Тоже самое, но другое

Однажды дождливым днём в середине октября Гарри ушёл с обеда пораньше, измученные неуместными попытками Гермионы «заделать» трещину между ним и Роном. Он ценил то, что она делала, но, вероятно, для всех было бы лучше, если бы она просто оставила их плыть по течению, как это было принято в подростковой дружбе. Он всегда будет благодарен за всё, что Рон сделал для него за эти годы, и он все ещё был в хороших отношениях с близнецами, но они с Роном были просто… такими разными людьми. Вместо того чтобы бесцельно бродить по замку до прорицания, Гарри решил отметить ещё одну вещь в своем списке дел — он направился в больничное крыло, надеясь, что мадам Помфри не занята своим обедом. Ему повезло: медсестра ложила в шкаф какие-то флаконы с зельями, и она удивленно подняла глаза, когда он вошел. — Мистер Поттер! — приветствовала она. — В какие неприятности ты теперь вляпался? Ты не выглядишь раненым. Гарри рассмеялся. — Разве я не могу прийти к вам, не нуждаясь в вашей помощи? — поддразнил он, заработав многозначительно поднятую бровь. — Хорошо, хорошо. Вы занята? Я могу прийти в другой раз… Она покачала головой, ставя на стол последние несколько пузырьков. — Нет ничего такого, что не подождало бы. Присаживайтесь, — она указала на край одной из кроватей, и Гарри запрыгнул на нее, рассеянно покачивая ногами. — Что я могу для вас сделать, Поттер? — На днях я разговаривал с Невиллом, — начал Гарри, готовя сцену для своего якобы невинного расследования, — и он упомянул что-то о вакцине, которую он получил в детстве. И это заставило меня задуматься — я знаю, что мои родители, вероятно, получили всё, что мне было нужно, пока они были ещё живы. И у меня никогда раньше не было настоящего медицинского осмотра-это то, что… это то, что вы можете сделать? С каждым его словом брови Помфри сдвигались всё ближе и ближе, губы поджимались в явном неодобрении. — Разве твои опекуны никогда не брали тебя на прививки?» — Я живу со своими маггловскими тётей и дядей, — объяснил Гарри. — Они ничего не говорили мне о магии, пока я не получил письмо из Хогвартса. Удивление промелькнуло на лице женщины, и она прищелкнула языком. — Хорошо. Да, я могу провести полное медицинское обследование, когда меня попросит пациент. Я удивлена, что ты не попросил об этом раньше, учитывая, сколько раз ты входил в мои двери. — Наверное, мне и в голову не приходило спросить, — пожал плечами Гарри. — Мои опекуны никогда не утруждали себя тем, чтобы отвести меня к врачу или ещё куда-нибудь, и я всегда был в порядке. Глаза Помфри сузились ещё больше. Взмахом волшебной палочки над её плечом завис пергамент, а над ним-перо. — Сидите спокойно, пожалуйста, мистер Поттер. Он застыл как вкопанный, когда она мягким шёпотом наложила на него диагностические заклинания, и перо пришло в действие, чтобы записать результаты. Она посмотрела ему в глаза с помощью заклинания Люмуса, проверила горло и уши, затем постучала палочкой по его очкам. — Дата последнего теста глаз? — О, эм… кажется, в начале октября 1987 года? В нашу начальную школу пришла женщина и сказала Дурслям, что мне нужны очки. Она дала мне это бесплатно, — добавил Гарри, внутренне ухмыляясь возмущению, которое медик не могла скрыть. О, Дамблдора ждала порка. — И они никогда не проверяли тебя? За последние семь лет ваш рецепт ни разу не обновлялся? — Нет, мэм. Все немного размыто, но я справляюсь хорошо. Помфри уставилась на него. — Милый Мерлин, мальчик, тот факт, что ты умудряешься быть таким же хорошим ловцом, как сейчас, просто поразителен. — Она покачала головой, взглянув на пергамент. — И вы сказали, что ваши родственники не очень-то охотно оказывают вам медицинскую помощь. Не могли бы вы дать мне приблизительную цифру того, сколько раз вы встречались с любым медицинским работником, прежде чем прибыли в Хогвартс? — А школьная медсестра