Crazy, Stupid, Love

      2041 год, Тайбей Лулу нетерпеливо наблюдала, как Ван Ибо медитативно наполняет шейкер льдом, наливает текилу, потом ликер. Затем плавно накрывает его колпачком и встряхивает, прикрыв глаза и словно прислушиваясь к какой-то мелодии у себя в голове. — Па, — она дернула Сяо Чжаня за рукав. — Ну, что было дальше? Вы обещали! — Ш-ш-ш, — Сяо Чжань покачал головой, внимательно следя за руками Ван Ибо. — Не мешай папе. Папа любуется высоким искусством. Лулу нетерпеливо поерзала на месте, но не стала приставать к Сяо Чжаню: она внутренне гордилась тем, как ее родители время от времени мило залипают друг на друге так, словно увидели впервые, несмотря на то, что знакомы больше двадцати лет. Наконец Ван Ибо разлил «Маргариту» по двум бокалам и пришел с ними на диван. — Твоя очередь, гэгэ, — сказал Ван Ибо, отпивая коктейль. — Ладно, — согласился Сяо Чжань, попробовав свой. — Хорошо, крольчонок. Слушай дальше.

________________

      2024 год, Пекин Госпожа Ван всегда старалась с пониманием относиться к новым технологиям и молодежным увлечениям. Мир вокруг нее мчался вперед со скоростью сверхзвукового самолета — еще вчера было принято искать своим детям пару сидя с их фотографией в парке, а сегодня родители радовались, если дети вступали в отношения с живым человеком, а не с виртуальным персонажем, созданным нейросетью. Поэтому госпожа Ван воспитала в себе мудрость спокойно воспринимать любые диковинки. Пусть она многого не понимала, но ее никак нельзя было упрекнуть в типичном старческом брюзжании по поводу современных нравов, характерном для многих людей из ее поколения. И все же, некоторые вещи выводили ее из душевного равновесия. Например, затеяв уборку в квартире сына, госпожа Ван обнаружила на прикроватной тумбочке наручники. Если бы на них был розовый мех или стразы, госпожа Ван молча положила бы их на место и не задавала лишних вопросов. Но металлические кольца, соединенные настоящей цепью, скорее походили на то, чем в фильмах преступника приковывают к столу в комнате для допросов. Как и любая женщина, а тем более — мать, редко видящая своего сына, госпожа Ван не могла не волноваться. Она открыла список контактов и принялась думать. Сразу отмела в сторону мужа и двоюродного брата: тут и пытаться нечего, если не хочется устраивать масштабный семейный скандал. Немного поразмыслив, также решила не звонить подруге и знакомой, которая писала для модного журнала. Оставила на самый крайний случай славную и очень добрую девушку, которая работала кем-то вроде секретаря в агентстве ее сына. И долго медлила прежде, чем позвонить госпоже Сяо. Хоть она и казалась ей милой женщиной, познакомились они не так давно. Но с другой стороны — Сяо Чжань и Ибо так хорошо дружили и знали друг друга столько лет, что если кто и мог заметить странности в поведении Ибо, то только Сяо Чжань. А он очень близко общался со своей матерью. Итак, госпожа Ван, волнуясь, нажала вызов. В отличие от сдержанной госпожи Ван, госпожа Сяо мгновенно всполошилась. Ван Ибо был таким замечательным и вежливым мальчиком, так упорно работал и педантично присылал ей подарки на все важные даты, что она никак не могла отреагировать спокойно. А госпожа Ван понравилась ей с первой встречи — никто не понимал мать знаменитого сына лучше другой такой же матери. Словом, немедленно отменив сеанс иглоукалывания, госпожа Сяо вызвала такси и примчалась на выручку к госпоже Ван. Наручники решительно привели ее в ужас. И что только такой воспитанный юноша может делать с ними дома? — Может… может это для работы? — робко предположила госпожа Ван. — Случайно забрал с собой какой-то реквизит? Госпожа Сяо скептически хмыкнула: тут нужно было добираться до сути дела. Убедив госпожу Ван, что дети в любом возрасте остаются детьми, а мать в любом возрасте имеет право волноваться за своего ребенка, она