Искажая судьбу

Элио откинулся на спинку кресла, вращая в руке бокал с мерцающим рубиновым вином. Огонь в камине отбрасывал причудливые тени на стены его кабинета, создавая атмосферу уюта и умиротворения. Он наблюдал за пляшущими языками пламени, и на его губах играла едва заметная улыбка. Его план начал воплощаться в реальность. Он потратил немало времени и усилий, чтобы Блэйд и Сутин оказались в одном месте и в одно время. И теперь, судя по всему, его старания не прошли даром. Внезапно дверь кабинета резко распахнулась, и на пороге появился Блэйд. Его лицо было искажено гримасой ярости, красные глаза метали молнии. Элио отпил глоток вина, наблюдая за ним с невозмутимым видом. — Как прошла встреча с целительницей? — спокойно спросил он, словно ничего не произошло. Блэйд промолчал, сверля его взглядом. Он был зол, очень зол, и эта злость буквально сочилась из него. Элио мог почувствовать ее, словно жар от раскаленного металла. — Ты знал, что я её встречу? — наконец, спросил Блэйд, его голос был низким и угрожающим. Элио видел, как Блэйд сжимает и разжимает кулаки, пытаясь сдержать бушующие в нем эмоции. Он знал, что встреча с Сутин не прошла для него бесследно. Что-то зацепило его, что-то пробудилось в его памяти, пусть и на мгновение. И это было именно то, чего добивался Элио. — Видьядхара не меняла места работы уже несколько столетий, конечно же знал, что ты без проблем пересечься с Линша, — он едва заметно улыбнулся, когда Блэйд, еле сдерживая гнев, отвернулся к столу и уперся в него руками. Он продолжал стоять молча, ничего не говоря. Мужчина явно не собирался делиться подробностями своей встречи. Элио усмехнулся про себя. Он знал, что Блэйд никогда не был разговорчивым, особенно когда дело касалось личных переживаний. Но на этот раз молчание друга казалось ему особенно красноречивым. Элио сделал еще один глоток вина, наслаждаясь моментом. Все шло по плану. Блэйд отрицал свою прежнюю личность, отталкивал Сутин, но семя сомнения уже было посеяно. Этого было достаточно. — Тебе лучше отдохнуть, — сказал Элио, прерывая молчание. Блэйд ничего не ответил. Он просто развернулся и вышел из комнаты, оставив Элио наедине со своими мыслями. Блондин снова посмотрел на огонь в камине. План начал работать. Нити судьбы начали сплетаться, и он, Элио, держал их в своих руках. Он был готов ждать, наблюдать и действовать, когда придет время.

***

Несколько дней Сутин провела в бесплодных поисках. Она обходила все места, где могла появиться хоть малейшая надежда найти Блэйда — кузницу, где он когда-то работал, его скромный дом, даже наведалась к генералу Хуайняну. Она спрашивала у прохожих, показывая им фотографию Инсина, но никто не узнавал этого человека. Казалось, он растворился в воздухе, словно его никогда и не было, а тот вечер ей просто приснился. Отчаяние все сильнее охватывало ее. Она чувствовала себя потерянной в огромном, чужом мире, где ее единственная нить, связывающая с прошлым, оборвалась. Измученная и обессиленная, Сутин присела на скамейку в парке. Она смотрела на играющих детей, на гуляющие пары, на мирную жизнь вокруг, и чувствовала себя совершенно оторванной от всего этого. Ее сердце было разбито, а душа полна тоски. Она не знала, что делать дальше, куда идти, где искать. Внезапно перед ее глазами появился стаканчик. Сутин удивленно подняла глаза и увидела перед собой незнакомца-блондина, который недавно помог ей собрать рассыпавшиеся фрукты. Он стоял перед ней с легкой улыбкой на лице, словно их встреча была самой обыденной вещью. — Приятный день, не правда ли? — произнес он, протягивая ей стаканчик. Сутин неуверенно приняла напиток. Тепло от него приятно согрело ее ладони. Она посмотрела на блондина, пытаясь понять, что им движет. В его голубых глазах не было ничего, кроме дружелюбия и участия. — Спасибо, — тихо произнесла она, делая небольшой глоток. На её лице сразу же отразилось удивление, когда она поняла, что это её любимый имбирный чай с корицей. Он действительно был очень вкусным и немного успокоил ее. — И за яблоки… спасибо, что помогли собрать. — Не стоит благодарности, — ответил блондин, присаживаясь рядом с ней на скамейку. — Вы выглядели поникшей, я подумал, что горячий напиток будет очень кстати. — Да, — пробормотала она, стараясь выдавить из себя подобие улыбки. — Это действительно очень кстати. — Что-то случилось? — спросил Элио, с участием глядя на нее. Сутин колебалась, не зная, стоит ли рассказывать незнакомцу о своих проблемах. Но что-то в его спокойном и доброжелательном взгляде располагало к доверию. В конце концов, она решила поделиться своей бедой. — Я ищу одного человека, — тихо сказала она. — Очень важного для меня человека. — И кто же он? — мягко спросил блондин. Сутин знала ответ на этот вопрос. Даже спустя