считается? Царапины на детской площадке и всё такое? — спросил он. Когда Дадли столкнул его на детской площадке, его несколько раз посылали к медсестре, прежде чем Дурсли успели вмешаться. — Нет, просто в любое время, когда твои родственники забирали тебя на попечение, — пояснила Помфри, и в ее голосе послышались понимающие нотки. Гарри тщательно всё обдумал. — Кажется, три раза? Как только я заболел гриппом, у меня поднялась очень высокая температура, и тётя подумала, что я могу умереть от неё. Потом однажды меня отвели к детскому психологу, чтобы вылечить меня. А однажды у меня очень сильно заболел живот, и они подумали, что у меня лопается аппендикс, но это было просто пищевое отравление. Он отчетливо помнил, как каждый раз с широко раскрытыми глазами умолял врачей и медсестёр обратить внимание на Дурслей, но его родственники очень хорошо умели притворяться, что им не все равно. — Прошу прощения? Вылечить тебя, Поттер? Что тут было исправлять? — Всё, что касается их, мэм, — сухо ответил он. Внутренне, ещё до Салазара, Гарри с трудом мог поверить, что он так откровенен во всём этом. Но теперь он знал, что это жестокое обращение и пренебрежение, и люди должны знать об этом. Они должны были знать, что Дамблдор готов сделать для общего блага. — Думаю, они надеялись выбить из меня магию прежде, чем я успею всё узнать. Это заставило Помфри нахмуриться. — Ты когда-нибудь видел дантиста, Поттер? — Он отрицательно покачал головой. Она произнесла еще одно заклинание, от которого у него по коже побежали мурашки, затем подняла пергамент с воздуха и прочитала результаты. Гарри видел, как каждая чёрточка её лица хмурится. — Если вы не возражаете, я спрошу, мистер Поттер, знаете ли вы обстоятельства, которые привели вас к жизни с вашими родственниками? Вы никогда не просили другого опекуна? — Профессор Дамблдор поместил меня туда, — объяснил он. — Когда я был младше, я не знал никаких альтернатив — кроме сиротского приюта. И я несколько раз спрашивал директора с тех пор, как начал учиться в Хогвартсе, я рассказывал ему, как там обстоят дела. Он всегда говорил, что мне лучше остаться с кровными родственниками.» Гарри был рад, что он не Дамблдор, который вот-вот получит удар грома в глазах Помфри. Медик смягчилааь, похлопав Гарри по руке, лежащей на колене. — Мне очень, очень жаль, что тебе пришлось иметь дело со всем этим, мой дорогой, — искренне сказала она. — Если бы я знала об этом раньше, то сделала бы что-нибудь. Результаты показывают сломанную лодыжку около четырёх лет назад — вы никогда не обращались за медицинской помощью? — Я сам её лечил и старался быть аккуратнее. Я и не знал, что она на самом деле сломана, — удивленно сказал Гарри. Он всегда считал, что это просто сильное растяжение. — А множественные ушные инфекции? Сломанные рёбра? Ожоги второй степени? Множество других вещей, о которых говорит мне заклинание? Когда Гарри покачал головой, Помфри вздохнула и тихо выругалась. — Я поговорю с Дамблдором, — тихо пробормотала она, ещё раз перечитывая результаты. — К счастью, благодаря моим снадобья переломы излечены, так что я не беспокоюсь о них. Ты можешь быть немного более склонен к повторным переломам в той же области, но честно говоря, я бы сказала, что независимо от этого, с тобой всё будет нормально, просто из-за твоего чёртова везения, — добавила она печально, заставив Гарри хихикнуть. — Я пропишу тебе питательные зелья.