До конца света

Теперь для них всех стало все слишком сложно. В тот вечер Элой ощущала себя опустошенной, и даже попытка друзей развеселить ее оказалась провальной. Варл, разузнав причину ее подавленного настроения, сочувствующе смотрел на нее, но осторожно напомнил о ее сомнениях в прошлом. Но… одно дело она, бывший Изгой, а другое дело взрослый и опытный мужчина. Она действительно хотела дать шанс им троим. Почему он так поступил? Ведь он же сказал, что она ему нравится. Что он любит Коталло. Не мог же он врать? И трусом его не назовешь. Коталло, более опытный в отношениях, не мог ей сказать, что именно из — за своего опыта и взрослости Фашав избегал их. — Он упрямый, любимая… — успокаивающе мурлыкал в тишине их спальни Коталло. Однорукий Тенакт, уставший от бесконечной дворцовой суеты и поймавший ее в момент быстрых путешествий, обнимал ее в тот вечер, защищая от странно холодного воздуха, который пропах свежим ароматом магнолий и плюмерий. — Я предупреждал тебя. Сам однорукий воин испытывал сожаление. Лишь Десятые знают, как часто он спотыкался об упрямство Фашава в прошлом. Иронично, что вы все трое упрямы, как выразился за одним из напряженных ужинов Король — Солнце, чем вызвал возмущенное фырканье Фашава. И Коталло видел в этих словах правду. Если Фашав считал, что он может навредить своим близким, переубедить его трудно: в его натуре была эта эгоистичная манера. Да, он своими словами тоже причинил боль, считая это меньшим злом, чем шанс разрушить ту любовь, которая пылала между Элой и Коталло. Для Элой эта черта характера оказалась знакомой. В страстном желании Фашава защищать родных, даже ценой собственных интересов, она находила саму себя. Молодая женщина долго избегала этого мира, дружбы и любви, считая, что обязана защитить этот мир ценой собственных чувств и интересов. — Знаешь, когда мы дошли до точки, когда флирт и притяжение между нами сложно стало игнорировать, он обронил, что не хочет навредить мне и моей репутации среди Тенакт. Якобы он представлял, что это будет грехопадением: быть с мужчиной, да еще и с кем — то из Лучезарной линии. — Коталло весело фыркнул, вспоминая то время. — И как же ты заставил его? — лениво протянула Элой, гладя пальцами лишенную краски кожу на груди Коталло. — Я лжец и провокатор, — злобно ухмыльнулся Коталло. — Это не ответ на мой вопрос, знаешь ли, — Элой приподнялась на локте, откидывая со лба мешавшие длинные кудри. — Спровоцировать Фашава достаточно легко. Достаточно перестать ему подчиняться или вести себя с ним вызывающе. У Коталло появилась идея, от которой по его позвоночнику зажглась дрожь, осев в его животе тугим теплом. — Ты точно уверена, что ты хочешь попробовать начать отношения с Принцем? — спросил Коталло, отодвигаясь от нее. Знакомая ухмылка, мальчишеская и наполненная весельем, окрасила его лицо. — Если бы могли его переубедить, то он бы стал нашим принцем, — заворчала Элой и медленно провела кончиками пальцев по свободной от татуировок коже около его шеи. В свою очередь, Коталло бережно уложил ее на спину, нависая над ней и невесомыми поцелуями касаясь ее лица. — Фашав вспыльчивый, и если его правильно направить… — каждое слово сопровождалось поцелуем, зажигая новые звезды на ее коже. — Думаю, ты справишься с этим… Чувственно улыбнувшись, Элой поцеловала его в ответ.

***

Они его доведут до смерти. Фашав знал, что делает Элой и кто надоумил ее. Поэтому игнорировал, день за днем, ее попытки вывести его из себя. Они оба держат рамки перед толпой, но становятся дикими перед ним. Из — за их действий ему приходилось брать себя в руки намного чаще, чем ему хотелось, потому что тело жаждало разрядки. Все эти случайные поцелуи и прикосновения между Спасительницей и Маршалом были настолько заводящими, что Фашаву иногда хотелось сорвать дипломатическую миссию и отправить их назад. Или же сорваться и присоединиться к ним. Несколько танцоров в центре зала показывали историю, кажется, про седьмого Короля — Солнце Рассудительного Басадида. Но Фашав не так был увлечен этой историей, слегка опьяненный вином и действиями Элой, сидевшей слева от него. Она поглаживала кожу его бедра, по линиям татуировок, выглядывающих через разрез черных шелковых брюк. Традиционная одежда принца была слишком открытой, досадливо думал мужчина. Несносный Коталло, сидевший рядом с Авадом, тщательно сохранял нейтральное выражение своего лица, хотя иногда посматривал на них с искренним любопытством. У Коталло была непривычно легкая броня, без агрессивных шипов по вороту, но богато расшитая на груди. — Спасительница, — упрекающе прошептал Фашав, не отвлекаясь от танца. — Да, Принц? — Элой даже не повернула головы в его сторону, другой рукой поправляя ткань на вырезе своего топа. — Ты мешаешь смотреть мне историю, — едва повернув голову к ней, угрожающе произнес Фашав. — Нет. Нисколько. Кстати, как тебе вино? В первую нашу встречу ты сказал, что скучаешь по хорошему вину, — ее ногти царапнули его кожу, забравшись через разрез ближе к внутренней части бедра. Фашав издал удивленный смешок, мягко пытаясь убрать ее руку. Она вцепилась в него мертвой хваткой, предупреждающе цыкая. — Ты уже столько времени здесь, но только сейчас решила спросить о вине? — Конечно. — Вино здесь все такое же прекрасное, наполненное жаром и сладостью. — Фашав закатил глаза беря чашу с вином и делая глоток. Опьяненный роскошным напитком, Фашав наклонился к ее уху, едва ли касаясь своим дыханием нежной кожи. — Ты похожа на это вино, Спасительница. Сладкая и жаркая. От него не укрылся слишком резкий вздох, Элой сжала свою руку на его бедре, прежде чем убрать ее и посмотреть в его глаза. Что — то злое, как искра, промелькнуло в ее глазах, подчеркнув яркость зеленых глаз. — Ты делаешь мне такой комплимент, Несокрушимый Фашав? Ты? — ее губы раздвинулись, обнажая