Синдром любви

Нелли отвели в комнату, где были и другие англоговорящие девушки. Из разговоров она поняла, что кто-то тут находится и в районе года, но не разу не был куплен. Блондинка тут же уселась на постель, проклиная все, что есть на этом белом свете. Разница в возрасте с ее подругой составляла полтора года, но несмотря на это, складывалось такое впечатление, что мозг ее застрял на уровне тринадцатилетнего пацана. Руки зарылись в волосы, которые волнистыми локонами струились по плечам. Акиру увели прямо из главного зала, прошли полчаса, час, но так она и не появилась. Тело не слушалось, сколько она спала за это время? Гранитовым камнем усталость, приковала тело к постели. И когда ее позвали по имени, затуманенный разум сонливостью, не сразу отреагировал. В проходе стоял длинноволосый брюнет, который был, и в главном зале, когда делали отбор. Он повторил ее имя, и девушка встала. Не уж то ее время пришло, так быстро? Сердце пропустило удар и ладони вспотели, но внешне она ничего не показывала. Кунара была актрисой и сейчас ей играло это на руку. Эмоции она прятала глубоко за маской холодного безразличия. Она вышла к нему, и заперев за ее спиной дверь, парень представился. — Я Итачи. Мне нужно задать тебе пару вопросов. Внутри стало немного спокойнее, но не отпустило до конца. Итачи повёл ее по длинному коридору в один из кабинетов, где сам занял место за столом, а ей указал на стул напротив. — Нелли Кунара, у меня будет вопрос к тебе на счет твоей подруги. — Я же теперь Блэк. — с легким сарказмом произнесла она. — Это для клиентов. Для нас ты остаешься Нелли. Приступим к вопросам. Девушка откинулась на стул, перекинув ногу на другую и скрестив руки на груди. — Кто она? Вопрос вызвал усмешку из блондинки: — Человек. — лаконично ответила девушка, совсем не скрывая издевательского настроя. — Хорошо, — хмыкнул брюнет, принимая глупую игру, — Кем она работала? — Встречный вопрос — зачем вам эта информация? — Кунара сильнее сцепила руки, немного напрягаясь. Она совершенно не понимала зачем этим людям нужна такая информация. Они их похитили, лишили прошлой жизни, почти на каждом шагу повторяя, что теперь начался новой этап их существования. — Не наглей. — резко отрезал Итачи, прищурившись, — Ты не в том положении, чтобы паясничать. Я повторю еще раз. Кем она работала. — Отчеканил он каждое слово. — Тренер верховой езды. — сжимая зубы выдала блондинка. Она мысленно перебирала все социальные сети и информацию в ней, лишь бы не выдать чего-то лишнего. — Ее увлечения. — Продолжал брюнет, что-то чиркая в блокноте. — Верховая езда. — с ухмылкой выдала Кунара, а мужчина понял, что эта парочка будет самой сложной в его практике. — Как давно знакомы? — Давно знакомы. — Нелли склонила голову к груди, словно делая вид, что ее ничего абсолютно не волнует. Как будто она в кабинете завуча, отчитывается о шалости которую устроила в столовой. И это ощущение некой злости и едкой безысходности заставляло Итачи сильнее сжимать челюсть. — Вопросов больше нет? — Видимо, пока да. — с длинным раздраженным выдохом выдает мужчина, кивая охране, чтобы та сопроводила блондинку обратно. Глупый и короткий разговор до конца выбил молодого Учиху из колеи. Он предполагал, что так и будет, но попытаться должен был, ведь честь готовить досье выпала именно на него. Кунара была юной артисткой с какими-то эпизодическими ролями и игрой в театре. О ней было проще собирать информацию, а вот о красноволосой, нет. Все, что он узнал — девушка жила на ранчо вместе с родителями, у нее была лошадь и кот. Подрабатывала тренером верховой езды и все… А подружка никакой дополнительной информации не дала. Это явно не то, что планировал получить Мадара в отчете. Годы работы на него и опыт, давали понять, что если он, и заговорил о этих двоих, то там явно что-то крылось. Бешенная чуйка главного никогда не давала осечки, просто сейчас копнуть надо было немного глубже, чем обычно. Нелли в комнате тут же забралась под одеяло. Предчувствие было дурацким. Тревога все больше омрачала сердце. Ее подругу так и не привели. Все время они были вместе, вплоть до этого момента, и сейчас она боялась, чтобы та не натворила глупостей, на которые Акира была вполне способна. Ее самым главным минусом была агрессия и вспыльчивость, а предыдущие отношения воспитали в ней дикую любовь к жизни и способность выдержать, что угодно. Глаза слипались, и, не в силах сопротивляться, девушка уснула, надеясь проснуться дома на своей кровати, в окружении бесчисленных плакатов на стенах комнаты и лесисто-горным рельефом за окном. Больше всего она скучала по запаху своей собаки, которая несмотря на запреты любила взбираться на ее постель и утыкаясь носом куда-то в бедро, засыпать. Рука тосковала по ощущениям густой шерсти под пальчиками, глаза по ночному небу с близкими звёздами и тёплым воздухом, кожа по джинсовым вещам. Слезы, так и наворачивались, даже сквозь пелену сна. Акира тоже спала, Мадара все же решил вернуться назад и сковать ей руки. Кто знал, что она успеет учудить. Один ее взгляд прямо в его глаза, и внутри разгорается пожар. Самое ужасное во всей этой ситуации, что она умела бить, о чем говорил весьма четкий удар лбом в переносицу. Кто мог дать гарантии, что она не взбунтует и не будет ждать