первой двинулась искать прочие улики. Ровно через пару часов обыска они обе сидели перед фантастическим набором, который здорово походил на арсенал пыточной: ремни, заклепки, веревки, крюки, плетки и здоровенный кляп. — О боже! — всхлипнула госпожа Ван и разрыдалась. — Ну-ну, — госпожа Сяо погладила бедняжку по спине и поспешила на кухню, чтобы заварить чаю с лавандой и мятой. Еще через полчаса было решено устроить Серьезный Разговор™ с Ван Ибо, который, ничего не подозревая, отправил матери аудиосообщение, что уже едет домой. — Мэймэй, ты только не горячись, — напутствовала госпожа Сяо. — Не спрашивай у него ничего с порога. Сначала поужинаем, чего-нибудь выпьем. А потом осторожно переходи к делу. Говори решительно, но не дави на него. Госпожа Ван кивнула, сжимая ее руку, и снова тихонько всхлипнула. Это все ее вина — не нужно было отпускать ее единственного мальчика в Корею в таком раннем возрасте! Кто знает, через что ему там пришлось пройти? А вдруг она спохватилась слишком поздно, и он связался с плохими людьми? Что, если он кого-то пытает по их приказу? Или продает оружие и наркотики? Госпожа Ван, не выдержав, расплакалась. Госпожа Сяо махнула рукой на чай и достала из шкафа коньяк. — Мама! — крикнул из прихожей Ван Ибо, стягивая обувь. — Мама, я позвал Чжань-гэ к нам на ужин! Ты же не против? Никто не ответил. Ван Ибо и Сяо Чжань переглянулись. Ван Ибо быстро надел тапочки и побежал в гостиную. — Бо-Бо вернулся! — радостно воскликнула мама и не слишком твердо поднялась со стула к нему навстречу. Ван Ибо обнял маму в ответ и, заметив на кухонном островке открытую бутылку коньяка, смутно заподозрил, что что-то не так. — Здравствуйте, тетушка Сяо. Я… не знал, что вы приедете. — Как поживаешь, Ибо? — помахала госпожа Сяо, тоже изрядно раскрасневшаяся от выпивки. — Добрый вечер, тетушка Ван! — жизнерадостно поздоровался Сяо Чжань, разглядывая картину пиршества. Увидев Сяо Чжаня госпожа Ван почему-то пришла в бурный восторг: — Чжань-Чжань! Ай, как я рада тебя видеть! — она стиснула его в объятиях и внезапно всхлипнула. — Какие же вы замечательные мальчики, мы так вами гордимся! Верно, цзе? Госпожа Сяо утвердительно кивнула и захихикала невпопад. — Сяо-Бо, — госпожа Ван крепко взяла его ладони в свои. — Ты же знаешь, что можешь рассказать своей маме все, что угодно, да? — она снова всхлипнула и поспешно вытерла нос изрядно помятой салфеткой. — Я знаю, что ты уже совсем взрослый, но если мама может чем-то помочь, она обязательно это сделает! Ван Ибо неуверенно кивнул, в душе не чая, что он успел натворить, чтобы всегда спокойная и рассудительная госпожа Ван плакала и смеялась одновременно.  — Ибо, — тихонько сказал Сяо Чжань. — Пойдем, поговорим, — он обратился к госпоже Ван. — Тетушка, мы на минутку, хорошо? Нам нужно кое-что обсудить. Сяо Чжань втолкнул Ван Ибо в спальню и затворил дверь. Оба уставились на свой арсенал из магазина для взрослых, аккуратно разложенный в ряд на кровати. Сяо Чжань рефлекторно потер запястья. — Гэгэ, что только что произошло? — Ван Ибо нервно вцепился в волосы. — Они нашли наручники? И все остальное? Вот черт! Сяо Чжань тяжело вздохнул, подвинул в сторону кожаную портупею и сел на кровать. — Ибо, — серьезно сказал он. — Они знают. Ван Ибо потрясенно приоткрыл рот: — Про… — он жестом указал на себя и Сяо Чжаня. Сяо Чжань кивнул. Ван Ибо заметался между кроватью и стеной. — Но как?! Почему ты так решил? — Это же очевидно, — Сяо Чжань устало потер переносицу. — Тетушка Ван нашла нашу неприличную коллекцию и позвонила моей матери. А с чего еще она примчалась бы к ней с другого конца города? Просто чтобы напиться вдрызг? Они все знают. — Черт, черт, черт, — Ван Ибо простонал. — Гэгэ, я не готов! Сяо Чжань насмешливо изогнул бровь: — Ибо, у нас нет выбора. Они. Уже. Знают. Если мы не признаемся прямо сейчас, они додумают все