в угрожающей ухмылке зубы. — Откуда тебе знать, если ты боишься попробовать меня? Нахальство. Элой еще немного приподняла свою голову так, что россыпь кос плеснула за ее плечи, позвякивая стеклянно — металлической мелодией вплетенных бус. Мир вокруг сузился и музыка, как и слова певца, речитативно напоминающего о богатом прошлом народа Карха, отошли на второй план. Но сквозь это марево он ощущал пытливый взгляд Коталло, теперь смотрящего на них открыто. Скорее всего Фашав был немного пьян, но ему захотелось поддразнить ее сильнее, чем он осмеливался раньше. — Мне достаточно увидеть. Чего ты ждешь от меня, Спасительница? Думаешь, что я сорвусь прямо здесь? Перегну тебя через стол и зароюсь лицом между ног, чтобы испить тебя, подтверждая свои слова? Это стоило произнести уже ради того, чтобы увидеть, как заалели ее скулы, подчеркнув бронзу веснушек. Она явно немного растерялась, поэтому Фашав, делая еще один глоток вина, зашептал еще тише, понижая голос до опасного рокота: — Почему ты смутилась? Зная Коталло и Тенакт, я уверен, что он пировал над тобой таким образом. Может быть толкнув тебя в уютную нишу, чтобы дать тебе подобие уединения. Верно? — Даже если и так, то это не отменяет того факта, что ты избегаешь нас. Вместо того, чтобы взять… — Желая, чтобы я взял тебя, ты забываешь, что трое людей в отношениях — это три человека. Разные личности. Как три разных программы, если тебе так будет проще. — Фашав отвернулся, переключая внимание на любимую часть представления и давая хмурой Элой возможность подумать. — Как если бы Гефест и Бирюза любили бы друг друга, а потом Аид восстал бы из мертвых и попытался разрушить их любовь, если тебе нужны более прагматичные аллегории. — Ого. — Элой потянулась за ягодами, растягивая слова. Прожевав несколько спелых красных ягод, она тяжело вздохнула. — Фашав, ты не Аид. И ты нравишься мне. Ты должен понимать, что если бы я не хотела… чего — то… потаенного… я бы решила этот вопрос по другому. Но ты делаешь несчастными всех нас. Меня, Коталло и себя. Ты заслуживаешь счастья, как и все мы. И мы не программы. Мы — люди. — Она подтолкнула его локтем, тихо посмеиваясь. — Вообще — то это я могла бы сказать такую фразу, про программы и ИИ. В моем стиле. Вместо этого я объясняю упрямому идиоту, что мы сможем попытаться создать нечто большее, чем просто, хм… запутанную историю. Фашав ничего не ответил ей, но признал, что ее честность и мудрость покоряли его все больше. Нежные чувства к Коталло переплетались с диким интересом и влюбленностью к Элой.

***

Тренировки давались Фашаву с трудом. Он похудел, и, хотя он все еще был крепок и мышцы рисовались под его кожей, он чувствовал досаду от этого факта. Привычка держать себя в тонусе сыграла ему хорошую службу: благодаря этому он выжил во время Кровавых рейдов. Благодаря силе духа и своей выносливости он выжил в то время, пока был в тюрьме Тенакт и подвергался пытке. Из — за этого он выжил в Кульруте, и, видимо, с небольшой долей удачи, он выжил и в последний раз. Маршальская служба заставила его быть еще сильнее. Поэтому, как только Фашав смог ходить, он всеми силами стремился восстановить свою прежнюю форму. Для этих целей подходила королевская арена для дворцовой стражи и коронованных особ. Проблема в том, что это место не мешало тренироваться Элой и ее друзьям, вместе с делегацией Тенакт. И Коталло. Коталло раздражал до невозможности, привлекая к себе внимание демонстративно, потягиваясь и растягиваясь как изящный хищник. Этот человек был все также привлекателен, и, хотя не проявлял активного внимания к Фашаву тогда, когда вокруг были люди, не упускал возможности с дерзкой ухмылкой подразнить принца. Хуже всего было тогда, когда к нему присоединялась Элой. Фашав не мог тренироваться так, как они, но не отказывал себе в удовольствии смотреть на них, хотя это было трудным, не пялится на них с жаждой. Смертоносная скорость и безжалостность охотницы против более тяжеловесных, таких же безжалостных, атак Маршала привлекала. Это было восхитительным контрапунктом: Элой не стеснялась использовать свои преимущества, как и Коталло не уступал ей и ловя ее на мельчайших ошибках. И Фашав не мог сказать со стопроцентной уверенностью, смог ли он на пике физических сил часто побеждать ловкую Нора. Очередной рывок со стороны Коталло, при попытке перебить движение Элой с помощью своего веса и силы, оказалось неудачным решением. Он пробежал по инерции вперед, отчего пропустил другой удар от Элой: женщина просто повалила его на землю, заламывая татуированную руку под поясницу Коталло и прижимая свое предплечье к его горлу. В голове у этих двоих был явный план, потому что они оба стали вести себя наглее перед ним в последние дни. Из — за этого Фашав мог заметить, что всегда, когда Элой начинала целоваться, то, по началу, в ней ощущалась неуверенность, смешанная с пылкостью. Но затем, ее поцелуи становились горячими и вкусными, с ноткой дикости, которую так любил в ней Коталло, как мог судить Фашав. Фашав не мог оторвать от них взгляда. Это было красиво, словно лед и пламя пытались слиться друг с другом. Крепко сжимая челюсти, Фашав хотел отвернуться, но был заворожен тем, как сильным движением Коталло поменялся с Элой местами, не прерывая поцелуя. Было ощущение, что воздух нагрелся вокруг них и Фашав вздохнул, заканчивая тренировку. Он прошел мимо них, бросая горькое: — Это не сработает. — Ты хочешь поспорить? — хрипло крикнула ему вслед Элой. Фашав шел дальше, но поднял руку вверх с предупреждающе оттопыренным указательным пальцем, осуждающе им покачивая. — Я упрямая. Я сломала Бастион, одержала верх над самыми злобными врагами. Сломаю и тебя! Фашав улыбнулся сам себе, очарованный ее напором и горячностью слов. На самом деле, он уже не был уверен в том, что хотел быть абстрагированным от них.

