Moral Of The Story

      Пары выдаются тяжелыми, признаться честно. Сакуса всегда готов к занятиям, всегда лезет отвечать первым, но сегодня не как всегда.       Во-первых, стоило ему переступить порог аудитории, как Хината принялся устраивать допрос, почему Киеми вчера не было весь день.       Во-вторых, сегодня пары по корпоративному праву. То есть, нудятина. Киеми до одури не любит этот предмет. И предпринимательское. Он не знает, что из этого хуже. Забавно, но его судьба буквально посвящена этим отраслям. Даже постоянно гоняться по судам и ругаться с людьми кажется куда интереснее, чем сидеть в офисе, перебирая бумажки изо дня в день.        Зато Куроо неизменно счастлив в этот день, и преподавательница его шибко любит, поэтому он вывозит пару, отдуваясь за всю группу.       Сакуса же просто ждет, когда наступит обед, чтобы прогуляться.       Парень оглядывает аудиторию: Кенма на удивление не спит, а что-то записывает в тетрадь и даже успевает задавать вопросы, а сидящий по соседству Хината ошарашенно смотрит.       Сегодня нет только Бокуто по неизвестной причине. Чувствуется Сакусе, жди Котаро нападения от рыжей бури.       До перерыва полчаса, Киеми давно перестал записывать слова преподавателя. Сейчас голова парня забита совершенно другим. Очередной день подряд. Это не есть хорошо абсолютно. Сакуса прекрасно осознает, что ему не следует лезть в этот омут под названием «новое знакомство», что по его собственному ощущению это закончится не очень хорошо, что ему надо думать об учебе, о карьере, о его будущем как таковом…       Как много «надо» вдолблено в его голову.        Однако это «надо» стоит превыше всяких «хочу», это его привычная жизнь, к которой его готовили с детства.       И только один человек знает, что будет, если Киеми решит сойти с предначертанного ему пути.       Между скучающим монологом преподавателя и тяжело вздыхающими студентами, Хината не выдерживает и просится выйти. Сакуса впервые так сильно завидует. До окончания занятия остается каких-то десять минут, по ощущению целая вечность для парня.       Парень всматривается в окно, будто кого-то ищет, но на пятом этаже можно увидеть только скучное здание напротив. К счастью, пара все-таки заканчивается. Ему срочно нужно покурить. Стремительно выбежав на улицу, Сакуса сталкивается с Хинатой, который едва ли не падает на асфальт. — Извини, — неловко говорит Сакуса. — Не убился? — К сожалению нет, — вымученно отвечает парень, а Киеми в недоум ении смотрит. — Я не спал всю ночь.              Опять проболтал с Кагеямой, похоже, у него тоже сегодня будет не самый продуктивный день. Сакуса уже собирается уходить, как Шое дергает его за рубашку. — Тут это, цветы просили тебе передать, — учитывая их разницу в росте, Хината как можно выше протягивает букет прямо к лицу Сакусы. — Я даже и не заметил его, — Киеми смотрит на очередное послание от человека, работающего через дорогу, и оглядывается в сторону магазина.       Форзиция. Белый тополь. Ирис.       Ожидание. Время. Послание.       Всего три цветка.       Сакуса задумчиво всматривается в это сочетание и усмехается. Цветы аккуратно обвязаны голубой лентой. — Я могу понять все в этом мире, но каким образом осенью Атсуму достал белый тополь я не понимаю, он же растет весной…, — Хината, не отставая, рассматривает букет.— Кстати, а что на этот раз он тебе сказал? — Очередной бред, — отмахивается Сакуса. Он не понимает, зачем так заморачиваться, чтобы назначить встречу, когда хватило бы букета гортензий, который означает то же самое. — К слову, тополь растет с весны по осень, если что. — А, — кажется, Хината всерьез обдумывает сказанное. — Тогда ладно. Ну, я пойду, ты тут развлекайся. — Погоди, — Киеми останавливает парня. — Пойдем покурим. — Я не курю, ты же знаешь, — Хината морщится от одного упоминания сигарет, его спортивное прошлое этого не переживет. — Но я схожу.                 Кажется, Хината понимает, какие истинные намерения Сакусы прячутся за фразой «пойдем покурим». Подобное уже происходило вчера, только тогда его допрашивал Атсуму. Однако, Шое не думал, что Сакуса так быстро до него доберется. Тем не менее, парень начинает немного раздражаться. Нет, он, конечно, в какой-то степени рад, что они начинают общаться, но использовать Хинату как информатора кажется ему не такой хорошей идеей. Лучше бы они вдвоем просто брали и разговаривали. Просто узнавали друг друга. Без сторонних лиц. Ему кажется, что он только испортит все, потому что судить о человеке по мнению другого все же не является правильным. Это всегда будет искажением образа.       