пятьсот лет и сотню провальных попыток завести отношения, Инсин для неё остался… — Это мой возлюбленный. — Я понимаю, — ответил Элио, его голос звучал сочувственно. — Терять дорогих сердцу людей — это очень тяжело. Сутин вздохнула и посмотрела на него. — Он… он потерял память, — продолжила она. — И теперь он меня не помнит. Он называет себя другим именем. Она рассказала мужчине о страшной войне с мерзостями изобилия, о мужчине, который так и не вернулся с той войны, о том, как тяжело ей было смириться с его смертью все эти пятьсот лет, и о том, как её сердце словно вновь забилось, когда она почувствовала знакомый запах на улице. Сутин опустила голову, ее длинные темные волосы упали на лицо, скрывая слезы, готовые хлынуть из глаз. Ее плечи дрожали от сдерживаемых рыданий. — Я… я не знаю, что мне делать, — прошептала она, ее голос был едва слышен. — Я боюсь, что потеряла его навсегда. Когда Сутин закончила свой сбивчивый рассказ о Блэйде, Элио некоторое время молчал. Его лицо, обычно исполненное легкой иронии, сейчас выражало искреннее сочувствие. Он медленно поднялся со скамьи и подошел к девушке, присев перед ней так, чтобы видеть её лицо, и осторожно коснулся ее руки. Его прикосновение было легким, почти невесомым, но Сутин почувствовала, как по ее телу пробежала теплая волна. Он отвел прядь её волос с лица и посмотрел ей в глаза. Его взгляд был мягким и успокаивающим. — Не теряйте надежды, Сутин, — сказал он, его голос звучал тихо и уверенно. — Иногда то, что кажется потерянным навсегда, может вернуться самым неожиданным образом. Жизнь полна сюрпризов, порой весьма… необычных. Сутин, удивленная его словами, подняла на него заплаканные глаза. В ее взгляде читалось недоумение. — Откуда Вы знаете моё имя? — тихо спросила она, ее голос дрожал. Она не помнила, чтобы называла ему свое имя. И теперь она уверена, что тогда на рынке ей точно не послышалось. Она нахмурилась, словно пытаясь вспомнить, где она могла его видеть раньше. Возможно, он приходил в заведение, где она работает танцовщицей? Элио слегка улыбнулся, и в его глазах мелькнул лукавый огонек. Он отпустил ее руку и сделал шаг назад, словно отдаляясь от нее, но в то же время сохраняя между ними некую невидимую связь. — Это не имеет значения, — уклончиво ответил он, пожав плечами. — Куда важнее то, что происходит сейчас. Вы слишком зациклились на одной проблеме, Сутин. Позвольте напомнить вам, что в вашей жизни есть и другие, не менее важные вещи. Он сделал паузу, словно давая ей возможность обдумать его слова. — Например, ваша подруга, Линша, — продолжил Элио, — Она ведь уезжает завтра, верно? Разве не стоит провести с ней последние часы, насладиться ее обществом, вместо того чтобы предаваться отчаянию? Сутин нахмурилась, словно только сейчас вспомнила о скором отъезде подруги. Линша была ей как сестра, и их расставание, пусть и временное, всегда было для нее тяжелым испытанием. В свете последних событий она совсем забыла об этом. — Вы правы, — пробормотала она, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Я совсем забыла о Линше. — Вот видите, — улыбнулся Элио. — В мире столько всего, на что стоит обратить внимание. Не позволяйте одной тени затмить все остальное. Жизнь продолжается, Сутин. И она полна не только потерь, но и новых встреч, новых возможностей. Он посмотрел ей прямо в глаза, и в его взгляде Сутин увидела не только сочувствие, но и какое-то скрытое знание, словно он знал что-то, что было скрыто от нее. Этот взгляд заставил ее почувствовать легкое беспокойство, но она тут же отмахнулась от этой мысли. Сейчас ей нужно было сосредоточиться на Линше, на их последнем вечере вместе. Как вдруг, брюнетка поняла, что и о своей подруге она не рассказывала. Так откуда этому мужчине столько всего известно? — Откуда Вы…? — когда Сутин подняла глаза, мужчины уже не было, словно он испарился. Она встала с места, оглянувшись вокруг, но нигде не было видно и намёка на блондина. Если бы не теплый стаканчик с имбирным чаем в руках, она бы подумала, что сходит с ума. Этот парень… он появился так внезапно и исчез так же бесследно. Его слова о Линше, о новых встречах и возможностях, эхом отдавались в ее голове. Он словно знал ее мысли, ее переживания, знал о том, о чем она никому не рассказывала. Откуда? Этот вопрос сверлил ее мозг, не давая покоя. Но сейчас, как бы ни было странно это исчезновение, Сутин решила отложить размышления о незнакомце на потом. Сейчас ей нужно было к Линше. Сутин быстро направилась к дому подруги, крепче сжимая в руке стаканчик с чаем. Тепло напитка приятно согревало пальцы, напоминая о недавней встрече с блондином. Она не могла отделаться от мысли о нем. Его светлые волосы, добрые глаза, мягкая улыбка… Он казался таким… необычным. Не похожим на тех людей, которых