***

— Иногда мне кажется, что ты просто разлюбил меня. Ты делаешь все, чтобы я в это верил. Коталло повернулся спиной к балконному карнизу, прислоняясь к нему бедрами. Механическая рука своим непривычным видом привлекала к себе взгляд, но Фашав был неуверен, насколько уместно было удовлетворять свое любопытство. — Скажи мне, если эта просьба слишком личная, но могу ли я взглянуть на твою руку ближе? — Конечно, Шав. Если ты не брезгуешь, — осторожно произнес Тенакт, поигрывая правой рукой бирками, висевшими на его раскрашенной обнаженной груди, поверх ниток бус. — Почему я должен брезговать? — удивился мужчина. Коталло протянул к нему левую руку ладонью вверх, рука щелкнула, когда он выпрямил ее. — Это не плоть. Причуда, принадлежавшая Предтечам. Другие видят в этом опасность или странность. Но не без преимуществ, конечно. Лицо Тенакт стало безэмоциональным, как было всегда, когда он нервничал. «Привычка, которая всегда выдавала его, хотя не позволяла считать истинные эмоции,» грустно подумал Фашав, едва касаясь металла пальцами. — Теплый металл? — удивился он. — Хм. Я думаю это связано с постоянной работой протеза. Есть провода, сочленения. Из — за этого металл нагревается, но не сильно. Как и у любой другой машины. — Коталло наблюдал за лицом Фашава, наклонившегося, чтобы рассмотреть детали получше. — Ты уже знаком с Бетой, сестрой Элой, она может тебе рассказать больше. — Факт того, что у Элой есть сестра, такая же как она, ге — не — ти — чес — ки выращенная, все еще поражает меня. — пробормотал Фашав и поднялся руками вверх, не решаясь коснуться краев портупеи, опоясывающую грудь Коталло. — Я могу…? — Ты можешь трогать меня, Шав, если тебе будет приятно. — у Коталло дрогнул уголок губ, словно он хотел улыбнуться. — Мне нравились твои прикосновения. Фашав закатил глаза, но впервые коснулся его увечного плеча изучающими касаниями, внимательно наблюдая за реакцией Коталло, чтобы увидеть малейший дискомфорт. Но однорукий мужчина, казалось, не слишком беспокоился об этом. — Тебе не больно носить протез? Насколько это… странно? Я не спрашивал тебя о том, зачем тебе понадобилась эта штуковина. Но, видит Солнце, мне любопытно. — Нет, мне не больно. Иногда рука… хм… устает, от тяжести. Сначала портупеи не было, но это облегчило ношение протеза. Странно… по началу это действительно было странно. Крылья Десятых, знаешь, принять себя, казалось, было невозможным. Даже испытание силы в Утробе Арены не убедило меня, что я все еще человек. Позже я… хм, я думал, что протез исправит меня. Сделает меня целым. Элой не препятствовала этому и помогла найти детали. Бета помогла собрать и заставить эту штуку работать. Наша банда помогала мне тренироваться с протезом, потому что я не мог даже сжать и разжать пальцы в первые дни. Это оказалось сложным, вспомнить, что рука может двигаться. И позже… — Коталло посмотрел наверх, прикрывая глаза и окунаясь в воспоминание. — Знаешь, это забавно, но когда я позвал Элой испытать мою руку, я не знал, что она примет любое мое решение. Она мне нравилась еще тогда и мне хотелось быть полноценным для себя, для племени, для нее. Но как оказалось, она знала меня лучше, чем я мог представить. — Протез это инструмент, а не часть тебя. Я вижу его пользу, но ты хорош и без этой штуки. Ты такой, какой ты есть. И я рад, что ты не отказался от самого себя. Коталло тепло рассмеялся. — Это похоже на то, что я сказал в день испытания. Единственная причина, почему Элой ничего не говорила о моем решении использовать протез, была в том, что она видела меня полноценным человеком. И она словно знала, что я приму правильное решение и сделаю логичный вывод. — Мне нравится Элой. Несмотря на ее горькое прошлое, она видит в людях качества, которые могут быть скрыты от них самих. У нее чистое, наполненное Солнцем сердце, — Фашав неохотно убрал руки от Коталло. — Она такая, да… Я полюбил ее по тысяче и одной причине. Хотя это был долгий путь к осознанию и пониманию, что эти чувства взаимны. И, благодаря благословению Десятых, ее чувства были взаимны. — Коталло повернулся к Фашаву, помолчав. Но, тяжело вздохнув, Тенакт покачал головой из стороны в сторону, задумчиво напевая. Бусинки стукнули друг о друга, притягивая взгляд Фашава из — за знакомого звука. — Ты ей тоже нравишься, мой принц. — Коталло… — Почему ты бегаешь? Это не в твоем стиле. Я знаю тебя достаточно долго, чтобы знать, что это не то, что ты чувствуешь. — Коталло повернулся к Фашаву, так, чтобы было удобно гладить его лицо, нежно лаская скулы и место у основания подбородка. — Десятые свидетели мне, Фашав, я хочу знать. Ты правда не хочешь видеть нас в своей жизни или это что — то иное? Тень в твоем сердце? Фашав вздохнул, не зная, что теплее, терпкий воздух вокруг, с доносящимися из дворцовой кухни ароматами, или сухая ладонь Коталло, беззастенчиво ласкающая его черты. Облизав губы и прикрыв глаза, высокий Карха осторожно накрыл ладонь Коталло своей, наслаждаясь давно желанным прикосновением. — Я не переставал любить тебя Коталло. Мне нравится Элой, это правда. Но… — Фашав открыл глаза, чувствуя отражение грусти в лесистых глазах Коталло. — Ты знаешь, что я привык довлеть над людьми. Я хочу заботиться о людях и могу перебарщивать с этим. Элой знает только тебя. Откуда тебе знать, не разрушу ли я то, что между вами? То уважение… тепло… я не хочу быть причиной разлада. — Элой уникальный человек. Не похожая на других в силу обстоятельств. У нее трудное прошлое Изгоя, но она готова жить дальше, учиться, — горячо возразил Коталло. — Ты боишься причинить вред, но не даешь нам и шанса. — Солнышко… — Фашав со всей осторожностью взял руку Коталло и прикоснулся губами ко внутренней стороне ладони, прикрывая глаза. Он перевернул руку Маршала, всматриваясь в татуировку Огненного обряда, поглаживая контуры большим пальцем. — Я… Готов подумать над этим. Дай мне время. — Сколько? — Когда вернется Элой после своего маленького путешествия к землям Нора со своим милым другом и его злобной Утару. — Молись, чтобы Зо это не слышала, — хмыкнул Коталло. — Поцелуй? — Хитрец, — фыркнул Фашав и запечатлел едва заметный поцелуй на губах Коталло. — Прости, Солнышко. Но это будет не честно, по отношению к ней, целовать тебя сейчас, как бы я не скучал. Сначала я должен изучить ее. Он догадывался, что Элой, скорее всего, слышит весь их диалог. Либо услышит в будущем. Маленькая реликвия на их висках поразительно мало давала место для уединения. Но, возможно, ему действительно нужно перестать бегать от них.

