До конца света

Посольство шло весьма медленно. Ее друзья посмеивались над нетерпеливостью Элой, которая все время норовила вырваться вперед. Ей нужно было как можно скорее оказаться в Меридиане, чтобы встретиться с друзьями. Если бы всё Посольство летело на Светокрылах, то было бы проще. Но их маленькая семья приняла общее решение, что секрет полета и переопределения летающих машин должен быть только у них и у самых доверенных лиц, куда входило всего несколько человек. К счастью, Шпиль и величественный Меридиан были уже невероятно близко. Тенакт вокруг нее перешептывались в волнении, но ровное слово ее Спутника, Верховного Маршала Коталло, помогло им успокоиться. Молодая охотница вздохнула, погладила свою шею и растерла пот под тяжелой копной волос. Несколько очень тугих, перевитых синими и белыми нитями кос, со звенящими бусинами и колокольчиком снизу, свесились вперед, звякнув о металл ее тонких защитных пластин, в изобилии украшавшие нагрудник. По крайней мере у них были ездовые машины. Это было лучше, чем если бы они шли пешком. Чувствуя еще одну волну нетерпения, она тронула пятками бока Огненного Загонщика и потянула провода так, чтобы слегка ускориться и нагнать идущих впереди Варла, Эренда и Коталло. Сам Верховный Маршал, покачивающийся в седле Ленторога выглядел также раздраженным. Как только они прошли путь сквозь горы, ловко маневрируя между агрессивными стайками машин и тяжеловесными боевыми гигантами, окрашенными в черный цвет Высших созданий Гефеста, земли вокруг стали меняться: это было похоже на земли между границей клана Долин и клана Пустынь. Но постепенно пространство стало каменистее, а воздух стал суше. Ощущения от этой территории были другими. Коталло не любил жару. Ему бы в горы, где морозный воздух изящно касался его кожи и пах свежестью. Вместо этого его краска стала противно липкой, хотя и стойко держалась под гнетом жаркого ветра. Он ухмыльнулся очередной шутке Эренда, повернув голову. — Глупо использовать молот там, где требуется тонкая работа, — сухо заметил Коталло. — Приятель, давай подумаем. Что лучше: шарахнуть по врагу клевцом или попытаться добраться до него коротким клинком? — Или лучше использовать тонкое слово дипломатии, — взмахнул рукой Варл. — Эрик явно не понимал «слово дипломатии», зато хорошо понял мой кинжал в спину, — холодно, с пряной ноткой удовольствия произнесла Зо. Варл усмехнулся, погладив длинный шрам, пересекающий его лицо наискось, оценивая кровожадность во взгляде подруги. Везение было на его стороне в ту ночь, в Близнецах: едва успев увернуться от атаки Зенита, Варл пропустил скользящий удар клинком вверх, рассекший кожу на его лице. Но, по крайней мере, он остался жив, к переживаниям друзей. Элой до сих пор помнит то лихорадящее чувство, которое пронзило ее при страхе, что Варл погиб. Но, даже если он не участвовал в битве против Зенитов и Тильды, он все равно нашел прекрасное в действиях своей суженной — Элой ослабила Эрика, пока Зо не вонзила в его позвоночник клинок, прерывая затянувшуюся жизнь Зенита. — Давайте спросим у Элой, какой путь она выберет, — весело сказал Эренд. — Эм… Это сложный вопрос. Я не сильна в дипломатии, в отличие от Верховного Маршала или Варла, — мягко заметила она, не обращая внимание на закатившего глаза Коталло. Получить такое важное задание от Шефа было честью, хотя и не совсем желанной: добиться мирного соглашения, заключить союз и открыть торговый путь между двумя племенами. Но, как способный солдат и верный Маршал, Коталло принял это задание со всем присущим рвением. — Я буду смотреть по ситуации. Если я не добьюсь желаемого, я буду идти напролом. Но если можно договориться мирно — я всегда за. — Я вижу послов впереди или это мираж? — спросил один из Тенакт позади. Элой привстала так, чтобы быть выше. Действительно послы, судя по информации визора. Предвкушение перед встречей с Авадом и друзьями манило. Поэтому Элой, пропустив мимо ушей вежливые и тормозящие их путь обращения встретившего их посла Балана и толпы почетного караула, поторопила всех, чтобы как можно скорее оказаться во дворце. Кроме того, ей не нравилась толпа людей. Ее все еще нервировало внимание, хотя бы потому что изредка до нее доносились шепотки, обсуждающие то, насколько близко они шли вдвоем с Коталло. Видимо от внимательной и жадной до сплетен толпы не укрылось и то, что у Элой изменилась прическа: теперь одна из длинных кос была увенчана многочисленными бусинами, одинаковые по цвету с теми, что вплетал в свои волосы однорукий мужчина рядом с ней. — Расслабься, Элой. Нет нужды выглядеть так, словно ты готова принять бой, — с улыбкой произнес Коталло. — Я не хочу, чтобы они воспринимали вас как врагов, Коталло… Посмотри на лица некоторых людей. — Элой указала головой в сторону, где