Это не может быть он.

      Утро, как говорится, начинается с бодуна, особенно после стольких выпитых бутылок пива. Не в меру, а теперь приходится расплачиваться головной болью и слабостью во всём теле. Рейх проснулся поздно, открыв глаза и не увидев ничего и никого, хотя лучше бы он вообще не просыпался. Осознание того, где он, пришло лишь секунд через пять, как он тут оказался, через десять, а полная картина вчерашнего прошлась перед глазами отрывками, лишь спустя секунд двадцать. Он так резко ударил в голову, что фриц схватился руками за волосы и начал ныть от боли. Всё! Всё его тело болит, но это полбеды. Он просто морально уничтожен! Он… он… он слаб! Прошлая ночь была настоящим кошмаром, было темно, больно, унизительно и… горячо. Хотелось сбежать оттуда, накричать, но силы закончились. Немец лежал на той самой кровати, в пустой комнате, полностью голый, покрытый синяками и укусами, отнюдь не любовными, а скорее насильственными. Кожа на кистях рук были полностью натёрты из-за ремня, оставив красные следы и зудя при любых прикосновениях. Но больше всего болело внизу, на пояснице, а зуд внутри был невыносимый. Глаза болели ничуть не хуже. Он вчера много плакал, а из-за того, что потерял сознание не сняв линзы, глаза получили сильное раздражение. Теперь придётся подождать день или два, когда всё пройдёт, иначе линзы он не сможет носить ещё больше времени.       Был ли Рейх зол на Союза за то, что тот повёл себя вчера как моральный урод? На его удивление нет. Сам виноват, спровоцировал, осознавал, пусть и на пьяную голову. Скорее всего, он был не зол, а скорее обижен на него. Немец не думал, что с ним могут так поступить, настолько истязать. Знаете, когда он был страной, тело быстро восстанавливалось и почти не чувствовало боли, ведь они были воплощениями, которые почти не умирают. Но, стоило лишиться власти, как своеобразный защитный купол спал и они стали более… более заземлёнными, человечными. Проснулись потребности, а с ними и ощущения, боль чувствовалось гораздо ярче и это было самое неприятное, особенно сейчас. Тройка не просто испытал моральное принижение, но и понял как себя чувствуют люди после такого. Не страны, а именно люди. Беспомощность и невозможность ответить, самое ужасное наказание, а главное от кого? От бывшего врага? А чувствует ли он что-то? Задевает ли его собственная ошибка? Вряд ли нациста это утешит, ему плевать, он просто морально разбит. Вчера русский был прав, он уже давно не девственник, печься об этом для них было слегка глупо, но всё-таки, заняться этим таким образом было неприятно. А ведь в прошлом всё проходило гораздо легче.

