У меня нет даже тени : Другая история

коль все мои надежды ложны : как, зачем, ты просишь поддержать, не поддержав ничем! вы срали в душу мне, а я писал в тетрадь то, что давно хотел сказать..

***

      Переживая одни и те же моменты в жизни, невольно привыкаешь к ним, переставая удивляться. Пробуждение. Целый день, наполненный жизнью. Сон. Всё идёт поочередно, чётко по расписанию. Иначе быть не может. Как бы не хотелось, но даже новизна станет той самой обыденностью.       Уже прошёл месяц с тех пор, как девушка оказалась в заточении от человеческого мира, общения со сверстниками и шумных улочек города.       Впрочем, от этого она не сильно и страдала – друзей было немного, да и подобный образ жизни ей ни к чему. Фриск не любила бегать по магазинам с модным шмотьём и скупать всё с деревянных полок, тем самым спуская последние деньги. Поход за продуктами – другое дело. Но даже здесь девушка не спешила раскидываться направо и налево.       О своей внешности она пыталась не заботиться так сильно, как остальные. На её коже практически отсутствовала косметика. Да и зачем вся эта непонятная химия, от которой можно и аллергию подцепить, если уж не что - то более серьёзное.        Стоя у зеркала Фриск и без всего этого понимала, что всё равно остаётся оболочкой. Хоть и привлекательной снаружи, но гнилой внутри. Она не могла себе простить то, что натворила перед тем, как оказаться в особняке.       Убийство – преступление тяжкое, оставляющее свои шрамы на юном теле. Груз больной ответственности за свои действия медленно, но верно давил на хрупкие плечи.       Конечно, есть шанс того, что никто и не узнал причину смерти пьяницы, но воспоминания так и не хотели уходить из головы.       Руки слегка дрожат, но девушка прячет их за спиной. В отражении нового, совсем недавно купленного зеркала, Фриск видит то, чего явно не сможет разглядеть человеческий взор.       Она продолжает осознавать постепенное гниение тела и души. Её жутко тошнило от самой себя, хоть сознание и пытается скрыть эту ненависть. Лучше промолчать и выглядеть по - настоящему яркой и жизнерадостной, чем куском мяса.

По - настоящему? Что за вздор, Фриск?

      Ты скрываешься за этой сладкой маской, не хотя разочаровать тех, с кем делишь одну крышу. Единственное, на что ты способна – вечное нытьё и открытое шоу с твоей по - детски глупой истерикой. И это нельзя отрицать. Увы, но это правда.       — Неправда.       Ещё какая правда. Она и сама понимает, что нагло врёт. Врёт своему окружению в лице Чары, его чокнутого братца Джейсона и загруженной работой Ноэль. Врёт даже самой себе, говоря, что всё в порядке.       При этом давит фальшивую улыбку, пряча за ней всю пережитую боль.       Глазные яблоки постепенно краснеют от слёз. Они щипят. Причём больно, будто бы прогрызая дыру. Фриск прячет лицо с помощью ладони и уже приоткрывает рот, готовясь к привычному подавлению крика.       Её родным домом стал особняк, пропахший кровью, гнилью и насилием. Может, где - то и насыпан сахар, но девушка не ощущает этот вкус во всей красе.       Скорее всего, она просто не дошла до него. Но ей надоело давиться страхом и новыми поводами для истерик. Фриск не просит освобождения. Не просит вкусных блюд или развлечений. Она просит невозможного – обыкновенного внимания и принятия её личности.       — Меня не нужно хвалить в пустую. Я должна это заслужить, понимаешь?

      — Глупости какие. С чего ты взяла, что вообще этого заслуживаешь?