сами, а это еще хуже. — Но как мы расскажем — просто выйдем туда и заявим: «мы геи»? Сяо Чжань вздохнул: — Когда-то это должно было случиться. — Я планировал рассказать об этом родителям не раньше, чем мне исполнится шестьдесят, — мрачно ответил Ван Ибо. Сяо Чжань закатил глаза: — Слишком поздно, — он махнул рукой на игрушки. — Они знают не только то, что мы геи, но и довеском балуемся унижением и подчинением. Вот что действительно неловко. — А вот это уже не моя проблема, — заявил Ван Ибо. — Меня вполне устраивала традиционная прелюдия, пока ты однажды не попросил тебя придушить. Сяо Чжань задохнулся от возмущения и пнул его в голень: — Я что-то ни разу не замечал, чтобы тебе это не нравилось! Ван Ибо не смутился: — Если бы ты видел со стороны, как связанный гэгэ умоляет быть жестче, тебе бы тоже понравилось. Сяо Чжань испуганно подскочил и зажал ладонью рот Ван Ибо: — Моей маме не обязательно знать все подробности! — прошипел он. Ван Ибо остался неумолим: — Я возьму на себя признание, что мы геи, а ты объяснишь тетушке Сяо, зачем нам этот ошейник. Сяо Чжань скрипнул зубами, в очередной раз задаваясь вопросом, почему он еще не выбросил это чудовище из окна и не придушил подушкой. К их возвращению госпожа Ван и госпожа Сяо перекочевали из кухни в гостиную, страшным шепотом обсуждая какие-то варианты и телефон хорошего специалиста, который работает со знаменитостями. Ван Ибо негромко кашлянул. Госпожа Сяо резко умолкла, а госпожа Ван почему-то сделалась похожей на школьницу, пойманную на шалости. — Мама, — глубоко вздохнув сказал он. — Я должен тебе признаться. — Я тоже, — добавил Сяо Чжань. Обе женщины в голос ахнули, схватившись за сердце. Госпожа Ван дрожащей рукой дотянулась до салфеток на журнальном столике. Госпожа Сяо сочувственно погладила ее по спине. Ван Ибо крепко сжал ладони в кулаки и произнес: — Я… мы с Чжань-гэ встречаемся. — Как пара, — пояснил Сяо Чжань. — И мы живем вместе, — Ван Ибо прикрыл глаза. Так происходящее ощущалось менее катастрофичным. — А еще я люблю игры с наручниками и связыванием, — закончил Сяо Чжань и густо покраснел. Госпожа Ван побледнела и посмотрела на госпожу Сяо. — Цзе, — слабым голосом произнесла она. — Я не ослышалась? Госпожа Сяо принялась яростно обмахиваться диванной подушкой. Потом отбросила ее в сторону и сурово обратилась к Сяо Чжаню: — Сын, скажи маме, что ты не врешь! Сяо Чжань изумленно распахнул глаза: — Мама, какой смысл мне тебя обманывать! Вы же и сами все видели — у Ван Ибо в спальне наручники, которыми он приковывает меня к кровати для… — он запнулся. — Мама, можно я все-таки не буду говорить это вслух? Мне неловко. Госпожа Ван вдруг начала смеяться, вытирая текущие из глаз слезы. Госпожа Сяо громко расхохоталась, колотя себя рукой по коленке. Ван Ибо ожидал какой угодно реакции на их каминг-аут, но точно не этой. — Мама, — осторожно позвал Ван Ибо. — Мамочка, — госпожа Ван, задыхаясь от смеха, откинулась на спинку дивана. — Мамочка, принести тебе успокоительное? — он растерянно обернулся к Сяо Чжаню. Но тот смог только беспомощно пожать плечами. Он не был медиком, но подозревал, что после двухсот миллилитров сорокаградусного алкоголя, тридцать капель спиртовой настойки пустырника в чае вряд ли подействуют. — Ох, Сяо-Бо, — госпожа Ван наконец пришла в себя. — Так ты не пытаешь людей и не продаешь наркотики? Настала очередь Сяо Чжаня хихикать, пока Ван Ибо медленно осознавал смысл заданного ему вопроса, и каждая стадия осознания выражалась степенью покраснения его ушей. — Я что? — потрясенно переспросил он. — Пыт… пытать людей? Сяо Чжань звонко взвизгнул от смеха и был вынужден ретироваться на кухню, чтобы не делать эту ситуацию еще более абсурдной. — Видишь, мэймэй, — госпожа Сяо успокаивающе сжала ладонь госпожи Ван. — Все обошлось, у наших мальчиков все хорошо. — Да, но я мужчина и я встречаюсь