Простая девочка. Эпизоды

— Мы никуда не ходим вместе! — Что, простите? Мы на выходных где были? — На даче. — Мы были вместе? — Да, но это не то! — А что — то? — Ну Рустам! — Лилит всплеснула руками, глядя, как Рустам, ее брат и сыновья развалились на огромном диване и пялились в телевизор, не отрываясь. — Женщина, что ты на него напала? — лениво отозвался Левон, не отрываясь от экрана. — Да вы на себя посмотрите! Почему ты вообще у нас живешь? — Лилит уперла руки в боки и выжидательно уставилась на брата. — А что такое! Тебе для родного брата жалко диван и бутерброд? У тебя, может, еще есть какой-то брат? — Вы сговорились оба? — Мам, ну мы смотрим! — И вы туда же! Гоша цокнул и встал, собираясь смотреть телевизор в другой комнате — эти взрослые достали. — Ли, ты ворчишь, а ты бы сама села с нами и посмотрела сериал, — заметил Рустам. Она поджала губы. — Ну допустим, — она присела рядом с ним на диване и уставилась в телевизор без малейшего интереса. — Что вы смотрите? — «Ведьмака», — бросил Лева, поедая виноград. Лилит сморщила нос, какой еще «Ведьмак». — Ну посиди пять минут, вдруг понравится, — Рустам придержал ее за руку, заставляя остаться на месте. Она сдалась и откинулась на спинку дивана, загребая горсть попкорна. — А в чем смысл? — Он охотится на чудовищ. — Он какой-то особенный? Рустам посмотрел на нее, как на глупую школьницу: — Я же сказал, он Ведьмак! — Ах, простите! Это что, Генри Кавилл? Лева кивнул. — Помнишь, мы его видели? Года три назад. — Точно! Он такой красавчик. — Эй! — Рустам нахмурился, глядя то на нее, то на Леву. В нормальных парах глупо было ревновать к звездам. Но в их случае ты никогда не знаешь, кто просто звезда, а кто ошивался когда-то рядом с твоей женой. — Да, здоровяк такой. И, кстати, был очень вежливый, — Лилит ехидно улыбнулась. — Как вы задолбали, — Лева встал и пошел смотреть телек с племянниками. — Я тоже вежливый! — Рустам продолжал хмуро на нее смотреть. — О, а он тут все время голый, да? — Лилит присвистнула, глядя на экран. Рустам озадаченно посмотрел на экран, потом напряг бицепс и посмотрел на себя. — Ну, Ли, ну! Она глянула на него и засмеялась, сжимая его твердое плечо. Рустам был подтянутым, жилистым, мышцы были хорошо видны. Ей очень нравилось, как он сложен, поэтому она просто сидела и поддразнивала его. — Ну объективно, Русик, он красавчик. — Он-то, может, красавчик, но, ой, твой муж — я! Придется довольствоваться тем, что есть. — Какая досада! — Лилит картинно закатила глаза. — О! О! Смотри! — она кивнула на экран, по которому Генри Кавилл ходил без рубашки, и захихикала. — Да, все! — Рустам, смеясь, прикрыл ей рукой глаза. — О, Генри! — Лилит! — Да я же шучу! — Да фиг его знает! Сейчас ты шутишь, а потом выяснится, что вы там на какие-нибудь «просто свидания» ходили, — он показал в воздухе кавычки. — Господи, я тебе уже и дочь родила, и замуж за тебя вышла, ты никак не успокоишься! — Я никогда не успокоюсь! — засмеялся Рустам. Она засмеялась и потянулась его поцеловать, закидывая на него ноги. — Дети дома, — пробормотал он сквозь поцелуй. — И твой брат. — Я вообще не поняла, почему он тут уже который день! — Ну мы с ним в приставку играем, — Рустам пожал плечами, поглаживая ее по бедру. — Детский сад, — она покачала головой и снова потянулась его поцеловать, путаясь пальцами у него в волосах. — Куда ты хочешь, чтобы я с тобой пошел? — прошептал он, отрываясь от нее и облизывая губы. — Не знаю, — она пожала плечами. — В театр. — В театр?! — Ну пожалуйста, — заканючила она. Рустам вытаращил на