Ты худой для своего возраста, и теперь я знаю, что лучше не предполагать, что ты на берёшь вес, когда станешь старше. Я боюсь, что мы немного опоздали с зельями, чтобы исправить всё, но они приведут тебя к здоровому весу и дадут тебе ещё несколько дюймов, чтобы приблизить вас к росту, с которым вы должны быть. Домашние эльфы будут доставлять их вам на завтрак и ужин, вы должны пить их перед каждым приёмом пищи. — Да, мэм, — ответил Гарри, улыбаясь. Это было гораздо больше, чем он ожидал! Он только надеялся, что Помфри, а через неё и некоторые другие люди, узнают о семейной жизни, к которой приговорил его Дамблдор. — Спасибо. — Просто делаю свою работу, — ответила она. — Мне так же жаль говорить, что, хотя ваши глаза находятся в пределах досягаемости. Зелье чтобы полностью восстановить зрение, я не могу предоставить без разрешения законного опекуна. Она выглядела виноватой и сняла очки с лица Гарри, постучав по ним палочкой. — Я обновила ваш рецепт, чтобы соответствовать тому, что вам нужно Теперь каждый раз, когда вы почувствуете, что ваше зрение ухудшается, не стесняйтесь приходить ко мне на тест. — Я так и сделаю, спасибо. — Благодаря Салазару Гарри был знаком с зельем и, вероятно, мог сварить его сам, когда у него будет время. — О, ух ты! — Он снова надел очки и заморгал, когда мир стал отчетливо виден. Он совсем забыл, каково это — видеть по настоящему! Его реакция вызвала улыбку у обычно суровой женщины. — Наконец, мне нужно, чтобы ты снял для меня свою мантию. Мистер Лонгботтом был прав, беспокоясь о прививках для вас — согласно вашим картам, у вас ничего этого не было с тех пор, как умерли ваши родители. Прививки вы не делали ни маггловских, ни волшебных. Волшебные прививки-это всего лишь зелья, но, боюсь, мне придется использовать иглы для маггловских. Но я могу наложить на тебя ошеломляющие чары — ты ничего не почувствуешь. Пока Гарри снимал мантию и закатывал рукав до самого плеча, Помфри суетилась вокруг с несколькими пузырьками и шприцами. — Лучше поздно, чем никогда, -заметила она, когда он выпил четвёртый из семи отвратительных на вкус зельев, между её яростным бормотанием об Альбусе Дамблдоре. Одно ошеломляющее заклинание, шесть иголок и обещание вернуться через полгода.Гарри выходил из больничного крыла с маленьким батончиком лучшей медсестры в руке «Чтобы избавиться от ужасного привкуса», — сказала Помфри. Гарри был почти уверен, что она просто сочувствует ему, но он брал бесплатный шоколад везде, где мог его достать. В любом случае, семя было посеяно; он задавался вопросом, сколько времени потребуется всему персоналу, чтобы узнать, что Дамблдор бросил Гарри Поттера жестоким маглам. Может быть, это даже попадёт в газету! Он не хотел бы, чтобы его семейная жизнь была так разбита, но у него бывало и похуже. Его план по дискредитации Дамблдора творит чудеса. «Время покажет», — подумал он. *** Не успел он опомниться, как наступила ночь, когда должны были прибыть иностранные ученики. Гарри снова крался под своей мантией-невидимкой и на этот раз у него был план. Остальные трое хотели пойти с ним, но Гарри не был полностью уверен в своей способности не попасться, и Дамблдор отпустил бы его гораздо быстрее, чем любого другого, если бы они попались. Он подошел к каменной горгулье, охранявшей кабинет директора, положив руку на голову существа. -Годрик-осел, — прошипел он на парселтанге, усмехнувшись про себя, когда горгулья отодвинулась и открыла лестницу. Его личный пароль не изменился, это было приятно знать. Он быстро поднялся по лестнице, заглушая заклинанием шум двери. Он уже сверился с картой.Кабинет был пуст. Дамблдор, вероятно, был слишком отвлечен прибытием других школ — вот почему Гарри ждал до вечера. В знакомом кабинете было тихо, если не считать храпа предыдущих директоров и директрис на их портретах, и Гарри молчаливым заклинанием заморозил их всех — им не нужно было знать, что он задумал. Затем он шагнул к возвышающимся полкам, протягивая руку, чтобы схватить горсть рваной чёрной ткани. Он поудобнее устроился в кресле напротив стола, натянув ткань на голову. «Здравствуй, старый друг», — тепло подумал он. Сортировочная шляпа ожила, шок и удивление эхом отозвались в голове Гарри, когда он рылся в предлагаемых воспоминаниях, быстро сопровождаемые низким смешком. — Ну — ну, — последовал ответ. — Вы четверо всегда были полны сюрпризов. — Рад видеть тебя в добром здравии, Фионнбхарр. — Они надеялись, но никогда не думали, что шляпа продержится так долго. — И я тебя тоже, Салазар! Господи, я никогда не ожидал ничего подобного. Остальные тоже вернулись, правда? — Я приведу тебя к ним, — ответил Гарри, поднимаясь на ноги, не снимая шляпы. Остальные трое ждали в пустом классе неподалеку.