днями-ночами

Все равно мужчину не пустили к дочери. И так они просидели до рассвета, ничего не могли друг другу уже сказать - либо бы завязался спор, драка, либо - кто-то бы позвонил в полицию, поэтому игра в молчанку и есть лучшее средство. Антон только на минуту прикрыл глаза, потому что сонные веки так и спускались вниз, как не заметил, что уже было восемь утра. Когда он оклемался, он увидел такую картину: Шаст проспал все это время на плече мужчины. «Боже, как же неловко, пиздец, подумает еще, что совсем охуел!» - быстро убрав голову с плеча Арсения и начиная уже трястись, он стал было уже извиняться, но старший поспешил его успокоить: «Да все окей, не беспокойся ты так! Подумаешь! Главное слюней не напускал, ха-ха-ха!» Понимая, что парень все равно чувствует себя ужасно, он схватил его за запястье, чтобы отрезвить его: «Эй, Антон, ты чего? Все ж нормально! Я же сказал, что с кем не бывает, не трясись ты так!» Антон смотрел потупленно в пол, разглядывая узор на плитке - такой неяркий, но внимательный глаз всегда заметит его. Похоже, что на рисунке была стая птиц - скорее всего это были вороны, у них был открытый клюв, как будто птицы выкрикивали что-то, что Антону не дано услышать. Рядом с животными была нарисована другая картинка: вода из кувшина переливается в другой стакан, но некоторые капли так и сулят вылиться из стакана, а несколько уже и вовсе пролились. «Что за ебанутый рисунок? Пиздец просто, а я еще и вдумываюсь в это!» - подумал Антон и обратил внимание на взгляд Арсения, который долго пытался поймать расстроенный взгляд стритрейсера. «Что такое?» - мужчина вопросительно посмотрел на Шастуна, как бы пытаясь понять что с ним не так. «Арсений, извините, я задумался, - кротко ответил парень, - я…» Брюнет, ухмыляясь, перевал его: «Можно на ты, все нормально, я еще не такой старый». «Я понял», - четко и ясно проговорил Антон Оба решили снова помолчать. Но молчание было недолгим. Тишину прервал звонок уже отрезвевшего Матвиенко. «Ой, ну все, мне капец», - с досадой и всей неохотой промямлил парнишка, но все же взял трубку. Послышался голос Сережи, но уже не такой довольный, как был вчера: «Блять, Тоха, ты где вообще есть? Пропал, блять, на всю ночь!!! Ладно, это похуй, машина где?» «Серег, тут такое дело, ну, приедешь в больницу - поймешь…» - почти шепотом сказал Антон, осознавая как он влип. Друг повесил трубку. Шаст обхватил голову руками и начал тереть виски: «Мне полный трындец наступит скоро…» «Что? Почему?» - удивленно и увлеченно Арсений спросил и придвинулся ближе к огорченному парню. «Бля, да машина не моя - друг дал покататься, а я вот так, короче жесть полная, - юноша просто уже не знал, куда ему деться от ответственности, которая на него навалилась, ведь ни денег, ни связей у него нет, - « я, блять, перед всеми виноват, короче, легче уже залечь куда-то на дно и не возвращаться уже никогда на поверхность». Арсений продолжил, будто бы в поучительном тоне: «Знаешь, если бы ты не ездил так быстро, то все было бы нормально, ну, а так - нравится, не нравится, как говорится, терпи, моя красавица». Антону, конечно, не понравился этот тон, ему никогда не нравилось, когда его упрекают или пытаются чему-то научить или как-то образумить. Вскоре приехал Матвиенко. Антон уже даже не оправдывается перед ним, ну, потому что правда «надо было аккуратнее и следить за дорогой и все дела», ля-ля-ля, пустые слова, а то, что он не разбился никому совсем не интересно. «Друзья еще называется…» - пробормотал себе под нос Антон, думая, что он уже никому нахуй не сдался таким, да и еще тачку разбил только купленную. Сергей долго не мучился. Побурчал, побурчал и уехал на своей машине. Он был явно обижен на Шаста, ибо нехуй было ездить как последний лихач. Антон вновь остался наедине с Арсением. Все еще расстроенный. Все еще заебанный. Все еще боится. Что будет дальше с ним? Блять, да, это пиздец! Во что он встрял! «Парень, ты опять улетел в космос куда-то?Я задолбался тебя вытаскивать оттуда! Такое ощущение, что я тут совсем один!» - прервал размышления Шастуна бархатистый голос мужчины, но он был каким-то насмешливым, явно пытался улучшить и так хуевую ситуацию. Хоть Арсений и больше всех пострадал в этом происшествии, он больше всех выглядел лучше на вид. Внутри него бушевала и злость на этого ебанутого стритрейсера, который с бухты барахты, буквально ниоткуда вырулил прямо в его машину. Ну, естественно, он был расстроен из-за травм своей дочери и вообще был не уверен выживет ли она. Он не из тех людей, которые будут показывать свои настоящие эмоции. Он - актер, а весь мир - его сцена. Они сидели молча, лишь иногда поглядывая друг на друга взглядами: Антон - виноватым, Арсений - то ли раздраженным, то ли обеспокоенным. Долго терпеть тишину не пришлось. Двери в отделение, где лежала девочка, открылись. Оба вскочили и побежали по направлению к Кьяре.