Crazy, Stupid, Love

      2041 год, Тайбей — Сяо-Лулу, думаешь — Мортише можно на скалодром? — с сомнением спросил Ван Ибо, взглянув на добермана, чинно сидящую на заднем кресле автомобиля. Лулу погладила свою любимицу: — Она не бегает где попало, не разбрасывает мусор и не портит инвентарь, — ответила девочка. — Разве это не делает ее идеальным посетителем? — Делает, конечно, — согласился Ван Ибо, помахав из окна соседу. — Но объяснять это персоналу на входе будешь сама. — Тогда счет один ноль, в пользу крольчонка, — улыбнулся Сяо Чжань, остановившись на светофоре. — И правда, — Ван Ибо заглянул в навигатор. — Сегодня что — весь город решил заняться спортом? Ну и пробки. Целый час на несчастные сорок километров! — Как раз успеете рассказать про Мортишу Первую, — как бы мимоходом заметила Лулу, встретившись глазами с отцом в зеркале заднего вида. Ван Ибо запоздало прикусил язык и с надеждой взглянул на мужа. — Твоя очередь, — возразил Сяо Чжань, выезжая на трассу. — Я рассказывал вчера. — Ох, — Ван Ибо снова заглянул в навигатор, но тот неумолимо показывал час с лишним до точки назначения. — Ладно.

__________________________

      2025 год, Пекин — Мэймэй, посмотри — какие миленькие штанишки! А кофточка! Когда Чжань-Чжань был маленьким, приходилось самой шить детские вещички, не то, что сейчас. Госпожа Ван немедленно восхитилась крошечным комбинезоном, сделанным словно на куклу. Госпожа Сяо умильно ворковала над варежками в форме кроличьих лапок, чтобы младенец не царапал себя ногтями. Потом первая заметила целую полку бутылочек для молока с подогревом, а вторая принялась рассматривать автоматическую качалку со встроенным массажером. Где-то через пару часов подробного исследования отдела детских вещей обе женщины со стоном рухнули за столик в кафе на третьем этаже торгового центра. Предоставив госпоже Ван выбирать салат, госпожа Сяо проверила время и позвонила сыну. — Да, Чжань-Чжань. Нет, мы еще не купили подарок твоему отцу. Что значит — уже два часа дня? Дорогой, то, что маме пятьдесят восемь не означает, что у нее нет других занятий, кроме того, чтобы весь день разгуливать по магазинам! Ван-мэй тоже была занята! Мы сейчас выпьем кофе и пойдем, поглядим, что можно найти в ювелирном отделе. Да, дорогой. Само собой. Ну все — берегите себя. Вздохнув, она отложила телефон и грустно покачала головой: — Ай-я, мэймэй! Подумать только — нам с тобой скоро исполнится по шестьдесят, а Чжань-Чжаню вот-вот будет тридцать три! Неужели нам так и не доведется понянчить внуков? Госпожа Ван вздохнула в тон ей: — Я бы уже давно намекнула Ибо, но ведь они оба… — она опасливо оглянулась. — Ну ты знаешь. Госпожа Сяо озабоченно цокнула языком, кивнув. Но тут же оживилась, наклонившись вперед: — Мэймэй, но ведь есть разные способы! — она понизила голос и зашептала: — Можно обратиться в специальное агентство, где здоровые молодые женщины вынашивают деток для пар, которые не могут родить сами. Ну, не в Китае, конечно. Госпожа Ван энергично закивала головой: — Да-да! Но, если они не хотят, чтобы кто-то вмешивался в этот процесс, можно же и усыновить! — Ах, у Чжань-Чжаня получился бы такой красивый малыш, — мечтательно произнесла госпожа Сяо. — Ибо был бы очень хорошим отцом, — продолжила госпожа Ван. — Видела бы ты, цзе, как его любят маленькие племянники! Обе горестно вздохнули в унисон, и тут официант принес им поднос с чаем. — Цзе, — после некоторого молчания сказала госпожа Ван. — Нужно, чтобы кто-нибудь подал им эту идею. Немного подтолкнул. Они так много работают, но ведь оба уже в самом подходящем возрасте! Потом может быть поздно. — Но