Это был самый лучший компромисс, на который Гарри рассчитывал. — Мы не можем держать тебя у нас вечно, но этого времени будет достаточно, чтобы немного наверстать упущенное. — Фион видел Хогвартс на протяжении веков и знал об этой школе больше, чем все они вместе взятые. Он также просидел на полке в кабинете Дамблдора несколько десятилетий — если кто-то и мог дать им представление о том, что на самом деле задумал старик, так это он. — Я возьму то, что смогу получить, мой друг, — в наши дни найти хорошую компанию довольно трудно. Они просто шлепают меня на полку и вынимают раз в год, как будто ждут, что я засну между сортировками! Фион издал звук раздражения в голове Гарри. Потом он рассмеялся. — Держу пари, ты уже жалеешь, что поспорил со мной, Поттер! Я же говорил тебе, я говорил, что тебе суждено попасть в Слизерин. Я должен был проигнорировать твои желания и всё равно отправить тебя туда. Гарри усмехнулся про себя. — И я благодарю тебя за это, — ответил он. — Как бы я ни скучал по своим подземельям, Гриффиндор-это то место, где мне сейчас нужно быть. Он открыл дверь в класс, улыбаясь своим нетерпеливым друзьям, на сердце у него было тепло — приятно было поговорить с кем-то, кто знал их настоящих. Даже если этот человек был душой в шляпе. *** На следующий день вся школа гудела от возбуждения. На Гарри произвели впечатление учителя, которые всё ещё старались вести обычный урок.Уровень внимания учеников был хуже, чем накануне рождественских каникул. Даже Гарри должен был признать, что он не выкладывался полностью — он и так знал большую часть работы, и его ужасно интересовали эти иностранные школы. Когда они создавали Хогвартс, это была единственной школой магии в своем роде. Ему не терпелось узнать на что могут быть похожи другие школы. Когда он был молод, он учился у многих мастеров, все с совершенно разными стилями преподавания. Он немного читал о других школах в книгах, но ему очень хотелось встретиться с их учениками лично. Входы Дурмстранга и Шармбатона были впечатляющими. Гарри стоял между Невиллом и Джорджем Уизли, наблюдая за происходящим с восхищёнными лицами. Они последовали за остальными студентами в зал, охваченные возбуждённым шепотом о Викторе Краме, и разочарование Рона, когда студенты Дурмстранга сели за слизеринский стол, заставило Гарри ухмыльнуться. Драко определенно выглядел довольным собой. Он в основном не обращал внимания на приветственную речь Дамблдора, оживившись, когда огромную коробку внесли в зал. Это был их беспристрастный судья? Заколдованный кубок? Конечно, они оставили Сортировку студентов для шляпы, но он был шляпой с душой, вложенной в него. Он искренне сомневался, что у кубка была подобная система — как он должен был выбирать честно? Медленно чувство надвигающейся гибели начало расти в глубине его живота. И Салазар Слизерин, и Гарри Поттер были хорошо знакомы с этим особым чувством, и ни одному из них оно ни капельки не нравилось. У него было плохое предчувствие по поводу всего этого турнира. Он молчал в течение всего пира, и Невилл определенно заметил, что два рыжеволосых близнеца очень старались рассмешить Гарри своими выходками. Он оценил это, но было что-то… странное в его животе. И это был не хороший знак. Поскольку Седрик, очевидно, разработал своего рода радар для таких вещей, он провел половину ужина, хмуро глядя на Гарри через зал. Когда их отпустили, Гарри почувствовал, как чья-то рука скользнула в его