не выдержала такого напора и уснула прямо за столами ещё пару часов назад, начали лишь когда все, судя по всему, запасы эля и закуски были уничтожены. Крайне не твёрдо стоящий на ногах Соршан смог подняться только с четвёртой попытки и то с помощью шатающегося из стороны в сторону Менана. Вдвоём, поддерживая друг друга, они отправились следом за самим Хангвулом, который сейчас как никогда напоминал Соршану бочонок. — Ку... куда мы... идём? — с паузами между словами, хмурясь и пытаясь сфокусироваться, спросил Менан. — Спать, — лаконично отозвался Хангвул. — Спать, — зачем-то повторил Менан, кивнув, и от этого движения запутался в ногах, едва не грохнувшись и потянув за собой Соршана.       Будь последний чуть более трезвым, он бы удивился, почему для того чтобы лечь спать, они втроём вышли из дворца в город. Однако состояние его, как и его спутников, сейчас было очень далеко от понятия «трезвый», а потому с абсолютно серьёзным видом и твёрдыми намерениями, но, увы, не твёрдой походкой, все трое спустились по ухоженной дорожке к дворцовым воротам, выходя через них и попадая в город.       Оживление и обилие голосов ударили по пьяной и тяжёлой голове Соршана, словно молот по наковальне. На мгновение он натурально оглох и ослеп, а внутри поднялось, по ощущениям, настоящее цунами, в последний момент остановившееся где-то в горле. Резко затормозив и зажмурившись, с огромными усилиями Соршан вернул себе шаткое равновесие и восстановил агонизирующее восприятие реальности, продолжив в обнимку с Менаном следовать за Хангвулом.       Однако прошли они недолго, миновав переулок и выйдя на центральную площадь. В самом центре её стоял огромный фонтан в виде извергающего пламя красного дракона, и из разинутой пасти его действительно в каменную чашу фонтана лилась жидкая магма, наполняющая её. Однако не это чудо городской архитектуры поразило Соршана в самое сердце, нет.       Несколько молодых гномов, выкрикивая какие-то непристойности, а может, и наоборот пристойности — кто этот гномий язык разберёт? — наперегонки и с разбегу прыгали прямо во внушительную чашу фонтана, заполненную магмой. И всё бы ничего, ну, знаете, гномы сами по себе странный народ, вот и сходят с ума по-своему, если бы при этом они не делали это голышом. То есть, вообще без одежды. То есть, полностью нагие. То есть... Кхм, да.       Едва завидев эту картину, пьяное и больное сознание Соршана тут же подкинуло ему одно из давнишних воспоминаний. Помнится, его тогда под конвоем вели в тюрьму, едва он попал в плен, и проходя мимо подобного фонтана, он лицезрел схожую картину. Тогда она вызвала у него волну брезгливости и отвращения на грани с настоящим шоком от столь варварского и глупого поведения, однако сейчас... — Что они делают? — Менан, которого Соршан поддерживал (или который поддерживал Соршана?), кажется, заинтересовался происходящим, остановившись и кивая в сторону сигающих в фонтан с лавой гномов. Наблюдающие за ними с другой стороны гномские девицы хихикали и бурно обсуждали молодцов, украдкой указывая перстами на своих фаворитов.       Хангвул с изумительной смесью флегматизма, удивления, безмятежности и снисхождения посмотрел на резвящуюся молодёжь. После усмехнулся в светлую бороду и со знанием дела ответил: — Сейчас середина недели жара. По поверьям, в эту неделю юнцы должны прыгать на раскалённые угли, а особенно отчаянные — в озеро, или за его неимением в фонтан, лавы, чтобы впечатлить девиц и таким образом найти среди них жён. Говорят, браки, заключённые вследствие этого ритуала, благословляет сам Аркат, отчего они всегда крепки, долги и счастливы.       Проснувшись следующим утром с в прямом смысле адским похмельем и ноющими ожогами на руках и ногах, Соршан долго не мог понять, в каком месте это была хорошая идея. Но это будет только следующим утром, в то время как в настоящий момент это показалось ему гениальной, блестящей идей.       И плевать, что его Драконом-покровителем была Маласса, а не Аркат. — Соршан, ты что делаешь?! — сложно было сказать наверняка, что в действительности послужило заторможенной реакции Менана: количество выпитого алкоголя, изумление от внезапного желания Соршана раздеться или любование его обнажённым телом. Однако факт оставался фактом, и в себя лорд тёмных эльфов пришёл только тогда, когда его друг, уверенно расталкивая в стороны гномских юношей, полез в полный раскалённой лавы фонтан.       Не иначе как с помощью чуда оказавшись рядом с советником, другом и, ох Маласса, любовником, Менан в последний момент успел схватить Соршана за локоть, предотвращая его героическое самоубийство в лавовом фонтане. Соршан, настроенный, меж тем, как никогда решительно и уверенно, посмотрел на Менана полным непонимания взглядом.       Молчаливое созерцание друг друга затягивалось; обескураженные гномы с непередаваемой смесью изумления и интереса наблюдали, что будет дальше. — Но как же... — в конце концов Соршан почувствовал себя обманутым, непонимающе глядя на Менана. — Благословение Арката?.. Впечатлить тебя?.. — он, вообще-то, так и не понял, почему Менан рассмеялся, уткнувшись ему в грудь и глухо всхлипывая.       Ситуация получилась не просто комичной, но и до крайности абсурдной. Дипломатическая миссия тёмных эльфов определённо вошла в анналы гномьей истории. — Маласса, Менан, почему ты вчера не толкнул меня в этот фонтан, чтоб я сегодня не переживал этот позор?! — очнувшись в итоге в городской таверне, куда гостей по ошибке завёл Хангвул, закрыв лицо подушкой, провыл Соршан.       Он лежал абсолютно нагой — потому что одеваться не было ни сил, ни смысла, отчего советник лорда тёмных эльфов ещё полгорода щеголял в неглиже, — придавленный Менаном — потому что как они ввалились в комнатушку, так и уснули, — и храпящим в ногах Хангвулом, который просыпаться и не думал, отдавив тем самым Соршану весь пояс нижних конечностей. Воспоминания вчерашнего вечера безжалостно всплывали перед глазами, и всё, чего Соршану хотелось, это умереть.       Менан нехотя скатился со своего друга. С трудом разлепив глаза, он мутным взглядом посмотрел на него, а после его губы растянулись в улыбке — очевидно, лорд тёмных эльфов тоже слишком хорошо помнил события минувшего вечера. — Это было так мило, что ради меня ты был готов прыгнуть в фонтан с лавой, — он не сдержал смешок, и Соршан пожалел, что не может провалиться здесь и сейчас. — Но, друг мой, вряд ли Маласса это оценила бы, да и Аркат точно не понял бы, — Менан вновь усмехнулся и уверенно отодвинул с лица Соршана подушку, заглядывая в его страдальческое выражение. — И мне ты тоже не должен ничего доказывать — я и так уже давно и очень глубоко впечатлён тобой и твоими талантами, — глаза Менана сверкнули лукавым озорным блеском.       В этот же момент в комнатушку ворвалось несколько воинов личной гвардии короля Хатора, потерявшего из замка своего верховного жреца и почётных тёмноэльфийских гостей, с которыми они так хорошо отметили установление перемирия. Так хорошо, что байка о тёмноэльфийском безумце, на неделю жара едва не сиганувшем в фонтан из лавы, ещё долго веселила жителей и гостей Тор-Мирдала...