с Чжань-гэ, — на всякий случай повторил Ван Ибо, подозревая, что его не услышали. — А он тоже мужчина. Его мама наклонилась вперед, заключив его в крепкие объятия, а потом погладила по щеке: — Дорогой, до тех пор, пока у тебя все в порядке, можешь делать что угодно. Мама всегда тебя поддержит. Вернувшись в гостиную, Сяо Чжань обнаружил на диване трогательную сцену: миниатюрная госпожа Ван, которая едва доставала своему сыну макушкой до подбородка, обнимала Ван Ибо, Ван Ибо обнимал ее в ответ, и его глаза совершенно точно покраснели, но Сяо Чжань никогда бы не осмелился озвучить это вслух. — Видишь, — сказал он Ван Ибо той ночью, уже лежа в кровати. — Ничего страшного не произошло. — Погоди, гэгэ — сейчас, прямо в эту секунду, мама звонит отцу и завтра, после обеда, он уже будет в Пекине, придет сюда, и тогда ты поймешь, почему я не хотел ничего рассказывать. Сяо Чжань задумался: — Неужели все так страшно? Он же отпустил тебя в Корею, чтобы стать айдолом. — Отпустил, — подтвердил Ван Ибо. — А потом случайно увидел запись выступления в Токио и ясно дал понять, что сожалеет о принятом решении. Кстати, мне показалось, что тетушка Сяо не сильно удивилась тому, что мы встречаемся. Сяо Чжань осторожно взглянул на Ван Ибо: — Чисто гипотетически, если я сейчас скажу, что у меня были недоотношения, когда мы были уже знакомы, ты расстроишься? — Чисто гипотетически? — переспросил Ван Ибо. — А ты расстроишься, если я скажу, что свой опыт в сексе я почерпнул не из обучающих видео и даже не из порнухи? — Мм, немного, — подумав, признал Сяо Чжань и потянулся за телефоном. — Я тоже немного, — Ван Ибо удивленно посмотрел на протянутый ему смартфон. — Гэгэ, что ты делаешь? — Там сообщение, а я снял линзы и мои глаза говорят: «пиздец, хозяин, можно мы не будем рассматривать сейчас вещи?». Ван Ибо пробежал взглядом текст сообщения и замолчал. — Ну, — Сяо Чжань заволновался и прищурился, пытаясь увидеть хоть что-то. — Что там? — Твой отец пишет, что завтра в четыре вечера приземляется в Пекине и где-то к шести часам сможет добраться до твоей квартиры, — Ван Ибо яростно потер ладонями лицо и тяжко вздохнул: — Полагаю, придется написать ему мой адрес. Гэгэ, пожалуйста, скажи мне, что у дядюшки Сяо есть черный пояс по улаживанию внутрисемейных конфликтов. Как и предсказывал Ван Ибо — его отец с четырех вечера сидел у него на кухне, дожидаясь, когда сын вернется с работы. Как и обещал господин Сяо — в пятнадцать минут седьмого он уже стоял на пороге квартиры Ван Ибо. Сам Ван Ибо смотрел на габаритные огни грузовика, который застрял посреди перекрестка, устроив феерический транспортный коллапс в час пик посреди жилого района, и бросал беспокойные взгляды на свой телефон, который подозрительно молчал. В это время Сяо Чжань вышел из лифта и открыл своим ключом дверь в квартиру своего парня. И тут же понял, что вернулся домой в самое подходящее время. — …я не позволю, чтобы какой-то мутный тип задурил голову моему сыну! — незнакомый голос. Скорее всего — господин Ван. — Если от бедного мальчика отказывается его собственная семья, мы с радостью примем его в нашу! — о, а вот это уже отец Сяо Чжаня. Сяо Чжань осторожно поставил свою сумку в шкаф, стараясь производить минимум шума, переобулся и прокрался в гостиную. Красного от злости господина Вана от отца Сяо Чжаня отделял журнальный столик. Его отец стоял спиной к коридору, но Сяо Чжань подозревал, что его эмоциональное состояние в данный момент далеко от стабильного. Он оглянулся, прикидывая — переждать ему шторм в прихожей или попробовать ползком попасть в уборную и забаррикадироваться там до лучших времен. И по чистой случайности заметил, как сбоку ему активно машет рукой госпожа Ван, видимо, предлагая спрятаться на кухне. Он подошел к ним на цыпочках и с благодарным кивком взял у мамы кружку травяного чая. С кухни и правда