нее глаза, но нехотя кивнул. — Как я ненавижу театры, детка. — А ты давно там был? — Ну, — он закатил глаза и понял, что не помнит. — Вот именно! — она щелкнула его по носу. — Не тронь мой нос, он дорого стоил! Лилит засмеялась и слезла с дивана. — Только купи сама билеты, я тебя умоляю! — он извернулся, глядя, как она уходит, виляя бедрами. — Хорошо. Зову тебя на свидание, получается! Рустам закатил глаза. Лилит купила билеты в Большой, да подороже. Она, честно говоря, сама не знала, зачем она потащила его в театр. Но они уже давно жили за городом, выезжая только по делам, и она все больше времени проводила с детьми в домашней одежде, от чего у нее кругом шла голова. Ей казалось, что она стала не такая красивая и не такая сияющая, как раньше. Как будто вся ее жизнь свелась к кормлению, умыванию, проверке домашних заданий и изредка бренчанию на гитаре, когда дети спят. Учитывая, какая она была активная, как она любила концерты, поездки, как ей нравилось сидеть с ребятами в студии, теперь даже несколько месяцев сидения в доме давались ей с трудом. Они решили поселиться за городом, потому что там здорово детям, там вокруг парки, ей удобно гулять с коляской, а друзья всегда могли приехать на машине и собраться за столом на веранде. Куда лучше, чем в душной квартире. Был один минус — Рустам, который много работал, часто задерживался и приезжал поздно. Несколько раз он даже не возвращался и оставался ночевать в Москве в квартире Лилит, потому что освобождался поздно, а на работу надо было ехать очень рано. Лилит это все понимала, но иногда она смотрела на себя в зеркало в ванной и критически хмурила брови: какая-то бледная, какая-то не такая упругая, какая-то уставшая. Короче, сама себе она постепенно переставала нравиться. Все вместе навалилось на ее худые плечи, и ей стало казаться, что и ему она уже не так нравится. Рустам не был большим романтиком. Да, он умел ухаживать и говорить красивые слова, но в целом, ему казалось, что и так все идет хорошо. Они живут вместе, они воспитывают детей, они целуются-обнимаются, что еще нужно? На свидания у них не было ни сил, ни времени — он торчал в Москве, она — дома с детьми. Для страстного, спонтанного секса теперь тоже оставалось мало возможностей. Рустам позевывал и думал, что в целом все нормально, просто они повзрослели. Поэтому то, что она вдруг захотела с ним пойти и не поесть пиццу или выпить в баре, а, господи, в театр, для него было странно. Но ему хотя бы хватило мозгов не спорить. Пару лет назад он бы уперся. — В пятницу в 7 вечера! — она высунула голову в дверной проем. — Угу, — отозвался Рустам, не поворачивая головы. — А дети? — С Левой побудут. — Не понял! — Лева высунулся с кухни. — Ты тут живешь, приноси хоть какую-то пользу! — Справедливо, — Лева кивнул. — Лева, почему у тебя все еще нет женщины? — Рустам лениво потянулся, глядя на друга. — Ты с моей матерью переобщался! — Ваша мать классная! — серьезно заметил Рустам. — Она мне колено подлечила! — Ой, она тебе просто посоветовала мазь! — Так где женщина-то? — Рустам не сдавался. — Ты думаешь, ты женился, и теперь можешь всех доставать? — Нет, я думаю, что ты секси и красавчик, но у тебя вечно какие-то невнятные телки. Лилит засмеялась. — Он в 21 год чуть не женился на эскортнице! — Бля, Лили! — Чего?! — Рустам аж сел, уставившись на друга. — Фу! — Она была красивая! — Ну конечно, они все красивые! — Я не понял, вы че на меня напали с двух сторон! Вы превращаетесь в эту неприятную пару, которая всех заебывает! Лилит и Рустам синхронно закатили