      В голове сплошная каша. Воздух разрезает её протяжный вздох, оканчивающиеся кашлем.       Фриск чуть ли не сложилась пополам, громко дыша. В горле будто застревает некий ком, перекрывающий путь. Веки смыкаются. По веснушчатым щекам текут мокрые дорожки слёз. Тело поддаётся дрожи, словно та была заперта в огромном холодильнике. Длинные пальцы сжимают край уже привычной футболки.       Разум рисует страшное изображение — чужие руки осторожно прижимают её тело к полу, после чего играют с ним, как собаки с резиновой игрушкой. Сначала мягко трогают, а потом разгрызают в клочья, не жалея сил. Кошмарное видение заставляет кашлять ещё громче, но свободнее, чем пару секунд назад. Реальность быстро вернула её в привычное состояние.       Удушье – самый мучительный способ умереть. По крайней мере, так думала Фриск, медленно прощупывая собственную шею. Сейчас на языке вертится всего лишь одна фраза. Она звучит больно тихо, будто девушка была не до конца уверена в её смысле.       — Неужели я действительно жива?       — Ещё как жива.       Фриск вздрагивает, услышав чужой голос. Он явно не принадлежал кому - то из знакомых. Резко подняв голову, девушка замечает перед собой достаточно высокую фигуру. Она прищурилась, словно не верила в существование юноши, стоящего напротив.       Он лишь тихо усмехается, прежде чем прикрыть дверь и сделать пару шагов вперёд.       Теперь Фриск смогла приблизительно приметить их разницу в росте – незнакомец явно будет в разы выше и крепче, по сравнению с ней. Его белоснежные волосы спадают на плечи. В зелёных глазах горят слегка заметные огоньки.       — Да, комнатка у тебя не лучшая, если честно. – проговорил он, цокнув языком.       Фриск молчит. Страх постепенно приближался, возбуждая табун колючих мурашек. Руки спускаются к всё ещё дрожащим коленям, слегка приобнимая их. Юноша подмечает её движения, после чего решается присесть перед беднягой на колено.       — Вижу, боишься. – вновь с его губ вырывается усмешка. – Успокойся, Фриск. Тебе ничего не угрожает.       — Откуда ты–       — Знаю твоё имя? – убрав волосы назад, незнакомец перебивает, предугадав её вопрос. – Поверь, о тебе уже как минимум несколько семей знает. Уж Маргарет не упустит возможности похвастаться. – упоминая последнюю, на его лице выступает гримаса отвращения.       Девушка лишь сильнее обнимает колени, будто пытаясь согреться. От чужих слов давящее ощущение тревоги постепенно выдавало свои плоды, заставляя Фриск вновь отвести взгляд куда - то вниз. Присутствие чужого явно пугало, подкидывая всё больше и больше навязчивых мыслей.       — Ну всё, откладывай страх. – легонько коснувшись чужого плеча, гость пытался привлечь внимание хозяйки комнаты. – Хоть и вампир, но кусать не буду.       Последние слова тут же побуждают к действию. Фриск вздрагивает, взглянув собеседнику в лицо. Тот продолжал улыбаться, после чего мирно протянул ей свою грубоватую руку.       — Меня зовут Азриэль. Азриэль Кирн. Не представляешь, как мне приятно увидеться с тобой вживую.       — Пожалуйста, прекрати. – она заметно поёжилась.       — Не любишь такую формальность? Окей, без проблем. – Аз продолжал ожидать реакции девушки, осматривая ту с головы до ног. – Ты только сразу говори о том, что тебе не нравится. Я ведь не умею читать человеческие мысли.       Не нравится? Он, наверное, издевается? Без лишних слов признал свою истинную сущность и теперь делает вид, что ничего и не было. Фриск с недоверием смотрит на чужую руку, вытянутую вперёд.       — Просто пожми её и не накручивай себя. Я ведь сказал, что тебе ничего не угрожает. А мои слова, знаешь ли, никогда не были фальшивкой.

      Ещё и давит, гад.

