Простая девочка. Эпизоды

Тяжелые двери за спиной захлопнулись, Рустам нервно выдохнул и сунул вспотевшие руки в карманы джинс, чтобы не выдавать волнения. Лилит встала рядом, поправляя отросшие волосы и тоже вздохнула. Их ждал важный шаг. Месяц назад Рустаму внезапно в голову пришла гениальная идея: почему бы просто не сходить в ЗАГС, не расписаться там и не устраивать пока никаких свадеб, раз Лилит так упирается. Он предполагал, что она не захочет, но ее даже не пришлось уговаривать. Заявление они подавали бодро и весело, хихикая, как школьники. А вот когда дошло до дела, они оба почему-то начали нервничать, украдкой вытирая потные ладошки. Это было странно: чего нервничать перед свадьбой, когда у вас уже есть ребенок. Но им обоим это казалось какой-то очень важной вехой, и радостная щекотка внутри сменялась нервной дрожью в коленках. Лилит думала, что они все сделают тихонько, прихватив с собой ее брата и, наверное, Тамби. Но нет, она забыла, кого она выбрала. Рустам не мог не устроить балаган. У него вообще обычно было две крайности: он или все делал тихо, молча, никого не посвящая в подробности, или устраивал такой цирк, что успокоить ни его, ни его друзей было нельзя. И в этот раз почему-то случился второй вариант. Лилит разбудили вопли под окнами их съемного дома. Она высунулась с балкона и закатила глаза: что тут происходит, она поняла сразу. На улице толпой стояли друзья Рустама и ее дражайший брат в совершенно ужасных костюмах не по размеру из дешевой ткани. На Таби и Леве были ленточки «Свидетель», кто-то уже, похоже, был пьяный, а Игорь держал в руках голубя, готовясь запустить им в невесту. Они гудели, орали, машины были украшены какими-то дурацкими пупсами. — Рустам! — закричала Лилит в глубину дома, надеясь, что никакого тамады, конкурсов и выкупа невесты не будет. — Рустам, твои друзья сейчас устроят свадьбу, как в фильме «Горько»! Но Рустама в доме не было. Его этот балаган жутко радовал. Он не особенно фантазировал насчет своей женитьбы, но, учитывая все обстоятельства и то, что их, скорее всего, ждет ещё настоящая, нормальная свадьба, он не смог удержаться, чтобы не устроить этот цирк. Он выскочил из дома с мокрой головой, в огромной рубашке не по размеру, в коротюсеньком галстуке, белых брюках и самых отвратительных, ужасных, уродливых туфлях. Дружбаны встречали его улюлюканьем и автомобильными гудками. На весь двор играл Авраам Руссо. Рустам встал под балкон и проорал припев, раскинув руки. Лилит захохотала. Да, с этим не соскучишься. Позади послышался плачь — естественно, эта шайка-лейка разбудила ребенка. Лилит скрылась в комнате и нова появилась с дочкой на руках. — Разбудили! — крикнула она. — Только не поднимай ее как в «Короле льве», — попросил Тамби. — Ну да, я же идиотка, — проворчала себе под нос Лилит. — Блин, не кидайте рис, пожалуйста, сюда сейчас голуби налетят, — Лилит было жутко смешно, хотя она и пыталась их вразумить. Это продолжалось не меньше часа. Кто-то из ребят уже накидался основательно, они всерьез устраивали какие-то жуткие конкурсы, которые явно отыскали где-то на Одноклассниках. — Вот уж не думала, что у меня будет выкуп невесты, — заливалась хохотом Лилит, глядя на фикус в горшочке, который Рустам протянул ей вместо букета. — А шо такое? — спросил он, вытаращив на нее глаза. — Как ты все это делаешь и не смеешься? — спросила она, продолжая хохотать. Он знал, что она будет смеяться. Ему так нравилось, что, при всей серьезности и трех детях, она может