Flashback

— *Стук, стук* — Einloggen. Войдите. — Чтоб их черти подрали! — Фух, что на этот раз?       Советский Союз вошёл в кабинет своего технического партнёра, махая руками. Его вид и общее настроение оставляет желать лучшего, полное раздражение и недовольство. А вот Веймарская Республика уже давно знает причину, каждый раз приходит и жалуется, всегда одно и тоже. Почему русский не может поладить с Британией и Францией? Ладно он, у него свои причины, особенно после Версальского договора у немца просто не может быть причин их не ненавидеть. А вот СССР? У него самые большие территории, огромное количество ресурсов и людей, а военная техника процветает, хотя индустриализацию он провёл всего лет через сто после всей Европы. Как у него не получается поладить с одними из представителей стран, фриц не понимал. Хотя, скорее всего тут дело в характере. Коммунист всегда отличался от них, буржуев, как он выражался. Был более простым, будто вырос в деревне и города не видевший. В этом нет особо ничего плохого, но кажется другие так не считали. Зато было забавно видеть их лица, когда русский вёл себя с ними бестактно. Великобритания вообще краснел от злости, казалось, скоро лопнет, стоит проткнуть его иглой. — Да они своими идеологиями мне кашу в голове создают! Бесят. Подумываю уже о том, чтобы СЛУЧАЙНО спустить туда бомбу. Как думаешь сработает? — Тогда ожидай того момента, когда тебе в ответ спустят три таких же. — Ладно, забудь.       Веймар между Европой и Союзом, было где-то посередине. Каким-то связующим звеном, ведь ладил с коммунистом лучше остальных, хотя из-за этого насчёт них ходит достаточно слухов. Особенно про то, что они пара и конечно же они всё отрицали, для вида. Из-за общения с русским, немец умел говорить проще, не задумываясь и имея возможность наплевать на что-то когда надо. Он бы назвал это плюсом их общения, хотя сейчас видно, что Союз сильно раздражён, а значит… Совет спокойно подошёл к Республике ближе, обходя стол и потянув за галстук на шее. На лице покоилась довольная и в какой-то мере похотливая улыбка. Ну вот опять он за своё! Стоит сесть за стол переговоров с кем-то из ненавистных ему стран, так уже через минуту после их «продуктивного» общения, коммунист прибегает к нему и просится. Прямо как и сейчас. — Мы делали это ДВА дня назад. Ты бы хоть перерыв взял. — Мне всегда будет мало.       На этих словах, Союз потянул галстук сильнее и прильнул к его губам, положив вторую руку тому на плечо. Пока его язык изучал чужой рот, глаза немца то и дело смотрели на дверь, от чего весь настрой мог сразу угаснуть. Лёгкое и быстрое: «Я закрыл» от Совета, и вот уже Веймар спокойно отвечает ему, уже не боясь того, что кто-то вдруг может зайти в кабинет. Конечно им не в первой этим заниматься, особенно в кабинете, но осторожность не помешает. Есть у них пара личностей, которым выгодно всё вынюхивать и всё знать, да так, что это похоже на преследование. А если вспомнить, что они известные страны в мировой арене, то любая новость не обходит их стороной.       Пусть сейчас они и находятся в отношениях, исключительно как секс-партнёры, выгода у них была. По крайней мере до сегодняшнего момента. Знаете, у воплощений был своего рода компресс на «уступчивость». Страны спят между собой, но они не делают этого без разбору и с кем попало, в основном с теми, с кем состоят либо в союзных, либо в торговых отношениях. И иногда, их любовные отношения играют им на руку, ведь легче отмазаться, легче показать другим, что на крайняк есть тот у кого можно «выпросить», легче показать влияние. Да и страны как-то неосознанно видели именно СОЮЗНИКАМИ тех, кто состоял хоть в каких-либо отношениях, будь это чисто секс, либо же любовь. Хотя для них «любовь» что-то, что не соответствует их образу, не то что жизни, а самой сути. Они этого даже боятся, ведь это чувство может вскружить голову. Да, они не так восприимчивы на эмоции, но именно это и самое страшное. Ведь если они ПОЧУВСТВУЮТ её, это отразится на них даже сильнее, чем на людях. Они станут зависимы, словно на наркотики. Особенно это касается любви, она вскружит им в голову похлеще любого афродизиака или алкоголя, да так, что для них их партнёр будет стоять на первом месте, а потом уже страна. А это неэффективно, нерационально, глупо и рискованно. Поэтому многие старались избегать любых проявлений эмоций, а это было легче сделать имея постоянного партнёра лишь для утех. Им легче снимать напряжение, легче поговорить на излишние темы, которые копятся годами, легче потом разойтись и не повлиять на саму страну.       Эти отношения были в плюсе для обоих сторон. Рейх мог получать своего рода «поблажку», «понимание», ведь коммунист явно видел его положение в плане экономике, которую пришлось поднимать буквально с нуля за каких-то десять лет. Так что он требовал не слишком много, а сам в обмен предоставлял возможность развития именно военной промышленности на своих территориях, позволял обучать немцев и держать там свои оружия. А что же выигрывает от этого Союз? У него всё слегка по другому. Пусть он и получает продукты для населения, для него развитие и помощь именно в военной сфере для Веймарской Республики, помогало и самому без излишнего внимания развивать свою промышленность. На этот Версальский договор под конец европейцы уже чхать хотели и явно упускали то, что фриц наращивает свою силу. Ну и ещё дополнительно к этому прилагается своего рода связующий между ним и всей Европой, а ещё идеальный секс-партнёр на постоянной основе. Каким бы завидным красавцем русский не выглядел для других, он в свою очередь не мог не признать и исключительную внешность немца. Конечно же увлёкся, не спорит. Возможно эта даже первое, что его и привлекло и въелось в голову, а забыть уже не получилось, не смог. Он думал, что будь он обычным человеком, имея возможность лучше чувствовать эмоций, то признался бы самому себе, что влюбился, но, увы, странам такое понять не дано. Шанс излишне мал и среди них, таких случаев можно пересчитать по пальцам, так что возможность показать свою часть личности через тело, было им выгодно. Но тут есть и свои нюансы, которые и аукнулось им позже…       Стоило наступить 1933 году и смене идеологии у Веймара, так сразу же всё пошло наперекосяк. Но Союз не жаловался, точнее не имел права. За полгода до того как уже Третий Рейх изменил идеологию, а к власти пришла партия НСДАП, коммунист и немец перестали быть партнёрами. Все отношения предложил порвать фриц, а русский даже не ответил, просто отмолчался и ушёл. А после этого, в 1933 году, он прекратил все отношения с ним как со страной, обоснуя тем, что их идеологии не имеют место быть. Казалось бы, всё четко и ясно. Они не любили друг друга, не были привязаны и у них тогда уже были дети. Что же, понимали что такие отношения долго не продлятся, ведь это было исключительно для снятие стресса. Многие так делают, даже британец. Об его отношениях с французом слышали все, да они даже не скрывали этого, хотя, вышло то всё случайно. Просто оба спалились в один день и всё. Хорошо что у стран есть правило, всё что происходит и касается их лично, как воплощений, не должно обговариваться и быть на слуху у людей. Это запрещено, их не подпускают слишком близко, даже тех кто имеет власть, будь это министры, короли или президенты.       Для Союза этот обрыв не имел никакого значения, ну или точнее он так думал. Осознавал ли он что привязался к немцу, вопрос хороший. Для них, любить кого-то как партнёра, что-то незнакомое. Они знают лишь любовь к детям, СВОИМ детям, а вот к странам, увы нет. Коммунист был бы рад забыть нациста, вычеркнуть так, будто он с ним никогда и не состоял ни в союзных, ни в личных отношениях. Вот только пустота у него осталась, незаметная, и он невольно пытался её залатать. И утешение, пусть и временное, пришло в лице Китая. Вот с ним, свои отношения русский не особо скрывал, хотя знали то об этом не так уж и многие, от силы три-четыре страны. Да и мало кого это волновало, особенно после того, как в первые десять лет своего правления, коммунист отсекал всех кто пытался с ним стать любовниками. Так что за ним бежать уже смысла не было, никто не интересовался. А Рейх… он не был влюблён, не любил и не был привязан с самого начала. Вот для него это и вправду были лишь обычные, отношения.