глаза. — Я же говорю! Фу, какие вы неприятные! Позор! Он стремительно зашагал из комнаты. — Переборщили? — спросил Рустам. Лилит махнула рукой. — Слушай, он гуляет с детьми и использует их, как приманку для телок, так что, знаешь… Рустам хохотнул: — Гениально! Я бы тоже так делал. Ну, в смысле, — он увидел строгий взгляд Лилит. — Ой, да все, не пугай меня своим строгим лицом! Она покачала головой и ушла кормить дочь. Вечером перед театром она крутилась у зеркала, разглядывая наряд. Брат за спиной присвистнул. — Нормально! Она нахмурилась, глядя на него через зеркало. — Ты че-то волнуешься? — заметил он, откусывая яблоко. Она вздохнула. — Мне кажется, я стала какая-то… несексуальная. Левон сморщился. — Родная, ты меня извини, ты для меня и не была сексуальной. Фу. — Я серьезно. — Тебя там в какие-то списки сексуальных мамаш вносили вот недавно. Она закатила глаза: все эти списки — сплошная чушь, дурь и трата времени. — С чего ты это взяла вообще? — Я не знаю, я какая-то уставшая, — она ущипнула себя за бок. — Мы стали реже заниматься сексом… — Лилит, я хочу, чтобы ты понимала, как мен тяжело дается этот разговор, поэтому я скажу один раз и повторять не буду: ты красивая женщина, на тебя многие смотрят, ты многим нравишься, у тебя отличная фигура. И твой муж тоже на тебя смотрит. Она только хмурилась в ответ. Лева махнул рукой — ему тут ее ни в чем не убедить. Лилит стояла в длинном шелковом платье с высоким разрезом, которое облегало ее аппетитную фигуру, шея и плечи были открыты и блестели, она приятно пахла и была красиво аккуратно накрашена. Она закусила губу и решила, что выглядит хорошо. С Рустамом они должны были встретиться на месте, он должен был приехать с работы. Она даже напомнила ему прилично одеться, но все равно немного нервничала, качая ножкой, обутой в босоножку на длинной шпильке. Рустам опоздал минут на 15. Ей надоело стоять у всех на виду, поэтому она поднялась наверх и взяла себе бокал шампанского, отпивая и поглядывая на часы. Рустам заскочил в буфет, запыхавшись. — Прости, прости, нас задержали! — Бывает, — холодно ответила она, оглядывая его с головы до ног. — Что это на тебе? — А что? — он посмотрел на себя. На нем были его обычные джинсы и черная рубашка, из-под которой торчала футболка. — Ничего, — она поджала губы. — Пойдем. Она пригладил волосы и одернул рубашку, глядя ей вслед. На ней было жутко сексуальное платье, такое шелковое и облегающее. Но он был таким уставшим и настолько не хотел идти в театр, что как-то отвлекся. — Это что, балет? — прошептал он, глядя на сцену. — Тш. Да. — Мужчины в колготках? — Рустам! Ты же танцор, вот, смотри танцы. Рустам поджал губы и уставился на сцену. В целом было красиво. И даже драматично. Он даже сопереживал. Рядом с ним была ее голая коленка. Он посмотрел на ее профиль, на ее лице отражался свет, она смотрела на цену, не отрываясь — ей правда нравилось. Он хотел взять ее за ногу, но решил, что это будет как-то неуместно и сдержался. Снова повернулся к сцене, выдохнул и продолжил смотреть, сползая с неудобного кресла. Лилит бросила на него беглый взгляд. Он смотрел на сцену скучающим взором, подперев подбородок. Она уже пожалела, что заставила его пойти: ему явно было скучно, он был как попало одет, и он совсем не обращал на нее внимание. «Зря перед зеркалом крутилась», — подумала она, одергивая подол платья. После балета она шла впереди, чуть вздернув красивую голову и вышагивая от бедра. Некоторые ее узнавали, кто-то шушукался или смотрел исподтишка, кто-то глазел с восхищением. Она