запросто маяться с ним дурью. И это было для него важно. Она никогда бы его не одернула, никогда бы не сказала свое «фи», она обычно поддерживала его сумасбродства, а если и не поддерживала, то обязательно хохотала. Как сейчас. Он закусил губу, чтобы не засмеяться самому. Лилит все еще была в домашнем легком халате, с пышными волнистыми волосами, ненакрашенная, загоревшая. Он смотрел, как она хохочет с этим фикусом, как у нее щеки становятся румяными, как появляется ямочка, и не выдержал и потянулся ее обнимать. Она прижалась лицом к его плечу, все еще посмеиваясь. Он хоть и выглядел натурально как Андрей Пакетов, пах он как Рустам — табачным Томом Фордом и едва уловимо свежим лосьоном для лица. Он крепко ее обнял, поглаживая по талии. — Да убери ты этот фикус! Она засмеялась, поставила фикус на тумбочку, привстала на цыпочки и поцеловала его, запустив руки в его волосы. Он крепче сжал ее талию, понимая, что под халатом почти ничего нет. С тех пор, как родилась дочка, сексом они нормально так и не занимались: сначала Лилит отходила от родов месяца полтора, потом было некогда, не было сил, хотелось спать и еще куча причин. Он не то, чтобы был против, он старался понять: такая ситуация, он своими глазами видел, как из нее появился ребенок, поэтому в целом понимал, когда она мягко от него отстранялась. Но сегодня она была такая хорошенькая, такая красивая. Рустам прижал ее крепче к себе, шаря руками по спине и по ягодицам, путаясь у нее в волосах и чувствуя, что он — все, ничего не соображает. — Русик, Русик, — она чуть отстранилась. — Там полый дом людей, а нам ехать надо. Она сама тяжело дышала, а глаза блестели. Он мог быть одет хоть в мусорный пакет, его этот запах и крепкие руки всегда сводили ее с ума. Он рассеянно смотрел на нее, пытаясь сфокусироваться и вернуть приток крови обратно к мозгу, и кивнул. Вот не устроил бы этот цирк, занялся бы сексом сейчас! — А ты, ну, — она оглядела его с ног до головы. — Ты так поедешь? — А шо не так? Белорусская рубашка, между прочим! Качество — во! Она снова захохотала. — Ладно. — Серьезно? — он не ожидал, что она ему разрешит, это же будет на фотках. — Да пожалуйста, ты же жених. Потом будешь своим родителям показывать. Он улыбнулся, но решил, что все-таки переоденется. Свадебного платья у Лилит не было. На дворе стояла адская жара, поэтому на ней был только легкий летний сарафанчик, самые обычные белые кеды и маленький букетик кустовых розочек. Она переоделась, глянула на себя в зеркало и выдохнула, с удивлением обнаружив, что волнуется. Рустама след простыл, он сказал, что поедет в другой машине. Мальчики скакали среди сумасшедших гостей, повизгивая от восторга, и с удовольствием швыряли во все стороны этот дурацкий рис. — Подержи ее, пожалуйста, — Лилит обернулась по сторонам и поняла, что и Лева, и Рустам уже уехали. Рядом стоял только Макар в каком-то идиотском костюме. У нее развязался шнурок, и она протянула ему ребенка. Макар выпучил глаза. Он по сравнению с младенцем был каких-то исполинских размеров. — Кхм, Лилит. — Да брось, вот так, — она легко сунула дочь ему в руки, поправив огромную ладонь так, чтобы той было удобно. Макар уставился на ребенка, боясь лишний раз пошевелиться. — Я как будто держу очень маленького Рустама. — Ужас, да? — засмеялась Лилит. — Хоть бы что-то от меня было. Макар машинально ее покачивал, все еще удивленно на нее глядя. Младенец вкусно пах чем-то сладким. Он помог Лилит уложить дочь в автолюльку и прыгнул с ней в