Конец Flashback

***

      Понедельник, настоящий ужас, особенно для Союза. Он лишь вчера проснулся в мотеле, рядом лежит голое тело уже понятно кого и лишь часть воспоминаний вчерашнего. Стоило осознать как он уже схватил всю одежду и выбежал оттуда забыв обо всём, ВОТ ТАК он ещё никогда в жизни не вляпывался. Всё пронеслось перед глазами так быстро, что сперва показалось каким-то бликом, пока он не начал полноценно вспоминать вчерашнее. Лучше бы он и не помнил. Чёрт, что он натворил?! Уже дома, он начал подсчитывать проценты того, как самолично и как скоро себя закопает, потому что такие вещи для воплощений, самое болезненное что может быть и тут дело не в теле, хотя для немца это тоже наверное было очень болезненно из-за того что он ослаб. После потери власти, они слабеют, чувствуют всё на уровне человека и лишь продолжительность жизни и пара мелких деталей, остаётся неизменным. Но всё-таки, самое ужасное это то, что он сделал это против его воли, в его пьяном состоянии. Чем он тогда отличался от того мужика, что изначально вёл Тройку в мотель? Нет! Он даже хуже, ведь ещё и понимал на что идёт и что творит! С чего он решил в этот момент, что раз у него с ним в прошлом что-то было, значит и сейчас проблем не будет? И как ему смотреть в глаза? Как себя вести? Даже для того, чтобы ненавидеть кого-то, такой поступок не оправдать. Даже когда фриц был у него в плену после войны, а у русского был самый пик ненависти, он не пускал НИ ЕДИНОЙ мысли о том, чтобы так его унизить, хотя нет, даже не унизить, а травмировать.       Союз знает его и какие делатели могут задеть Рейха. Любое слово которое наводило бы к слову изнасилование, он ненавидел. Он бесился и раздражался лишь от лёгкого упоминания, и для него самого это могло завершиться травмой. Воплощения не чувствительны к эмоциям, но как уже говорилось, это и самое опасное, ведь стоит пустить эту эмоцию в себя, так она станет для тебя болезненней в десять раз. Представим, что у человека, степень эмоции разделены на десять частей, каждый из которых чувствителен по своему, с собственной реакцией и соответственно, прилагающими к нему травмами. Первые части не особо чувствительны, они почти ничего не выражают, а соответственно, никаких травм и быть не может. А вот последние, они самые острые, самые болезненные, самые яркие и в них ты определённо получишь настоящую травму, нервный срыв, а в лучшем случае, депрессию и пару суицидальных мыслей. И это только в ЛУЧШЕМ СЛУЧАЕ. Это у людей с этим разобрались, но воплощения не люди, у них это устроено по другому. Вместо десяти частей эмоций и травм по уровню, у воплощений их в лучшем случае три. Первый, постоянный, нейтральный, который они используют в политике; второй, для хоть каких-либо выражений и возможности привязываться; но третий, он самый крайний, самый далёкий, стоит переступить со второго на третий, как травма неизбежна, ты уже теряешь над собой контроль, ведь у тебя нет тех переходов между пятым и девятым уровнем, есть либо первый, либо средний и крайний. Ещё не поцарапался, а уже получил перелом, перепрыгивание, резкое, ощущаемое и причём очень опасное.       Именно этого коммунист и побаивается. Рейх может и не выдержать, какой бы волей он не обладал, риски есть. С чего он вообще тогда вспылил? Почему разозлился то? Почему не позволил тому мужику сделать своё дело и дать урок беспечности немца? Он не успел осознать, а уже стоял перед ним и всячески старался задеть. Тройка его игнорировал с первых дней, даже не смотря на то, что Совет ему часто мешал. Даже когда он его чуть не придушил, фриц ничего не сказал, не ответил и это бесило сильнее всего. Его откровенно стараются игнорировать, а русский как ребёнок, только сильнее лез. Он даже не знал, что у него есть такая сторона, ведь при власти все эмоции были закрыты, словно в куполе, а стоило его стране рухнуть, как и этот самый барьер разлетелся вдребезги словно фарфор. После потери страны и лишения должности как воплощения, они очеловечиваются, не полностью, но это заметно. Словно бы природа сказала им, что у них есть шанс на нормальную жизнь. Она поставила черту между жизнью страны-робота и обычного человека. И очень часто, воплощения ушедшие с должности менялись… хотя это не правильно слово. Точнее открывались самому себе, будто бы узнавали какие они настоящие, их личность и то, что было скрыто за стеной воплощения. Для Союза же эта открытость пришла неожиданно, после новой встречи с Рейхом, после стольких лет. Он думал, что ненавидит его, а оказалось, что нет, но что это было он так и не знал. Не похоже на ненависть, но и не на любовь, тут что-то другое. Русский всё-таки не понимал…