делала вид, что ничего не замечала, шла вперед, выпрямив спину, а за ней тянулся шлейф духов. Рустам шел за ней и совершенно не выглядел ни как ее партнер, ни тем более как муж. Он смотрел то себе под ноги, то по сторонам, замечая, как на нее смотрят. Он нахмурился и глянул вперед на ее бедра, обтянутые тонкой тканью. Она была красивая, но весь сегодняшний вечер и ощущение собственной неуместности его утомляли и раздражали. Он открыл ей дверь машины, проследив, как она грациозно в нее погружается, захлопнул дверь и сел за руль, по привычке поправляя зеркало заднего вида. Лилит была какая-то в своих мыслях. — Понравилось? — спросил Рустам, стараясь быть непринужденным. Она рассеянно кивнула. — Да, красиво. Рустам прикусил губу, хотел сказать что-то еще, но не нашел слов и просто завел мотор. Они ехали, перекидываясь какими-то незначительными фразами. Стоило им подъехать к дому, она, не дожидаясь, пока он откроет ей дверь, вышла из машины и решительно пошла вперед. Рустам пожал плечами и поплелся за ней. — Ну как? — Лева ел лапшу из коробки и смотрел какой-то боевик. Рядом в люльке лежала малышка, размахивая руками и ногами. — Да нормально, — бесцветно ответила Лилит. — Где мальчики? — В приставку рубятся. Лилит поцеловала дочь и пошла искать сыновей. — Чего это с ней? Рустам взял дочь на руки и вздохнул: — Я не знаю, я не понял, — он качал ребенка и помахивал перед ней погремушкой. — Лана, ты тоже вырастешь и будешь молча дуться на своего мужа? Та только заулыбалась ему, пуская слюни. — О чем я говорю, ты никогда не вырастешь и не выйдешь замуж, — Рустам улыбнулся. Лилит больше не спускалась вниз. Рустам сгреб ребенка и пошел в спальню. Он укладывал ее в кроватку, когда Лилит появилась из ванной. Она была разута, на губах уже не было помады, а волосы распущены, но на ней все еще было это платье. Рустам бросил на нее короткий взгляд и упал на кровать. — Лилит, что случилось? — лениво спросил он. — Вроде сходили на свидание, как ты хотела, балет посмотрели. — Угу. — Лилит! Она устало вздохнула и сложила руки на груди, облокотившись о косяк. — Это ты мне скажи, что случилось? Рустам нахмурился — он ненавидел, когда она говорила загадками. — Прекращай, — раздраженно ответил он. — Поему нельзя как взрослые поговорить? — Хорошо, давай как взрослые. Сходили на свидание, говоришь? Классное свидание: сама позвала, сама купила билеты, сама подождала, пока ты опаздывал, сама для себя нарядилась, смотрела на твое кислое лицо весь вечер. У Рустама чаще всего первой реакцией была защита: на все, что она говорила, у него всегда был ответ. — Я опоздал не по своей прихоти, ты прекрасно знала, что я на работе! Я заранее попросил тебя выбрать и купить билет самой, потому что я ничего не понимаю в театрах, ты согласилась! И да, извините, что я устаю! Она тяжело вздохнула — другой реакции она от него и не ожидала. Она махнула рукой, собираясь уйти. — Не надо руками на меня махать, Лилит! — Сложно было хотя бы одеться по случаю? — Я нормально был одет!!! — Ты был в джинсах, которые уже приросли к тебе! Господи, нахрена я наряжалась… — Ну ты же сама так захотела, я же тебя не просил! — Рустам уже начинал злиться, ему казалось, что это какой-то спор, высосанный из пальца, никчемный, спор ради спора, а Лилит совсем с ума сошла. Она резко развернулась. — Рустам, что у нас изменилось? — Ты прицепилась ко мне со своим театром, вот что! — Да не в театре дело? — Бля, а в чем? Мы говорим о театре, но, оказывается, не о театре! У меня сейчас голова взорвется! Лилит закатила