Искажая судьбу

Открыв скрипучую дверь, Сутин оказалась в знакомом хаосе. Коробки, словно ледяные глыбы, заполонили и без того тесную комнату, отражая солнечные лучи в причудливые узоры на полу. Среди этого хаоса выделялась фигура ее близкой подруги Линши, которая, встав на табурет, отчаянно тянулась к самой верхней полке, пытаясь достать пыльный фолиант. — Ты уверена, что возьмешь все эти книги с собой на Лофу? — улыбнулась Сутин, занося в комнату корзинку со свежими фруктами. Аромат сочных персиков и спелых яблок мгновенно наполнил помещение, создавая контраст с пылью и суетой переезда. Линша обернулась, ее глаза светились решимостью. — Я беру с собой лишь все самое ценное, — ответила она, вернув взгляд на полку. — Эти книги могут мне пригодиться. Сутин кивнула, понимая, что спорить бесполезно. Она уже привыкла к упрямству подруги. Пройдя к одному из шкафов, она по-хозяйски достала две фарфоровых чашки и небольшой чайник. — Давай выпьем чаю, пока ты окончательно не завалила меня этими книгами, — предложила она, заливая кипяток в чайник. Линша улыбнулась и отодвинула несколько книг на столе, освобождая место для чашек. Пока чай заваривался, они болтали о пустяках, вспоминая смешные истории из жизни. Возможно, это последний раз, когда они вот так вот разговаривают. Сердце сжималось от предчувствия скорой разлуки. Конечно, она должна радоваться за подругу, которая спустя столько лет возвращается домой, где ей предложили отличную должность, но теперь Сутин останется одна. — Ты рада, что вернешься? — спросила девушка внезапно, отпив горячего чая. Её взгляд заметно погрустнел, однако она не могла не поднять эту тему. — Ещё спрашиваешь? — хмыкнула девушка, — Я пятьсот лет всем сердцем желала вернутся, но этот… Линша сжала губы, словно пыталась сдержать оскорбительные слова в сторону Цзин Юаня, генерала Лофу Сяньчжоу. Сутин знала, что её подруга подумала точно про него. — Тебе придётся с ним работать, ты же знаешь? Линша откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. В ее глазах читалась явная неприязнь. — Знаю, — процедила она сквозь зубы. — Я уже давно отпустила эту ситуацию, но я просто не хочу видеть его лицо. И я надеюсь, Небесное Предвидение не будет частым гостем в комиссии по алхимии. Сутин вздохнула. Она понимала чувства подруги, но знала, что открытая вражда ни к чему хорошему не приведет. К тому же, тот милый Цзин Юань, которого она когда-то знала, точно не был таким ужасным, как его описывает подруга. — Послушай, Линша, — начала она осторожно, — может быть, стоит попробовать найти общий язык с Цзин Юанем? Я знаю, что он сделал тебе больно, но, возможно, у него были причины. Линша горько усмехнулась. — Причины? Какие должны быть причины, чтобы изгнать женщину, всецело посвятившей себя Лофу Сяняжоу? — возразила девушка, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, — Уверена, он такой же самовлюбленный идиот, как и раньше. Впрочем, как и вся его шайка. «Заоблачный квинтет» — высокомерные дураки. — Перестань, — резко прервала её Сутин. Сутин сжала кулаки под столом, пытаясь подавить нахлынувшие эмоции. Она знала, что не должна защищать Цзин Юаня, но слова Линши о «Заоблачном квинтете» задели ее за живое. Ей было больно слышать такие слова от подруги, особенно когда они касались Инсина. Она глубоко вдохнула и постаралась говорить спокойно. — Линша, — начала она твердо, — ты не можешь судить всех по поступкам одного человека. Да, Цзин Юань совершил ошибку, но это не значит, что все остальные такие же. Линша посмотрела на Сутин с недоумением. — Ты защищаешь его? — спросила она. Сутин вздохнула. — Я не защищаю его, — сказала она, — я просто говорю, что нужно судить людей по поступкам, а не по слухам. Может быть, ты просто не знаешь всей правды. Я понимаю, что ты злишься, но не обобщай всех. Инсин… Девушка отвернулась, не в силах скрыть слёзы. Линша затронула тему, которая болит у Сутин уже пятьсот столетий. Инсин, её Инсин тоже был членом «заоблачного квинтета», но он был самым добрым, самым прекрасным, самым честным человеком, которого она знала. Ей так сильно хотелось увидеться с ним ещё хотя бы раз, но Инсина больше нет. Линша, осознав, что