машину. Вся эта шумная процессия медленно двинулась к ЗАГСу. Лилит покачала головой — вот тебе и тихо расписались. Она не видела Рустама до самого ЗАГСа. У входа ребята еще поорали какие-то невменяемые тосты, дети бесились, а Макар так и стоял с ребенком в люльке с немного ошалевшим лицом. Строгая тетка в костюме сообщила, что внутри надо вести себя прилично и увела всю эту толпу, закрыв за Рустамом и Лилит тяжелую резную дверь со словами: «Мы вас пригласим». Лилит приятно удивилась, что Рустам все-таки переоделся в обычную одежду и даже причесал непослушные волосы. Она взяла его за руку и улыбнулась. — Ну вы устроили, конечно. — Ты красивая, — тихо сказал он, оглядывая ее с ног до головы. У нее даже немного покраснели щеки. — Вы паспорта взяли? — Да взяли, взяли. — Волнуешься? — Нет, с чего мне, — он приосанился. — Волнуешься же, — поддразнила она. — Немного. — И я. — Ну все, родная, назад дороги у тебя нет. — Ой, как будто она была, когда я от тебя рожала! Он засмеялся. — Пойдемте, — в комнату просунула голову та же строгая дама. Зал был весь расписной и красивый, вся эта компания, как попало одетая, и жених в джинсах туда, конечно, не вписывались. Лилит с Рустамом стояли, слушая в пол-уха пафосную заготовленную речь. — Согласны? — спросила ее строгая дама. Лилит сглотнула. В прошлый раз она выходила замуж не так. На ней было дорогущее платье, вокруг была толпа красиво одетых гостей, они были в особняке во Франции, и обстановка вокруг была роскошная. Она внутренне трепетала, но как будто не от любви, а просто от волнения. Сейчас она стояла в московском ЗАГСе в простом сарафане, рядом стоял Рустам в обычных джинсах, а вокруг были смешные ребята, которых она узнала сравнительно недавно. И ей было так хорошо и легко, и все было на своих местах, и ей было совсем не страшно, а ощущала она только любовь. — Да, — она улыбнулась, видя боковым зрением, как Рустам опустил голову и как будто даже выдохнул. Как будто она могла передумать. — Вы можете поцеловать невесту. Под хихиканье и аплодисменты она привстала на цыпочки и аккуратно поцеловала Рустама, чувствуя, как взмокли у него ладошки. Он подмигнул ей. Они вывалились на улицу всей гурьбой, крича и пугая прохожих. Рустам забрал у Макара дочь и стоял, покачивая ребенка одной рукой, а второй держась за жену. То, что она его жена, у него пока не совсем уложилось в голове. Все это время ее периодически называли его женой, но это были шуточки. Теперь-то все окончательно и официально. Они вернулись домой. Народ сновал по двору, говорил какие-то смешные тосты и даже пытался устраивать нелепые конкурсы, видимо, из «Большой книги тамады». Лилит только посмеивалась. К ней подошел Лева, потянув ее за руку. Музыка уже стала нормальной, ребята немного успокоились, кто-то танцевал, кто-то просто стоял кучками и что-то увлеченно обсуждал, кто-то был уже вусмерть пьяный. Лева приобнял ее, заставляя двигаться вместе с ним под какую-то медленную музыку. — Ну как ощущения? — тихо спросил он. Она пожала плечами, но ее румяные щечки ее выдавали. — Рада? Она кивнула. — Все, теперь у нас с тобой разные фамилии. Она снова кивнула и подняла на него глаза. Лева был ее самым родным человеком. Примером мужчины, который был рядом всегда и безусловно. Ближе Левы человека было не найти, они всегда были вместе. И фамилия для нее имела какое-то колоссальное значение. Как будто дополнительная связь с братом, с которым она вообще никак и никогда не готова была расставаться. — Лили, мы все