руку, когда он выходил из вестибюля, и позволил невидимому Седрику провести его в потайную комнату рядом с входом в подземелья. Когда они остались одни, Седрик отменил свои заклинания и наколдовал кресло, притянув Гарри к себе. — Послушай, — начал хаффлпаффец, — я знаю, что ты, вероятно, не в восторге от этого, но это просто то, что я должен сделать. Я постараюсь быть как можно осторожнее — осмелюсь сказать, что у меня больше преимуществ, чем у большинства. Гарри смущенно моргнул. — Понятия не имею, о чем ты говоришь, — признался он. Седрик бросил на него странный взгляд. -…Ты хочешь сказать, что не дуешься из-за того, что я собираюсь участвовать в турнире? — Что? — Гарри прищурился. — Ты действительно собираешься это сделать? — Я знал, что ты сделаешь такое лицо, — пробормотал Седрик, наклоняясь, чтобы поцеловать нахмуренные губы Гарри. — Это опасно, я знаю, но я справлюсь. Если он предназначен для того, чтобы бросить вызов семнадцатилетним студентам, он должен быть куском пирога для восьмидесятилетней волшебницы в теле семнадцатилетнего мальчика, верно? Он одарил Гарри своей лучшей победной улыбкой, положив одну руку на бедро гриффиндорца, и было трудно сердиться, когда Седрик выглядел так. Кроме того, он был прав — с воспоминаниями Хельги он был гораздо более подготовлен, чем кто-либо другой. И Гарри не мог спорить с желанием принести славу Хаффлпаффу. Он все ещё не понимал, как за эти годы репутация факультета превратилась из «честного и трудолюбивого» в «отвергнутого всеми другими факультетами». Он первым заявил, что хаффлпаффцев нельзя недооценивать. — Будь осторожен, — сказал он наконец, поглаживая большим пальцем щёку Седрика. — Ты ещё не вернулся ко мне настолько, чтобы проиграть на каком-то дурацком турнире. — Со мной всё будет в порядке, — пообещал Седрик, смягчая улыбку. Затем его брови нахмурились. — Если это не пчела в твоей шляпке, то в чем же дело? — Он притянул Гарри чуть ближе. Тот, что пониже ростом, вздохнул и покачал головой. — На самом деле ничего. Просто у меня плохое предчувствие. Никаких доказательств, только… предчувствие. Седрик нахмурился, в его глазах промелькнуло беспокойство. Он убрал чёлку Гарри с глаз, задержав пальцы на шраме на лбу. — Если что-то случится, мы встретим это лицом к лицу. Все четверо, — заверил он. — Просто постарайся расслабиться, пока не появятся неприятности, ладно? — Хорошо, — смягчился Гарри, устраиваясь поудобнее. — Я просто надеюсь, что плохое предчувствие не связано с твоим участием в этом чёртовом турнире. — Этого не будет, — в голосе Седрика звучала уверенность. — Со мной всё будет в порядке. Поверь мне. — его дерзкая ухмылка была раздражающе привлекательной, и Гарри наклонился вперёд, целуя ее. Седрик удивленно замурлыкал, но расслабился в поцелуе, одной сильной рукой придерживая Гарри за спину, а другой запутавшись в его тёмных волосах. Гарри внезапно вспомнил о многих способах, которыми Хельга ранее отвлекала его от плохих чувств в ситуациях, которые начинались примерно так же, и тепло скопилось в его животе. Он перекинул ногу через колени Седрика, придвинулся ближе, рука скользнула между пуговицами школьной рубашки хаффлпаффца. Седрик замер. Гарри тут же отстранился, чувствуя нарастающее чувство вины. — Мне очень жаль, я… — Нет, нет, не надо, это я, — поспешил успокоить его Седрик. — Я просто… я люблю тебя, я хочу быть с тобой, просто это немного… странно. Тебе четырнадцать, а я… это не то, к чему я привык. Гарри попытался слезть с колен Седрика, но старший удержал его на месте. — Я всё время забываю, — признался гриффиндорец. — Я не чувствую себя четырнадцатилетним. И боже милостивый, когда ты так на меня смотришь… Я всего лишь человек, любовь моя. — Седрик снова самодовольно ухмыльнулся, заставив Гарри зарычать на него. — Извини, — сказал он, раскаиваясь. — Я вовсе не хотел тебя дразнить. А