стояло несколько женщин, молчаливо высказывающих свой протест: на их лицах и в позах читалась враждебность. Иногда она слышала недовольное ворчание. К счастью, в основном люди шумели из — за любопытства, рассматривая пришедших в столицу дикарей, и легкий шум тех, кто выказывал недовольство — утопал в этом гомоне. — Они имеют право. Раны заживают долго. А раненное чувство гордости — еще дольше. Да, Карха годами устраивали Красные набеги на племена, но и Тенакт дали один из самых жестоких отпоров. Элой ощутила едва заметное тепло его руки — их костяшки пальцев соприкасались друг с другом. Прикрыв глаза и глубоко вдохнув, рыжеволосая женщина смело взяла Коталло за руку. Элой не сдержала гордой и зубастой ухмылки, когда ее возлюбленный крепче ухватил ее за руку и погладил тыльную сторону ее ладони. Ропот и шум вокруг стали громче, да такими, что идущие впереди посол Балан и жрец обернулись, чтобы понять в чем дело. Тенакт позади нее прошипели что — то одобрительное. — Смелая, — нежно проворковал Коталло. Она послала ему легкую улыбку. Оглядываясь через плечо, она могла заметить счастливые улыбки ее друзей и поднятый большой палец Варла, новый жест, который переняла их маленькая банда из старых головидов. Чем выше они поднимались, тем меньше людей становилось. Украшения и полотна повсюду сменялись с обычных ярких, всех оттенков красного и желтого, на вымпелы пышно — золотого цвета, вычурные, с белыми окантовками по краям. Авад встречал их на самой верхней площадке, перед входом в торжественный зал дворца. Приветствия, бесконечный этикет, Элой нетерпеливо ерзала, восхищаясь тому, как Коталло лавировал между всеми этими вычурными словами. Талана проделала великолепную работу, обучая его, хотя Коталло использовал свой обычный стиль общения — лаконичный и спокойный тон. — Я вижу, что Спасительница не может устоять на месте. Как всегда, верно, Элой? — Авад протянул руки, сжимая ее руки в своих ладонях. — Ты вся светишься. И я наслышан о том, что ты нашла на Западе нечто большее, чем просто победу над таинственной опасностью. — Это… Так. Немного больше, — Элой посмотрела на своих друзей, задержавшись взглядом на Коталло. — На самом деле… У меня есть подарок для Верховного Маршала. — хитро улыбнулся Авад. — Быть здесь по велению моего Шефа, уже подарок, — осторожно ответил Коталло. Громкий смех последовал за этими словами. Это был теплый смех, но Коталло покрылся мурашками, когда услышал слова, сказанные знакомым голосом, глубоким и сочным: — Я вижу, что ничто не мешает Хекарро установить мир и он нашел хороший способ добиться своих целей. А посол от Тенакт проявляет настоящий дипломатический такт. Хотя… что еще можно было ожидать от нового Верховного маршала? Нечасто можно было увидеть удивление на лице Коталло, но Элой оценила, как его глаза расширились и он сделал шаг вперед, пораженный до глубины души. Из — за спины личной стражи Короля — Солнца вышел вперед человек, с тростью в руке, высокий и с солнечной улыбкой. Его глаза, цвета лесной листвы, пронзенных солнечными лучами, наполнены юмором и пытливым умом. Коталло сделал еще шаг вперед, чувствуя покалывающий нервный холод в пальцах. — Фашав? Ты… ты же умер… — недоверчиво прошептал он. — Ну, иногда случаются в судьбе удивительные события. — Я видела, как твой труп кладут на носилки. Как же так? — Элой сама была удивлена, не меньше Коталло. — Ты не дышал. Твоя рана… — Еще чуть — чуть и мне покажется, что никто не рад моей жизни. — пробормотал мужчина, одетый в тонкий шелковый костюм, цвета ночи. Его волосы были все так же собраны, как помнила Элой. Его лицо было без краски и выглядел он тем, кем и являлся. Перед ними стоял принц Солнечных земель. — Но я могу рассказать обо всем. Позже. — его глаза затопила печаль, когда он посмотрел на левую сторону Коталло. — Коталло, что же Регалла с тобой сделала…? Фашав быстро подошел к однорукому мужчине и протянул руку, едва касаясь его плеча. На его лице была глубокая печаль. Коталло, все еще не доверяя своим глазам, коснулся лица Фашава в ответ. Когда тепло кожи коснулось его пальцев, Коталло приник лбом к его лбу, а затем отстранился, чтобы благоговейно произнести: — Регалла поплатилась за все страдания. Я убил ее, как того требовала честь. Благодаря Элой мне удалось сразиться с ней и отомстить… — Коталло повернул голову в сторону своей Спутницы, ободряюще улыбающуюся ему. Затем он вновь обратил внимание на Фашава. — Кровь Десятых… Ты… будь благословен, Несокрушимый Фашав. У меня нет слов, чтобы передать, как я счастлив, что ты жив. — Я тоже, Солнышко. Что же… вижу, что и у тебя есть история. — Фашав очень мягко улыбнулся, разглядывая Элой и Коталло вместе. Он положил руку на плечо Коталло, ласково проведя по ней вниз к краям синего бандажа. — У вас обоих.