***

Напористость вернувшейся Нора впечатляла. Фашав весело фыркнул, осторожно шагая в свою спальню, вытирая полотенцем свои влажные после ванны волосы. — Чья была затея? — с деланной обреченностью спросил он. Солнце видит, он всего лишь мужчина. Поэтому неудивительно, что под его кожей колыхалась усиливающаяся жажда, бегущая по венам не хуже Огненной воды Небесников. — Ее, — Коталло крепко держал Элой за горло металлической рукой, едва сжимая, но крепко. Его губы оставляли красные следы на фарфоровой коже. Хотя сама женщина не была раздета, легкая льняная ткань не оставляла простора для воображения. — Провокаторы, — Фашав скрестил руки на груди. Если у него и было самообладание, то оно трескалось под взглядом этих двоих. Элой всхлипнула, дернув бедрами, когда Коталло провел линию поперек ее живота, над самым пояском брюк. — Обычно мы равны, мой принц. Редко удается поймать Элой и заставить стоять неподвижно. Но она готова показать тебе, что не боится этого. При твоем уважительном поведении, конечно, да, моя душа? — металл его пальцев приподняли ее голову чуть выше, обнажая длинную колонну шеи и заставляя Элой вздыхать глубже. — Да, мой Маршал. Фашав… — его имя было твердым на ее языке, все еще правильным. — Я знаю, что ты боишься навредить, поэтому я думаю, что могу помочь тебе решиться. Фашав молчал, раздумывая и борясь с собой. Он мог бы уйти сейчас. Ловким движением руки Коталло проник под пояс зеленых брюк, спуская их по ее бедрам, пока они не упали к лодыжкам. Двигаясь вправо, Фашав наблюдал, но тушил лампады, создавая легкий интимный свет там, где стояли эти двое, в изножье постели. Элой следила за ним, обхватывая руку Коталло и пытаясь заставить его двигаться дальше, там, где она желала получить прикосновения. — Кота… — шепот Элой был коротким вздохом, прежде чем Коталло, очертив раскрашенную веснушками кожу на ее бедрах, скользнул рукой дальше. Судя по стону, а затем разочарованному рычанию, Тенакт едва касался ее. — Мы должны его соблазнить, а не просто стоять, нет?! Фашав потушил последнюю лампу, усмехаясь и поворачиваясь так, чтобы она видела его интерес, скрытый под, обмотанном на его бедрах, полотенцем. Фашав беззастенчиво рассматривал их. Коталло, широкий и крупный, с оживающими черными историями на коже, в дрожащем свете опустившейся ночи. Татуированная рука дразнила, возвращаясь то к бедрам, то к талии, украшенной тугими мускулами, то к груди, скрытой под длинной нагрудной повязкой. — Раскрой ее грудь, — хрипло произнес Фашав, убирая со лба распущенные волосы. — О, ты думаешь он тебя послушает? — хохотнула Элой, но тут же удивленно ахнула, когда Коталло послушно дернул за кончик ее повязки, разматывая тонкую ткань. — Да ладно?! Опасная улыбка Коталло напомнила Фашаву о тех ночах, которых он был лишен долгое время. К гребаным Теням все это. Он устал бороться. Эти двое хотели его. Один был все еще влюблен, другая упрямо желала контакта с ним, не боясь обжигаться. Пальцы Коталло осторожно, едва сжимая, ущипнули молодую женщину за вершинку правой груди. Ладонь полностью скрыла и сжала левую, давая Фашаву понять первое представление о том, как разобрать эту девушку на части. — Всематерь… Я уже… Это было быстрое, но ласковое движение, как только Коталло провел пальцами по ее складочкам, отчего Элой расставила ноги чуть шире и попыталась потереться, чтобы удовлетворить растущее желание. И стон, который она издала, был сладким, поскуливающим, когда ее Спутник проник внутрь нее пальцами, поглаживая неторопливо, но сильно. Фашав унял бешенный гон своего сердца, дыша медленно и размеренно. — Я думаю оставить ее такой. Хотя, мой Принц, это было бы жестоко. Она такая желающая. Опустошенная. А ведь она так хорошо себя ведет. — Коталло усилил движения своих пальцев внутри нее, так, чтобы Фашав услышал влажный звук. — Я не собираюсь давать ей то, что она хочет. Но может быть это сделаешь ты? Ловушка была перед ним и он уставился на ритмично двигающуюся кисть Коталло, поверх золотисто — бронзовых кудряшек. Прелестный звук достигал его ушей, вперемешку с рваным дыханием извивающейся девушки. — Фашав… я… он ведь…. Ах, проклятье… он не даст мне…- всхлипывая, Элой изогнулась, когда Коталло остановился и осторожно вытянул пальцы из ее жаждущей сердцевины. Вверх, вверх, извилистыми путями по ее мускулистому животу, искусно проведя по низу небольшой веснушчатой груди и упругому бутону, до тех пор, пока эти же пальцы не оказались в рту Тенакт. — Нет… видишь? Он издевается надо мной… Фашав… Мой принц… — Тебе нужна помощь, милая? — Солнце простит его за это, возможно, когда — нибудь. Убегать от них стало казаться верхом глупости, его затягивало к ним Тенями, словно так было нужно. — Да, черт возьми, — огрызнулась рыжая и дернулась в объятиях Коталло, положившего свою сильную руку поперек ее живота. Он подошел к ним, кивая своему возлюбленному, побуждая его вернуть пальцы обратно. Коталло спрятал свою улыбку в волосах Элой, повинуясь. Элой ахнула, хватаясь за его протез крепко и прикусывая губы, прикрыв мховые глаза. — Я не смогу быть таким, как Коталло, Элой. — Я знаю. Но разве я прошу тебя быть таким, как он? — в ее тоне было столько честности и она, несмотря на дрожащий голос, удерживала зрительный контакт с ним. — Будь самим собой, Фашав. Ореховый оттенок глаз манил ее, увлекал за собой и Фашав смотрел на нее иначе, чем Коталло. Так же хорошо, впитывая черты ее лица, но с другим оттенком чувств. Его скулы и щеки были подкрашены румянцем, и даже верх груди казался порозовевшим, не смотря на бронзовый оттенок его кожи. И эта геометрия его татуировок… Коталло был живым холстом, но у Фашава татуировки были привлекательно округлы с одной стороны, как не до конца рассказанная