затронула больную тему, подошла к девушке и уткнулась лицом в её плечо. Сутин чувствовала, как ее подруга гладит ее по волосам. Медленно ее дыхание выравнивалось, и она начинала успокаиваться. — Прости, Сутин, — прошептала она и глубоко вдохнула, набираясь смелости. — Возможно, не мне этого говорить, но… не пора ли его отпустить и двигаться дальше? Сутин отстранилась, вытирая непрошеные слезы тыльной стороной ладони. В глазах Линши плескалось искреннее сочувствие, и это лишь усилило ее внутреннюю бурю. Отпустить? Как можно отпустить того, кто стал частью тебя, кто вплетен в саму ткань твоего существования? Это все равно что вырвать с корнем собственное сердце. Сутин сжала кулаки до побелевших костяшек. В глазах снова заблестели слезы, но она упорно не позволяла им скатиться по щекам. Она не хотела казаться слабой, особенно сейчас, перед Линшей, которая, как никто другой, понимала ее боль. Линша молча стояла рядом, не решаясь прервать ее размышления. Она знала, что сейчас каждое слово может ранить, поэтому просто оставалась рядом, готовая поддержать в любой момент. Наконец, Сутин глубоко вздохнула, словно сбрасывая с плеч тяжелый груз. Она медленно повернулась к Линше, и на ее лице появилась слабая, натянутая улыбка. — Ты права, Линша, — тихо произнесла она. — Я не могу жить только прошлым. Инсин… он всегда хотел, чтобы я была счастлива. Сутин замолчала, устремив взгляд куда-то вдаль, за пределы комнаты, за пределы Лофу, словно пытаясь разглядеть в туманной дали призрак своего прошлого. Она провела рукой по волосам, словно пытаясь собрать разбежавшиеся мысли. — Мне нужно идти, — сказала она, поднимаясь с кресла. — Уже поздно. Линша кивнула, понимая, что подруге нужно побыть одной. Она проводила ее до двери и обняла на прощание. — Береги себя, — прошептала она. Сутин слегка улыбнулась и вышла из комнаты. Линша проводила ее взглядом до конца коридора, а затем закрыла дверь. Ночной Лофу окутывал прохладный туман, и фонари бросали на мостовую длинные, дрожащие тени. Сутин глубоко вдохнула свежий воздух, пытаясь прогнать тяжелые мысли. Она шла по тихим улицам, почти не замечая окружающего мира. В голове звучали слова Линши, эхом отдаваясь в сознании: «Отпустить… двигаться дальше…». Она шла, опустив голову, стараясь не замечать никого вокруг. Внезапно она почувствовала легкий толчок, кто-то задел ее плечом. Она пробормотала невнятное: «извините», краем взгляда взглянув на фигуру мужчины, чье лицо было скрыто маской. Девушка остановилась, чувствуя, как сердце начинает колотиться. Что-то в этом мужчине было знакомо, но она не могла понять, что именно. Он прошел мимо нее, оставив за собой шлейф терпкого аромата. И тут ее обоняние уловило едва уловимый, но такой родной запах. Запах сандала и едва заметной горчинки, запах, который она узнала бы из тысячи других. Запах Инсина. Сердце Сутин бешено заколотилось. Не веря своим чувствам, она окликнула: — Инсин? Она побежала за мужчиной, но он растворился в толпе, словно его и не было. Сутин замерла на месте, охваченная отчаянием, и пыталась осмыслить произошедшее. Возможно ли, что после стольких веков… Она покачала головой, отгоняя наваждение. Она знала, что это был не Инсин, а всего лишь игра ее воображения, измученного воспоминаниями. Сутин продолжила свой путь домой, но образ таинственного незнакомца в маске не выходил у нее из головы. Она шла медленно, словно боясь спугнуть ускользающее видение. Когда она вышла на мостовую, над головой расстилалось темное бархатное небо, усыпанное мириадами мерцающих звезд. Сутин остановилась, подняв взгляд к небесам. Звезды казались такими далекими и в то же время такими близкими, словно они могли слышать ее мысли. Сутин закрыла глаза и прошептала, обращаясь к мерцающим огонькам: — Инсин… если ты меня слышишь… если ты где-то там… я… я так хочу увидеть тебя снова. Хотя бы на мгновение. Открыв глаза, она почувствовала легкий ветерок, словно нежное прикосновение. Сутин улыбнулась сквозь слезы. Она не знала, было ли это просто совпадение или ответ на ее мольбу, но ей стало немного легче. С этой надеждой в сердце она продолжила свой путь домой, зная, что память об Инсине навсегда останется с ней.