***

С трудом закончив положенные первым дням дипломатические игры, Коталло немного испытал то, что обычно испытывает Элой. Он едва мог сдержать себя, чтобы не наброситься на Фашава с расспросами. Элой и он спали в одной постели, но даже она по долгу не могла уснуть, больше думая о том, что чувствует сейчас Коталло. В первую ночь он рассказал ей, что не может поверить в это чудо. Да и она сама удивлялась произошедшему. Перед тем, как Фашав пришел к ним в их покои, они доло говорили. Элой знала, что Коталло любил этого человека. Она так же знала, что в первую их встречу ощутила искру интереса к кузену Авада. Но они оба и их чувства не были готовы к тому, что их ждало здесь, в Меридиане. Фашав. Был. Жив. Его принц, с которым он провел счастливые четыре года и с которым он простился. Коталло до сих пор помнит вид сжигаемой пустой плащаницы, которой Тенакт укрывали мертвых. Пепел взлетел к Десятым, а значит, дух Фашава был с тенактскими богами. Но сейчас вышеупомянутый Карха сидел перед ними в деревянном, с обитыми скользящей тканью спинкой и сидением кресле, прислонив трость к стене. История Фашава была короткой, но впечатляющей, из — за нереальности произошедшего. — Последнее, что я помню, это то, как меня пригвоздили к земле и протащили за собой. Это было вспышкой боли и крови перед глазами, все было красное и я потерял сознание. Я очнулся в больничной палате лекаря, весь обмотанный бинтами и чувствуя себя так, словно меня растоптали Терзачи. — он рассеяно приподнял часть своей белой туники, показывая длинный глянцево — розовый шрам с утолщением снизу. Уже заживший, грубый, но причиняющий дискомфорт. У Коталло были такие же шрамы на собственной культе. — Как сказал лекарь, он шел мимо моих носилок и услышал стон… — Подожди, я была внутри Света Пустоши, вместе с Варлом и Эрендом… Варла ранили и я задержалась с ним до утра. Как тогда…? — Элой наклонилась вперед, поправляя неудобные скользящие ткани на своих бедрах. — Никто не сказал мне, что ты остался жив. — Ну… Если коротко, то никто не стал поднимать шумиху. Мертвые тела обычно помещают в самое прохладное место, в моем случае, ближе к водопаду. Там стояли телеги с морозильной водой, чтобы транспортировать тела в Меридиан. Как я уже сказал, лекарь услышал стон и стал искать источник шума. Любопытство заставило его обходить тела, пока он не подошел к моему телу. И, Солнце и Тень, благослови его любопытство и терпение, он увидел едва заметное движение моих губ. После этого он срочно осмотрел меня и мою рану, в спешном порядке вызывая помощь и других лекарей, чтобы они помогли ему: я все еще дышал, но мой пульс повис тонким закатным лучом. Мне… повезло. Моя рана была глубокой, это верно, но лезвие уперлось в реберную часть, чудом не повредив органы. Мятежник тащил меня в сторону, я крепко ухватился за древко, не давая вонзаться лезвию глубже. Вроде как он зашил что — то, но это… по его словам это было сложно, зашить меня и заставить жить. Он не спал несколько ночей и дней, постоянно находясь рядом со мной и делая все возможное, чтобы я был жив. Лекари доложили новому Командующему на следующее утро, когда ты уже, видимо, ушла. Они все решили держать это в тайне, потому что никто не был уверен, что я выживу. Но… — Фашав скривился. — У Солнца странное чувство юмора. Теперь этот лекарь по праву стал личным королевским врачом. — Это чудо. Чудо, сотворенную Десятью, Солнцем, Богиней — Матерью или… Не важно. Ты жив… — Коталло устало закрыл лицо ладонью, откидываясь назад на спинку кресла. — Жив. — Да уж. Только я до сих пор не могу быть полноценным воином. Это сложно объяснить, но я не могу сражаться так, как раньше. Врач говорит, что, может быть, позже меня будет хватать на более долгие физические упражнения. Мне все еще нужна трость, если я хочу ходить долгое время. Потому что моя правая нога была сломана. Но… Я боролся и победил. — Слабость тела — меньшее, что должно тебя волновать сейчас. — Правда? Хотя ты прав. Больше всего мне интересно, как выжил ты и как ты вознесся так высоко, учитывая тенактскую нелюбовь к подобным травмам. Коталло мрачно усмехнулся и глотнул вина, пытаясь оценить этот странный суховато-сладкий привкус. Это было ужасно не вкусно, по мнению Коталло, хотя белый напиток с пузырьками внутри, вызывал у него неподдельное удовольствие. — Тебе помог тот талантливый лекарь. А мне — Элой. Я думаю, что меня бы здесь не было, если бы не её упрямство и жажда доказать мне, что я нечто большее, чем искалеченный человек. Она заставила меня поверить в то, что я целый без руки. Собрала мою душу воедино и дала новую цель. Маршал откинул голову, слыша звон серебряных бус в своих косах и любуясь задумчивой женщиной, которая внимательно слушала их. Услышав последние слова, она хмыкнула, подпирая рукой свою голову, расслабленно отдыхая в кресле. — Это было достаточно просто, — заметила она. — Я чувствовал, что она нечто новое и свежее. Искрящаяся женщина с кровавыми волосами. Пути Солнца причудливы, хотя иногда похожи на Тени. Повисло долгое молчание, которое густо перекатывалось между ними. Элой размышляла, помня о совместном прошлом ее спутника и принца, который сидел перед ними, все еще держа руку на животе. Он встретился с ней взглядом, легко улыбаясь, как в первую их встречу. Коталло прикрыл глаза, силясь справится с потрясением. В его голове металась мысль, подобная птице:

«Он все еще любил этого человека? Или он был мертв для него? Можно ли любить живого, восставшего из мертвых?»

Коталло устало закрыл глаза, ощущая, как на душе становится тяжело. Первым прервала молчание Элой: — Мы мало с тобой поговорили на Посольстве. Слишком мало. Я запомнила то, что ты мне сказал тогда: «Цени своих союзников». Это теперь навсегда в моей голове. — она резко встала, ошалевшая от давно забытой винной крепости и подошла к Коталло, проводя пальцами по его лицу. Он привлек ее к себе, усаживая на колени и поцеловал ее, мурлыкая от ее пальцев, гладящих его по щетине на затылке. Фашав не отводил взгляда, упиваясь этим видом. Что — то странное всколыхнулось в его душе. Он подумал, что это могло быть ревностью или завистью, но это была искра неподдельной жажды и интереса к ним. Как только Фашав ощутил это чувство, он отвел взгляд, сжимая рукой свое колено, чтобы успокоиться. — Спокойной ночи, мой Маршал. Она была у самой двери в спальню, когда он повернул голову и нашел ее взглядом: —Я надеюсь узнать тебя как нового союзника, Фашав. Спокойной ночи. Она ушла, оставив двоих мужчин наедине. В ее сердце зародилось новое, странное переживание: она физически ощутила взгляд Фашава на себе. Но вместо смущения или злости, ей захотелось узнать, нравится ли ему то, то что он видит. Это было ошеломляющей для ее разума новостью. — Ты давно с ней? — прервал тишину Фашав, спустя несколько минут. — Я прошел с ней Огненный обряд, обменялся клятвами. — Коталло показал ему татуировку с крылом на запястье. — Я… После Кульрута я присоединился к ней, обещая помогать всем, на что я был способен. Я не знал, что она, после разрушения Бастиона, завоюет мое сердце. — О, так ты быстро забыл меня? — резко спросил Фашав. Коталло поднял голову, ошарашенный. Фашав шутит, да? Но Верховный Маршал знал этот взгляд и линию упрямо сжатой челюсти. — Я похоронил тебя, Шав. — Коталло огрызнулся на него, чуть ли не рыча от отчаяния. — Я рад, что ты жив. Рад так, как ты себе не представляешь. Но это так… много. Я стыдился того, что Элой позволила мне любить себя. Она помогла мне отпустить тебя и она же дала мне ориентиры, которых у меня не было после того, как я стал калекой. Ты думаешь, что я забыл тебя Фашав, но на самом деле ты жил в моем сердце все это время, как напоминание о том, что у меня было. Я не переставал любить тебя. Но ты УМЕР. — Ты мог бы убедиться… — А ты мог бы послать хотя бы одно слово! — рявкнул Коталло и стукнул кулаком по подлокотнику кресла, потеряв терпение. Последние слова сорвались с отчаянием в его тоне. Мужчина встал, стремительно шагая к человеку из его прошлого. Фашав уставился на него, морщась так, словно слова причиняли боль. — Ты не знаешь, что ты должен чувствовать, ведь так? Я знаю. Я был не в себе всю дорогу до Меридиана. Я хотел… должен был дать знать тебе, что я жив, но пока я был нездоров, мои мысли были как в тумане. И мою жизнь оставили в секрете, пока мы не прибыли сюда, во дворец. Мне нет оправдания, Солнышко… Хотя… я больше не могу так называть тебя, верно? — Фашав улыбнулся как — то жестоко, но жестокость была направлена не на Тенакт, который стоял перед ним. Вглубь себя. Он посмотрел на Солнце, раскинувшее во всю стену крылья. Вероятно, принц снова был в себе, в какой — то пустоте и Коталло протянул руку, поворачивая его голову к себе. — Посмотри на меня, Несокрушимый Фашав. Я понимаю, почему ты не смог сообщить мне об этом. Упрямый принц проигнорировал его просьбу. — Вернись ко мне и посмотри на меня! — требовательно повторил Маршал, агрессивнее, чем ему представлялось. Фашав скривил рот в оскале, но, тем не менее, посмотрел вверх: — Не командуй мной, Тенакт. Только не ты, Коталло. — Я Верховный маршал, доверенное лицо Хекарро. Спутник жизни и второе крыло Защитницы Хекарро. Считай, что мы равны здесь и сейчас. Я почти что принц. Фашав расширил свои глаза, помолчал минутку, а затем рассмеялся так, как мог только он. Тепло и солнечно. — Мы, по крайней мере, попробуем остаться друзьями, да? Элой не похожа на человека, которая может расширить круг своих интересов. Коталло не знал, что ответить на этот вопрос. Для его возлюбленной мир открылся с новой стороны совсем недавно. И Коталло не был намерен делить ее с кем — то, но Фашав… он не был посторонним человеком. Прикрыв глаза, он молча вознес молитвы Десятым. Это было сложнее, чем он думал. Их прошлое слишком многое значило для них обоих.