открывался прекрасный вид на поле боевых действий, а увлеченные перепалкой мужчины не заметили бы сейчас и толпу вооруженных солдат, появись они внезапно в гостиной Ван Ибо. Потрясая в воздухе кулаком, господин Ван принялся защищать честь своего сына, напирая на то, как коварный Сяо Чжань соблазнил и развратил бедного невинного мальчика, которому не было и двадцати одного! Сяо Чжань потрясенно распахнул глаза, отпивая чай, и взглянул на своего отца, который сохранял на удивление спокойное выражение лица. Господин Сяо едко поинтересовался, как же они воспитали своего сына, если тот из тысяч прекрасно воспитанных девушек, готовых отправиться с ним на свидание в любую секунду, предпочел известного вертихвоста и растлителя совершеннолетних, стопроцентно гетеросексуальных айдолов. Сяо Чжань, не глядя, достал из вазочки печенье и сунул его целиком в рот. Через пятнадцать минут пламенных аргументов с обеих сторон Сяо Чжань внезапно превратился в храброго рыцаря, который спас принцессу Ибо из логова гомофобов и абьюзеров, окружил заботой и любовью, и теперь готов жениться на нем хоть сегодня. — Только через мой труп! — гаркнул господин Ван, ударяя кулаком по спинке кресла. — Ну, если господин настаивает, — ехидно ответил господин Сяо. Раздался звон разбитого фарфора и оба разом умолкли, обернувшись к Ван Ибо, который замер с протянутыми руками над осколками вазы, украшающими пол. — Сын! — прогрохотал господин Ван. — Объясни ему! Ван Ибо побледнел и его взгляд забегал по комнате, пока не наткнулся на Сяо Чжаня, который решительно отставил в сторону чайную кружку и подошел к своему парню, ободряюще хлопнув его по плечу. Затем обернулся к господину Вану и громко заявил: — Если Ибо согласен, я готов жениться. Ван Ибо поперхнулся воздухом и вытаращил глаза, уставившись на Сяо Чжаня. Тот хитро улыбнулся ему в ответ и подмигнул. Ван Ибо перевел взгляд на отца и кивнул: — Я согласен. С кухни раздался сдавленный возглас, а следом выбежала госпожа Сяо и тут же сгребла обоих в объятия, восклицая: — Неужели я все-таки дождалась дня, когда мой замечательный мальчик нашел свое счастье! Господин Сяо послал господину Вану торжествующий взгляд. Тот как-то сник и обиженно отвернулся. Обрадованная госпожа Ван присоединилась к групповым объятиям, шмыгая носом. Ван Ибо рассеянно похлопал маму по спине и поймал взгляд Сяо Чжаня, выговорив одними губами: — Гэгэ, ты что — серьезно? Сяо Чжань сделал страшные глаза и указал головой на господина Вана, который задумчиво вертел в руках початую бутылку коньяка. Затем так же беззвучно ответил: — Просто скажи да, а потом обсудим это снова… лет через пять-десять. Ван Ибо округлил губы в букве «О» и кивнул, затем наклонился вниз и позволил госпоже Ван поцеловать себя в щеку.

________________

      2041 год, Тайбей Сяо Чжань закончил рассказывать и с облегчением выдохнул, пригубив наконец свой коктейль. Задумавшись о чем-то, Лулу спросила: — А вы до сих пор пользуетесь наручниками и всяким таким? Сяо Чжань застыл, прямо вместе с «Маргаритой» во рту. На помощь пришел Ван Ибо: — Конечно нет, детка. Папа Сяо уже не в том возрасте, чтобы подолгу находиться в одной позе, да еще и связанным. Приходится по скучному, по старчески. Такие дела. Сяо Чжань поискал рядом что-нибудь тяжелое, но самым подходящим предметом для метания в голову оказался только его собственный бокал с напитком. — Мм, ясно, — скептически протянула Лулу и широко зевнула. — Ох, а что будет завтра? Вы ведь еще не все рассказали? — Дай подумать, — Ван Ибо на минуточку сделал вид, что погрузился в глубокие размышления. — Из того, что ты еще не знаешь, осталась только история как мы пытались завести дочь, но вместо этого случайно купили собаку, и теперь вынуждены воспитывать и то, и другое. — Звучит отлично, — сонно кивнула Лулу и обняла родителей. — Тогда — до завтра. Спокойной ночи.