глаза, медленно расстегивая молнию на боку струящегося платья. — Мы говорим о внимании, — проворчала она. — На свидания мы не ходим. Я целыми днями с детьми за городом, ты целыми днями на работе. — Так все живут! — Я тебя предупреждала: хочешь так — женись на какой-нибудь кабардинке и радуйся! — Во-первых, не кричи. Во-вторых, нечего меня тут попрекать! — Когда мы сексом последний раз занимались? — устало спросила она. Он задумался. — В понедельник. Вроде бы. — А раньше? — Что — раньше? Она стянула платье и осталась перед ним в одних кружевных трусиках. Фигура у нее изменилась, тут глупо было даже спорить. Она стала худой и не такой подтянутой, а на животе уже не так явно прорисовывались полоски пресса. Но у нее по-прежнему были круглые бедра, острые ключицы и бархатистая кожа, не считая нескольких небольших растяжек на бедре. Он смотрел на нее, поджав губы. — Раньше мы бы уже занимались сексом, — тихо сказала она, опустив голову. — Лилит, что за глупости? Я устаю, ты устаешь! Она нахмурилась. — Не устают только всякие длинноногие модели, которые не рожали троих детей, и которые постоянно вокруг тебя трутся, им что есть кольцо, что нет кольца. — Опять ты со своими моделями, что ты к ним пристала? Она закатила глаза и скрылась в ванной, давая понять, что разговор окончен. У нее все еще был нестабильный гормональный фон, и она легко могла заплакать. Постоянное сидение с детьми в доме, часто в одиночестве, новое тело, скука, усталость — все это вселяло нее то, чем она никогда не страдала, — неуверенность в себе. И все эти комментарии, лайки, общие фотографии, объятия — все это подкашивало ее еще сильнее. Она села на край ванны и всхлипнула, внезапно чувствуя себя жутко обиженной. Рустам за ней не пошел. Он тоже чувствовал себя не очень: он пахал, как проклятый ради семьи, он смертельно уставал, и ему просто хотелось провести вечерок в тишине или со своими ребятами. Да хоть с ней, но в спокойствии. Он периодически думал о том, что ему надо зарабатывать еще больше и быть еще успешнее, чтобы ровняться на нее, это его жутко выматывало. А теперь еще и выяснилось, что он за ней не ухаживает. Он так разозлился, что схватил подушку и ушел спать в другую комнату, в тайне надеясь, что нигде по дороге не наткнется на Леву. Лева часто был на его стороне, но, если бы Рустам реально расстроил его сестру, он врезал бы ему, не раздумывая. Лилит вышла из ванной, не обнаружив Рустама в спальне, снова скуксилась и упала на кровать, зарывшись носом в подушку. На утро она его уже не видела — он рано уехал, хотя ему вроде и в офис не надо было. — Поругались? — спросил Лева, когда она вошла на кухню. Она вздрогнула и села за стол. — Напомни мне еще раз, почему ты все время здесь? — А вот кто бы тебя сейчас завтраком кормил, если бы меня не было? — И то верно… — Лили, — он поставил перед ней тарелку с омлетом и тостом. — Что бы там не случилось, пожалуйста, напоминай себе, что мужчины не понимают намеков. Даже самых жирных. Она устало на него посмотрела: — Слушай, я не так уж много прошу. — Я знаю. Он тоже много не просит. В этом трагедия мужчин и женщин, — философски заметил брат. — У тебя младенец плачет! Лилит встала и поплелась за дочкой. Рустама не было весь день. Он не писал, и не звонил, это ее уже начинало раздражать. Ладно она, но ему неинтересно узнать, как ребенок? Она сидела с книгой и, как обычно, тупо смотрела на страницы, не вникая в чтение. На часах было за полночь, мужа все еще не было. Она упрямо ничего не писала ему сама, хотя вот сейчас уже ее решимость начала