она обычно встречала. И этот его взгляд… проницательный, словно он видел ее насквозь. «Интересно, увижу ли я его снова?» — промелькнула у нее мысль. Она вспоминала каждое его слово, каждое движение. Что-то в нем было такое… притягательное. И эта загадка его внезапного исчезновения лишь усиливала ее интерес. Дойдя до дома Линши, Сутин остановилась перед дверью, глубоко вздохнула и постучала. Дверь открылась почти сразу, и на пороге появилась подруга. Ее лицо, обычно сияющее улыбкой, сейчас было напряженным. Увидев Сутин, она на мгновение замерла, словно не веря своим глазам. — Сутин? — тихо произнесла она, ее голос звучал неуверенно. Сутин слабо улыбнулась и сделала шаг вперед. — Привет, Линша. На лице Линши промелькнула тень облегчения, и она тут же распахнула дверь шире, приглашая Сутин войти. — Проходи, проходи же, — сказала она, отступая вглубь коридора. — Я… я думала, что ты уже не придешь. Сутин вошла в дом, знакомый запах благовоний и цветочного чая сразу же окутал ее. Внутри все было так же уютно и тепло, как она помнила. Но атмосфера все равно ощущалась какой-то напряженной. — Я знаю, что на последней нашей встрече… — начала Сутин, но Линша прервала ее, подняв руку. — Давай сядем, — предложила она, указывая на диван в гостиной. — Здесь будет удобнее поговорить. Они прошли в гостиную и сели друг напротив друга. Некоторое время они молчали, избегая смотреть друг другу в глаза. Напряжение висело в воздухе, словно натянутая струна. Наконец, Линша вздохнула и посмотрела на Сутин. — Я… я рада, что ты здесь, — тихо сказала она. — Не увидеться с тобой перед переездом было бы… ужасно. — Прости, что так долго не приходила, — сказала Сутин, опуская взгляд. — У меня… были некоторые дела. — Все в порядке, — ответила Линша, садясь рядом. — Я понимаю. Но… что случилось? Ты выглядишь… расстроенной. Сутин вздохнула и посмотрела на подругу. Она знала, что может доверять Линше, но всё же решила, что лучше не рассказывать об Инсине. Точнее о Блэйде. Эта история была слишком запутанной, слишком личной, слишком… болезненной. К тому же, она сама еще не до конца разобралась в происходящем. — Просто… кое-что случилось, — уклончиво ответила Сутин. — Неважно. Линша внимательно посмотрела на нее, ее карие глаза, обычно полные веселья, сейчас были серьезными и обеспокоенными. Она знала Сутин слишком хорошо, чтобы поверить в такое простое объяснение. — Сутин, — мягко сказала она, беря ее за руку, — мы дружим уже много лет. Я вижу, что тебя что-то гложет. Брюнетка на мгновение заколебалась. Ей так хотелось поделиться с кем-нибудь своими переживаниями, но страх быть непонятой, страх показаться сумасшедшей, сдерживал ее. Вместо этого она решила рассказать о другом, о том, что тоже не давало ей покоя. — Я… я встретила одного человека, — начала она, стараясь говорить как можно более непринужденно. — Случайно. — О, — с улыбкой протянула Линша, ее глаза заискрились. — И что же это за человек? Сутин немного покраснела. Она вспомнила Элио, его светлые волосы, его добрую улыбку, его проницательный взгляд. — Он… он просто помог мне, — пробормотала она, опуская глаза. — Я уронила фрукты, а он… он помог мне их собрать. Линша рассмеялась, ее смех был легким и звонким, как колокольчик. — И это все? — спросила она, лукаво прищурившись. — Только помог собрать фрукты? Сутин пожала плечами. — Ну… да, — неуверенно ответила она. — А что тут такого? — Да ничего, — Линша продолжала улыбаться. — Просто ты никогда так не запиналась, рассказывая о мужчине. Сутин снова покраснела. Ей не хотелось признаваться даже самой себе, что встреча с Элио произвела на нее такое сильное впечатление. — Просто… он был очень вежливым, — сказала она, стараясь придать своему голосу как можно более безразличный тон. — мы немного поговорили, и… он просто ушел. — И все? — Линша казалась разочарованной. — Ни имени, ни номера телефона? Сутин покачала головой. Она не могла объяснить, почему эта встреча, такая короткая и, казалось бы, незначительная, так сильно ее взволновала. Возможно, дело было в том, что после всего пережитого, после встречи с Блэйдом… Инсином… это проявление простой человеческой доброты показалось ей глотком свежего воздуха. А может, дело было в самом незнакомце. — Может, судьба еще сведет вас, — тихо сказала Линша, прерывая молчание. — Кто знает? Сутин слабо улыбнулась. Ей хотелось верить в это, но она знала, что шансы на повторную встречу ничтожно малы. Город большой, и вероятность случайно столкнуться с незнакомцем, с которым ты даже не обменялся именами, практически равна нулю. — Наверное, ты права, — прошептала она, отводя взгляд от окна. — Но… это неважно. Это просто случайность. Однако, несмотря на свои слова, Сутин чувствовала, что эта встреча была чем-то большим, чем просто случайность.