равно самые родные друг другу люди, — он мягко улыбнулся, зная, о чем она думает. — Я тебя люблю, — прошептала она, прижимаясь к нему щекой. — И я тебя, Лилюсик, — он поцеловал ее в макушку. Ей казалось, что начался какой-то новый этап ее жизни. Она, хоть и был замужем, и знала, что это такое — жить с мужем и воспитывать с ним детей, в этот раз все равно волновалась, как ребенок перед Новым годом. Она танцевала с братом, смотрела, как Рустам вдалеке хохотал с ребятами, и улыбалась. Этот раз казался ей особенным, важным, как будто вот здесь и сейчас ее жизнь уже точно поменялась навсегда. Рустам увидел, что она на него смотрит, улыбнулся ей издалека и подмигнул. Она заулыбалась, чувствуя, как ей тепло внутри. Некоторые ребята остались на ночь — дом у них был большой, и здесь часто кто-то гостил, а они и рады были, когда в доме кто-то где-то шевелился и жил своей жизнью. Рустам все еще прощался с кем-то внизу, пока Лилит ушла укладывать спать всех детей. Она стояла в халатике и смотрела из-за развивающейся шторы, как уезжали Макар с девушкой. Макар приподнял Рустама и поцеловал его в лоб, снова поздравляя. Во дворе и в доме все стихло. Внизу Лева и Тамби точно остались рубиться в приставку, кто-то еще сидел в саду. Пахло душным вечерним летним воздухом и сладкими цветами, в окно задувал теплый ветерок, где-то трещали сверчки. Во дворе погасли фонарики. Дверь со стуком распахнулась, и в комнату влетел Рустам. Она обернулась от окна и с улыбкой на него посмотрела. Глаза у него блестели, волосы были взъерошены, щеки румяные. — Проводил? — спросила она тихо. Она кивнул и подлетел к ней, хватая ее за талию и приподнимая над полом. У него были такие большие ладони, а она так сильно похудела с этим материнством, что он мог обхватить ее талию полностью. Она засмеялась, обхватывая его ногами, крепко обнимая и целуя. Он прикрыл глаза, отдаваясь поцелую целиком, прижимая ее ближе, сжимая сильнее талию. Он весь день был в веселом возбуждении, его одновременно волновала и радовала мысль, что у него теперь есть жена. Он поглядывал на нее издалека, как она смеялась, запрокинув голову, как она танцевала с братом, как поправляла волосы, как тискала дочку, и сам себе улыбался. Он все еще не до конца верил, что красивая, умная, самодостаточная женщина, которую он в юности видел по телевизору, вдруг взяла и решила, что хочет с ним быть. И теперь он держал ее крепко и бережно, целовал самозабвенно, вдыхал ее свежий запах и чувствовал, как внутри все трепещет. Он остановился, оторвался от нее и посмотрел ей в лицо, словно спрашивая, можно вообще или нет. Она в ответ только улыбнулась и снова потянулась к нему за поцелуем. Рустам кинул ее на кровать, скинул с себя рубашку и встал над ней, разглядывая ее с ног до головы. Она прикусила губу, даже смущаясь, от чего он широко улыбнулся и дернул за шелковые завязочки, выдыхая у нее над самым ухом и сжимая рукой ее грудь. Лилит поерзала под ним, чувствуя тяжесть внизу живота и начиная тяжелее дышать. Она тихонько застонала, когда он дотронулся до нее рукой, когда наклонился, покрывая влажными поцелуями ее шею и грудь, когда сцепил свои и ее пальцы в замок. Ей нравилось смотреть на его красивое лицо, как он хмурит или поднимает домиком брови, как у него блестят глаза, как чуть приоткрыт рот, как он облизывает пересохшие губы. Она и так-то считала его красивым, а когда он был вот так возбужден и терял голову, — вообще. Она протянула руку и погладила его по щеке, от чего он