кто? — нахмурилась госпожа Сяо. — Если мы скажем напрямую, то они решат, будто мы вмешиваемся в их личную жизнь! Это нехорошо. В глазах всегда тихой госпожи Ван вдруг появился опасный огонек. Она достала телефон, нашла в нем контакт и показала госпоже Сяо. — Хань-гэ для Ибо словно отец. Он его точно послушает. Госпожа Сяо глубокомысленно кивнула: — Звони ему, цзе. Я знаю отличный японский ресторан в центре города. Сначала Ван Хань хотел строго отчитать Ван Ибо. Понятно, что большую часть своей жизни он не был близок с матерью, но то, что госпожа Ван не отважилась обсудить вопрос будущих внуков напрямую с собственным сыном, а заслала дипломата в его лице, изрядно удручало. Однако, глядя на Ван Ибо (двадцать шесть лет) и Сяо Чжаня (тридцать два года), яростно дерущихся палочками для еды на манер мечей, Ван Хань задумался: а не торопится ли госпожа Ван обременять их детьми? Но обещание есть обещание. К тому же — госпожа Ван не настаивала на непременном результате, а просила лишь тонко намекнуть, слегка подтолкнуть, подать идею в конце концов. Так или иначе, Ван Ханю требовалось сначала выяснить их планы на будущее, а это, чего греха таить, волновало и его самого. Важно кивнув Цянь Фэну и Да Чжанвэю, тоже посвященных в миссию обеспечения семей Ван и Сяо наследником, Ван Хань деловито поправил очки и выдал заготовленную фразу: — Что ж — давайте быстро обсудим вопросы во время передачи, — он взглянул на сценарий. Ван Ибо нанес Сяо Чжаню сокрушительный удар, выбив палочку из руки, и тут же сделал серьезное лицо. — Как у вас появилась идея объединить свои студии? — Одинаковое стремление поддержать молодых певцов и танцоров, — четко рапортовал Сяо Чжань. Ван Хань кивнул, сделав пометку: — Какие у вас личные отношения вне работы? — Сяо-лаоши — талантливый актер, у него красивый голос, а еще — любит читать и вкусно готовит, — ответил Ван Ибо. — Ван-лаоши — профессиональный гонщик, отличный танцор, увлекается экстримом и всегда заботится об окружающих, — добавил Сяо Чжань. Ван Ибо снова открыл рот: — Сяо-лаоши… — Понятно — очень хорошие друзья, — резюмировал Ван Хань, прервав поток комплиментов. — А что у вас с планами на будущее? — Ну, я почти написал книгу, — ответил Сяо Чжань. — А у меня через полгода открытие гоночной трассы под Пекином, — добавил Ван Ибо. — Думаю — здесь нужно будет добавить что-то о личной жизни, — вступил в игру Цянь Фэн. — Ваши фанатки наверняка захотят знать… — Да боже ты мой! — не выдержал Да Чжанвэй. — Ваши родители передают привет и настойчиво намекают на то, что стариков очень порадует топот маленьких ножек в их доме. Иначе говоря — если вы не заведете детей, хоть одного, то госпожа Сяо создаст публичную петицию, требующую сделать ей внука. Ибо — просто позвони маме и скажи, что ты еще слишком молод. Сяо Чжань — как хороший бойфренд, ты обязан встать на его сторону. Хань-гэ, я свидетель — ты пытался изо всех сил. А теперь — поднимите руки те, кто согласен, что мои фиолетовые гольфы отлично сочетаются с розовым свитером. Фэн-гэ, у тебя нет права участвовать в этом голосовании. Ван Ибо и Сяо Чжань переглянулись и вопросительно взглянули на Ван Ханя. Ван Хань обреченно закрыл рукой лицо. Цянь Фэн выдохнул и потянулся за тарелкой с яичными роллами. — Послушайте, — после долгого молчания сказал Ван Хань. — Я ни в коем случае не собираюсь на вас давить, пытаться в чем-то убедить и лезть не в свое дело, хорошо? — он кашлянул и поправил воротник своей рубашки. — Просто вы довольно давно друг друга знаете, живете вместе, вам около тридцати лет… так что госпожа Ван вежливо интересуется, какие у вас планы