днями-ночами

Она была в тяжелом состоянии. Не шевелилась, ее глаза были закрыты, даже не видно было дышала она или нет. «Кома…» - с ужасом подумал Антон и обратил внимание на рядом стоящего Арсения. Он был в полном порядке. Как будто для него и не существовало никакой тревоги, беспокойства и ужасных ощущений того, что близкий человек может не очнуться. Врач спокойно сказал: «У нее серьезная черепно-мозговая травма. Мы еще не успели обследовать ее полностью, но подозреваем, что у нее коматоз второй степени. Это не так серьезно, как третьей или четвертой, где скорее всего был бы летальный исход. Ничего, я думаю выходим, главное, чтобы очнулась». Антон нихуя в этом не смыслит, но когда сказали, что надежда есть - он просто обрадовался, как не радовался никогда в жизни. Пока он продумывал все это в своей голове, краем глаза увидел движение. Это был Арсений. Он упал в обморок. Благо рядом был врач и его быстро при помощи Шаста положили на кушетку. Мужчина уже не казался таким уж страшным и злым. Он был уже просто обычным пациентом, которому нужна помощь. Пока врач бегал за нашатырем и звал медсестер, парень успел рассмотреть лицо Арсения. Оно было будто фарфоровое. Нет, не из-за болезненной бледности, а из-за его аккуратности, как показалось Антону: длинные ресницы, как говорится «хлопай ресницами и взлетай», красивые родинки, его тонкие губы, как лепестки лилии, потрескавшиеся от переживаний. Врач в спешке смочил вату нашатырем и подсунул ее Арсению. Он очнулся, но взгляд еще долгое время был расфокусирован. Медсестра несильно побила его по щекам, чтобы он в полной мере пришел в себя. «Перенервничал…Ну, ничего страшного, все бывает», - все с тем же терпением и пониманием проговорил врач и тут же подвинулся к Антону и шепотом сказал: - «Вы можете последить пока медсестры нет здесь? Она должна скоро вернуться и поставить капельницу. Медсестер тут совсем мало, а пациентов очень много. Ему нужна поддержка как никогда. Ну вы осознаете, что у дочери тяжелое состояние, у него - шок, мне кажется, что сам он не справится». «Да, конечно, я понял, - пробурчал парень, но он больше не знал что и ответить, подумав: блять, это пиздец, если бы тут я был на месте Арсения, я бы прогнал нахуй этого ебанутого, который в меня врезался. Ладно, надеюсь, он меня несильно ненавидит…» Юноша и правда не знал, чем его можно было поддержать. Ведь ему самому всегда помогало только время. Антон все-таки собрался с мыслями и начал говорить: «Ты, думаю, понял, что я пока тут останусь, честно, не знаю пока чем могу помочь вам обоим. Надеюсь, что я своим присутствием не напрягаю. В любом случае - нет выбора, пока не придет медсестра. Так что, я посижу, понаблюдаю за тобой». «Спасибо», - пробурчал Арсений, но в душе он послал его нахер двести раз, видеть не хотел бы в жизни, забыл бы его лицо навсегда. «Ладно, хотя бы не съебался, как последний трус, сидит тут со мной, нервничает, переживает. Боже, за что мне это все? Почему? Я разве заслужил этого? Хоть бы не окочуриться здесь, в этой долбанной больнице! Все будет нормально, Арс, держись, Кьяра еще может очнуться, у тебя в любом случае есть силы жить!» - размышлял мужчина, но его мыслительный процесс прервала медсестра, только что зашедшая к нему в палату. Медсестра быстро завязала жгут чуть выше предплечья пациента, продезинфицировала место, где в будущем будет стоять катетер, умело вставила медицинское изделие в вену и вытащила иглу, подключила трубку капельницы с физраствором. Она недолго посидела возле мужчины, чтобы проверить, как организм реагирует на лекарство и ушла в другую палату. Вновь Антон остался наедине с Арсением. Шаст уже не знал, что сказать пострадавшему. Хоть бы не вызвал полицию и не стал разбираться сильно. Лучшим вариантом было молчание. Но Арсений так не считал. «Антон, если ты сидишь здесь из-за того, что тебя заставил врач, то ты можешь уходить. Я в норме! - резко сказал мужчина и продолжил: - Ну, а если ты остаешься, то хотя бы говори со мной. Не молчи». «Прости, я не знаю, что говорить… я понимаю, как тяжело, и думаю, что мне лучше помолчать, но если ты сказал, что лучше было бы поговорить, то я могу», - протянул парень. Опять наступило неловкое молчание. Но Шастун вскоре продолжил: «Я не знаю, чем могу помочь. Я сожалею». «Слушай, ты можешь не говорить «прости», «я сожалею» через каждое предложение?! Я уже понял, что тебе не похуй и замучила совесть. Иди уже домой, надоел» - ответ Арсения был быстрым и решительным.