***

Блэйд стоял перед дверью Сутин, его рука зависла в воздухе, не решаясь постучать. Он уже несколько часов бродил по улицам, борясь с противоречивыми чувствами. Часть его, та, что помнила лишь имя Блэйд и единственную цель — умереть, кричала о том, что он не должен здесь находиться. Что эта женщина — чужая, незнакомая. Но другая часть, глубоко внутри, где-то в самой сердцевине его существа, тянулась к этому месту с необъяснимой силой. Его ноги сами привели его сюда, против его воли, против его разума. В конце концов, он не постучал. Он просто открыл дверь запасным ключом, который находился под третьим вазоном слева. Почему-то он точно знал это. Войдя внутрь, он закрыл дверь за собой и погрузился в полумрак дома. Свет включать не хотелось. Ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями, чтобы хоть как-то объяснить себе, зачем он снова здесь. Он прошел в спальню и опустился на край кровати. Комната была наполнена слабым, едва уловимым ароматом — смесью трав и цветов, что-то одновременно знакомое и чужое. Он закрыл глаза, пытаясь вспомнить, откуда ему знаком этот запах, но в памяти всплывали лишь обрывки, неясные образы, словно фрагменты разбитого зеркала. Внутри него бушевала буря. Он чувствовал себя расколотым на две части. Одна часть, холодная и отстраненная, твердила, что он Блэйд, и что эта женщина — ошибка, недоразумение. Другая часть, теплая и полная тоски, шептала имя «Сутин» с такой нежностью, что у него сжималось сердце. Он не понимал, что происходит. Он не понимал, кто он на самом деле. «Правильно ли я поступил, вернувшись?» — этот вопрос, словно назойливая мелодия, неотступно звучал в его мыслях, эхом отдаваясь в пустых коридорах его сознания. Он бился над ответом, но тщетно. Рациональные доводы, попытки объяснить самому себе логику поступка разбивались о глухую стену внутреннего, почти животного импульса. Он просто не мог поступить иначе. Невидимые нити, сотканные из чего-то большего, чем просто любопытство или долг, тянули его назад, на Чжумин, к этой женщине, к разгадке, которая, словно магнит, притягивала его, несмотря на все предостережения разума. Встреча их была мимолетной, случайной. В тот раз, проходя по оживленной улице, он едва заметил ее, слившуюся с пестрой толпой. Она окликнула его, и что-то в ее голосе, отчаянное и надрывное, заставило его остановиться. И тогда, словно повинуясь невидимой подсказке, он безошибочно нашел ее дом — скромный, затерянный среди других, но почему-то врезавшийся в память. Теперь он понимал: эта женщина — не просто случайная прохожая. Она — эпицентр той самой проблемы, той нерешенной задачи, которая заставила его вернуться на Чжумин, отринув все сомнения. Ее образ, запечатленный в его памяти с пугающей четкостью, преследовал его, не давая покоя ни днем, ни ночью. Он видел ее вновь и вновь: залитое слезами лицо, искаженное отчаянием, беззвучный крик, застывший в воздухе. Слова ее, тогда неразличимые в общем хаосе, теперь, казалось, шептали ему что-то важное, ускользающее от понимания. Он пытался забыть этот образ, стереть его из памяти. Он даже обращался к Кафке, надеясь что она сможет удалить эту девушку из памяти. Но тщетно. Ничто не помогало. Ее лицо, ее отчаянный крик, словно заноза, засели глубоко в его сознании, напоминая о невыполненном долге. Теперь он понимал, что его возвращение было предопределено этой встречей, этим мимолетным, но таким сильным эмоциональным отпечатком. Должно быть, именно этого и добивался Элио. Внезапно дверь открылась, и в комнату вошла Сутин. Она щелкнула выключателем, и комнату залил яркий свет. Блэйд резко поднял голову, его красные глаза встретились с ее испуганным взглядом. Сутин отшатнулась, увидев его. Ее глаза расширились от ужаса, рука непроизвольно прижалась к груди. Красные глаза смотрели на Сутин с холодным безразличием. Но глубоко внутри, там, где никто не мог видеть, осталась крохотная искра — искра надежды, искра памяти, искра Инсина. — Ты каждый раз будешь вот так вламываться, пугая меня? — спросила Сутин, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее, хотя внутри все трепетало от волнения. Она сделала несколько шагов вперед и села на край кровати, стараясь соблюдать дистанцию, хотя все ее существо рвалось к нему, желая прикоснуться, убедиться, что он действительно здесь. Она чувствовала его взгляд на себе, тяжелый и изучающий, но старалась не подавать виду, как сильно бьется ее сердце. — Я… я не ожидала снова тебя увидеть, — пробормотала она, опуская глаза на свои руки, сложенные на коленях. — Ты ушел… Блэйд