***

Политические игры не были сильной стороной Элой, но зато она видела воочию дипломатический талант Фашава. И Коталло не отставал от него. Спустя время Элой отпустила ситуацию, больше чувствуя себя куклой и откровенно скучая. Ей нужно было действие, она злилась, когда очередной жрец, советник или упрямый Тенакт шли наперекор определенным словам. Почему нельзя было просто подписать документы, длиннющие свитки с золотой окантовкой и с тенактскими узорами между абзацами?! Она часто ловила на себе кривые, понимающие ухмылки Авада и Эренда, пока чопорные дворяне пытались продавить Тенакт под себя. И наоборот. Фашав гармонично и успешно играл с культурными особенностями, тщательно подбирая ключи к пониманию двух племен. Поэтому Элой расслабилась, отдаваясь своей роли «связующего моста и ключа между племенами». Хотя больше всего ей было интересно другое. Даже для нее, для человека, у которого не было сильных социальных навыков, было понятно, что Фашав и Коталло, несмотря на шаткие дружеские отношения, все еще бросают друг на друга задумчивые взгляды. Иногда ей удавалось провести время наедине с Фашавом. Мужчина был умен и осторожен, с острой и горячей ухмылкой в послевкусии. Часто гуляя с ней по зеленым садам дворца или вокруг невероятно большого, рукотворного озера, мужчина делился с ней своими воспоминаниями о жизни на Запретном Западе и о том, что он освоил здесь, у себя дома. И послушно изучал функции доверенного ему визора, выпытывая у Элой самые тайные сведения о их будущей миссии по поимке Гефеста и к прибытию Немезиды, так как оружие против угрозы из космоса было почти у них в руках. Элой была счастлива, что у них у всех было время. Вряд ли она стала бы задерживаться здесь так долго, если бы Немезида маячила на горизонте. Вместо бесконечного движения и поиска в одиночестве в ней появилась жажда жизни. Это не означало, что она остановила свои поиски или перестала изучать мир. Просто теперь ей было куда и к кому возвращаться, а благодаря Светокрылу ее путешествия становились не такими долгими. Благодаря друзьям, Альве и Сейке на Западе и Эренду, Зо и Варлу, которые готовились к путешествию на Восток, благодаря ее сестре и Сайленсу, которые разрабатывали планы и, наконец, благодаря друзьям здесь, в Меридиане, она действительно могла выдохнуть. Они были друг у друга и она больше не была одна. Но… все становилось сложнее. Коталло никогда не давил на нее, но когда они оставались втроем, то она чувствовала, что мужчины испытывают нервное напряжение, ввинчивающееся в их взаимоотношения никак не начинающейся грозой. Она также знала, что Коталло любит ее и не оставит, потому что этот человек был предан своим чувствам и выборам. И ее возлюбленный был упрямым человеком. Единственно — верный совет ей дала Зо, когда Элой, измученная, ввалилась в ее спальню с шипением: — Упрямый Карха и упрямый Тенакт ведут себя так, словно их ничего раньше не связывало. — Ваша ситуация хуже, чем сплетение корней двух растений, — с привычной теплотой в голосе произнесла Отпевница, читая очередной свиток по лекарскому делу из библиотеке Авада. — И что мне делать? — А что ты сделаешь в такой ситуации Элой? Им нужно разобраться друг с другом самостоятельно. Но… Просто знай, что для Тенакт или Утару нет ничего необычного в том, чтобы быть связанным с тремя людьми. — Что ты имеешь ввиду? Элой уселась на кровать к Зо, прижимая к животу подушку и наклоняясь к подруге немного ближе. — Я бы сказала, что из — за нашего образа жизни, в какой — то степени мы привыкли жить не совсем моногамно. И Тенакт, и Утару растят детей вместе, хотя у Тенакт, судя по тому, что мне известно, это