***

Дверь за Сутин бесшумно закрылась, отрезав ее от ночных улиц и оставив в полумраке собственного дома. Она нащупала замок, повернула ключ, и тишина стала почти осязаемой. Сутин медленно прошла вглубь комнаты, погруженная в свои мысли. В голове все еще стоял образ мужчины в маске, запах сандала, эхом отдавался собственный шепот, обращенный к звездам. Внезапно она почувствовала чье-то присутствие за спиной. Сердце ее оборвалось. Прежде чем она успела обернуться, чья-то рука грубо сомкнулась на ее рту, другая обвилась вокруг талии, прижимая к крепкому телу. — Ни звука, — прошептал низкий, хриплый голос прямо ей на ухо. — И слушай внимательно. Если скажешь, откуда меня знаешь, я уйду. Сутин застыла от ужаса. Ее охватила ледяная дрожь. Сердце Сутин бешено колотилось, отдаваясь в висках. Страх сковал ее, но сквозь панику пробивалось странное, смутное чувство… знакомства. Незнакомец слегка ослабил хватку, давая ей возможность ответить. Сутин, борясь с паникой, смогла выдавить из себя едва слышное: — Хорошо. Рука, закрывавшая ей рот, опустилась. Сутин, не теряя ни секунды, бросилась к стене, нащупала выключатель и резко нажала на него. Комнату залил яркий свет. И тогда она увидела его. Перед ней стоял… Инсин. Но в то же время он был совсем другим. Его некогда белоснежные волосы теперь были черными как смоль, а синие глаза, всегда излучавшие доброту и тепло, горели зловещим красным пламенем. Однако, несмотря на эти пугающие изменения, Сутин безошибочно узнала его. Контуры лица, изгиб губ, линия подбородка… все говорило о том, что перед ней стоит именно Инсин. Его голос… тот самый хриплый шепот, который она только что слышала, принадлежал ему. Из груди вырвался сдавленный всхлип, и слезы хлынули из глаз, словно прорвавшаяся плотина. Все сомнения, все страхи, все рациональные объяснения — все исчезло в одно мгновение. Это был он. Ее Инсин. Вернувшийся. Не в силах сдерживаться ни секунды дольше, Сутин бросилась к нему, крепко обхватив руками. Она уткнулась лицом в его грудь, чувствуя, как бьется его сердце — так же сильно, как и ее собственное. Слезы продолжали течь, но это были уже слезы не горя, а облегчения, невероятной, почти невыносимой радости. — Инсин! — сквозь рыдания выдохнула она его имя. — Это ты! Это правда ты! Она прижималась к нему, чувствуя его твердое тело под своей ладонью. Запах сандала, который она уловила на улице, теперь стал гораздо сильнее, опьяняющим, до боли знакомым. Сутин крепко держала его, боясь, что он снова исчезнет, как мираж. Она не понимала, что произошло, как он вернулся, почему он так изменился, но сейчас это не имело значения. Главное, что он был здесь, рядом с ней, живой. Ее Инсин. Объятия Сутин были полны отчаянной нежности, надежды, отголосков давно ушедшего счастья. Она прижималась к нему, словно пытаясь впитать каждую частицу его существа, убедиться, что он реален, что это не очередной призрак, порожденный ее тоской. Но ответ был холодным, отрезвляющим, как удар ледяной воды. Инсин… точнее, мужчина, выглядевший как Инсин, грубо оттолкнул ее от себя. Движение было резким, почти жестоким, совсем не похожим на ту мягкую, бережную манеру, которую Сутин так хорошо помнила. В его красных глазах не было ни капли узнавания, лишь холодное, отстраненное выражение. — Меня зовут Блэйд, — произнес он низким, бесстрастным голосом. Эти слова, словно осколки льда, вонзились в сердце Сутин. В одно мгновение все тепло, вся надежда, что вспыхнула в ней, обратились в прах. Она отшатнулась от него, словно от огня, глядя на него широко раскрытыми, полными ужаса глазами. Блэйд… не Инсин. Он назвал себя другим именем. В его взгляде не было ни намека на ту любовь, на ту нежность, которой когда-то были полны глаза Инсина. Там была лишь пустота, холод и какая-то зловещая отстраненность. — П-простите, но… — робко начала она, стараясь взять себя в руки, — Вы выглядите в точности, как один очень дорогой мне человек, и… если Вы не Инсин, то почему пришли сюда? Как здесь оказались? Мужчина, назвавшийся Блэйдом, склонил голову набок, словно рассматривая ее как диковинное насекомое. В его красных глазах мелькнуло что-то похожее на любопытство, но оно тут же исчезло, сменившись прежним холодным безразличием. — Ты задаешь слишком много вопросов, — проговорил он, его голос был ровным и монотонным, словно заученный текст. Он