история, далекая от завершения. Она отпустила механическую руку своего Маршала, дрожащими пальцами пытаясь дотянуться до чернил на груди другого мужчины. Карха вздрогнул, но подошел ближе, укладывая руки на ее талию. Коталло убрал металлическую руку с ее шеи. — Мне очень сложно отказать тебе. Я пытался, но… — руки Фашава сжались на ее талии, вызывая у нее вздох. — Губительница. Он поцеловал ее едва — едва, ощущая ленивое движение руки Коталло ниже своего живота. Элой прервала поцелуй, постанывая и шепча: — Коталло говорит, что… черт, Кота, дай мне секунду, я… ах… одна из основ… любых отношений — это слова. — она поцеловала его еще раз, с захватывающей дух нежностью. — Не молчи, Фашав… говори… — Да сожжет меня Солнце… Ты хуже, чем Коталло. Я просто… Ах… скажи мне… Пожалуйста, прошу, скажите мне, вы, оба, что это точно не на одну ночь? Потому что если это шутка, если это просто прихоть… Обман, чтобы заставить меня… — Фашав не стал говорить, что это разобьет ему сердце. Он черт возьми любил Коталло, а то, что ему нравилась Элой, было слишком серьезной вещью, чтобы играться с глупой похотью. Он не сможешь лечь с ними сейчас и не возжелать утром снова. — Я не хочу причинять вам боль. Эти двое рушили его стены, тщательно возведенный храм, перекраивая его мысли и желания. Он готов был сдаться, видит проклятое Солнце и заберут его Тени, если он не хотел быть с ними. — Элой ясно дала тебе понять, что ты причиняешь нам боль, не разрешая себе чувствовать и изолируя нас от себя. Если ты хочешь — это продлится так долго, как будет нужно нам всем. — ласково произнес Коталло, перегибаясь через плечо охотницы. — Эта ночь не будет последней. Все зависит от нас троих. Тяжелая ладонь опустилась на его затылок и поцелуй, в который вовлек его Коталло, напомнил ему о тех отчаянных последних днях перед их разлукой. Фашав не отпустил Элой, но зарылся в косы другого мужчины, разрешая ему побаловать себя несколько мгновений, прежде чем оторвать его от своих губ с негромким хлопком. — Ты получишь свою очередь, Солнышко. После того, как я узнаю, как Спасительница разваливается на части. Коталло облизнул губы, лукаво улыбнувшись своим возлюбленным и отступая в сторону. — Скажи мне, Элой. Он все еще такой послушный? — подталкивая Элой к постели, тихо прошептал Фашав. — Он? Иногда… — Элой протянула руки, не решаясь коснуться его шрамов. — Я могу…? Фашав вздрогнул, но кивнул, разрешая ей исследовать его свободно. Шрамы это его часть, напоминание о его жизни. — Досадно. Но я научу тебя, как сделать так, чтобы он жаждал отчаянно служить тебе, — краем глаза он увидел зубастую ухмылку Коталло, следующего за ними по пятам. — Я уверена, что он справляется с этим достаточно хорошо. О, вот теперь он увидел настоящую жажду в ее глазах. Коталло заворчал, невнятно, но явно одобрительно, забираясь на центр кровати. — Правда? Коталло наглый и самоуверенный человек, ему нужна дисциплина. Он явно что — то недоговорил тебе. Элой села на кровать и откинула голову назад, чтобы встретить поцелуй своего Спутника. Мозолистые пальцы Коталло погладили ее по плечу, пересекли линию от ключиц и провели путь до напряженной груди. Вздох и стон, который издала Элой, пронеслись по коже Фашава огнем. Они оба были совершенством. — Ты не представляешь, как он может поклоняться тебе. — голос Фашава дрогнул, потому что он не был уверен, что сможет удержать себя от поклонения в ответ. — Коталло, сейчас ее изучаю я, а не ты. Намек на улыбку, которую Маршал спрятал в изгибе шеи Элой была слишком знакома. — Смотри, любимая. Еще немного и он начнет отдавать приказы. — мужчина укусил Элой за шею, заставив ее застонать и провел языком по месту укуса, успокаивая острое чувство. — Мне придется оставить тебя, Командир, чтобы дать принцу изучить тебя. На прощание Коталло с жадностью поцеловал ее, стоя на коленях и нависая над ней. Его язык скользнул по ее языку, пока рука блуждала и пощипывала его грудь. Элой обхватила его плечи, легко сцарапывая краску на обнаженных плечах. Длинные аккуратные пальцы сжали цепочку на шее Коталло, затянув на кулак один поворот, чтобы притянуть Маршала еще ближе. В груди Фашава поднялось тепло, спустившись вниз живота — эти двое крадут его разум, но это была лишь первая ночь. Крепко ухватив косы Коталло у основания, он потянул за них и зарычал: — Жадный несносный мальчик забыл о манерах. Охотница выпустила цепочку из рук и с жадностью уставилась на жаркий поцелуй между мужчинами. Это было вкусно, по ее мнению, когда оба мужчины отдавались поцелую, но скоротечно, заставив ее разочарованно вздохнуть. Ей хотелось увидеть их динамику в постели, потому что жар между ними был неоспорим. Поразительно, насколько их пыл был заразителен и она рада была обнаружить, что ей это нравится. Коталло поднял руки в знак капитуляции. — Я буду смотреть, Принц, — последний тихий поцелуй между ними и Коталло отодвинулся к спинке кровати, праздно раскинувшись так, чтобы видеть их обоих. Фашав встал между ее раздвинутых бедер, бережно удерживая ее лицо в ладонях. Нежная ласка была теплой, проникающей в самые кости и Элой была в плену его ослепительно опасной улыбки. — Правила, охотница. Я вижу, что ты привыкла быть во главе. Потеря контроля только по твоему собственному желанию. Я буду добр к тебе, если ты будешь выполнять все мои требования. Но и ты должна помнить, что если тебе будет некомфортно или тебе будет не приятно, ты сможешь остановить все, что происходит между нами. Это удовольствие, милая, а не пытка. Твое слово? Руки Фашава провели неторопливый ласкающий путь по шее к плечам, немного отвлекая ее. Он заботился о ней, также, как и Коталло. И искреннее беспокойство омрачило его красивое лицо. — Конечно, Фашав. — уверенно