дело одного отряда, а не всего племени. Люди сходятся и расходятся, милая. Кому — то нравится быть в соцветии, а кто — то предпочитает расти парными цветами. — Ты имеешь ввиду… Что некоторые могут жить втроем…? — Сама эта мысль поражала. Многое стало ей понятно. Если вдуматься, то она замечала людей, которые выглядели более близкими в отношениях, чем могли бы быть родственники или друзья. Она думала, что это общая раскованность, но если Зо говорила об этом, как о «супругах»… И Коталло, на самом деле, много раз объяснял ей, что у любви и чувств нет привязки к условностям. Если между людьми есть доверие и гармония, взаимоуважение, то это не должно быть проблемой. То есть Коталло и Фашав могли бы быть вместе, но тогда было ли ей место рядом с ними? Могла ли она сама, только открыв для себя жизнь, в которой было пронизывающее чувство любви, жить в таком союзе? — Если ты беспокоишься о том, оставит ли тебя Коталло… Элой облизнула губы. — Я знаю, что Коталло меня не оставит. Но он слишком зациклен на том, что чувствую я. А я… Я не знаю, могу ли я… — А тебе нравится Фашав? — открыто спросила ее Зо. — Если бы ты сейчас не думала о своем прошлом, могла бы ты попробовать образовать пару с ним? Элой плюхнулась на бок, раздумывая и всматриваясь в напевающую женщину. Такая мудрая женщина как Зо давала ей время на размышления. Она уже обращалась к Талане, к смущенной Альве и те посоветовали ей открыть сердце, уповая на то, что Фашав, в конце концов, очень хороший человек. И, как оказалось, верный, все еще любящий Коталло. Косвенно Талана и Альва сказали тоже самое, что ей говорила Зо. — У меня болит голова, — заворчала охотница. — Так бывает. Но не обязательно принимать какое — то сложное решение сейчас. Тем более, что вам нужно говорить об этом втроем. Ну, примерно также, как с тобой говорил Коталло. У Элой вспыхнули щеки. Им потребовалось много времени, чтобы перестать бегать друг от друга, но прежде чем Коталло смог добраться до самой сердцевины ее чувств и страхов, Элой сбегала несколько раз от разговора. — Представляешь, Зо… Год назад я бы проткнула чье — нибудь сердце, если бы мне сказали, что я буду с кем — то делить одну постель, обниматься и целоваться. А теперь я думаю, что делать с двумя взрослыми воинами, ведущих себя как идиоты… Зо рассмеялась. А Элой… Что же… Элой решила, что прежде всего, она обязана поговорить об этом с Коталло. Разве не этому он всегда учил ее? Любая проблема должна быть решена и обговорена. А то, что сам Верховный Маршал, отказывался от решении проблемы, заставляло Элой злиться. Возможно, что она не была готова к прямым отношениям между ними тремя, но может быть… Может быть она находила в этом очарование. Иногда, видя молчаливую динамику между двумя мужчинами, она не могла не думать о том, как они могли бы… проявлять внимание к ней. Зная об их прошлом и узнав Фашава лучше, она даже могла представить, как Коталло мог целоваться с ним и наоборот. Был ли Фашав таким же нежным и чувственным, постепенно сгорающим от жара любовником или же он более эгоистичный? Коталло говорил, что у принца был требовательный и подчиняющий себе нрав. Хотя что это значило, она слабо представляла. Да, ее Маршал действительно мог быть требовательным и заставлял ее отпускать собственный контроль, даруя ей бесконечную свободу от внутренних демонов. Но, по его же словам, у Фашава это все возводилось в абсолют. — Вижу, что ты все решила, да? — мягко напомнила о себе Зо. — Что…? Я… хм… возможно, что я могла бы помочь им. И удовлетворить свое любопытство, — честно ответила рыжеволосая женщина. Ни один из них не должен чувствовать себя несчастным.