Еще один подобный выпад, с любой стороны, и Хината закрывает их в шкафу на неделю. А потом отчалит из страны, потому что живым ему точно не остаться, учитывая, что у Атсуму есть собака, которая по мере взросления начнет пугать своим внешним видом.        Неважно. Сакуса хочет поговорить и узнать все про Атсуму? Хорошо, Хината расскажет, и пусть они оба делают с этим все что хотят. И цветы свои пусть Сакуса сам забирает, вот так.       Ну, и, конечно же, это все отчасти неправда, потому что Хината никогда не отказывает в помощи. — Я практически на девяносто семь процентов уверен, что Атсуму обо мне спрашивал, — Сакуса зажигает сигарету, медленно затягиваясь. Они стоят за университетом, где отведено специальное место для курения. Им даже кучу мусорок поставили, но учащиеся все равно умудряются мусорить вокруг. Это подбешивает. — А остальные три? — В этих случаях ты, скорее всего, просто спал, — парень поднимает взгляд выше макушки Шое и видит, как Атсуму выходит из магазина с небольшой лейкой, видимо, полить цветы. У него стоят цветы на улице? Или он поливает все, что увидит на улице? По стандартному рабочему времени сейчас время для отдыха, так что, скорее всего, Атсуму просто прогуливается. — Как ты вообще видишь, что там находится? — Хината максимально щурится, но перед ним все размыто. — Хотя, я подозреваю, кого ты там увидел. — Мы отвлеклись, — Сакуса бросает недовольный взгляд, заметив, как Шое улыбается. — Так вот. Как думаешь, чем именно вызван его интерес? — Интерес…? — Да, интерес. — Тем, что вы оба знаете язык цветов. — Как ты думаешь, Хината, если бы ты знал язык цветов, как и я, стал бы он так много уделять мне внимания? — Ну… — Вот именно. Я думаю, наше общение не имеет никакого смысла. — Ты слишком категоричен, ты в курсе? Вы толком даже разговориться не можете. А я знаю, что не можете, —спешит добавить Хината, увидев, что Сакуса уже открыл рот для возражений. — При этом ты стараешься отмахиваться от любого напоминания об Атсуму, а это еще даже неделя не прошла с тех пор, как вы познакомились, — парень начинает быстрее дышать, пока проговаривает все это, — почему… почему вы такие сложные? Я же вижу, что тебе хочется пообщаться с ним, но ты и дальше будешь отталкивать его. Я больше не видел людей, кто знал бы язык цветов так же хорошо, как вы, так чем же плохо это общее занятие? Ты думаешь, вы по алфавиту каждый цветок обсудите, пожмете руки и разойдетесь? Так что ли? — Нет, я не… — Сакуса, я думал, что ты просто хочешь узнать побольше об Атсуму, и я рассказал бы тебе. Но ты хочешь закопать зародыш вашего общения. — Ты чего так завелся вообще? — Сакуса непонимающе смотрит на Шое. Нет, конечно, эмоциональные выпады ему свойственны, но чтобы так резко. — Я-то завелся?! Это вы меня бесите! — орет вовсю Хината, обращая на себя внимание остальных людей поблизости. — Извините! — Хината, выдохни, — просит Сакуса. — Я не совсем это имел в виду. — Нет, ты именно это и имел в виду, — Шое не обращает на просьбу никакого внимания. — В общем. Атсуму очень добрый, эмоциональный, иногда совершает импульсивные поступки. Он открыт для общения. А еще у него день рождения пятого октября, если что! И он пьет эту противную грибную штуковину… меня от нее чуть не вырвало, когда я попробовал.       На упоминании комбучи уголки губ Сакусы слегка приподнимаются. Это действительно противная вещь. —Если тебе будет проще. Он твоя полная противоположность, но я считаю, что в этом и кроется прелесть. Обычно у таких людей куда больше общего, поэтому просто попробуй, Сакуса. Просто начни разговаривать. Не будь таким противным. — Я не противный. — Как раз-таки противный, раз из всего сказанного заметил только это, — Хината хмурится, скрещивая руки. Ему нужно будет обсудить происходящее с Кагеямой. — Я заметил все, что ты сказал, — Сакуса докуривает уже вторую сигарету. — Спасибо, Хината.              Прежде чем уйти, Шое напоследок бросает: — Ах, да, Милашка очень любит сушеные говяжьи ушки!       