четырнадцать-это не так уж и мало, я знаю. Я не знаю как ты, но как Седрик, я никогда… не занимался этим. И мои воспоминания от Хельги, очевидно, немного другие. Удивлённо приподняв брови, Гарри посмотрел на своего парня, смысл его слов был ясен. Седрик пожал плечами. — Так и не нашел того, кто этого стоил, — сказал он. — И теперь не будет никто, кроме тебя. Но я хочу сделать всё правильно. Я не хочу, чтобы кто-нибудь подумал, что я воспользовался тобой. — Понимаю, — ответил Гарри. — Признаюсь, я немного увлёкся. Я никогда никого не целовал до тебя, — он наклонился, чтобы быстро поцеловать, потом застонал, прижавшись лбом к щеке Седрика. — Не могу поверить, что мне придётся пережить половое созревание во второй раз.В первый раз было достаточно плохо. — Ещё и с таким, как ты! Пожалуйста, не заставляй меня ждать, пока я достигну совершеннолетия. Я могу умереть, — серьёзно сказал он, и Седрик рассмеялся. — Совершенно уверен, что не можешь, — сухо заверил он. — Но я тоже сомневаюсь, что смогу ждать так долго. Просто дай мне время привыкнуть, ладно? — Его улыбка смягчилась, пальцы коснулись губ Гарри. — В нашей первой жизни всё происходило довольно быстро. Теперь мы в том положении, чтобы идти медленно, по-настоящему извлечь из этого максимум пользы. Я хочу не торопясь узнать, что сводит Гарри Поттера с ума. — В его глазах появился такой блеск, что Гарри резко втянул в себя воздух, его брюки стали до боли тесными. — Ты не можешь просто так говорить такие вещи, Сед, — заскулил он, борясь с желанием прижаться к бедру хаффлпаффца. Ухмылка Седрика стала еще шире. — Но у меня в прошлом не было такого тела, — рассуждал он, опуская руку и нежно проводя пальцами по ребрам Гарри. — Подумай обо всех новых вещах, которые мы сможем исследовать вместе. — Ты сказал, что не хотел дразнить, — раздраженно процедил Гарри. — Нет, — ответил Седрик. — Мы доведём дело до конца. В конце концов. Я просто строю предвкушение. — Он поцеловал Гарри, их языки переплелись, его губы распухли, когда они отстранились. — Кроме того, это заставило тебя перестать думать о своём плохом, не так ли? Мгновение тишины, затем Гарри нахмурился, слегка ударив старшего парня в бок. Хаффлпаффцы были вдвое хитрее слизеринцев, и любой, кто говорил иначе, был идиотом. *** На следующий день все говорили только о Кубке Огня и о том, кто поместил в него свое имя. Несколько человек, включая близнецов Уизли, пытались обмануть возрастную черту, но пока никому это не удавалось. Гарри было немного любопытно, сможет ли он пройти через неё, но он не стал пытаться — это не стоило хлопот. — Полагаю, ты хочешь, чтобы выбрали Седрика? — заметила Гермиона с книгой на коленях, наблюдая, как несколько семикурсников Когтеврана вписывают свои имена. Седрик уже прошел через это, и за ним последовал целый фан-клуб. Он ярко покраснел, когда поймал удивленный взгляд Гарри, не желая, чтобы его дразнили из-за его окружения. -Я думаю, у него это хорошо получится, — ответил Гарри, стараясь выглядеть человеком, который влюблен, но не похожим на пучеглазого второкурсника Гриффиндора. — А каков твой выбор? — Думаю, Анжелина подойдет. Было бы здорово увидеть победу гриффиндорца. Честно говоря, я удивлена, что ещё больше людей не пошло. Факультет храбрых и всё такое. — С храбростью в теории всё гораздо проще, — сухо заметил Гарри. — Я уверен, что было бы намного больше, если бы возрастная линия не мешала, — Он уже слышал, как Рон громко жаловался, хвастаясь, что он был бы отличным выбором для чемпиона, если бы был достаточно взрослым. — А ты бы хотел? — с любопытством спросила Гермиона. Гарри фыркнул. — Мерлин, нет. У меня и так хватает проблем, когда нет турнира, предназначенного для проверки людей. Хотя бы раз в жизни я хотел бы провести год в Хогвартсе, где ничто не пытается меня убить. Гермиона рассмеялась, соглашаясь. Из ниоткуда появилась