***

Фашав был рад вернуться домой, но все же чувствовал себя обделенным. Как сообщили ему солдаты, после того, как он был в состоянии хотя бы сидеть пару минут без желания провалиться в сон, в резне во время Посольства погибли все, кроме парочки солдат и Спасительницы, со своим другом Нора. Они упомянули, что один из Тенакт остался без руки, но, зная нелюбовь этого жестокого племени к калеками, принц сразу посочувствовал этому человеку. Любого калеку ждала смерть: либо в Утробе Арены, либо от руки своих друзей, чтобы не обременять никого из них и не жить с позором, в лучах презрения. Все люди, которых он считал своими друзьями умерли, а по такой логике погиб и Коталло, его возлюбленный. Разве мог он знать, что Коталло выжил? Об этом он узнал от Таланы, своей подруги детства, когда она вернулась в Меридиан с этим придурком Амадисом. И она же ошарашила его, что Коталло — жив. Облегчение, которое он испытывал в тот момент, нельзя было передать словами. Но в храме, куда он приходил каждый вечер, предпочитая молиться уходящему Солнцу, он возносил молитвы не только Лучезарному божеству, но и Десятым, благодаря их за то, что позволили Коталло выжить. И даже больше. Даже тот факт, что у Коталло появились новые отношения не сломили его. Его личное Солнце жило и процветало. Разве мог Фашав винить его за это? Потребовалось время, чтобы осмыслить его новую жизнь. Случайно выживший, Фашав оценил этот подарок судьбы. Но ему не хотелось вредить жизни Коталло. Да и Элой с первых минут показалась ему упрямой, но привлекательной женщиной. Неспешный диалог во время их первой встречи с ней приоткрыл ему много вещей: острый ум, любопытство и нетерпеливость. Она понравилась ему еще тогда, и, чем больше он узнавал ее в Меридиане, тем больше она нравилась ему сейчас. Разрываемый этими чувствами, Фашав узнал, что для Элой все отношения были в новинку и было бы просто не честно пользоваться этим, влезая в крепкую пару. Он слишком уважал ее и слишком сильно любил его. И надеялся, что они могут остаться друзьями. Но мужчина был несказанно удивлен, когда через некоторое время, вернувшаяся с очередного путешествия Элой потащила его в ее собственные покои, ворча что — то о том, что им пора разобраться друг с другом. Она усадила его в кресло, достаточно грубо впихнув его туда и вернулась через пару мгновений с Коталло, выглядевшим так, словно его ударило молнией Буревестника. — Ты, — ткнула она пальцем в раскрашенную грудь Коталло, — быстро расскажи Фашаву, что ты чувствуешь ко мне и к нему. — Я не… — Это приказ! — грубо оборвала его Элой. Если бы Фашав не был сейчас в удивлении, то он бы восхитился тем, как Коталло выпрямился и послушно склонил голову. Упрямство было сильной чертой в Коталло, хотя и не самой явной и Фашав много раз играл на этом, загоняя молодого человека в собственную ловушку. Он внимательно слушал однорукого Тенакт, удивляясь осторожности в его голосе: — Слушаюсь, Командир. Ты знаешь, что ты стала моей душой и я не собираюсь это менять. Я поклялся отдать тебе все, что осталось от моей жизни и я счастлив любить тебя столько, сколько позволят нам Десятые. — зарокотал Коталло так, что было едва слышно. Фашав опустил взгляд, стараясь не смотреть на сложную нежность на лице охотницы и любящие взгляды, которыми они оба одаривали друг друга. Поэтому не мог увидеть то, с какой болью Коталло взглянул на него. — Но я все еще люблю и тебя, Фашав. Моя любовь не угасла к тебе, с момента новости о твоей гибели. — А теперь ты, Фашав. Ты все еще любишь Коталло? Как ты относишься ко мне? — Если ты думаешь, что можешь командовать мной, то ты глубоко ошибаешься, маленькая охотница, — Фашав скрестил руки на груди, встречаясь с ее упрямством. — Я не командую. Я тебя прошу. Как в тот день, когда мы впервые встретились. Ты не показался мне лживым и трусливым человеком, Несокрушимый Фашав, — жестко сказала Элой. — Она не привыкла просто просить, — хмыкнул Коталло и сделал несколько шагов, теребя воинские бирки на своей шее. Ему потребовалась минута на размышления. Возможно, что маленькая охотница оказалась с сюрпризами, заинтересованная больше, чем он мог представить. Фашав цыкнул, закатывая глаза. Они имели право знать. Он не знал, что из этого должно выйти. Коталло все еще любил его. Теплый огонек счастья затеплился в груди за его ребрами, перемежаясь с робкой надеждой. Главное не разрушить все, к Теням, ведь лучше Фашав будет один, чем причинит боль тем, кого любит. — Я все еще люблю тебя, Коталло. — тепло, но грубо сказал он, разглядывая эмоции на лице Коталло. Мужчина перед ним остановился и сжал руку в кулак, все еще напряженный. — И… ты мне нравишься, Элой. Больше, чем это предписывается приличиями. Ему показалось или Коталло как — то