Синдром любви

Услышав копошение в двери, я закричала из последних сил: — Придурок! Идиот! Ты просто кусок урода! Гребаный безмозглый садист. В комнату вошел Мадара, с полуулыбкой на лице, а меня продолжило нести на оскорбления, которые он благополучно игнорировал. — Что случилось? Руки затекли? — он подошел вплотную, подразнивая ключом от наручников. — Ты дебил? Ты мало того, что мудак, так еще и долбаеб! Ты ушел на весь день, ты придурок, я в туалет хочу! Или у тебя фетиш на мокрую кровать? — голос осип от крика. Мужчине потребовалось всего пару секунд, чтобы освободить меня, а мне мгновение, чтобы добраться до двери в уборную. — Ну, ты серьезно?! — взвилась я, когда дернув за ручку, дверь оказалась запертой. — Ты просто идиот! Конченный идиот! Он бегом обогнул меня, проворачивая ключ в скважине, под тонны моего мата, влетев, я захлопываю дверь прямо перед его носом, запирая на щеколду. — Ты просто полнейший придурок, Мадара! Он ничего не ответил, но видимо шум сливающейся воды и последующая длительная тишина, активизировала его тревогу. — Открой. — Нет. — мой голос не дрожит, он спокоен, тверд и холоден. — Открой! — дверь пошатнулась от сильного удара. — Иди нахуй, придурок! — я скатилась по стене на пол, поджимая колени к груди. Мужчина тоже затих, на мгновение взыграла идеальная тишина, к которой прислушивались мои уши, будто выжидая такого родного мычание коровы, ржание лошади и шепота степного ветра. — Ты меня слышишь? — спросила я. — Да. — отозвался Мадара по ту сторону двери. — Ты знаешь, что твои шампуни содержат едкую щелочь — едкий натр? Мне хватит 7-8 грамм для того, чтобы смертельно отравиться. Вижу у тебя тут несколько пузырьков. — с едва уловимым азартом говорю я. — А если порезать вены в воде, то будет гораздо быстрее. Правда, Мадара? От потери крови, сердце будет чаще биться, разгоняя остатки яда по полупустым сосудам. Отравление химикатами невозможно так просто и легко вывести. Даже если доктор прямо в этом здании, к тому времени, как он дойдет до этой комнаты, на фоне кровопотери у меня начнутся генерализованные судороги. Спасти меня будет почти нереально. Я буду умирать долго, уродливо, но так, что ты запомнишь это. Он молчал, видимо прислушиваясь, и едва мои шаги стали разносится эхом по пространству, мужчина ожил: — Акира, что ты задумала? Стой! — пару ударов по двери не сдвинули ее с места, и меня не остановили. — Акира! Я включила воду на полную, и вновь отошла к стене, облокачиваясь спиной на нее. Брюнет за дверью кричал, прося остановиться, но я не реагировала, а затем резкий удар и дверь отлетает в сторону. Мадара с взъерошенными волосами, с разбитыми в кровь костяшками кулаков и бешенным взглядом темно карих глаз, который первым же делом устремился в сторону ванны, а затем нашел меня. — Ты просто жалок… — я отстранилась от стены, и прошла мимо него обратно в комнату. Pov Мадара. По ноге, словно молния стрельнула, она гудела и безостановочно ныла от удара. Но все это отвратительное чувство боли, притупляло неистовое биение сердца. Взгляд тут же устремился в сторону ванны, но там не было ничего кроме работающего крана. Мысли быстро летали в голове: «А я успел?». Она бы не смогла, так быстро все сделать, но я настолько сильно испугался, что даже не обратил внимание на капли крови, капающих с разбитых рук. Красноволосая перевела на меня убийственно холодный и презрительный взгляд, на сквозь пропитанный отвращением: — Ты жалок. — фыркнула она, что я так и не смог различить грань надменной усмешки и безразличия. Девушка прошла мимо обратно в комнату, оставляя меня наедине с собой. Кислорода не хватало, и я судорожно вдыхал влажный, теплый воздух. Шум струящейся воды не смог заглушить гул крови в ушах, и биение моего встревоженного сердца. Мне даже и в голову не могло прийти, что однажды со мной так жестоко пошутят. Ее слова ни капли не задели, лишь наоборот подлили масла в огонь, разжигая его еще сильнее. Сжатые кулаки отозвались болью, такой тугой и приятной, как домашняя