молчал, продолжая сверлить ее взглядом. В комнате повисла напряженная тишина, и девушка чувствовала, как она давит на нее, как будто в ней скрывается что-то важное, что вот-вот должно вырваться наружу. — Я вернулся, — наконец произнес Блэйд, его голос был низким и хриплым. — Мне нужно знать. Сутин подняла на него глаза, и их взгляды встретились. В красных глазах Блэйда она увидела не только холод, но и какое-то странное смятение, словно он сам не понимал, что с ним происходит. — И что же? — тихо спросила она. Блэйд медленно поднялся с кровати и подошел к окну. Он стоял, глядя на ночной город, его силуэт казался напряженным и хрупким одновременно. — Я… я ничего о тебе не помню, — произнес он, его голос звучал глухо, словно издалека. — Но… есть кое-что. Что-то, что преследует меня, когда я закрываю глаза. Он повернулся к Сутин, и она увидела в его глазах отблеск отчаяния. — Образ, — продолжил он. — Женщина. Ее лицо… залитое слезами. Ее крик, произносящий моё имя. Он звучит в моей голове снова и снова. Сутин затаила дыхание. Она узнала себя в этом описании. Она вспомнила тот день, когда Блэйд ушел, не смотря на её мольбы, отчаяние и слезы. Она кричала «Инсин», «молю, не уходи», но он не послушал. — Я… я не понимаю, — прошептала она, стараясь скрыть дрожь в голосе. Сутин почувствовала, как ее сердце начинает бешено колотиться. Она отвела взгляд, не в силах выдержать его пристальный взгляд. Блэйд сделал шаг к ней, и она почувствовала, как между ними возникает какая-то странная, почти осязаемая связь. Блэйд грубо схватил ее за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. Его пальцы сжали ее кожу, но в этом движении было не только грубость, но и какая-то отчаянная нежность. — Ты — часть моей… проблемы. — прорычал он, его голос стал жестким. — Часть того, что я должен вспомнить. Как мы были связаны? Блэйд сжал ее подбородок сильнее, его взгляд стал более настойчивым. — Скажи мне, — прошептал он, наклоняясь к ней так близко, что она почувствовала его горячее дыхание на своей коже. — Пожалуйста. Сутин почувствовала, как слезы подступают к глазам. Она хотела оттолкнуть его, убежать, спрятаться, но в то же время она не могла оторвать от него взгляда. В его глазах она увидела не только холод и отчаяние, но и боль, глубокую и невыносимую. И эта боль, такая знакомая и такая близкая ей, заставила ее сердце сжаться от жалости. Она медленно подняла руку и нежно коснулась его щеки. Ее пальцы скользнули по его грубой коже, ощущая легкую щетину. — А разве ты ещё не понял? — прошептала она, ее голос дрожал от волнения. Она потянулась к нему губами, робко, словно боясь спугнуть что-то хрупкое и важное, что едва проклевывалось между ними. Ее губы коснулись его губ, сначала невесомо, как дуновение ветра, затем все настойчивее, требуя ответа. Блэйд замер на мгновение, словно пораженный электрическим разрядом. В его глазах мелькнуло замешательство, сменяясь темной, почти хищной решимостью. Он грубо, почти яростно, схватил её за плечи и повалил на кровать. Сутин ахнула от неожиданности, но не сопротивлялась. Она чувствовала, как внутри неё разгорается пламя, ответное на ту бурю, что бушевала в его глазах. Он навис над ней, его лицо исказила гримаса, в которой смешались боль, ярость и… страсть. Его дыхание стало тяжелым и прерывистым, словно он боролся с самим собой. — Я не понимаю… — прорычал он, его голос был полон отчаяния. — Я не понимаю, что со мной… Почему я так хочу… Его пальцы с силой сжали её запястья, прижав их к кровати над её головой. Сутин почувствовала укол боли, но это лишь усилило ощущение нереальности происходящего, словно она попала в водоворот страсти, где боль и наслаждение слились в единое целое. — Тогда просто почувствуй, — прошептала она, её голос был хриплым от волнения. Она выгнулась в спине, предлагая ему больше, чем он, казалось, был готов взять. Блэйд резко наклонился и впился в её губы грубым, требовательным поцелуем. Он целовал ее с такой яростью, словно пытался вырвать из нее ответы на свои вопросы, словно пытался вернуть себе утраченные воспоминания. Его губы терзали ее, кусая и притягивая, не давая ей ни вздохнуть, ни отстраниться. Это был поцелуй отчаяния и тоски, поцелуй потерянного человека, который пытается ухватиться за ускользающее прошлое. Она ответила на его поцелуй с такой же силой, с такой же отчаянной жаждой. Её пальцы впились в его волосы, притягивая его ближе, желая слиться с ним в одно целое. Она обвила руками его шею, прижимаясь к нему всем телом, чувствуя, как его твердые мышцы напрягаются под ее