У меня нет даже тени : Другая история

***

      Идея казалась идиотской — но Фриск говорила её с таким азартом, что отказать в исполнении невозможно.       — Не боишься?       — Если совсем чуть - чуть.       Но даже несмотря на страх она не успокоиться. Начала — закончит.       — Да ладно тебе, всё будет хорошо. – уверила она, повернув голову на бок. – Как будто ты не мечтал это сделать?       Чара и не знал, стоит ли отвечать. На самом деле он никогда не думал о звёздах — они были лишь блёклыми точками в тёмном небе.       — Сказать честно — нет. И чего ж тебя к ним так тянет?       Фриск не спешит отвечать — лишь с детской наивностью хлопает глазами. Полукровка ж донимать с расспросами не стал — а какой в них смысл?       — Ладно уж, идём. – он влечёт её за собой, как бы боясь, что девушку накажут за ночные гулянки.

А ведь этот страх реален.

      На языке крутится тысяча вопросов. Фриск отбрасывает их — в конце концов, она не одна.       — А почему ты так стремишься к звёздам?       Они близко — сердце так чувствует. Оно не станет обманывать.       Резкий поворот — хватка становится ещё сильнее. И пока по телу пробегает непривычное ощущение, сравнимое с лёгким электрическим током, то где - то в глубине души моментально защемило.       Звёзды ещё ближе — медленно шагая по каменной лестнице и, стараясь не споткнуться об ступени, Фриск мечтательно вздыхает. Этот тон непривычный.       Ещё один шаг — они ещё ближе. Причём, буквально. Распахнув скрипучую дверь, которую давно пора бы смазать, Чара нехотя отпускает чужую руку и, склонившись в глупом поклоне, пропускает девушку вперёд.       — Ведь эти формальности необязательны. — тихо проговорила Фриск.       — Привычка. Идиотская, но что ж поделать.       Она больше не задаёт лишних вопросов. Так лишь покажет свою глупость.

И снова извиняется.

      И Чара никак не мог понять, за что Фриск просит прощения. Казалось, будто бы в её лексиконе переизбыток подобных фраз — быть может, по её мнению, они пригодятся в жизни.       Но и спорить нет смысла — совсем не хотелось портить атмосферу. Тем более, такую приятную.       Фриск коротко вздыхает и, пересилив себя, медленно двигается вперёд. Её страх, естественно, прекрасно ощущался.       Полукровка же следует за ней — оглянувшись, он убеждает себя в полном уединении с человеком, прежде чем закрыть за собой дверь.       Проход уж больно странный — сразу же перенесёт на крышу со старой черепицей. Осторожно занимая сидящее положение, Чара коротко вздыхает.

А ведь никогда таким не занимался.

      — Здесь не так удобно, конечно. — пробормотал он себе под нос, краем глаза поглядывая на фигуру, сидящую в паре метров от него.       Её тело дрожит — даже жарким летом бывают прохладные ночи с сильным ветром, пробирающим до самых костей.

Не совсем ясно — она игнорирует или попросту терпит эту боль.

      — Уверена, что хочешь здесь остаться?       Фриск вздрагивает — моментально переводит взгляд, моргнув. Ничего не говорит — слышится лишь облегчённый вздох.       Видно невооруженным глазом — несмотря на приятное общество мелких звёзд, телу всё равно некомфортно. А когда оно выглядит нездоровым — тем более.       — Фриск?       Пришлось снова звать по имени, возвращая в сознание. Она вздыхает, прежде чем снова отвести взгляд.

К самим звёздам.

      — И ради них ты готова дрожать от холода?       Она пожимает плечами.       — А что здесь такого?       Говорит тихо, нечётко, выдавливая из себя слова. Конечности дрожат ещё сильнее — ветер поднимается.       Чара же ничего не отвечает — он приближается, сокращая расстояние.

Это смущает.