произнесла Элой. — Мое слово: тишина. А теперь можно мы продолжим? Я готова исполнить любую твою прихоть… Его руки конвульсивно сжались на ней, впиваясь пальцами в кожу. Горячее дыхание обдало ее ухо: — Ты такая же хитрая лиса, как и Коталло. Любишь жульничать, чтобы получить желаемое как можно скорее? Неопределенно напевая, Элой оскалилась. Фашав поднял взгляд, встречаясь с голодным взором Коталло. Теплое чувство нежности напомнило ему, какого это, касаться его накрашенной кожи и чувствовать вкус краски на своем языке. Но речь была сейчас не о них, а о терпеливо ожидающей Нора. Фашав подтолкнул ее, помогая улечься на спину и забираясь следом на кровать. — Ты забыл о полотенце, — осторожно заметила Элой, прикусывая нижнюю губу и рассматривая его с любопытством. — И… тебе очень идут распущенные волосы. Он наклонил голову, медленно и лучезарно улыбаясь. Она ждет, что он что — то скажет, но Фашав позволяет себе быть немного эгоистичным. — Ой! Фашав приподнял ее за бедра вверх так, что она оказалась в странном для себя положении, выше лопаток на кровати, но прижимаясь нижней частью спины и задом к его груди. Смутившись, она удивленно моргнула, пока Фашав укладывал ее сильные веснушчатые бедра к себе на плечи. Двумя руками обхватывая ее бедра, прижимая к себе преступно близко, обжигаясь о пламя ее веснушек. — Все в порядке…? — Да? Не знаю… Просто… сделай что — нибудь с тем, что сотворил Коталло, — заворчала она. — Грубая просьба, но для первого раза мы оставим это. — Фашав прикусил тонкую кожу между внутренней частью ее бедра и лоном, вдыхая острый аромат, отчего Элой дернулась, но не смогла отодвинуться от его лица. — Милая охотница… Первое скольжение языка Фашава было обжигающе красноречивым. Элой ахнула, пытаясь дернуться от непривычных чувств: это было приятно, но по другому. Она впилась руками в его предплечья, не в силах расслабиться и переживая этот новый ракурс. — Элой…? — вновь осторожно спросил Фашав, отвлекаясь от мягкого исследования ее естества. Это было сложно, из — за дурманящего аромата. — Мы остановимся…? Тебе неприятно? — Нет — нет, это просто… Непривычно… Ракурс и ты… Продолжай… Ах… Фашав мягко исследовал ее, проводя губами по шву ее влагалища, а затем осторожно раздвинул ее складочки пальцами, все еще крепко прижимая ее к себе. Затем, повинуясь инстинкту, лизнул ее расплющенным языком, прежде чем осторожно провести кончиком вокруг клитора, дразня ее. От ее тихих, по началу, вздохов кружилась голова, но чем больше он желал ее, чем больше ласкал пальцами и упивался вкусом, тем больше она распалялась, взвинченная до этого ласками Коталло, становясь изысканно громкой. И это был только их первый раз, Фашав ощущал себя в ловушке ее вкуса и звука, когда она выкрикнула его имя после особенно интенсивной ласки: осторожно погладив губами ее клитор, мужчина мягко закружил языком вокруг ее входа, заставляя ее разочарованно рычать. Элой распадалась под ним, откинув руки назад и расслабляясь, чувствуя себя в ловушке. Ей некуда было идти, ускользнуть, она не могла дотянуться до его волос, чтобы вжать в свой нуждающийся центр его лицо, заставить гладить ее языком изнутри как можно интенсивнее. Вместо этого она извивалась и ахнула, почувствовав длину его члена своей кожей. Фашаву было нужно заставить ее кончить, физически ощутить ее дрожащие бедра на своих плечах. Он осторожно проник в нее пальцами, ища и надавливая, поглаживая, стремясь дать ей то, что она ищет. — Не останавливайся… она близко… — низкий шепот Коталло едва достиг его слуха, но он сам чувствовал то, как она приближалась к оргазму. Фашаву удавалось ее держать крепко, даже одной рукой и он ощутил всей кожей момент, когда она разбилась, сжимая его голову бедрами. Он открыл глаза, упиваясь ее лицом и побелевшими костяшками пальцев, судорожно сжимающие простыню над головой. Его имя ласкающим шепотом влилось в его кожу, пленяя его. Как только она перестала сжимать его, он осторожно опустил ее на кровать. Элой закрыла лицо руками, тяжело дыша: ее грудь поднималась и опускалась в быстром ритме. Коталло, встав на колени, подполз к Принцу, обнимая его двумя руками и вопросительно всматриваясь в его глаза. — Иди сюда, Солнышко… — Фашав сам сомкнул их губы, делая поцелуй скользким и грязным, разрешая другому мужчине гоняться за вкусом охотницы. Металл руки холодил его кожу, освобождая от почти упавшего полотенца на бедрах. — Вы двое… Все-мать, почему это так горячо… С трудом разорвав поцелуй, Фашав посмотрел на развалившуюся в его постели охотницу. Протягивая руку, он коснулся упругого живота, рисуя ведомые только ему узоры. — Ты такой красивый, Фашав, — неожиданно выпалила Элой, рассматривая его со всепоглощающим вниманием. Его глаза расширились, наполнившись солнечной теплотой. У Коталло были ослепительные улыбки, маленькие подарки с несколькими оттенками его настроения. Но и у Фашава… Он обладал такими же гранями улыбок. От терпеливо - дипломатичной, иногда угрожающей, до опасно — острой, заполненной похотью и жаждой. А теперь, услышав, что в ее глазах он красивый, он улыбнулся ей по — новому: солнце, поднявшееся над водой. Элой хихикнула, находя параллель между ним и Коталло. — Позволь узнать причину твоего смеха? — осторожно произнес Фашав, не прекращая своих поглаживаний по ее все еще быстро вздымающемуся животу. — Коталло… — она посмотрела на Тенакт, протянув свои руки и коснувшись кончиками пальцев его лица, когда тот наклонился и оставил поцелуй на ее ключице. — И ты. Вы оба реагируете на комплименты так, словно никто никогда не говорил вам обоим, насколько вы прекрасны. — Ты назвала меня красивым, когда я был изувечен, — низко зарокотал Коталло. — И какая разница? Ты красив и никакие шрамы это не изменят, — пылко