пальцами. Она чувствовала его боль, его смятение, его отчаянную потребность вспомнить. И она хотела помочь ему, отдать ему все, что у нее было, лишь бы вернуть того Инсина, которого она знала и любила. Блэйд опустил руки ниже, сжимая ее талию с такой силой, что у Сутин перехватило дыхание. Он отстранился на мгновение, чтобы глотнуть воздуха, и посмотрел ей в глаза. В его взгляде горел темный огонь, смешанный с болью и отчаянием. Его алые глаза, словно два тлеющих уголька, горели смятением. Внутри него бушевало пламя, отчаянно сражаясь с тенями, что окутывали его потерянные воспоминания. Слабый стон сорвался с его губ, когда он уткнулся лицом в изгиб ее шеи, глубоко вдыхая ее аромат, словно пытаясь зацепиться за реальность через этот знакомый, пьянящий запах. — Сутин… — прохрипел он, его голос был приглушен теплом ее кожи. Его руки, словно ведомые инстинктом, скользили по ее телу, безошибочно узнавая знакомые очертания. В его разуме, словно осколки разбитого зеркала, мелькали обрывки воспоминаний, дразнящие проблески общего прошлого, ускользающие, едва он пытался их схватить. Затем, неожиданно, он слегка укусил ее за пульсирующую вену на шее, словно отмечая свою территорию, и тут же смягчил укус нежным прикосновением языка, успокаивая внезапно вспыхнувшее жжение. Она вздрогнула от ощущения его зубов на своей чувствительной коже, тихий стон сорвался с ее губ. Ее пальцы запутались в его длинных темных волосах, прижимая его к себе. — Ты был всем для меня, Инсин, — выдохнула она, ее голос был хриплым от эмоций. — Мое сердце, моя душа, мой смысл жизни. Ее ноги обвили его талию, притягивая его невозможно ближе, когда она вкладывала каждую унцию любви и тоски в свои слова. — Ты помнишь нашу первую встречу? То, как твои голубые глаза пленили меня с другого конца комнаты, когда я танцевала на сцене? Или наш первый поцелуй в кузнице? Сутин обхватила его лицо руками, заставив встретиться с ее напряженным фиолетовым взглядом. — Я бессмертна, и я так боялась, что придёт день, когда я тебя потеряю. Но я не думала, что этот день настанет так быстро… В алых омутах его взгляда мелькнуло узнавание — словно искра, вспыхнувшая в темноте. В памяти, как осколки разбитого зеркала, отразились обрывки: сцена, купающаяся в золотом свете, грациозные движения, фиалковые глаза, встретившие его взгляд. Мимолетное видение, призрак воспоминания, едва коснувшийся его сознания и тут же растворившийся. Кузница… жаркое дыхание пламени, лязг металла, вкус ее губ — терпко-сладкий, настойчивый, словно отпечаток на его собственной плоти. Все это было настолько живым, что почти сводило с ума своей ускользающей природой, как попытка удержать в кулаке облако дыма. По его мощному телу прошла дрожь, когда он прижался к ней, утонув лицом в шелковистом водопаде ее волос. Его голос, когда он наконец заговорил, был хриплым от мучительной тоски и слабой, едва теплящейся надежды. — Сутин… Он вглядывался в ее лицо, словно в карту, пытаясь отыскать на ней хоть какой-то след прошлого. Большая рука осторожно коснулась ее щеки, большой палец мягко стер слезинку, скатившуюся по ее коже. — Я помню… мгновения. Фрагменты. Как ты двигаешься, как звучит твой смех, тепло твоей кожи, — его голос дрожал от нахлынувших чувств. — Но это как пытаться поймать туман голыми руками. Он рядом, почти ощутим… и тут же исчезает, растворяясь в воздухе. Блэйд закрыл глаза, словно пытаясь удержать ускользающие обрывки памяти, борясь с их тяжестью, как с невидимым бременем. Сутин захватила его губы в глубоком, ищущем поцелуе, вливая в объятия вековую ценность любви и тоски. Ее язык проник в его рот, пробуя его на вкус, заявляя о своих правах, как будто она могла влить в него всю свою сущность и подтолкнуть его раздробленные воспоминания. Сдавленный всхлип вырвался у него, когда он ответил на поцелуй с таким же пылом, его язык сплелся с ее языком в отчаянном танце. Он чувствовал, как ее сердце бешено колотится под его ладонью, совпадая с его собственным. Это было ощутимым напоминанием о связи, которую они разделяли, о связи, которая выходила за рамки его сломанной психики. Его руки бродили по ее телу с новой настойчивостью, вычерчивая каждый изгиб и впадину, словно заново вписывая ее в память. Он слегка отстранился, его алые глаза впились в ее глаза с такой интенсивностью, что у нее перехватило дыхание. В этот момент она увидела, как его алые глаза потемнели ещё сильнее, она едва узнавала своего Инсина, но это больше не имело значения. — Сутин, — прохрипел он, его голос был грубым от едва сдерживаемого желания. Его