Сакуса остается в ступоре. Это действительно важная информация, по мнению Хинаты…?       Киеми все еще держит букет в руках. Он не знает, что делать с ним. Ему назначили встречу. Для чего? Очевидно, что они снова будут обсуждать цветы. А что если… если Сакусе этого не хочется? Говорить о цветах. Это, несомненно, красивый язык, но будто, когда он думает о значении любого растения, в его голове каждый раз всплывают плохие воспоминания. Вот что. Сакусой движет не нежелание, а страх. Ему страшно в полной мере погрузиться в это «хобби» с головой, но Атсуму старательно его тянет дальше.       Что может быть страшного в безобидных на первый взгляд цветах? Но Сакуса всегда будет это помнить. Ему тогда было всего девять лет. Он не для этого старался. Не для того, чтобы все снова повторялось.       Сакуса осторожно разворачивает ленточку. Цветы летят в мусорку. Ему не до этих игр.       Его жизнь расписана вдоль и поперек, и Сакуса не даст никому нарушить его ритм жизни.       Хочет он себя в этом уверить.       И у него почти получается.       Но он все равно подходит к дверям магазина, хотя тот уже должен закрыться.       Атсуму на мгновение даже удивляется и чуть было не роняет ключи, когда видит парня перед собой.       Они несколько секунд смотрят друг другу в глаза. — А я думал, что ты уже не придешь, — неловко начинает Мия, закрывая двери. — Почему так поздно? — Ты не указал время, поэтому я решил, что могу прийти, когда захочу, — произносит Сакуса, стараясь отвести взгляд. Он все еще не понимает, почему стоит здесь. На улице, когда в это время должен быть дома за домашним заданием. Ну почему всегда все не по плану? — Верно, — Атсуму слабо улыбается, не зная, как продолжить диалог. Он даже задумывается о том, не было ли ошибкой звать на встречу так скоро. Но решение быстро приходит в голову. — А почему тебя вчера не было на занятиях? — Ты следил за мной? — Киеми вопросительно вскидывает бровь. — Или Хината доложил? — Я сам догадался, честное слово, Хината просто подтвердил, — Атсуму поднимает руки в знак капитуляции, будто это защитит их с Шое от чего-то. — Так почему, если не секрет? — Я был у отца на работе, помогал ему, — отчеканивает парень. Отмечая, что Шое явно забыл упомянуть в психологическом портрете Мии излишнее любопытство. — Ты ради этого меня позвал? Спросить, где я вчера был? — Нет, я позвал тебя просто так, потому что хотел пообщаться, — Атсуму пожимает плечами.              Пообщаться? Здесь должен скрываться какой-то подтекст? Что на самом деле Атсуму интересна более конкретная тема, нежели разговоры о погоде и прочем? Сакуса будет ждать этого. Он уже понимает, что не просто так интересен парню, и когда этот интерес стихнет, они просто разойдутся. Но сколько должно пройти времени? — Давай прогуляемся, — предлагает Атсуму, мягко улыбаясь.       Сакуса не отвечает, лишь коротко кивает в знак согласия. Они идут неспеша, пока город не накрывает сильный ливень. Отвратительно, прогноз погоды этого не обещал с утра. Тем не менее, эту уловку Киеми умеет обходить, у него всегда с собой зонтик в осеннее время года. — Ты хочешь идти под дождем? Мы почти у метро, могли бы доехать, — спрашивает Сакуса и разворачивает зонт, защищая их двоих от холодных капель. — Давай постоим, — предлагает Атсуму, — Поедем через пять минут.                  Что же, пятиминутное времяпрепровождение на улице под дождем явно лучший вид прогулки. Атсуму очень странный, как кажется Сакусе. Однако Киеми продолжает стоять вместе с ним, удерживая зонт в ровном положении.       Они смотрят на собирающуюся пробку машин, которые начинают тарабанить гудки один за другим. Час пик. У входа в метро выстраивается очередь из недовольных жителей мегаполиса. Многие входы порой специально перекрывают в это время. Сакуса старается избегать такое скопление людей, он ненавидит час пик всеми фибрами души. Люди кажутся куда медленнее, чем в любое другое время. Кому-то нужно постоять у входа в метро, кому-то волочиться как черепаха впереди. Кому-то постоянно сталкиваться с ним. Почему они не могут ходить по определенной системе? Или хотя бы, когда Сакусы нет среди них? Это постоянно выносит мозг парню и домой он возвращается озлобленным на весь мир. — Их так много, а ведь это всего одна станция, —замечает Атсуму, наблюдая за суетящейся толпой. Его голос звучит задумчиво, почти мечтательно.       