сказала его Спутница. — Услышать о том, что ты красив, от такой женщины, как ты, Элой — подарок. Меня называли красивым самые изысканные рабыни и дворянки и самые чувственные из Тенакт. Но только комплимент от Коталло, а теперь, по какой — то причине, дарованной Солнцем, и от тебя — единственные, которые мне нужны. И именно это удивляет меня… Но знаешь, какая ирония, милая? В этом полумраке она видела его немного иначе, сотворенного из опасной грации и какой - то тихой, но уверенной властности. Почему — то ей казалось, что если он захочет, то сможет играть с ней часами, удовлетворяя свое чувство собственности. — Нет… Но ты же мне скажешь…? — мурлыкнула Элой укладывая свои руки на его запястья, задержавшихся на ее бедрах. Новое желание разгоралось в ней, требуя заполнить сжимающуюся пустоту внутри. — Ее руки, Коталло. Тенакт забрал ее руки себе, уложив их за ее головой и крепко прижимая к кровати. — Что… Серьезно? — усмехнулась она. — Ты наглая, Элой. И в тоже время ты сладкая, само совершенство… — Фашав сел меж ее раздвинутых бедер, неторопливо поглаживая низ ее живота, лаская росчерки шрамов и горячую кожу на ее бедрах. Элой извивалась под ним, злясь на Коталло из — за его действий и в тоже время заинтригованная, может ли это привести их куда — то еще. Она положила одну изящную, но сильную ногу на поясницу Фашава, пытаясь притянуть его к себе ближе. Фашав удержался от соблазна потворствовать ей в ее нетерпении, коротко усмехнувшись. — Ах, вот оно что… Значит, ты любишь получать всё и сразу? Элой думала, что в голосе Коталло концентрация меда и острых граней, с этими низкими перекатами и рокотами в его тоне. Но теперь она разрывалась между этой угрожающе — сочной гранью в голосе Фашава и гравийными осколками в тоне Коталло. Она повернула голову в сторону своего Маршала, облизываясь и пытаясь вырвать свои руки из-под его мертвой хватки. Вздрогнув от жидкого огня в его глазах, она вновь посмотрела на Фашава, рассматривая его без всякого смущения. Тяжелая длина касалась ее бедра, она попыталась приподнять бедра, чтобы почувствовать это ближе к изнывающему центру. Фашав лишь дразняще шевельнулся, наклоняясь и целуя каждую из вершинок на ее груди, поддразнивая их поочередно губами и пальцами. — Я не умею терпеть… ха-а-а… Разве Коталло тебе не сказал? — Хотел устроить сюрприз. Пусть разгадывает тебя без подсказок. — Элой. Если Коталло отпустит тебя — ты сможешь быть хорошей девочкой? — осторожно спросил Фашав. — Сможешь держать руки на месте? Элой заколебалась, напрягаясь. Пока что все, что делал Фашав — было приятным. Коталло был рядом и она чувствовала себя в безопасности. — Да, Фашав. Коталло отпустил ее руки и пододвинулся ближе к ним, не стесняясь смотреть. Он протянул к ней руку, заменяя ласки Принца на свои и поглаживая ее чувствительную кожу на груди. Элой ахнула и этот звук утонул в поцелуе Фашава: напористом и неприступном. И все это, в сочетаниями с мягкими поглаживаниями Коталло, заставляло ее возбуждение нетерпеливо яриться по венам. — Твоя нетерпеливость… Я исправлю это недоразумение. Хотя я люблю баловать своих партнеров… Хм, и в результате ты всегда получаешь то, что ты хочешь… — он подтолкнул ее носом в шею, покусывая нежную кожу у уха. — Просто тогда… — еще один укус и голос стал невозможно порочным. — Когда я этого захочу и решу, что я достаточно пресытился ожиданием… Коталло был нежным, хотя и требовательным любовником. Он научил Элой многим вещам, щедро одаривая ее своим вниманием, зачастую уступая ее требованиям и нетерпению. Фашав оказался тем, кто берет свое грубо. Забирает и пьет удовольствие, больше играя. Он не давал Элой секунды на мысли, тщательно разрушая ее контроль. У этого человека талантливые руки, которыми он дразнил ее и поглаживал, требовательные поцелуи и бесконечный поток слов, которые охватывали ее, тянули и звали. Не раз и не два она желала коснуться его, попробовать бороться и перевернуть, используя свои руки. Вместо этого она сжимала зубы, отчаянно отдаваясь ласкам Фашава и огрызаясь на подкидывающие жар под ее кожу ласки и поцелуи Коталло. Будь она проклята, если это не нравилось ей. Все это перемежалось с похвалой, после ее второго оргазма, медленного, вытянутого из нее тончайшей нитью, но оглушительного. И все это для того, чтобы она, в конце — концов, не выдержала и не выгнулась, хныча единственно слово: — Пожалуйста… пожалуйста, я больше не могу… Я же была хорошей. Судорожный и перевозбужденный звук Коталло отразился на ее коже, когда он лизнул ее в шею. Элой редко молила, больше неохотно и просто чтобы получить то, что она желала. Здесь же Маршал слышал знакомое отчаяние, хотя и обретающее новую, особенно скулящую форму. — Ты была хорошей. — одобрительно зарычал Фашав у самых ее губ. — Я ценю это… Она захныкала, когда его длинные ловкие пальцы погладили ее изнутри, а большой палец осторожно провел невесомо по клитору. Ей казалось, что он не даст ей то, что она хочет, чтобы просто еще раз помучать ее, но, выругавшись, Фашав с пугающей нежностью поцеловал ее в тех же местах, где до этого оставлял поцелуи Коталло и, выравнивая свой член с ее входом, медленно проник внутрь, растягивая так, как ей было нужно. Она готова была задохнуться от желанного чувства полноты, больше хныча от того, насколько мужчина над ней действовал медленно, не торопясь заполнить ее всю. — Не спеши… — нежный звук голоса Коталло приковывал. — Еще немного… Чувство наполненности заставило ее выдохнуть имя Фашава громче в раскаленный воздух вокруг. И он замер, отчего отчаяние излилось из нее недовольным стоном. — Я уже сказала, пожалуйста, почему ты остановился…? — Посмотри на Коталло, милая девочка, — она могла бы огрызнуться на этот приказной тон