      Лицо предательски краснеет — впрочем, а какая разница, если в лунном свете это не покажется столь заметным.       Рука осторожно ложится на чужое плечо. По - настоящему хрупкое, словно бы кукольное.       — И чего ты в них нашла, что замёрзнуть готова?       — Понимаешь ли, я вижу их иначе.       Вопросов стало ещё больше.       — Иначе? – не понял полукровка.       Иногда слова человеческой девчонки казались чересчур странными и запутанными.       Фриск коротко усмехается.       — Пока ты видишь обычные точки в небе, то я вижу то, что не видно обычному человеческому глазу. — она вздыхает, давая себе небольшую передышку. — Я не вижу пустые светила. Я вижу несбывшиеся мечты, планы людей, их неудачные попытки самоубийства и признаний в любви. Буквально чувствую их жизни.       — Звучит как речь местной сумасшедшей.       Чара лишь пожимает плечами — удивительно, что человеческий спектр эмоций настолько повышен.

Или же Фриск такая особенная?

      — Пойдём отсюда. Замёрзнешь же. – неожиданно выпалил юноша.       — Сам - то не простыл?

И кто только отвечает вопросом на вопрос?

      — Мне совсем не холодно. Это ты вся дрожишь.       Фриск ничего не отвечает, медленно опуская голову. Спорить явно не хотелось — ещё из - за такой глупости.       — Только вот, почему?       — Не понимаю.       — Почему ты не мёрзнешь?       — Такова моя природа. — лишь проговорил он, осторожно взяв за руку.

По коже пробегают мелкие мурашки, которые максимально игнорируются.

      Хватка усиливается — полукровка помогает приподняться с холодной черепицы. Она же попросту хранит молчание, не смея и лишнего слова сказать.       — Идём, пока не поздно. — вздохнув, Чара ведёт её по знакомому пути. Фриск коротко кивает — в конце концов, ей ничего не остаётся, как следовать за ним.

***

      В голове полнейший хаос — обычная усталость так сильно давит? Ответ не ясен.       День проходил как обычно — всё те же разговоры и взгляды. Да и еда ничем не отличалась — неприятный вкус мяса и мерзкие овощи.       Лишь ночь вышла совсем другой — показалось, что даже небо казалось совсем другим, не похожим на себя.

Мелкие звёзды. Заинтересованый взгляд — безусловно, чужой.

И даже дрожь острее обычного.

      И он снова здесь — холодный ветер моментально ударяет в лицо, растрепав каштановые волосы.       Только сидеть в одиночестве было не так уютно — хоть человеческое тепло согревало. Даже горячий кофе казался ледышкой, по сравнению с этим чувством.

Что ж поделать, если в течении всей жизни не сможет ощутить ничего, кроме холода?

      В конце концов, Маргарет быстро приняла на себя новую маску, забыв о своей истинной сущности – любящей человеческой женщине, попавшей в этот глубокий омут, состоящий из крови, насилия и истошных воплей.       Сердце больно сжалось лишь от одной мысли о подобном ужасе. Насилие — отвратительное явление. Оно лишь портит душу, окуная его в грязь.       Чара облегчённо вздыхает — к счастью, не всё бывает таким противным.       Как ни странно, Фриск была права. Звёзды действительно прекрасны, как не крути. Это ж как интересно составлен мир — вроде бы ничем не примечательные точки, будто бы разбросанные неумелыми руками по небу, а так притягиваются к душе, сердцу и глазам.       Холодный ветер вновь ударяет по лицу, заставляя каштановые волосы разлетаться в разные стороны, изредка закрывая взор. Полукровка же, уставший от вечно мешающих прядей, собирает всё в низкий хвост.       По коже пробежали мурашки. Колючие уж больно. Он не боялся замёрзнуть, не боялся заболеть. Неописуемая красота не могла отпустить его ни на минуту. Странно, почему же одно и то же место способно вызвать настолько разные эмоции.

Быть может, виной человек, сумевший это показать?

       Нет, навряд ли. Фриск не может на это повлиять. Она живёт своей жизнью, он – своей. По крайней мере, так размышляет сам Чара, не желая так рано впускать девушку в свой внутренний мир. Грязный, убитый и истоптанными материнскими каблуками — действительно отвратительный.       Он просто не хочет её напугать. Хочет сблизиться. Ведь для друзей это нормально?