у дверей комнаты с самодельной заточкой или же не решит себя убить? Никто. А планы у него на нее были грандиозные, особенно, когда он почувствовал, когда ближе к финалу, девушка стала стонать еще слаще и слегка дергала бедрами в такт его движений. Все в совокупности делало ее прекрасной эскортницей. Эти живые глаза, ее голос, да, даже шрамы могут сыграть на руку. Слабая беззащитная девушка, к которой было плохое отношение. Такой хотелось еще больше подарить нежности. Плюс отметины на теле это всегда история, а в ее случае она покрыта тайнами. Психология — странная штука, особенно мужская. Самый уверенный мужчина, как и неопытный мальчишка хочет чувствовать себя особенным во всем. Они от природы охотники, тем более до эмоций, которые могут вызвать у женского пола. И чем громче ее стоны, чем ярче горят глаза, чем сильнее она закусывает свою губу, тем больше удовольствия они получают. Такова природа. Мадара все это знал, и был способен монетизировать все, что угодно, а тут даже стараться не придется. Ведь рано или поздно девушка сломается — скучающее по тем ласкам тело сыграет против ее воли. Он отвалил за нее большую сумму. Для Акиры это была их первая встреча, но для него нет. В тот же день, когда двух туристок выкрали из острова, на который они поехали с палатками, Учиха получил сообщение о их чрезмерной буйности. Что Нелли, что Акира были до неприличия истеричными особами, которые тревожили каждый экипаж, с которым успевали пересечься. Короче, убыток они принесли тотальный. Их имена он слышал постоянно, и теперь настроен невероятно серьезно, чтобы навариться на них. Мадара вышел на улицу, взглянув на окна, принадлежащей ему, комнаты и закурил, присев на капот своей машины. В уши врезался гул человеческой жизни — электрическая симфония, бесконечного движения. Несмолкающий звук тока, бегущего по проводам, мерцание уличного фонаря, всех устройств, которые только придумали люди, чтобы разнообразить жизнь. Черное небо нависло сверху, придавив к земле, а белые звезды сегодня были, кажется, гораздо ближе. Он искал оправдания, чтобы не ехать домой. Совершенно не хотелось глупых разговоров. Хотелось тишины и спокойствия. Учиха мог устроится в любой другой комнате, но слишком много гемора будет потом. Мужчина был готов даже пожертвовать своим сном, но он сам избрал такую жизнь. Это было его решение. Он не был молодым парнем. Тридцать с лишним лет для криминального авторитета, это возраст, в котором он уже должен обзавестись семьей. Тихой, но красивой женщиной, парочкой детей, возможно, купить им пони в загородный дом. Мадара сам выбрал себе невесту — молодая японка, которая души в нем ни чаяла, смотрела прямо в рот, едва он приходил домой, была готова смирится с такой работой, постоянными изменами и факту, что в любой день конкуренты могут убить его. Саяко была аристократичной внешности с шелковистыми черными волосами, прямым пробором, узкими плечами и небольшой грудью. Она великолепно готовила и следила за домом, в который он перевез ее с вещами не более месяца назад, и за этот маленький промежуток времени ему она приелась… Учихе было сложно поверить в то, что он вот, так проживет свою жизнь — бок о бок с женщиной, которая готова стелиться под ним, лишь бы угодить. Конечно, деньги решали много, да к тому же, она его побаивалась. Едва он стукнет кулаком по столу, то та готова была грохнуться в обморок. Ему по правде, хотелось иного. Слишком многое он контролирует, слишком много работает головой, и хочется в быту азарта, чтобы его иногда осаживали и действительно любили… Чтобы женщина не закрывала глаза на его измены, а саданула по лицу и собрав вещи скрылась из виду, а он бы искал ее, замаливая прощение, и больше никогда в жизни так не поступал бы. Это ведь предательство чистой воды. Нет незаменимых людей, и в этот раз справились бы без него, если бы только девушка, с которой он был помолвлен, выразила свой протест, против такого. Но он его не получил, а Учихе чертовски нравилось подсаживать новеньких непокорных на секс, ему нравилось, как они меняются, как потом начинают сами просить, но быстро наскучивало. Все ломались слишком быстро, ведь он был хорош в этом, так и Акире, он дал неделю. А пока она была его игрушкой, за которой он будет ухаживать, помогать познавать себя и открыть то, что пряталось глубоко внутри — потенциал. Последняя затяжка, последний взгляд на окна своей комнаты и мужчина садится в машину, чтобы поехать домой, к нелюбимой женщине, у которой самая большая проблема это сломанный ноготь или то, что сегодня, убираясь, она запачкала свою любимую футболку. Он едет в теплую постель, которая отвращает идеально выглаженными простынями, до рвоты бесил успокаивающий запах лавандового ароматизатора. Мужчина знал, что, когда он заявится, на длинном, каменном столе будет лежать две тарелки с легким ужином, два бокала красного вина, которое они выпьют вместе. Саяко будет улыбаться, постоянно кокетливо поправляя волосы за ухо, расспрашивать о дне, а что он ей скажет? Учиха вновь заведет диалог на тему погоды, новостей в мире. Что-то, что абсолютно посредственно, лишь бы не говорить о них, об отношениях, что их связывают, уже ложась в постель он скажет, что смертельно устал, и поцеловав невесту, перевернется на бок спать.