***

      Понедельник, рабочий день после «изнурительных» для кое-кого выходных. Стоило зайти в отдел, так сразу же эта напряженная атмосфера начала давить. Союз весь вчерашний день просидел в одном месте, не двинулся, ни разу. Обдумывал произошедшее и решил для себя, что он извинится. Хотя даже не так, он будет молить о прощении, ведь такое простить очень сложно, а можно ли вообще? Коммунист уже не знал, но больше трогать немца он не будет, в какой бы манере это ни было. Весь отдел перед русским, был каким-то тихим, хотя не удивительно, понедельник. Кто же его любит? Стоило глазам пройтись по всем коллегам, так взгляд сразу же, непроизвольно ухватился за знакомую макушку со светлыми волосами. Пара шагов вперёд и Совету теперь открыл вид на немца, вид у него ужасный. Он был ужасно бледным, фриц и так бледный, а сейчас даже Дракулу переплюнул. Тёмные круги под глазами на такой коже были очень заметные, слегка дрожащие руки, еле заметные, но заметил их скорее всего только сам Союз. Одет Рейх был в водолазку, чем напомнил коммунисту о том, что следы ведь остались, приходится скрывать, стало совестно и тошно от самого себя, хотя куда ещё хуже. Стоило увидеть Тройку в таком состоянии, как сердце сжалось от чего-то, оно ноет. Но почему? Непонятно. Надо поговорить, может хоть так пройдёт.       Весь день, русский пытался подгадать момент чтобы поговорить наедине, но немец всегда ходил с кем-то, один не оставался, будто бы нарочно избегая, а с каждым часом его вид был всё хуже и хуже. Его просили пойти домой, даже начальник говорил, что он может уйти, но Рейх ведь не любит забрасывать дело, обещал закончить на сегодня и взял выходные на пару дней, ему вправду нужнее. Совета такая перспектива не устраивала, поговорить не получается, Бернард ему ещё предупреждение сделал и сразу же вспомнился момент из торгового центра. Итальянец просил не подходить к Рею, говоря, что не в его состоянии, да и сам Моретти не приближался к немцу, старался дать тому отдохнуть хоть морально. Да и как он мог? После своего признания то? Неудачное время, он подождёт, не умрёт ведь, если услышит ответ чуть позже.       Да так и завершился рабочий день, слегка напряжённый и явно выматывающий. Рейх так вообще остался на сверхурочные, видимо чтобы выходные компенсировать, вот только берёт на себя много. Для своего же спокойствия, фриц попросил никого не оставаться, он сам всё закончит и закроет двери, а ключ передаст охраннику, так что ему никто не мешал. Других работников в отделе не было и в полной тишине, Тройка наконец-то смог успокоиться. Работал он до часов девяти вечера, после чего вышел из здания уже уставший за весь день и физически и морально, особенно в плане последнего. Ночь субботы пробегает у него иногда перед глазами, а головная боль стала уже ноющей. Всё тело тяжёлое, а дышать в этой водолазке сложно, душно и жарко. Мысли уже не о работе, а о мягкой постели, где можно спокойно отдохнуть и заснуть, желательно на дня три, а лучше неделю, чтоб уж наверняка. Шум на улице отдавался гулом в ушах, игнорировать его было легче всего. Даже казалось, что он сейчас слышит их у себя в голове, а не снаружи. Так знакомо… словно… — ТРЕТИЙ РЕЙХ!