Сакуса лишь бросает короткий взгляд на людской поток у входа в метро. Его не завораживает это зрелище, только раздражает. Час пик, давка, бесконечная вереница уставших лиц. Он никогда не задумывался, куда спешат все эти люди. Для него мир движется по прямой: из точки А в точку Б, без лишних остановок. — Ты знал, что у нас сто двадцать три станции в городе? — продолжает Мия. — Нет, я как-то не интересовался, — Сакуса ведет плечами, это для него абсолютно не нужная информация. — Что это дает? — Думаю, это забавно. — Атсуму чуть наклоняется вперед, чтобы поймать взгляд Сакусы. — Представь: сотни тысяч людей, у каждого свой маршрут, своя цель. Кто-то несется к семье, кто-то — на важную встречу, а кто-то просто не хочет возвращаться домой. У каждого свой ритм, но они все здесь, пересекаются в одном пространстве. Сакуса не отвечает сразу. На мгновение он ловит себя на мысли, что Атсуму действительно интересен этот хаос. Он не просто наблюдает — он вглядывается в каждую деталь, ищет в ней смысл. В отличие от него, Сакуса всегда старается держаться в стороне от суеты, предпочитая порядок и систему. — А ты? — неожиданно спрашивает Атсуму. — Куда ты обычно спешишь после университета? — Домой, — Сакуса отвечает резко. — Мне некуда спешить. — Потому что ты живешь всего через станцию отсюда или… по другой причине? — уточняет Атсуму.       Сакуса слегка щурится, словно пытается разглядеть подвох в этом вопросе. — Ну… — Сакуса в моменте тормозит с ответом. Об этом он тоже не задумывался. — Просто некуда, да и все, — он ведет плечами, — А ты спешишь к своей собаке, я полагаю? — Тогда мы бы сразу же побежали к метро, — Атсуму смеется. — Нет, конечно, я к ней спешу, но она знает, что точно получит свою еду и прогулку через час, так что… у меня всегда есть время.       Сакуса не отвечает. Он не озвучивает вслух то, что отсюда до дома Мии пятьдесят минут, что кажется чертовски большим количеством времени, проведенным в дороге. Чем вообще можно заниматься, когда ты со всех сторон прижат толпой и чувствуешь себя как в консервной банке?       Киеми наблюдает, как капли дождя стекают по зонту, как фонари отражаются в лужах. Этот разговор сбивает его с привычного ритма. И пусть он убеждает себя, что в этом нет ничего важного, что он может просто развернуться и уйти… но почему-то не делает этого.       Просто начни разговаривать. Не будь таким противным.       Он убьет Хинату. — Как на работе дела обстоят? — Сакуса отворачивается от парня, когда спрашивает, словно ему самому неудобно от этого вопроса.       Атсуму зависает на семь секунд, прежде чем ответить. — Неожиданно, — Мия откашливается, но ему явно приятно, что из Сакусы не приходится постоянно вытягивать слова. — Все отлично! Знаешь, сегодня одна клиентка попросила составить букет для своего парня, который ей изменял, тем самым она покажет, что все знает. — А сам парень хоть поймет это? — Ну, на всякий случай, мы написали для него записку с пояснениями, да и фотографии измен она туда тоже вложила, так что да, он поймет, — Атсуму улыбается. — Какая она заботливая, — интересно, составь Сакуса такой букет, из чего бы он состоял? Возможно, он бы добавил оранжевые лилии для элемента ненависти. Акант, чтобы показать ложь. Желтый жасмин, чтобы точно сказать о расставании… и может еще что-нибудь. — Подобное пользуется у тебя популярностью? — Не всегда, обычно большинство запросов – составить букет, олицетворяющий человека. Они даже сами для себя покупают их… и всегда остаются довольны, — он это добавил, чтобы получить похвалу сейчас? — Из чего состоял букет? — Не поверишь, но я добавил туда акант, желтый жасмин, лютики…, — начинает перечислять Атсуму, смеясь. — Лютики? То есть для нее парень сияет очарованием? — Сакуса, хоть и в недоумении, но не может удержаться от смеха.                     От Атсуму это не уходит незамеченным. Мысленно он выдыхает, что Киеми действительно может улыбаться хоть когда-нибудь. — Нет, если ты помнишь, то они еще значат неблагодарность, — поправляет парень, — Пойдем, — говорит Атсуму, покосившись на затихшую улицу. — Мы и так уже задержались.       Сакуса кивает, и они вместе направляются к метро. Он все еще не понимает, почему вообще согласился на эту прогулку. Почему слушает, задает вопросы, смеется над какими-то глупыми шутками. Но, наверное, в этом нет ничего страшного.       