Луна, подскочила к Гарри и с улыбкой села рядом. Гермиона выглядела так, словно проглотила лимон — несмотря на все её разговоры о взрослении, ей, похоже не нравилось, что Гарри заводит новых друзей. — Солнце почти село, — поздоровалась Луна, и Гарри удивленно посмотрел на часы. — Чёрт возьми, время летит! — Он вскочил на ноги, одарив Гермиону улыбкой. — Увидимся за ужином, ладно? Было ясно, что девушка надеялась на объяснение, но Гарри не дал ей его, взяв под руку Луну, когда они вышли из зала. Невилл и Седрик ждали их снаружи, стоя на краю каменного круга. В центре была устроена небольшая яма для костра, пока ещё неосвещенная. Пара улыбнулась при появлении их других половинок, Невилл приветствовал Луну поцелуем, в то время как Седрик просто ухмыльнулся и подмигнул Гарри, на всякий случай, если кто-то случайно наблюдал за ними. Они не чувствовали никого поблизости, но в Хогвартсе никогда не знаешь наверняка. — Вы готовы? — Спросил Невилл, расправляя плечи. Все трое кивнули. Невилл пробормотал заклинание, и огонь ожил. Четверо из них заняли стороны света, словно на компасе. Лица освещались отблесками пламени. Своим тихим, мелодичным голосом Луна начала петь. Для этого они и построили каменный круг. Он явно вышел из употребления, как и старые обычаи, но был предназначен для сезонных ритуалов: Самайн, солнцестояние, Йоль, всё, для чего они были все четверо вместе. Иногда к ним присоединялись студенты, но в основном это было только для них. Гарри потерялся в кружащейся магии, когда присоединился к пению Луны, слова давались легко. Огонь разгорелся, и он обрадовался тому, что перед стартом поставил обереги «не обращай внимания». Его кровь бешено бурлила, сердце колотилось, когда он произносил слова в честь мёртвых и благословлял завесу между мирами, прося их милости и защиты. Темнота, которая душила его с тех пор, как он обнаружил крестраж, казалась немного светлее, его плечи немного расслабились. Когда они закончили петь, и огонь снова погас, Седрик побежал, перепрыгнул через пламя, остановился перед Гарри и поцеловал его сквозь сияющую улыбку. Гарри рассмеялся, опустив руки на бедра Седрика. — Полегче, — сказал Гарри, — рановато для Бельтейна*. — Всё равно не повредит, для дополнительной защиты, — с усмешкой ответил Седрик. — Я просто скучал по этому занятию с тобой. Гарри не удержался и поцеловал его. -Мы не пропустим. И мы оба можем перепрыгнуть на Бельтейн, — пообещал он, подмигнув. Седрик просиял. — Тогда, может быть, мы оставим вас двоих у костра Бельтейна, — вмешался Невилл, усмехнувшись. Пара покраснела. — Как хорошо, что я снова занимаюсь этим. Замок тоже чувствует себя лучше. Это было правдой.Обереги казались немного сильнее, в них было больше жизни, чем раньше. Гарри не мог дождаться, когда они смогут должным образом обновить обереги на солнцестояние. Луна с боку подошла к нему, положив голову ему на плечо. — Чувствуешь себя лучше? — спросила она со знанием дела, и он вздохнул.Он никогда не мог ничего скрыть от неё. — Я все еще думаю, что Хэллоуин проклят, — заявил он. — Но да, я действительно чувствую себя лучше. Спасибо. — Он поцеловал её в лоб, а затем протянул руку, чтобы сжать предплечье Невилла. — Спасибо, что согласились. — Не будь дураком, мы бы ни за что на свете не пропустили его, — ответил Невилл, заключая его в крепкие объятия. — Но нам лучше войти внутрь, скоро начнётся пир. Значит, кто-то должен провести время в центре внимания, — добавил он шутливо, глядя на Седрика. Хаффлпаффец закатил глаза, щёки его порозовели. Гарри украл ещё один поцелуй, прежде чем сбросить свои обереги, и они вчетвером побрели по влажной траве обратно к замку. У Гарри всё ещё было плохое предчувствие, но он начинал думать, что сможет пережить этот день невредимым. Потом из чаши огня вырвалось его имя, и он отругал себя за глупость. Хэллоуин определенно был проклят.