на будущее. — А госпожа Сяо интересуется — можно ли успешно зачать ребенка, если отец будет без сознания, — вставил Да Чжанвэй. Ван Хань смерил его суровым взглядом. — Ладно-ладно, на самом деле она такого не говорила, но я бы на вашем месте опасался, — добавил он. — Э-э-э… — сказал Сяо Чжань. — Да, дети, это, наверное, хорошая идея, — согласился Ван Ибо. — Чисто теоретически. Лично я вообще ничего не имею против детей, я даже сам когда-то был ребенком. Сяо Чжань активно закивал: — Да-да, — поддержал он. — Все когда-нибудь заводят детей, мы тоже когда-нибудь решим их завести и, возможно, когда-нибудь заведем. Ван Ибо одобрительно показал своему парню большой палец и повернулся к Ван Ханю. Тот прикусил щеку изнутри, разглядывая обоих: — Что ж — это ваше решение, — он неловко кашлянул. — Но мне нужно будет что-то ответить им сегодня по телефону. — О, — Сяо Чжань нервно сплел пальцы. — Точно. Но ведь вам не ставили определенных сроков, так? Скажите, что мы за, мы ведь и правда не возражаем. Да, лао-Ван? Ибо согласно кивнул: — Именно так. Скажите, что мы все еще спорим, кто из нас должен стать отцом. — Гениально! — Да Чжанвэй отобрал у Ван Ханя сценарий и положил на другой конец стола. — Так и сделаем. Теперь о важных вещах — что вы думаете о моих гольфах и свитере? — Большой брат Чжанвэй, — очень-очень терпеливо сказал Ван Хань. — Здесь изначально никто не против твоего свитера и гольфов. Но не мог бы ты снять эту шапку с рогом единорога до выхода на сцену? Закончив съемки, Сяо Чжань рухнул в кресло в гримерке, уставившись в потолок, и громко пожаловался Ван Ибо: — Лао-Ва-а-ан! Что у нас за дурацкая жизнь, а? Я всегда думал, что закончу университет и смогу делать что захочу. Потом мечтал — вот стану знаменитым, и тогда точно развернусь. Потом надеялся — вот сейчас уйду в театр, буду писать песни, и от меня все отстанут. Фактически, я наконец достиг успеха, но тут моя собственная мама решила напасть из-за угла! — Мгм, — ответил Ван Ибо, сидя в соседнем кресле и копаясь в телефоне. — Хорошо, моя мама всегда такой была, но ведь и тетушка Ван не отстает! Уверен — все наши родственники спят и видят, когда мы притащим им ребенка. Будто ребенок — это какая-то веселая игрушка! — Мгм, — согласился Ван Ибо, продолжая смотреть в смартфон. — Мне кажется — мы не переживем семейное сборище на следующей неделе, — страдальчески сообщил Сяо Чжань, но на этот раз ответа не последовало. Он повернул голову: — Что ты там делаешь? — Смотрю отзывы на компании, которые обрадуют наших родителей топотом маленьких ножек в их доме, — ухмыльнулся Ван Ибо. Сяо Чжань сразу понял его правильно, вскочил с кресла и выхватил телефон: — Не смей портить юбилей моего отца! — сурово сказал он. — Но гэгэ! — Ван Ибо забрал свой телефон обратно. Нашел нужное изображение и продемонстрировал Сяо Чжаню. — Ты только посмотри на эти умные глазки! Мне кажется — она могла бы стать нобелевским лауреатом, когда подрастет. Сяо Чжань оценил шутку, но давать Ван Ибо карт-бланш на шалости не собирался. Он подавил улыбку и снова нахмурил брови: — Но у нас не будет времени, чтобы ее воспитывать! — Вот именно, гэгэ. Разве можно таким безответственным людям доверить человеческого ребенка? Кстати, — Ван Ибо показал ему другую фотографию: — Ты знал, что в детстве они такие пухленькие? Сяо Чжань не удержался: — Ооо, боже — фотографировать спящих малышей должно быть запрещено законом! Ван Ибо! — он шутливо пихнул его локтем. — Ты меня убедил. Ван Ибо закатил глаза: — Гэгэ, как будто ты когда-нибудь умел со мной спорить. Сяо Чжань возмущенно открыл рот, но тут же осекся. Потом вздохнул: — И правда. Как мы ее назовем? Ван Ибо ответил, практически не задумываясь: — Тебе понравится. Юбилей господина Сяо праздновали с размахом. Пригласили всю родню, коллег, друзей, справедливо рассудили, что нехорошо обходить вниманием семью Ван, посему позвали и их тоже. Гости собирались на торжество несколько дней, располагаясь в гостинице, где организовывали праздник. Сяо Чжань заблаговременно позвонил матери, сообщив, что они приедут завтра к вечеру, и таинственно добавил, что собираются их кое с кем познакомить. Госпожа Сяо пообещала сохранить это в секрете и немедленно поделилась с госпожой Ван — ведь секрет наверняка касался и ее. Новость не терпела отлагательств, поэтому госпожа Сяо сообщила о ней сразу после звонка, за общим столом, во время ужина. Так что следующим вечером Ван Ибо и Сяо Чжаня встречала целая делегация родственников, заготовив поздравительные речи, красные конверты и шампанское. Сяо Чжань вышел из машины, радостно помахал толпе дядюшек, тетушек, сестер и братьев разной степени родства. Потом полез на заднее кресло, вытащив объемную сумку для детских вещей. Госпожа Ван и госпожа Сяо синхронно ахнули. Собравшиеся затаили дыхание, заметив макушку Ван Ибо, который вылез с другой стороны. Сяо Чжань обнял своего парня за плечи, счастливо улыбаясь. На площадке перед гостиницей воцарилось гробовое молчание. Ван Ибо, с видом гордого отца, вдохнул поглубже и объявил: — Мы с Чжань-гэ долго и очень обстоятельно обсуждали наше решение, но в итоге набрались смелости и пошли на этот ответственный шаг, — Сяо Чжань кивнул, не переставая улыбаться. Ван Ибо поднял повыше смешного щенка в розовом детском чепчике и добавил: — Знакомьтесь — это наша маленькая девочка. Ее зовут Мортиша. Откуда-то из-за спин негодующих госпожи Ван и госпожи Сяо раздался громкий вздох облегчения, а следом — раскатистый хохот. Господин Сяо хлопнул по плечу господина Вана: — Вот видишь, лао-Ван? А ты боялся. Как и обещал Ван Ибо — план с собакой сработал безотказно: за общим ужином никто и не подумал спрашивать их о детях. Финальным актом спектакля стал вопрос одной из тетушек Сяо Чжаня, что означает эта странная собачья кличка. Прежде, чем ответить, Ван Ибо напустил на себя загадочности: — Однажды на Западе я услышал легенду о хозяйке загробного мира, которая дает успокоение страдающим душам и наказывает подлецов, поддерживая в мире баланс добра и зла. Испанцы называют ее Ла Муэртэ*, итальянцы — Морте, а у нас она известна, как Смерть. Так все родственники с обеих сторон окончательно убедились, что этим двоим не только нельзя заводить своих детей, но и от чужих следует держаться подальше. Сяо Чжань даже успел восхититься вслух гениальностью идеи завести собаку. Но каким бы хитроумным стратегом ни был Ван Ибо, коварная реальность атаковала в самый разгар триумфа. Скормив Мортише еще одну собачью печеньку, Ван Ибо заметил уведомление на экране телефона. Открыв сообщение, перечитал его несколько раз и завис. Сяо Чжань встревожился, забрал телефон, прочел сообщение и тоже завис. Мортиша поняла, что это ее шанс, спрыгнула со стула и отправилась в путешествие по залу. — Упс, — произнес Сяо Чжань. — Ага, — согласился Ван Ибо. Оба снова заглянули в телефон, чтобы убедиться — им не показалось. Им и правда прислали фотографию результатов тестов и осмотра госпожи Мин в центре семейной медицины; какая-то из трех попыток ЭКО двухмесячной давности все-таки дала результат. Тогда, когда они уже смирились с тем, что собственных детей у них не будет. — Чжань-Чжань, — прозвучал над ними голос господина Сяо. — Мне очень понравилась ваша собака, так что