сделал шаг вперед, и Сутин невольно отступила, прижавшись спиной к стене. От него исходила какая-то темная, пугающая аура, от которой по коже бежали мурашки. Это был не ее Инсин, не тот добрый и нежный человек, которого она знала. Это было что-то другое, чужое и опасное. — Но… — прошептала Сутин, ее голос дрожал от страха, — Вы… Вы хотели узнать, откуда я Вас знаю. С чего тогда вы решили, что мы знакомы? Он протянул руку и коснулся ее щеки. От этого прикосновения по коже Сутин пробежала волна холода, словно ее коснулся лед. Она вздрогнула и отвернулась, не в силах вынести его взгляда. — Ты… — прошептал Блэйд, его голос стал почти ласковым, но эта ласковость звучала еще более зловеще. — Ты напоминаешь мне… Сутин замерла, услышав это. «Что-то напоминаю ему? — пронеслось у нее в голове. — Или кого-то?» — О чем вы? — переспросила она, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Блэйд ничего не ответил. Он просто смотрел на нее, и в его красных глазах Сутин увидела что-то, что заставило ее кровь похолодеть в жилах. Это была не любовь, не нежность, не тоска. Это была… боль. Глубокая, мучительная, всепоглощающая боль. Но эта боль не была направлена на нее. Она была направлена внутрь, словно Блэйд боролся с какими-то собственными демонами. Внезапно его взгляд изменился. Боль исчезла, сменившись прежним холодным безразличием. Он отдернул руку и развернулся. — Неважно, — проговорил он, его голос снова стал резким и отрывистым. — Я не должен был приходить сюда. Он направился к двери, и Сутин, словно очнувшись от наваждения, поняла, что он сейчас уйдет. Навсегда. И тогда она осознала нечто важное, что ускользало от нее все это время, за пеленой шока и боли. Дело было не в том, что он не является Инсином. Дело было в том, что он когда-то был Инсином. Измененный, искаженный, потерявший память, но все же он. Она увидела это в мимолетном проблеске боли в его глазах, в том, как он запнулся, произнося: «Ты напоминаешь мне…». Это было не воспоминание, всплывшее из глубин памяти, а скорее эхо, отголосок чего-то, что все еще жило внутри него, несмотря на потерю памяти. — Инсин! — отчаянно крикнула Сутин, бросаясь к нему и хватая за руку. — Постой! Пожалуйста, не уходи! Блэйд резко остановился, но не обернулся. Его тело напряглось, словно он боролся с какой-то внутренней силой. Сутин чувствовала под своей ладонью холод его кожи, и этот холод проникал ей прямо в душу. — Я… не он… — прошептал он, его голос дрогнул, — Человек, о котором ты говоришь, давно мертв. Это дрожание, эта неуверенность в голосе, стали для Сутин лучом надежды. Он помнит. Где-то глубоко внутри, под слоем забвения, память о ней, о их прошлой жизни, все еще существовала. — Ты лжешь, — твердо сказала Сутин, сжимая его руку еще сильнее. — Ты помнишь. Может не всё, может отрывками, но ты помнишь. Ты Инсин. Мой Инсин. Она обошла его и встала перед ним, заглядывая прямо в его красные глаза. В них по-прежнему читалась пустота, но Сутин увидела и другое — замешательство. Он смотрел на нее, словно пытаясь разгадать сложную загадку, словно что-то внутри него боролось, пытаясь прорваться сквозь завесу забвения. — Вспомни, — прошептала Сутин, ее голос дрожал от волнения. — Вспомни наши встречи в кузнице, наши разговоры до рассвета, наши клятвы… вспомни меня. Она протянула руку и коснулась его щеки, повторяя его недавнее движение. На этот раз прикосновение было теплым и нежным, полным любви и надежды. Блэйд замер, словно статуя, под ее рукой. В его глазах мелькнуло что-то похожее на смятение, а затем… на мгновение… Сутин увидела в них отблеск синего цвета. Лишь на долю секунды, но она видела. Этого было достаточно. — Сутин… — прошептал он, его голос был едва слышен. И тут же, словно заклинание рассеялось, красные глаза снова стали холодными и пустыми. Он отдернул руку и отступил на шаг. — Не трогай меня, — прорычал он, его голос снова стал резким и отрывистым. Он резко оттолкнул девушку так, что она, утратив равновесие, ударилась плечом о стену, медленно опустившись на колени. Мужчина вышел из дома, оставив Сутин одну, с вновь разбитым сердцем, но с крохотной, едва заметной искоркой надежды, которая теперь горела в ней ярче прежнего. Она знала, что Инсин все еще там, внутри Блэйда. Она знала, что он как-то выжил. И она сделает всё, чтобы его найти. Все, чтобы он вспомнил.