       Делать нечего – приходится действовать, мысленно готовясь к худшему исходу. Азриэль осторожно касается её кожи, то и дело массируя некоторые участки пальцами. Фриск замирает на месте.       — У тебя такие мягкие руки. – проговорил он, не думая отпускать.       — Прекрати. – прошипела Фриск, отдёрнув руку, разрывая чужое прикосновение, словно от болезненного ожога, медленно пожирающего её нежную кожу.       Азриэль лишь пожимает плечами, наблюдая за её реакцией. Он прекрасно чувствовал этот страх, скрытый под маской фальшивой смелости. Люди – существа странные. До жути странные.       — Не горячись, Фриск.       Какой же он идиот. Думает, что она так легко управляет своими эмоциями, будто по щелчку пальцев. Иронично, ведь девушка не может так сделать. Как и справиться с грузом своих же переживаний, смешанных с иными чувствами.       Фриск глубоко вздыхает. Азриэль молча наблюдает за её движениями. С лица сходит улыбка. Взор ярко - зелёных глаз будто пожирает человека изнутри. Она невольно сравнила себя с очередным куском сырого мяса, давно готовым к жестокой расправе.       Комнату окутал полумрак. Свечи лениво подавали намёк на освещение. Их взгляды пересекаются.       Вампир и человек. Они – абсолютно разные существа. У каждого свои законы и правила. Свои запреты и желания. Тяжёлый вздох разрезает воздух.       Частички навязчивой пыли неприятно щекочут, но не могут вызвать злосчастный чих. Фриск, недолго думая, решает встать и отряхнувшись, складывает руки за спину. Вторая фигура повторяет её действия, показавшись во всей красе.       Азриэль уже хотел разорвать столь неловкое молчание, как дверные петли заскрипели, отдавшись мерзким эхом. Фриск затаила дыхание – она ожидала увидеть в дверном проёме знакомое лицо. Но, к сожалению, её надежда быстро рухнула.       В комнату вбегает низковатая девчонка в деловом костюме. В таком же стиле был одет и совсем недавно ушедший Джейсон. Хлопнув дверью, гостья нападает на хозяйку комнаты с объятиями.       — Какая же ты красивая! Именно такой я тебя и представляла! – протараторила она с заметной картавостью, после чего нехотя освобождает беднягу из своего плена.       Снова получив свободу, Фриск громко откашлялась в кулак. Сердце бешено колотило по грудной клетке, доставляя дискомфорт. Казалось, что если бы объятия продлились хотя бы на минуту, то скорее всего рёбра разломались на части.       — Кор, ты её до смерти напугаешь со своей активностью. – строго отметил Аз, нахмурив густые брови.       — Прости, я не смогла удержаться. – незнакомка мельком переводит взгляд на Фриск, постепенно приходящую в привычное состояние. – Такую лапочку грех не обнять.       Фриск вздрагивает от внезапного порыва милых слов, ещё и адресованных лично ей. Не кому - то другому, а именно ей. Поморгав глазами, она делает неловкий шаг вперёд.       — Что? – глупый вопрос тут же не заставляет себя долго ждать.       Гостья издаёт довольный визг, отчего пришлось прикрыть уши, лишь бы не лишиться слуха. На глазах уже выступали первые слезинки.       — У тебя такой прекрасный голос! Скажи ещё что - нибудь пожалуйста! – с явным восторгом отзывается она, хлопая в ладоши от радости.       Юношеская ладонь тут же касается плеча столь громкой особы. Та вздрагивает и обернувшись в его сторону, будто задаёт немой вопрос.       — Ради всего святого, не пугай человека.       — Иронично, что это говорит вампир. – Корнелия, как ни в чём не бывало, давит довольную улыбку и возвращает взгляд в сторону Фриск. – Не обращай внимания, братец тот ещё зануда.       Она медленно опускает дрожащие руки и сжимает ладони в кулаки, отчего костяшки слегка побелели. Голова медленно опускается вниз, прячась за волосами. Шаг вперёд – расстояние между девушками сокращается. Невольно Фриск подмечает, что вторая ниже её самой.       — Ты чего? – она делает шаг назад, чуть ли спрятавшись за фигурой брата. Тот же молча наблюдал за разговором, но был готов к защите сестры, если на неё совершится нападение. Он не был до конца уверен в человеческих возможностях, тем более тех, что носит статус еды.       Фриск не торопиться с ответом. Она снова вздыхает, медленно поднимая взгляд. Каштановые пряди неуклюже ложатся на веснушчатое лицо, успевшее намокнуть.       — Действительно, чего это я. Это ведь нормально, когда двое неизвестных врываются в чужую жизнь, при этом набрасывая эту никчёмную лесть. – она остановилась, переводя дыхание. – Что вам от меня нужно? Не просто же так вы решили наведаться по мою душу!       Понимает, что плачет. Мокрые дорожки медленно стекают по щекам, подобно водопаду. Дрожь пробивает тело насквозь, словно от лютого мороза. Вид её жалок. Больно, конечно, но раз начала – завершай.       Гости молчат, не осмелясь даже приблизиться к ней. Неужто не видели человеческой истерики, блядские создания? Хотя, очевидно, что нет! Для них люди являются чем - то меньшим, чем разумным существом со своими проблемами и желаниями. Для них люди – еда. И ничего больше.       — И почему же молчите? Где ваши довольные восклики? Где ваш позитив? – вопросы тут же врываются наружу. – Ну же, я жду ответа!       Азриэль слегка отталкивает сестру, медленно продвинувшись вперёд. Фриск доходила ему до плеча, отчего сразу виднелась заметная разница в росте.       Она понимала, что идёт по тонкому льду, пытаясь вырвать весь свой гнев на чужих, но не останавливается. Пути назад уже нет.       — Успокойся. – грубо проговорил он, хватая собеседницу за плечо, слегка сжав его. – Ты уж больно дёрганная.       На веснушчатом лице выступает гримаса удивления, подавляющая внутреннюю боль. Аз был сильнее. Даже хватка Джейсона не отличалась такой крепкостью.       От этого она и не может пошевелить несчастным плечом, то и дело проклиная саму себя за свою оплошность.       — Я не собирался угрожать, но если ты продолжишь эти попытки вырваться – останешься без руки. – Аз хоть и ослабил хватку, но не отпускал. – Ты ведь прекрасно понимаешь, кто стоит перед тобой.       — Понимаю. – шипит она. – Но вед–       — Тогда мой тебе совет — не делай так при других, иначе жди беды. – Аз перебивает её, вздыхая.       Страх растекается по всему телу, подобно густому киселю, который недавно попробовала Фриск. Голова слегка задирается вверх. Губы шепчут тихое, но грязное ругательство.       Естественно, в сторону самой себя, никак иначе. Неужели до этой глупой черепушки не доходит опасность этого места и его обитателей. Или она действительно хочет ощутить на себе все пытки, которые только существуют в этом гнилом мире.       Стоило чужой ладони покинуть больное место, как Фриск в этот же миг хватается за него свободной рукой. Не успели кончики пальцев дойти до кожи, как по телу пробегает колючая волна мурашек.       Хотелось высказать всё, что только ударило в голову, но после такого наказания за своё поведение Фриск просто не решилась даже пискнуть. Обжигающее чувство вины течёт в её крови. Голова заметно тяжелеет, из - за чего её пришлось опустить.       — Знаешь, тебя описывали абсолютно другой. – спустя эти долгие три минуты, Корнелия решает ворваться в их тугой диалог, разбавляя его своей картавостью.       Фриск, будто позабыв о боли, тут же обращает внимание на белокурую собеседницу. В глазах читается всего лишь одна эмоция — страх.       — Какой же?       Кор задумчиво посмотрела наверх, приложив палец к губам.       — Вообще о тебе говорили как о полностью истощённом теле, в котором не осталось даже жизненных огоньков. – будто зачитав цитату из художественной литературы, проговорила она спустя пару секунд.       — Грубо говоря, тебя выставляют мёртвой куклой. Хотя, ты вовсе не похожа на неё. – добавляет Азриэль, сложив руки за спину.