спадать. Она даже сдалась и начала думать, что зря она на него накинулась. К часу ей надоело сидеть, она психанула и ушла в спальню под молчаливый взгляд брата. На ней была самая обычная пижама, а волосы были собраны в дульку на макушке. Она лежала и смотрела в темный потолок, всерьез начиная волноваться, что с ним что-то случилось. Она только взяла телефон, чтобы написать Тамби, как во дворе зажглись фонарики. Решив, что это дебоширит Лева, Лилит бросила быстрый взгляд на ребенка и подошла к окну. На заднем дворе горели фонарики, тихонько играла музыка, а под балконом стоял Рустам. В костюме. — Спускайся! Лилит хлопала глазами. — Давай, давай, спускайся, я же знаю, что ты не спишь! Она, все еще удивленная, медленно поплелась вниз в своем смешном наряде, открыла дверь на задний двор и увидела, что все крыльцо было завалено маленькими розочками — ее любимыми. — Я волновалась, — пробормотала она. — Я знаю, — он пожал плечами и потянул ее за руку к себе, протягивая ей фужер с шампанским. Она нехотя взяла фужер и так же нехотя осталась стоять рядом с ним, пока он крепко обнимал ее за талию, тихонько покачивая под музыку. — Ты в костюме, — заметила она, чуть заметно улыбаясь. — Ну я решил поднатужиться, — он улыбнулся. Костюм на нем сидел как влитой. В нем он казался еще стройнее, выше и красивее. Он даже на свадьбе был в джинсах, поэтому это зрелище для нее было роскошью. — Ты очень красивый, — прошептала она, видя, что он смущается. — А я в пижаме! — Лилит, — он устало выдохнул, продолжая тихонько кружить ее под музыку. — Я правда очень устаю. Это не значит, что я тебя не люблю, — он помолчал и добавил. — Или не хочу. И ты красивая, ты всегда красивая, даже в этой ужасной пижаме! Она попыталась спрятать улыбку. — Просто мы… я как-то изменилась, и мне так неуютно. И между нами что-то изменилось… — Да, блин, у нас трое детей! И двое из них почти с меня размером! Я чувствую огромную ответственность за вас за всех. Прости, если у меня не остается времени или фантазии, чтобы сводить тебя в театр… Она кивнула и прижалась к нему поближе. Они так и танцевали, в такие моменты она вспоминала, что они оба вообще-то танцоры, и удивлялась — почему они так редко танцуют. От него вкусно пахло, и он был жутко сексуальным. Он сжал одной рукой ее лицо, притянув к себе и глубоко целуя. Она была права — они правда реже стали проявлять нежность и страсть. Казалось бы, зачем, если и так все понятно. Но нет, сейчас он ее целовал и понимал, что есть зачем. Он в темноте затолкал ее в ближайшую комнату на первом этаже, захлопнув дверь и стягивая с нее футболку. — Только тш, — она тихонько захихикала. Он скинул со стола какие-то бумажки и рывком усадил туда ее. «Как в кино!», — пронеслось у него в голове. Позже они оба лежали в кровати жутко сонные. — На тебя пялились все в Большом, — заметил он. — Хорошо бы, чтобы ты пялился. — Я и так на тебя всегда пялюсь, Лилит. У тебя не жопа, а шедевр, — он придвинул ее к себе, сжимая ее ягодицу. Он помолчал и добавил: — Ты объективно очень красивая женщина. И очень сексуальная. Иногда я очень горжусь, что ты моя, когда на тебя все смотрят, иногда бешусь, а иногда просто забываю тебе показывать, как ты хороша. Она вздохнула. — Спасибо за цветы, — прошептала она. — И за костюм. Костюм — пушка, ты в нем красавец. Хотя ты и так… — Да прекрати, че сразу красавец-то, — он улыбнулся, чувствуя, что сейчас уснет. Она тоже видела, что он засыпает, и коротко поцеловала его в губы. Он мог отнекиваться сколько угодно, ей он казался очень красивым.