Фашава, но сейчас в ней не оставалось для этого сил. Не тогда, когда он приподнял ее бедро и прижал одно из них к ее груди, а второе удерживая на своем плече. Элой смотрела на Фашава, дрожащего и почему — то выглядевшего потерянно — порочным. Словно он все еще ждал, что она оттолкнет его. — Фашав… — прошептала она. — На него, Элой. Иначе я не дам то, что ты хочешь. Вновь этот раздражающий приказ, но она перевела взгляд на сидящего рядом с ними Коталло. Ее возлюбленный был зачарован и заворожен видом, его взгляд был прикован к месту, где они соединялись с Фашавом. Ладонь другого мужчины скользила по собственному члену, изгибаясь на кончике и неторопливо двигаясь к основанию. Элой потянулась к его испачканному черным цветом бедру, отчаянно скуля и вздыхая, когда Фашав покинул ее, неторопливо и лениво. Коталло посмотрел на нее, встретившись с ней взглядом и изогнул губы в грубой ухмылке. Он остановился, наклонившись, опираясь на металлическую руку и целуя ее в губы. В момент, когда язык Коталло скользнул в ее рот, совпало с жестким движением Фашава внутрь нее. Ритм его движений был такой же терзающий, как и его ласки: жесткое проникновение и медленное скольжение назад, пока она не оторвалась от поцелуя. — Тебе нравится, мое сердце? — Коталло целовал ее, но она знала, что его рука все так же ритмично двигается и то, что он ласкал сам себя, пока она сгорала под ускоряющимся темпом Фашава, заводило ее до новой степени безумия. — М… — она не могла говорить, дышать и воздух вырывался из нее дрожащими стонами, когда их Принц сменил ритм своих движений, трахая ее интенсивнее. — Фашав, ты заставляешь ее забыть слова, — Коталло поцеловал ее в последний раз, выпрямляясь и продолжая гоняться за собственным удовольствием. Смешок, смешанный с низким стоном, был ему ответом, Фашав наклонился вперед, создавая новый угол давления и толкаясь жестче, заставляя Элой выгнуться от нового ощущения. Упрямое тепло расцветало в ее животе, усиливаясь из — за темпа и постоянных толчков в ту точку, из — за которой она видела звезды за закрытыми глазами. — Я хочу услышать его имя, когда ты кончишь, милая… — у Принца был низкий и разбитый голос, хотя все еще такой же повелительный. Собирая осколки мыслей, стараясь хотя бы немного отвлечься, Элой не понимающе посмотрела на него. Фашав чувствовал себя на пределе, но не мог остановиться, не тогда, когда ее разбитый и покрасневший вид под ним подчеркивался интимной темнотой его спальни. Любуясь ею, ее распущенными волосами, прилипшими к ее коже рук и груди локонам, Фашав рассматривал каждую темнеющую отметину на ее бедрах, животе и груди, мешающиеся с шрамами и веснушкам. Она приоткрыла свои чувственные и исцелованные губы, не сдерживая ни капли звука, разрешая себе быть громкой и естественной. Она отчаянно цеплялась за одно из бедер Коталло своей рукой, другой впиваясь в предплечье Фашава. — Имя нашего любимого, Элой. Кончай на моем члене с его именем на устах, — приказал Фашав. Нашего. Он правда был их любовью. — А как же… твое… имя? — задыхаясь, прошептала она. — Поверь, еще придет время, когда мое имя станет проклятьем из твоих уст, когда я буду проверять все твои пределы… — Жжение в его бедрах становилось нестерпимым, но пульсация вокруг его члена напоминала, что она на грани. — Сделай это, милая… ради меня… Это не продлилось долго, он наблюдал за ней, за тем, как румянец резко обжег ее грудь и она выгнулась, теряясь в криках удовольствия и выкрикивая имя Коталло, присоединяя к этому крику имя Фашава так, словно это было благословение. Пряча свое лицо в изгибе ее шеи, Фашав сделал несколько глубоких толчков, прежде чем выйти и, трахая себя в кулак, кончить ей на живот. Коталло, рыча и ругаясь, последовал за ними, рисуя белой кровью на коже дрожащей женщины под ними. Шум в ушах и бешенный ход их сердец было единственным, что Фашав мог слышать. Даже тяжелое дыхание всех троих пока еще не врывалось в его сознание. Фашав оперся ладонями на свои бедра, рассматривая мужчину и женщину перед ним. И охнул, когда Элой резко села и прижала его к себе, раняще нежно касаясь губами линии его подбородка. Одна из рук зачесала его волосы, пока они целовались. — Фашав… Теперь ты тоже наш…? — надломлено спросила она, падая обратно в мягкость постели. Фашав тепло улыбнулся ей, а затем Коталло, немного ворча из — за липкости на своей коже. — Ваш, ваш… только… — ему пришлось очень медленно отодвинуться от нее, морщась. — Мне нужно время. — Тебе больно? — обеспокоенно спросил Тенакт и протянул руку, трогая шрам другого мужчины. Элой привстала на локтях, в ее глазах тоже мерцало беспокойство. — Нет — нет, просто дай мне отдохнуть пару минут. — он рассмеялся. — Это было давно, и, похоже, мне нужно больше уделить внимание дыханию, после травмы. — О, ну… Мы готовы здесь помочь… — хмыкнула охотница, ложась обратно и усмехаясь. — Ох, милая. Посмотри на себя. Давай попросим Коталло убрать этот беспорядок на тебе? — пока он отдыхает, он может полюбоваться на них вдвоем. Элой вздрогнула от голода в их глазах, но, храбро усмехаясь произнесла: — Ты такой же испачканный. — А чья это вина, любительница обнимашек? — выгнул бровь Фашав, убирая непослушные волосы с лица. — Фактически наша, мы же устроили беспорядок, — лукаво пожал плечами Коталло. — Фашав… Ты больше не будешь сбегать от нас? Они оба ждали ответа, казалось, затаив дыхание. — Нет. Хватит с меня. Я должен признать, что глупо убегать от своей любви и симпатии, которая станет второй моей любовью. Фашав охнул, когда они оба повалили его на кровать, явно задушить в своих объятиях. Каким — то образом все наконец — то встало на свои места и Фашав впервые за очень долгое время ощутил себя целым и счастливым, до самого конца света.