Истощённое тело?

Мёртвая кукла?

      Перед глазами пробегают эти чудовищные образы, выдуманные Маргарет. Неужели она настолько дорожит своей репутацией, что решает соврать и тем самым привлечь внимание к своей гадкой персоне. Девушку выставляют абсолютно безжизненным сосудом, средством для грязных удовлетворения потребностей.       Взгляд опускается вниз. Прямо на свои руки. Пара желтоватых глаз буквально пожирает их, добираясь до самых костей. Длинные пальцы слегка сжимаются, но кроме пыльного воздуха ничего удерживать не собираются. Их хозяйке снова требуется как можно больше отдыха, будь то сон или питание.       — Фри–       — Уйдите, пожалуйста. Мне нужно побыть одной. – пробормотала она, не отведя взгляду от собственной руки, слегка вытянутой вперёд.       Корнелия уже хотела вновь набросится на девушку с объятиями, но Аз её остановил. Сестра лишь издаёт протяжный вздох. Она решает промолчать и стуча каблучками по каменному полу, медленно приближается к выходу.       — Идём, братец.       Он кивает. Эти зелёные глаза жадно поедают юное тело. Простояв в одном положении ещё пару секунд, вампир наконец - то разворачивается на носочках и без лишних слов следует за близняшкой.       На удивление, в этот раз они не излучали такое огромное количество негатива. Дверь остаётся приоткрытой – тревога спала на несколько процентов. Фриск облегчённо вздыхает, спускаясь по стене. Волосы неуклюже падают на хрупкие плечи.       Вздох. Ещё один. За ним следует ещё столько же. Она дышит громко, часто, с небольшой хрипотой от пережитого стресса. Смешно, ведь Фриск сама создала этот конфликт, за что и получила порцию правды в лицо. Стоило бы промолчать – ситуация не стала бы плачевной. Тогда бы в её списке друзей появились новые лица.