карамель. По телу разлилось тепло от чего я улыбнулся, и поднеся ладонь к губам, слизнул алую кровь, отдающую железом. Взгляд переместился на себя в зеркало, и я даже на мгновение ужаснулся, от того насколько выглядел поехавшим психопатом, однако, это забавляло. В нос врезался запах сигаретного дыма, и только тогда я вышел из ванной. Девушка сидела в моем кресле, закинув ногу на ногу, и в этом не было ничего эстетично женственного, на оборот — поза была грубо мужской, широко расставленные колени, руки, раскинутые на спинку, и запрокинутая к потолку голова. Акира периодически потягивала, зажатую в зубах, сигарету «Лондон Трежер», выпуская дым легким паром. Ее огненные волосы, струились водопадом по плечам, разделенные на пряди и слегка вьющиеся. На мгновение, она наклонила голову, посмотрев на меня одним глазом. В этом жесте было столько высокомерия, будто главная именно она, а не я. Завис, без прикрытия, рассматривая лодыжки, так по домашнему, торчащие из-под моего халата, с шрамом на левой икре. — Тебе нужно поесть, — обратился к ней. — Да, ладно? Ты прикалываешься? Тебя не было хер знает сколько часов, и сейчас ты вспоминаешь о том, что у меня есть человеческие потребности? Ничего себе, ты хорошо заботишься о своем товаре. — Извини. — Извинения свои можешь пихнуть себе знаешь куда? Я усмехнулся, подойдя к ней вплотную и навис, но Акира даже не шелохнулась. Лишь открыла глаза, выпустив дым мне прямо в лицо. Моя ладонь легла на ее аккуратную шею, легко давя. Так притягательно, под пальцами чувствовалось, как пульсировала сонная артерия. Взгляд синих глаз был пугающе пустым. В нем не было страха, больше не было жгучей ненависти, лишь крупица отвращения. — Ты бы не разговаривала, так со мной. — А то, что? Убьешь меня? — она так горько усмехнулась. — Если это единственный способ сбежать от сюда, то давай. — ладонь накрыла мою, сильнее придавливая. — Ты нужна мне живой. — шепчу я ей прямо на ухо. Все это чертовски заводило. Ее холод обжигал своей притягательностью. Она — дикая лань, повернувшаяся к хищнику мордой, показывающая свое бесстрашие. — Сегодня ты опять будешь сопротивляться? — Мудак… Руки в мгновение тушат дорогую сигарету о пепельницу, и подхватывают, сгребая в охапку красноволосую, которая хоть и пытается отстранится, но все это слишком слабо. Она материт меня вновь и вновь, что заводит еще сильнее. На удивление, сдает позиции быстрее, чем я ожидал… И буквально у самой постели, тело становится тяжелее, обмякая. Я смотрю на нее, и понимаю, что Акира без сознания. — Эй. — немного встряхнув ее, я надеюсь привести в чувства, но реакции ноль. Ужас сковывает сознание. Она что-то с собой натворила? В груди ком — невозможно дышать, сердце пропускает удар. Я поудобнее перехватываю мягкое тело и вылетаю из комнаты. — Мне нужен док! — кричу, несясь по этому бесконечному коридору. Время — мой злейший враг, оно растягивается, словно тень на закате, пока я бегу, с уже собравшимся за моей спиной, конвоем из охраны. Открыв ногой дверь в медкабинете, я тут же укладываю Акиру, на носилки, стоящие по центру. Ошарашенная медсестра смотрит на меня огромными глазами: — Доктора нет на месте. — лепечет она дрожащим голосом. — Черт! Она потеряла сознание. Я не знаю, что произошло! — объясняю, но девушка хлопает ресницами, в непонимании. — Я позвонил — будет в течении получаса! — говорит один из охранников. — Это долго! — кричу я, — Господи, сделай хоть что-то, не стой на месте просто так! — срываюсь на медсестру. Видно, как трясутся ее руки, как она хватает первое, что попало. Грудь Акиры медленно вздымается — дышит. Я боялся, что сейчас случится то, о чем она говорила. Нервно кусал губу, смотря, как синеволосая девушка носится из стороны в сторону, в принципе, не понимая, что делать. Мои пальцы инстинктивно зажимают вены, чувствуя, как часто и сильно они пульсируют. Распахиваю халат, замечая, насколько бледна ее кожа и покрыта легкой испариной. Мгновение, и ее начинает трясти. — Нет-нет-нет! — голос вновь срывается на крик.