Геройские монологи

      Пустой взгляд скользит по могучей фигуре. Накрытое тёмным саваном тело скрыто от чужих глаз, но Виктория слишком хорошо помнит мельчайшие детали чужого облика. Немёртвое сердце разбивается снова и снова, и она чувствует пустоту внутри себя и своей души. Её не заполнить более ничем; самая важная часть существования, то, что заставляло её двигаться вперёд, была утрачена, и на своём пути Виктория осталась совсем одна.       Эльрат не призывает архонта, когда он отдаёт свою жизнь за них. Он игнорирует его так же, как делал это всегда, и даже в последней дороге не принимает своего сына. Впрочем, возможно оно и к лучшему — после всех лишений и усталости Белкет заслужил покой и тишину того места, где его примут и утешат. Возможно оно и к лучшему — в то время как, умирая, ангелы превращаются во вспышку света, возвращаясь к отцу, Белкета призвала земля, и его тело упало, разбившись о твёрдую почву, словно у смертного. Виктория была первой, кто увидела его.       Слёзы заливали глаза, и она искренне плакала на широкой груди, впервые за многие-многие годы открыв свои чувства и позволив скорби излиться вовне. Сжимала в руках чёрные одежды и смотрела в спокойное лицо, на котором застыла маска смирения, умиротворения и облегчения. Наконец-то мастер смог обрести долгожданный покой — лишь одна эта мысль усмиряла горе, но не могла даже немного заполнить пустоту в холодной душе немёртвой.       Она хоронила мастера собственными руками. Конечно, была не единственной, кто хотел попрощаться с ним и отдать ему последнюю дань уважения. Но ей было всё равно; её жизнь оборвалась в тот самый миг, когда безвольно опали могучие чёрные крылья, и Асха призвала своего сына к себе. Она руководила похоронами и отпевала его, искренне надеясь, что Госпожа подарит ему лучшую и спокойную жизнь в новом перерождении. А горе своей утраты она спрячет как всегда глубоко в своём сердце, не показывая его даже себе.       Её душа опустела. На ней осталась глубокая рана, которой уже не суждено зажить. Утраченный смысл и разбитое сердце, и бесконечность скорби — она смотрела, как опускают тело и засыпают его землёй, и слёзы тихо катились по щекам.       Она ведь дала клятву защищать архонта даже ценой собственной жизни; поклялась верно служить ему до самого конца. Её жизнь, её душа и сердце принадлежали мастеру, и верная крепкая любовь питала Викторию всё это время. Теперь же она была утрачена, и всё, что рыцарю смерти осталось, — бездна сожалений и пустоты. Она смотрела на всё более и более скрывающееся за землёй тело, и с каждым комом падающей земли ей становилось только больнее.       Архонт наполнил её смыслом, и Виктория любила его. Верная до гроба, она делила с ним его тайны и забирала его боль, больше всего на свете ценя доверие, которое Ангел Смерти отдал ей. Она же вручила ему всю себя, отдавая без остатка и совершенно безвозмездно. И Белкет стал больше чем возлюбленный, больше чем владыка, больше чем мастер.       Оставшись наедине, когда все разошлись, напротив одинокой могилы, Виктория думала об этом. В целом мире ей больше не было места и не было смысла, и ничто не держало её в Эрише, окончательно распавшемся, когда целая эпоха сгорела в своём закате. Существование стало бременем без того единственного, кто наполнял его смыслом, даже если самому ему казалось, что он ни на что не годен. Было как минимум одно существо, которое могло с этим поспорить.       Подняв голову вверх, Виктория посмотрела пустым взглядом в серое небо. Она не могла просто оборвать своё существование, и Асхе зачем-то было нужно, чтобы она продолжала свой путь. Что ж... в память о том, кого она любила, она продолжит делать это.