облегченно выдохнул, расслабляясь…? — Хорошо же… — Элой ходила между ними, словно собираясь с духом. — А ты, охотница? Что ты думаешь обо всем этом? Он видел обличие ее нерешительности, но это было не презрение к нему или к положению, которое создалось между ними. Фашав был взрослым мужчиной, и, хотя прежде не встречал такую женщину, как Элой, он мог видеть ее страх. В ее силе заключалась слабость — у Элой была новая жизнь, которую она только пыталась понять. И каждый ее шаг в жизни был осторожен. Принц не удивился, когда услышал слишком осторожные слова: — Я люблю Коталло и не собираюсь его делить с кем бы то ни было. Сама мысль вызывает у меня раздражение и ненависть… Но… — она закатила глаза, обнимая себя руками. — Но я готова попробовать признать, что ты мне нравишься Фашав. По какой — то странной, неизвестной мне причине, ты не вызываешь во мне тех чувств ревности, которые я должна была испытывать. Поверь мне, я знаю о чем говорю… — Фашав отметил про себя острую улыбку Коталло, растянувшую его губы в едва заметной улыбке. — И мы оба любим Коталло… Он любит нас. Зо сказала, что у Тенакт бывают… семьи… которые… э-э-э… На ее прелестных щеках зацвел румянец, пока еще слабый и быстро скрытый за косами. Она смутилась, кисло уставившись в пол и обхватив себя руками. — Так бывает, да. Очень редко, но семьи могут состоять из нескольких человек, — помог ей с мыслями Коталло. — Я не могу обещать, что готова к таким вещам… — печально закончила Элой. — Но я хочу попробовать. Фашав встал и подошел к ней, осторожно и боясь напугать ее. — Элой, можно я прикоснусь к тебе? — это было бы невинным жестом, но ему нужно было узнать ее границы с самого начала. Найдя поддержку в виде ободряющей улыбки Коталло, Элой кивнула. — Нет, так не пойдет, милая. Если я правильно тебя понимаю, то ты хочешь, чтобы мы трое попытались стать союзом. Верно? Она кивнула, все еще избегая его взгляда. — Тогда ты должна давать устные ответы, охотница. — твердо произнес Фашав. — Можно я прикоснусь к твоей руке? — Да, Фашав. Что — то в ее тоне стало густым. Это казалось нереальным. В этой маленькой, но сильной женщине было столько внутренней энергии и жажды помочь им всем. Сердце Фашава забилось быстрее, когда он протянул руку и коснулся пальцами обнаженной кожи ее предплечий. Это была не шутка с их стороны и не издевка. Коталло действительно готов был любить его и не забыл, а его Спутница, возлюбленная, та, что помогла ему возродиться из пепла — готова была попытаться открыть свое сердце для него. Пудровое удовольствие расплескалось по его венам. Это доверие Коталло и Элой к нему, к случайно оставшемуся в живых третьему лишнему… Он опустил руку, горько отворачиваясь от них. — Я не могу. Он старался не смотреть на Коталло, который, казалось, был также удивлен, как и Защитница Хекарро. — Что? — переспросила Элой и расширила свои зеленые глаза. «Как зеленоцвет… Ее глаза это чистый зеленоцвет в солнечных лучах…» мрачно подумал Фашав. — Ты дала мне сейчас все, что я хочу. Шанс на новые отношения, на то, что ты сможешь полюбить меня и на шанс быть с человеком, который прочно живет в моем сердце, но… — «ИДИОТ!» вопило его сознание, от которого Фашав отмахнулся. — Я не могу поступать так с вами. Элой, я знаю твою историю и ты заслуживаешь быть с мягким человеком. Коталло тот, кто тебе нужен. Я жесткий и эгоистичный человек. Ты мне нравишься до такой степени, что я готов уступить тебе и сделать своей. Чтобы вы оба были моими… — Тогда что тебя останавливает? — Коталло возник перед ним, мозолистые пальцы крепко обхватили его за плечо. Нахмурившись, Коталло хрипло рычал. — Посмотри, она готова к этому и поверь мне, если бы она не хотела, то никогда бы не предложила этот вариант! — Потому что она не знает ничего другого, Коталло. А ты знаешь, каким я могу быть и… — Я знаю, каким ты можешь быть. Мы с Элой обсудили это, в конце концов она дает нам всем шанс! — грубо проговорил Коталло и до синяков сжал плечо другого мужчины. Фашав силой заставил Коталло отступить, отталкивая его от себя, чем заслужил низкую и грязную ругань в свою сторону. — Солнце и Тени, Коталло, не будь упрямым идиотом. — Скажи нам это в лицо. Скажи нам сейчас, что мы оба тебе безразличны и ты станешь лжецом в наших глазах, — с яростной обидой в голосе произнесла Охотница. Сжав губы, Фашав посмотрел на них обоих. — Я не собираюсь разрушать вас обоих. Он прошел мимо них, толкая широкие двери, чтобы уйти и проклиная собственные страхи и разум. — Значит ты трус. То, что я о тебе слышала и знала — ложь, верно?! — крикнула Элой. Он остановился в дверях, напрягаясь. Никто не смел говорить ему, что он трус. Но если он сейчас останется здесь, то не сможет покинуть их. Оскалившись, Фашав ушел, оставляя их двоих.