По крайней мере, пока. — Кстати, — внезапно говорит Атсуму, когда они заходят в вагон. — У тебя ведь есть сборник, верно?       Сакуса напрягается, но коротко кивает. — Почему ты так решил? — спрашивает он, стараясь звучать безразлично. — Очень мило делать вид, что ты ничего не понял, — снова эта улыбка Мии. Снова Сакуса на нее засматривается. — Помнишь, в баре, когда я описал тебя лавандой, ты выбесился? — Я не выбесился, просто… показал недовольство, — констатирует Сакуса. — Да нет, ты именно выбесился, — Атсуму щурится. Они едут стоя, прижимаясь плечами друг к другу. Прямо перед ними стоит мужчина, увлеченно смотрящий в телефон, и Сакусе не нравится, что они обсуждают это на глазах у постороннего. Ему хочется выйти прямо сейчас.       Из-за огромного количества людей, которые даже не успевают влезть в вагон на следующей станции, все запахи перемешиваются моментально, сливаются воедино. Особенно пот, Сакуса ненавидит запах пота. Парень едва улавливает цитрусовые нотки, исходящие от Атсуму. Он душится апельсином? Даже как-то не удивляет. — В большинстве интерпретаций лаванда означает восхищение, счастье, душевное равновесие. Но только в этом сборнике, — Атсуму делает паузу, пристально глядя на него, — она значит недоверие. Было не сложно догадаться.       Сакуса молчит. Он не может отрицать очевидное. Но и продолжать разговор ему не хочется.       Они едут в тишине, пока он не замечает, что метро уже прошло несколько станций, а парень до сих пор здесь.       Атсуму о чем-то говорит, и Сакуса машинально отвечает. Он не замечает, как снова тратит время.       Тему о сборнике они больше не поднимают, что немного удивляет Киеми. Ожидалось, что Атсуму потратит пятьдесят минут драгоценного свободного времени на допрос.       А когда они выходят на нужной станции, он оказывается у квартиры Атсуму.       И внезапно ему становится не по себе. — Мне пора, — Сакуса нарушает тишину, когда они выходят из подземного перехода. — Уверен? Ты мог бы зайти, Милашка будет тебе рада, — Атсуму старается не показывать, что расстроен.       А Сакуса старается не показать, что видит, как этот парень использует свою собаку для предлога, будто ему больше нечего предложить. — У меня дела, я и так задержался, — Киеми не хочет в эту квартиру, даже ради собаки. Тем не менее, он все же протягивает небольшой кулек Атсуму. — Это говяжьи ушки. — Ого…, — Мия не верит своим глазам, что Сакуса позаботился о его собаке и купил ей лакомство. Хината, видимо, постарался, но Атсуму все равно приятно. — Спасибо.              И ему также приятно, что Киеми все же расспрашивал о нем у друга.       Атсуму опускает ключи на тумбочку и зевает, потягиваясь. День выдался длинным, и он уже хочет рухнуть в кровать, но ему еще нужно уделить время Милашке. Каждый раз, когда он ее чешет за ушком, думает, что для него она лишь определенный момент в жизни, а он для нее – вся жизнь. Мия даже думать боится о том моменте, когда им придется расстаться.       Поэтому надо не думать, да, все верно. Нужно просто покормить собаку и прогуляться с ней, а потом засесть за очередной мелодрамой и лечь спать.       Дождь не заканчивается даже в момент, когда они выходят на улицу, но Милашке нравится такая погода, вся в хозяина. Всю прогулку Атсуму думает о том, стоит ли ему в очередной раз отправить цветы Сакусе.       Можно прислать горшок адиантума, он уверен, Киеми не держит в своей квартире абсолютно ничего живого, кроме себя. Но Атсуму не может промолчать о скрытности Сакусы, особенно когда речь зашла про сборник. Что вообще в его вопросах было такого, раз их посчитали должным проигнорировать? Мия этого не понимает, но не собирается останавливаться.       Атсуму даже не спросил про его ногу, зажил ли укус? Надо будет сделать это в следующий раз.       Поднявшись на лифте, Атсуму видит, что у двери квартиры стоит небольшая корзинка, упакованная в пленку, защищающую от дождя. — Шустро же он… — удивленно бормочет парень, не веря своим глазам. То есть, Сакуса заказал их сразу же, стоило им разойтись?       В плетенной корзинке в центре расположены цветы льна, обвитые по кругу фундуком.

             

Лен – (Linumusitatissimum) – Я чувствую твою доброту.

Лесной орех (Corylus)– Примирение.