будет прискорбно, если твоя мать заметит, что она пытается сожрать ее сумку. — Папа, — слегка запинаясь, произнес Сяо Чжань. — Нам нужно… сказать вам очень важную вещь… э-э-э… тебе и маме. Тетушке и дядюшке Ван — тоже. Господин Сяо внимательно посмотрел на непривычно серьезного сына и мрачного, словно в трауре, Ван Ибо. — Понял, — он похлопал Сяо Чжаня по плечу. — Будем ждать вас наверху через полчаса. Сколько водки попросить в номер? Заплатив парнишке из персонала гостиницы, чтобы он гулял с Мортишей до тех пор, пока та сама не попросится обратно, Сяо Чжань и Ван Ибо поднялись на третий этаж и нерешительно встали перед дверью в номер родителей. — На самом деле я рад, — тихо сказал Сяо Чжань. — Просто это немного… внезапно? Ван Ибо кивнул: — Я даже отдал детскую пижаму «Пикачу» ассистентке, чтобы из нее сделали прикольный комбинезон для Мортиши. Сяо Чжань усмехнулся: — Она все равно быстро из него вырастет. Купим другую. — Ну уж нет, — возразил Ван Ибо. — Я тоже хочу пижаму «Пикачу». Устроим покемонскую фотосессию всей семьей. — Ладно, ладно, лао-Ван, — Сяо Чжань взглянул на дверь. — Все равно эту фотоссесию мы сможем устроить не раньше, чем через три года, — он постучал. — Так долго? Через три года я захочу фотосессию с чем-нибудь еще, — Ван Ибо задумался. — Как думаешь — доктора в больнице отдадут нам нашего ребенка, если мы приедем на роды в пижамах? Дверь им открыл господин Сяо. Они с господином Ваном уже успели налить немного водки в бокалы со льдом. Госпожа Ван и госпожа Сяо обиженно взглянули на сыновей и недовольно поджали губы. Сяо Чжань сел, нервно разглаживая складки на своем свитере. Ван Ибо сосредоточенно сложил руки на коленях, вертя большими пальцами. — Кхм… — произнес Сяо Чжань. — Так, погодите-ка, — господин Сяо салютовал своим бокалом господину Вану и оба выпили. — Все, теперь можно. Сяо Чжань взъерошил волосы, Ван Ибо скрестил ноги, потом выпрямил, и наконец сложил ногу на ногу. — С чего бы начать… — протянул Сяо Чжань. — Ох… — У вас будет внук, — сказал Ван Ибо, решив рубить с плеча. — Это хорошая новость. — Он взглянул на Сяо Чжаня, который уставился на него, в панике округлив глаза. — Все. Твоя очередь, гэгэ. — О боже, — Сяо Чжань потер виски, решив действовать методом Ван Ибо — не ходить вокруг да около. — В Китае суррогатное материнство запрещено, а ребенок… он от суррогатной матери. Так что мы вскоре переедем в Тайбей. Также там меньше шпионов с камерами, никто не знает, что у нас там есть дом, и ребенок сможет спокойно гулять в парке, ходить в обычный детский сад и… просто расти, как любой другой ребенок. Сяо Чжань нашарил рядом с собой ладонь Ван Ибо и оба принялись ждать, когда эти новости пройдут все этапы восприятия, оценки и вызовут у родителей закономерную реакцию. Спустя мучительные минуты тишины госпожа Ван всхлипнула, а госпожа Сяо обняла подругу, громко жалуясь на то, что эти паршивцы когда-нибудь сведут их в могилу. — И… — господин Ван насупился, очевидно сражаясь с собой. — Я имею в виду, кто из вас двоих… — Понятия не имею, — пожал плечами Ван Ибо. — Мы узнали об этом полчаса назад. — Нда, — господин Сяо взял свой стакан и опрокинул его до дна. Затем взял бутылку со словами: — Давай, лао-Ван. Самое время хорошенько напиться. Сяо Чжань и Ван Ибо выдохнули: это оказалось намного проще, чем казалось десять минут назад. Совершенно непонятно, чего они боялись — ведь даже господин Ван втайне мечтал когда-нибудь подержать на руках внука. А что до переезда — между Пекином и Тайбеем по пять рейсов в день, полтора часа в самолете. Конечно — не соседний район, но вполне терпимо. Само собой — такое требовало тоста, и не одного. Потом отцы принялись ожесточенно спорить о чем-то за барной стойкой, госпожа Ван и госпожа Сяо в очередной раз делились друг с другом стыдными историями из детства своих сыновей, а Сяо Чжань и Ван Ибо продолжали переваривать тот факт, что теперь их связывает нечто большее, чем постель, работа и дурацкие шутки, над которыми, кроме них, больше никто не смеется. — Гэгэ, — Ван Ибо толкнул его локтем в бок. — У нас и правда получилось, да? У нас скоро появится маленькое чудовище, которое будет будить нас по ночам пронзительными воплями и блевать на одежду? — Только первые пару лет, — со слегка дурацкой улыбкой подтвердил Сяо Чжань. — Потом оно будет слюнявить все подряд и совать пальцы в розетки. — Дети так делают, да? — нахмурился Ван Ибо. — А у нас может родиться вундеркинд, который с пеленок будет вести себя прилично? — Мм, вряд ли. Но зато ты сможешь покупать в магазине вертолетики на радиоуправлении и говорить всем, что это для ребенка. — Пф, — фыркнул Ван Ибо. — Я и так их покупаю, и тоже говорю, что для ребенка. Но зато, если он мой, то будет самым красивым в школе. Сяо Чжань скорчил гримасу: — Если он будет умным, как я, то со всем остальным я смирюсь. — Сын! Сын! — господин Сяо поманил их к барной стойке. — У нас к вам очень серьезный вопрос, — он вручил им по бокалу. — Смотрите — в традиционных отношениях не возникает вопроса, кто должен быть сверху, — Сяо Чжань слишком поздно сообразил, что зря он сделал глоток именно сейчас, и жестко закашлялся. Его отец будто ничего и не заметил. — Но у вас-то главный тот, кто старше, верно? — Это еще ничего не значит! — горячо возразил господин Ван, шлепнув ладонью по столешнице. — Еще как значит! — запальчиво ответил господин Сяо. Голоса госпожи Ван и госпожи Сяо за их спинами как-то притихли. Ван Ибо с интересом взглянул на своего отца, в чьих глазах отчетливо читалось: «Давай, сынок, не подведи папу!». — Эм, — он задумчиво поводил пальцем по краю своего стакана. — Дядюшка Сяо, вы же играете в шахматы, да? — Само собой, — энергично кивнул раскрасневшийся от алкоголя господин Сяо. — Ну так вот, — Ван Ибо покрутил бокал, наблюдая, как свет преломляется в кубиках льда. Затем искоса взглянул на обоих: — Вам же наверняка известно о переходе хода от одного противника к другому? Господин Сяо потрясенно замолчал. — Я же говорила! — раздался сзади торжествующий возглас. Сяо Чжань обернулся, увидев, как его мама отбивает пять госпоже Ван, и опрокинул в себя еще одну порцию алкоголя, здраво заключив, что сегодня неподходящий вечер, чтобы оставаться трезвым. ** — Какой кошмар, — сказал Сяо Чжань, распластавшись на диване в их номере. — Бедный малыш даже не подозревает, что его ждет, когда он родится и тем более подрастет. Лао-Ван, у нас не семья, а бесконечное шоу абсурда. — Ничего! — откликнулся Ван Ибо с кухни, гремя посудой. — Мы с тобой фактически состоим в браке, но два миллиарда людей продолжают спорить — встречаемся ли мы, или просто так хорошо дружим. Посмотри правде в глаза, Чжань-гэ — мы оба ненормальные, разве у таких людей получился бы нормальный ребенок? Лично я сдохну от разочарования, если кто-нибудь скажет, что мой сын — обычный. Он вернулся в гостиную, протянув Сяо Чжаню кружку с чаем. Тот подозрительно принюхался, но тот приятно пах жасмином и не обжигал руки. — Или дочь, — добавил Сяо Чжань, осторожно делая маленький глоток. — Или дочь, — согласился Ван Ибо. — Ого, — Сяо Чжань удивленно взглянул на него. — Ты наконец-то научился заваривать чай?! Это потрясающе! — Спасибо, — Ван Ибо тоже сделал глоток. — Я засыпал листьев в чайную