руки скользнули вниз, риподняв ее бедра, чтобы они прижались к его собственным. Трение заставило искры удовольствия пробежать по ее венам, разжигая пламя возбуждения до новых высот. Вздох вырвался из ее горла, когда она почувствовала, как его твердость настойчиво давит на ее сердцевину. Ее голова откинулась назад, открывая большую часть ее тонкой шеи его голодным поцелуям. С низким животным рычанием он захватил ее губы в еще одном жгучем поцелуе, его руки собственнически бродили по ее телу, грубо разминая и лаская. Он прервал поцелуй, чтобы провести губами по ее шее, зубы задевали ее чувствительную кожу. В то же время его ловкие пальцы нашли подол ее ханьфу и начали медленно поднимать его вверх, обнажая больше ее фарфоровой кожи дюйм за дюймом. Его мозолистые руки скользнули по ее бедрам, оставляя мурашки по коже, когда он поднял ее ханьфу выше. Обнажив и верхнюю часть ее тела, он упивался ее видом, запоминая каждую деталь — выпуклость ее груди, розовые пики ее сосков, изящную линию ее шеи. Наклонившись, он захватил один сосок ртом, больно кусая и кружа языком вокруг затвердевшего бутона. Его свободная рука обхватила другую грудь, большой и указательный пальцы перекатывали и дергали чувствительную горошину. Сутин вскрикнула от удовольствия, выгибаясь под его прикосновением. Он щедро одаривал ее грудь, чередуя твердые посасывания и дразнящие облизывания, пока она не начала извиваться под ним, задыхаясь от желания. Его руки продолжали свое исследование, одна скользнула вниз, чтобы погладить клитор через тонкий шелк нижнего белья, а другая собственнически схватила ее бедро. Быстрым движением он сорвал с нее нижнее белье, полностью обнажив ее для своего горячего взгляда, и начал раздеваться сам. Она смотрела на него с прикрытыми глазами, ее грудь вздымалась, когда она пыталась отдышаться. Каждый предмет одежды, который он снимал, открывал все больше его скульптурного телосложения — широкую грудь, рельефный пресс, идеальные бедра, ведущие вниз к… Ее взгляд задержался на его впечатляющей длине, и она неосознанно облизнула губы. Воспоминания о бесчисленных страстных встречах заполонили ее разум, заставляя ее ныть от желания. — Инсин, — выдохнула она, потянувшись к нему дрожащими руками. Она подвела его к своему входу, кончик его члена коснулся ее скользких складок. От этого контакта она задохнулась, ее бедра невольно дернулись. Он обвел ее чувствительный узел нервов легким, как перышко, прикосновением, прикладывая ровно столько давления, чтобы она извивалась. Его алые глаза встретились с ее глазами, тлея едва сдерживаемой похотью и чем-то более глубоким, более первобытным. — Еще нет, — пророкотал он, его глубокий голос посылал вибрации в ее сердце. — Я хочу смаковать каждый момент, каждое ощущение. Он наклонился, чтобы захватить ее губы в обжигающем поцелуе, проглотив ее стоны, когда два пальца скользнули в ее напряженное тепло. Он медленно двигал ими, сгибая, пока его большой палец продолжал свою неустанную атаку на ее клитор, потирая тесные круги вокруг чувствительного бугорка. Она извивалась под ним, ее внутренние стенки сжимались вокруг его вторгающихся пальцев, когда он приближал ее к краю. Срывающиеся стоны и всхлипы вырывались из ее губ, приглушенные его требовательными поцелуями. Ее руки царапали его спину, ногти впивались в его кожу, когда удовольствие нарастало до крещендо. Бедра Сутин двигались под его рукой, ища большего трения, большей стимуляции. Она была так близко, балансируя на грани. Но как только она приблизилась к своей вершине, он убрал пальцы, лишая ее оргазма, которого она жаждала. — Инсин, не сейчас, мне нужно… Она была уверена, что он сделал это специально, и его ухмылка лишь подтверждала это. Его глаза опасно сверкнули на ее мольбу, усмешка исказила его красивые черты. Одним жестоким движением он перевернул ее на живот, прижав ее запястья над головой одной своей большой ладонью. Он прижал свою твердую длину к расщелине ее ягодиц, позволяя ей чувствовать каждый толстый дюйм. Наклонившись, он укусил ее изгиб шеи достаточно сильно, оставив след. — Ай, Инсин, постой… — вскрикнула она, но он уже её как-будто не слышал. Он отпустил ее запястья, только чтобы схватить ее бедра до синяков, дернув ее обратно на колени. Головка его члена уперлась в ее вход, дразня ее обещанием полноты. Одним мощным толчком он погрузился во всю глубину в ее тугое тепло. Она прикусила губу, пытаясь заглушить всхлип боли. Инсин… Нет, Блэйд, казалось, вовсе не замечал, как из уголков её глаз выступили слёзы. Гортанный стон вырвался из