Друзей?

Что за бредни?

      Эти существа могут в любой момент кинуть в тёмный подвал и пытать до потери сознания, то и дело улыбаясь. Фриск понимала свой страх. Ей были непонятны его защитные реакции – почему в столь серьёзный момент она так резко перешла на грубый тон, доводя себя до морального истощения и желания исчезнуть.       Страшно ли это? Безусловно. Как бы не старалась, но исход всегда одинаковый. Она хотела спасти себя, но по итогу закопала ещё глубже. Может быть, так влияет недостаток свежего воздуха в душном помещении.       Взгляд медленно переводится на кровать. Тело заметно расслабилось после недавнего напряжения.       В горле застревает комок из несказанных слов. В голове же он состоит из тонны новых вопросов и практически полного отсутствия ответов. В дополнение к коллекции приходят жуткие воспоминания, давящие на плечи не хуже тяжёлых камней. Фриск вздрагивает и прикрывает глаза.       Она слаба. Слаба физически – как бы не хотелось, но девушка не могла навредить противнику, даже если жажда была сильнее. Победой её попытки никогда не оканчивались.       Моральная слабость – тень, следующая за своей хозяйкой. Казалось, что именно её голос мешает жить. Она приходит тогда, когда никто не ждёт. И Фриск боялась этого. Ей было тяжело взять контроль. Единственное, что получилось с первого раза – носка новой маски, скрывающая своего хозяина от внешнего мира.       Девушка прекрасно помнит, как часто она носила розовые очки, когда выходила в общество. Для некоторых людей её образ был чем - то невероятным.       Особенно для маленьких девочек, то и дело подбегающих к ней на каждой перемене. Их писклявые голоса плотно заседали в голове – от такого назойливого хоровода было невозможно спрятаться.       Чтобы они не спросили – Фриск улыбалась во все зубы и мягко поглаживая малышей по макушке, отвечала на любой, даже самый абсурдный вопрос, лишь бы отстали.       На самом деле ей не хотелось этих нежностей. Дети жутко раздражали только своим присутствием, а уж вниманием – тем более. Она не ангел во плоти, как думают эти наивные существа.       — Я хочу стать такой, как ты!       В таком случае жди сломанных рёбер и громких заявлений о том, какое ты ничтожество. Малышка, лучше оставайся собой, а не повторяй образ недалёкой старшеклассницы.       — Я так тебе завидую!       Чему? Да попробуй пережить её день без срывов и истерик – тогда можно будет найти повод для зависти.        Фриск бы не помешало ещё больше стойкости. Её запасы медленно умирают. Это нужно предотвратить, пока не поздно! Она не хочет срываться на тех, кто не виноват в её проблемах. Уж лучше пострадает сама, чем нанесёт вред другим.

Простите.

      Слово, застрявшее в её лексиконе. Оно звучит настолько часто, что из ушей течёт фонтан крови..Чувство вины. Навязчивые мысли о тёмном прошлом. Неужто это – твои единственные друзья, бедняжка? Где твои очки с розовым стеклом? Не могла же ты его съесть – тут же бы скончалась от переизбытка сахара в жалкой крови.       Фриск встаёт с места. Её колени издают болезненный хруст, заставляя поморщиться. Первые пару секунд перед глазами маячили расплывчатые образы интерьера.       Они медленно, но верно возвращали обычное состояние, будто вытягивая из сказки в суровую реальность. Фриск делает пару неуверенных шагов в сторону кровати, прежде чем лениво плюхнуться на неё.       — Я устала. – пробормотала она, перевернувшись на спину.       Её жизненный заряд стремительно падает вниз, больно ударяясь об острые скалы затуманенного разума. Очевидно, что это временно. Спустя время состояние придёт в норму. Остаётся всего пару вещей — молиться и ждать чуда. И неважно, как долго будет длиться это ожидание.