Геройские монологи

      Сиятельный генерал, полный блеска своего величия, дитя второго поколения ангелов, рождённое уже не отцом-Эльратом, но двумя ангелами, зачавшими и породившими его друг с другом — Михаэль был полон доблести и Света ничуть не меньше, а то и больше, чем некоторые ангелы, вышедшие из-под крыла Дракона Света. Был молод и полон сил, мужества и доблести — и ангелы пошли за ним, доверив ему свои жизни.       Истинный поборник Света, Михаэль был воином с головы до пят. Простой и прямолинейный солдат, он вёл братьев и сестёр за собой, неся вперёд святое слово Эльрата и разгоняя тьму своим ослепительным сиянием. Огнём и мечом он прокладывал путь и уничтожал скверну, и ангелы смотрели на него с одобрением, взваливая на его могучие плечи всё больше и больше ответственности.       Белкет наблюдал со стороны. Пока он жил в Небесных Городах, он всегда и за всем наблюдал со стороны. Чужак среди своих, он вечно стоял в стороне, и собратья предпочитали делать вид, что его нет вовсе ни рядом с ними, ни тем более среди них. За столетия своего существования Белкет более чем привык к такому отношению. А потому смотрел, наблюдая тихо и молчаливо.       Михаэль был знаковой фигурой, затмевая сиянием своей славы всех остальных. Первый среди равных — он был избран таковым ещё в ранней юности, невзирая на молодость и своё происхождение. Белкет не мог не согласиться, что никто лучше не мог повести за собой детей Эльрата, нетерпимых к инакомыслию и склонных к насилию, доказывая и устанавливая диктат своих истин над всем остальным, но вместе с тем...       Откровенно говоря, Михаэлю Белкет сочувствовал. Как и большинство других ангелов, он был надломленным и повреждённым, пусть даже не замечал этого так же, как и другие. Но Свет их лучезарного отца всегда был слеп, суров и эгоистичен, и он никогда не считался с чувствами и потребностями своих детей. На Михаэля взвалили бремя ответственности и ожиданий и просто не оставили ему другого выбора, вынудив принять его, смириться с ним и нести его. Возвели юношу в ранг идеала и идола, и он не имел права разочаровать других в том, каким они видели его. Но кем был он сам на самом деле? Что чувствовал и что творилось в его душе? Мог ли с кем-то разделить эту тяжесть, или был одинок в окружении семьи и соратников?       Эльрат никогда не задавался такими вопросами и не научил своих детей задавать их. Личность не имела никакого значения в коллективном восприятии общественности. Был лишь долг, диктат единой воли, и никого не волновало то, как больно от этого могло быть внутри. Впрочем... возможно, Михаэль вовсе не страдал от этого, и это лишь неправильный Белкет анализировал эмоции и чувства, ставя их выше общественных ожиданий.       Да, наверно так и было, ведь Михаэль прекрасно играл свою роль. Сильный, решительный, волевой лидер, могучий воин и сиятельный генерал, благословенный самим Эльратом — он вёл ангелов в бой, наставлял их на истинный путь, и они шли за ним, доверяя ему безоговорочно. Ведь его Свет светил так ярко, разгоняя всякую Тьму и скверну, и никто из ангелов не мог похвалиться такой благосклонностью сурового отца.       Белкет идёт в самом конце. Он подчиняется лидеру так же, как и другие, но чувствует на себе его задумчивый настороженный взгляд. Михаэль не доверяет ему так же, как и все остальные собратья, и Белкет с терпеливым спокойствием сносит на себе этот взгляд. Он привык и почти стал равнодушен к чужому пренебрежению, но он всё ещё часть коллектива, а потому подчиняется его правилам, как бы иным это ни нравилось. И Михаэль отворачивается от него, воспринимая как одного из многих рядовых, а Белкет и не стремится достичь больших высот, пусть даже он самый первый и самый старший среди всех ангелов, стоящих в едином строю.       Белкета в принципе мало интересует судьба ангельского сообщества. Когда отчаяние его становится невыносимо, он уходит навсегда, разрывая все связи. До него долетают лишь обрывки слухов о гибели Михаэля, и он не оказывается удивлён ими, ведь странно было ожидать для прирождённого солдата иной участи. Погибнуть в борьбе с тенями, отдать жизнь за лучезарного — и такого равнодушного — Эльрата — разве же это не вершина мечтаний такого, как Михаэль, и тайное пожелание общества, обожествившего его? Сакральная жертва, которая рано или поздно должна была быть принесена — возможно, оно и к лучшему, что всё случилось именно так.       А потом сиятельный архангел явился перед Белкетом четыре столетия спустя.       Они оба меняются — и для обоих это ожидаемо. Белкет не удивлён — брат Михаэля был упрямым фанатиком, и стоило лишь удивляться тому, как далеко зайдёт его жестокая фантазия. Но вот, воскрешённый генерал стоял перед Ангелом Смерти, глядя на него с презрением и отвращением, но вместе с тем и определённым уважением, ведь теперь они вновь, как и когда-то очень давно, были вынужденными союзниками. Белкет же медленно скользил взглядом по лучезарной фигуре, отмечая, что за годы пребывания в небытии в ней мало что изменилось. И это было для Михаэля фатальным.       Войны Древних, в которых он погиб, давно закончились, но разум и душа генерала остались там. Он был рождён для священной войны и только для неё был и нужен — что тогда, что сейчас. Снова всего лишь игрушка в чужих руках, которая должна была выполнить свою роль и чужие ожидания — а потом её можно сломать и выбросить за ненадобностью. Ангелы, на самом деле, за эти годы не меняются, ведь Эльрат всегда был жесток и эгоцентричен. А Михаэль...       Искреннее сочувствие к этому ребёнку было внутри Белкета. Его судьба была разломлена и использована, но Михаэль этого даже не видел и не понимал. Или делал вид, принимая как данность, не зная и не умея отстаивать себя и свою свободу. Ведь личность ничто и не имеет значения, и когда она отживает своё и свою нужность, никто не скорбит по ней. И Михаэль...       Он пережил своё время, и ему следовало уйти ещё тогда. Теперь же им действительно воспользовались буквально, и было лишь вопросом времени, когда от него отрекутся и откажутся, и предпочтут избавиться, ведь он больше не нужен и лишь создаёт проблемы. Звёздное время Михаэля осталось в далёком прошлом, и даже отголоски его не могли помочь ему. И потому глядя на него, Белкет действительно сочувствует ему. И мысленно взывает, обращаясь вполне искренне.       Мир тебе, божественная душа.