его горла от изысканного ощущения, его глаза закатились в блаженстве. Он задал карающий темп с самого начала, безжалостно вбиваясь в нее, словно пытаясь заявить о своих правах, заклеймить ее душу своим присутствием. — Да, — прошипел он сквозь стиснутые зубы, одной рукой сжимая ее волосы и откидывая ее голову назад. Она резко вскрикнула, когда он вошел в нее, боль и удовольствие переплелись в головокружительном порыве. Слезы текли по ее лицу, но то ли от интенсивности момента, то ли от более глубоких эмоций, даже она не могла сказать. Все, что она знала, это ощущение того, как он растягивает ее, заполняя ее так полно, что это граничило с болью. Сила его толчков сотрясала все ее тело, изголовье кровати ударялось о стену с каждым мощным рывком его бедер. Она могла только держаться изо всех сил, ее пальцы царапали простыни в поисках опоры, когда он брал ее с дикой страстью. — Постой! — выкрикнула она, — С… слишком. это слишком грубо, Инсин! Он проигнорировал ее мольбы, потерявшись в дымке похоти и давно затаенной ярости. Его хватка на ее волосах усилилась, заставив ее выгнуть спину, пока он продолжал вдалбливаться в её тело. Мокрые звуки их тел заполнили комнату, прерываемые шлепками кожи о кожу и ее сдавленными рыданиями. — Слишком грубо? — он горько рассмеялся, звук был лишен юмора. — Это ничто по сравнению с тем, что я вынес. Ты не представляешь, через какой ад я прошел. Он акцентировал свои слова особенно жестокими толчками, наклоняясь, чтобы ударить по этому особому месту внутри нее с беспощадной точностью. Одна рука змеилась вокруг, чтобы грубо обхватить ее грудь, пальцы сжимали и дергали ее сосок почти жестоко. Он чувствовал, как стенки её влагалища трепещут вокруг его члена, знал, что она близко, несмотря на грубость его обращения. Какая-то далекая часть его хотела замедлиться, обращаться с ней так, как она того заслуживает, но тьма, поглощающая его, не позволяла этого. Ему это было нужно, нужно было заявить на нее права, сделать её своей снова самым первобытным образом. Отпустив ее волосы, его рука скользнула вниз, чтобы закрыть ее рот, заглушая ее крики, когда он вбивался в нее сильнее, быстрее, преследуя собственный оргазм. Его яйца напряглись, это знакомое покалывание заискрилось у основания позвоночника, его ритм стал нестабильным. Ее мир сузился до ощущения его внутри нее, растягивающего ее, заявляющего о своих правах так основательно. Боль от его хватки смешалась с сильным удовольствием, исходящим из того места, где они соединялись, создавая головокружительный коктейль ощущений. Когда его рука закрыла ей рот, лишив ее возможности кричать, это каким-то образом лишь усилило ощущения. Она чувствовала себя полностью в его власти, принадлежащей ему самым фундаментальным образом. Слезы текли из уголков ее глаз, но там был проблеск чего-то еще — подчинения, принятия, возбуждение. Когда он вбивался в нее снова и снова, она чувствовала, как ее оргазм быстро нарастает. Ее мышцы начали трепетать и сжиматься вокруг него, пытаясь втянуть его член еще глубже. Он резко вырвался из нее, его размягчающийся член выскользнул с потоком смешанных жидкостей. Перевернувшись на спину, он уставился в потолок, его грудь вздымалась, когда он пытался осмыслить то, что только что произошло. Его потемневшие глаза стали возвращать былой блеск, и осознание того, что произошло медленно возвращалось к нему. Сутин свернулась калачиком рядом с ним, слегка дрожа от последствий. Он взглянул на нее, взглянул на ее залитое слезами лицо, на следы, которые он оставил на ее коже. Вина забурлила в его животе, борясь с затянувшимся удовлетворением. — Сутин… — его голос был грубым, едва громче шепота. — Я… блять… Он резко сел, провел рукой по своим растрепанным волосам. — Я… мне лучше уйти. Это была ошибка. Он встал, быстро натягивая одежду резкими движениями, не в силах встретиться с ней взглядом. Его захлестнули стыд и отвращение к себе. Как он мог позволить себе потерять контроль? Так грубо взять ее, использовать ее тело для своих извращенных нужд, не обращая внимания на ее чувства. Отвернувшись, он направился к двери, отчаянно желая сбежать, прежде чем он сделает что-то еще, о чем потом пожалеет. Но тихий голос Сутин остановил его. — Инсин, подожди… — позвала она, ее тон был нежен, несмотря на слезы, все еще слышные в ее голосе. — Пожалуйста, не уходи. Не так. Он замер, держась за дверную ручку, разрываясь между желанием сбежать и необъяснимой потребностью остаться, столкнуться с последствиями своих действий. — Извини, но мне пора. Я не должен был приходить.