систему и нажал «Старт». Сам! Сяо Чжань посмеялся, с наслаждением чувствуя, как напиток мягко обволакивает гортань, раздраженную противным вкусом водки. Туман в голове понемногу рассеивается, а сердце перестает отбивать чечетку в ребра. Этот безумный день наконец закончился, и он выдержал его с честью. Ну… почти. В одиночку он сошел бы с ума еще неделю назад. Сяо Чжань блаженно вдохнул аромат чая, смешивающийся с ночным бризом из приоткрытого окна, и сделал еще глоток, окончательно расслабляясь. — Гэгэ, — Ван Ибо достал что-то из кармана, непривычно серьезно глядя на Сяо Чжаня. Сяо Чжань с любопытством посмотрел на небольшую коробочку в его руке. Ван Ибо задумчиво повертел ее в пальцах и продолжил: — Вообще-то, я хотел подарить ее на удачу тебе, но теперь понимаю, что будет правильно отдать это ему или ей…

_________________________

      2041 год, Тайбей — О, нет! — воскликнула Лулу. — О-о-о, нет! — Что? — испугался Ван Ибо, обернувшись назад. — Это слишком мило, — ответила Лулу, рассматривая свой крошечный кулон в виде булавки на серебрянной цепочке. — Я всегда думала — это какой-то ваш очередной странный бзик и носила ее просто, чтобы вас не расстраивать! Но теперь я знаю, что это за булавка! — она насупилась. — Вы оба, вы… слишком милые! — выпалила она и отвернулась к окну. — Мы просто опустили ту часть, где ты действительно блевала на одежду, слюнявила пульты, телефоны и пыталась сунуть руку в электрическую мясорубку, — спокойно сказал Сяо Чжань, паркуя машину. Лулу тихо фыркнула, убрав свою особенную булавку под футболку. Ван Ибо вышел наружу и полез в багажник за сумками. Внезапно сзади его стиснули две тонкие девчачьи руки и тут же отпустили. Так быстро, что он задумался — не показалось ли ему. Ван Ибо посмотрел вслед дочери, которая побежала вперед, в сопровождении своего верного солдатика Мортиши. — Гэгэ, что это сейчас было? — спросил он. — О, помнишь, как в младшей школе она запретила нам целовать ее при всех, чтобы не разрушать авторитет среди одноклассников? — ответил Сяо Чжань. — Сейчас наше маленькое чудовище растрогано своим кулоном, но не хочет, чтобы кто-нибудь заподозрил у нее настоящие человеческие эмоции. Они встали в очередь ко входу в спортивный комплекс, неподалеку от Лулу. Сяо Чжань потянул Ван Ибо за рукав и кивнул на паренька, который с решительным взглядом пробрался к ней сквозь толпу и храбро заговорил первым: — Крутая собака! Это доберман, да? А как зовут? Ван Ибо и Сяо Чжань затаили дыхание, наблюдая за реакцией дочери. Лулу медленно повернула голову, внимательно рассмотрев незнакомца с ног до головы, и снисходительно ответила: — Мортиша Вторая. Паренек не растерялся: — Ого, а что это значит? — Это имя слуги Мрачного Жнеца, который приходит в дома, где находятся люди при смерти, чтобы забрать их в загробный мир, — зловеще произнесла Лулу. — Доберман Мортиша, вторая этого имени. К слову — она не любит чужаков. Если ты не будешь делать резких жестов, нарушать наше личное пространство и повышать голос, с тобой все будет в порядке. Паренек потрясенно приоткрыл рот. Очередь пришла в движение, и Лулу пошла вперед. Собака подняла осуждающий взгляд на бедолагу, тот сглотнул и поспешно отступил в сторону, пропуская ее. — Ха, — Ван Ибо поправил лямку спортивной сумки на своем плече. — Гэгэ, понятия не имею, воспитали ли мы ее как надо, но мне определенно нравится. — Согласен, — кивнул Сяо Чжань и чуть сжал ладонь Ван Ибо. Тот вопросительно повернул к нему голову и, не дождавшись комментария, спросил: — Что такое? — Люблю тебя, — просто ответил Сяо Чжань. Ван Ибо широко улыбнулся: — И я тебя люблю.