улыбнулся. Он двигался медленно, аккуратно, побаиваясь сделать ей больно. После рождения дочки перед ним было как будто какое-то новое тело, более аппетитное, более привлекательное, которое он заново изучал. Он смотрел, как она выгибалась под ним, как хватала его ручками, как стонала ему на ухо, как, сведя брови, жадно целовала его куда может дотянуться. — Еще, — прошептала она. Он бросил на нее быстрый взгляд, она прикусила губу и снова попросила, прижимаясь к нему ближе. Он ускорился, сжимая ее сильнее. — Лилит, меня так надолго не хватит, — пробормотал он, прижимаясь к ней лбом. — Еще чуть-чуть, — застонала она, продолжая его целовать. Он закончил почти сразу после нее, громко простонав и пытаясь отдышаться. Ему казалось, что это лучший секс в его жизни, учитывая, как долго он на нее смотрел и как долго он ее хотел. Он как будто стал нежнее, хотя он и прежде был внимательным ко всему, что она делала и как она реагировала на его прикосновения. Она тяжело дышала и продолжала его крепко обнимать. Она жутко по нему соскучилась. — Господи, Лилит, — с трудом выдавил он. — Было немного больно, — задумчиво произнесла она. Он, как током ударенный, поднял голову и с беспокойством на нее посмотрел: — Больно? — Это нормально, Рустам. — Что?! — Тш, — она обхватила руками его лицо и поцеловала куда-то в уголок губ. — Это нормально и это пройдет. — Ли… Она снова крепко его поцеловала, заставляя замолчать. Он пожевал губу и кивнул. Он стоял, глядя куда-то вдаль, в одних шортах, думая о своем. Лилит вышла из душа, зачесывая влажные волосы, и обняла его сзади, прижимаясь лбом к мускулистой спине. Он улыбнулся и погладил ее ладошку. — Русик, — тихо позвала она. — М? — Я хотела тебе сказать… — она помялась, прикидывая, насколько глупо и наивно будут звучать ее слова. Но сегодня был такой особенный день, Рустам был такой нежный и красивый, ей так хотелось сказать ему все, что она чувствует, ей казалось, что, если она не скажет, ее разорвет от нежности. — Если ты сейчас скажешь, что передумала и хочешь развод… — он тихо засмеялся. — Я люблю тебя. Я никого так не любила, Рустам. Я без тебя не могу ничего, я не могу без тебя сосредоточиться, я не могу без тебя успокоиться, я не могу без тебя уложить спать ребенка, я не могу без тебя двигаться. Мне все время казалось, что у меня внутри какая-то пустота, как будто мне чего-то не хватало, а теперь я смотрю на тебя, и, по-моему, мне не хватало тебя. Самое лучшее, что я могла сделать, это согласиться с тобой снова сойтись. — Лилит, — он обернулся к ней, сведя брови и глядя на ее взволнованное лицо. — Я смотрю на дочь, и меня распирает от любви и от благодарности за то, что у нас такой ребенок. Спасибо тебе. Спасибо тебе за дочь, спасибо за нашу семью и вообще спасибо. Я знаю, что бывает тяжело, что я бываю такая вредная. И я каждый раз тебе так благодарна за то, что ты относишься ко мне с терпением. И мне так спокойно, когда ты со мной, ты моя опора. Рустам ничего не смог из себя выдавить. У него защипало в носу, и он в порыве прижался к ней, зажмурившись. — Возможно, — прошептала она. — Возможно, ты любовь всей моей жизни. — Ты с ума сошла? — прошептал он. — Я суровый кабардинский мужчина, и я сейчас заплачу, и что тогда?! Она тихонько засмеялась. Он поцеловал ее в макушку. Он тоже любил ее, как не любил никого. Может быть, только пока, а может быть, эта особенная женщина останется с ним навсегда. — Лилит, спасибо, что взяла мою фамилию. Я знаю, что тебе было тяжело. Спасибо.