Простая девочка. Эпизоды

Лилит вообще не понимала, зачем они приехали на эту вечеринку. Какой-то парад тщеславия. Казалось бы, за годы публичной жизни она могла бы уже привыкнуть к этим мероприятиям, где полно всякого народа в дорогущих вещах, они пьют, употребляют, обсуждают друг друга, пытаются друг друга снять. Но она никогда к этому не привыкнет. Иногда ходить на эти шабаши было ее работой. Иногда она оказывалась там за компанию с кем-то. Ее поражало, что московская тусовка совершенно оторвана от жизни и помешана на деньгах и роскоши. В Берлине тоже всякое бывало, но ей всегда казалось, что там уютнее и роднее. Здесь она все еще знала не всех. Точнее, знала-то она многих, но почти ни с кем не общалась, потому что вся ее работа по-прежнему была сосредоточена в Германии. И теперь она зачем-то согласилась притащиться на модную тусовку, где было полно каких-то блогеров, каких-то инстателок, каких-то музыкантов. Все были очень деловые, очень напыщенные и очень красивые. На Лилит и Левона периодически кидали заинтересованные взгляды. Она в такой обстановке забывала, кто они такие есть. Друг для друга и для близких-то они были просто ребятами, которые играют музыку. Но окружающие часто видели больших международных звезд, богатеньких ребят, интересную возможность познакомиться — что угодно, что они с братом не особенно любили. Здесь же каким-то образом затесались их знакомые комики, они же теперь все инфлюенсеры. Ей было странно их тут видеть, потому что вся эта юмористическая тусовка выгодно отличалась от большинства юных знаменитостей — они были проще, легче и не гнушались поездками в метро. Но сюда и их зазвали, а они, тоже непонятно зачем, пришли. Лилит с Левоном стояли в сторонке. Он пил пиво из горлышка, кивая головой в такт музыке. Она что-то посасывала из высокого стакана через трубочку, то и дело оглядываясь по сторонам. — Лева, нахрена мы приехали? — Мы теперь тут живем. Надо выходить в люди. — Кому надо, — проворчала она. Пробираясь через толпы людей, периодически кому-то неловко улыбаясь, к ним подошел Рустам. Он приехал отдельно прямиком с работы, полвечера бродил, здороваясь, изучая и посмеиваясь над окружающими, а теперь подошел к ребятам, припарковавшись между близнецами. — Чего скуксилась? — он наклонился к уху Лилит, слегка боднув ее лбом в висок. — Тебе тут нравится? — спросила она, не поворачиваясь. Он пожал плечами: — Ну вроде не очень тошнотворно. Да ладно тебе. — Я хочу домой, — вздохнула она, снова отпивая из стакана. — Она ноет весь вечер, — наябедничал Лева. На людях Рустам с Лилит никогда не показывали никаких чувств. Встречаются они или нет, никто толком не знал. Ходили какие-то слухи, гуляли какие-то фотографии, передавались какие-то сплетни. Все это никак не комментировалось, не опровергалось и не подтверждалось. Он наотрез отказался обсуждать публично личную жизнь. Для нее это не было проблемой, но она почтительно приняла его желание. Поэтому теперь продолжала молча глазеть по сторонам, никак на его присутствие не реагируя. — Чего ноешь? — он был на удивление веселым. Она повернулась и внимательно разглядела его лицо. Красивый. — Ну я же не люблю такое, ты же знаешь. А он любил. Не совсем такое. Пафос он тоже плохо переваривал, а вот вечеринки, музыку, дрыгаться, знакомиться с людьми, подшучивать над теми, кто ему не понравился, — это да. Он понимал, что здесь все странно, но что-то так заработался, что решил все-таки кайфовать. В конце концов, надо же будет потом внукам рассказывать, как дед молодость проводил. Достойно и громко. Он украдкой ущипнул ее за бок. — Поедешь потом ко мне? — тихо спросил над самым ухом. Она попыталась сдержать улыбку, но не смогла. — Поеду. — Ты вкусно пахнешь, — он ей подмигнул и уплыл по направлению к знакомым ребятам. — Это Бузова? — Левон прищурился, глядя вдаль. — Это Бузова, — безразлично ответила Лилит. — Такая худая, — задумчиво протянул Лева. Минут 40 спустя Лева испарился в неизвестном направлении неизвестно с кем. Хоть бы не с Бузовой. Лилит успела полюбезничать с несколькими знакомыми и с кучей незнакомых людей, а теперь пошла курсировать по плотно набитому залу в поисках приятного родного лица, которое скрылось куда-то и так и не появлялось. Макушку Рустама, вечно косматую, она увидела вдали у барной стойки. Лилит не сразу сообразила, что стоит он не один — с ним было две девушки. Она слегка притормозила, чуть склонив голову и уставилась на эту троицу. Рустам, который обычно держался от женщин подальше, стоял, вальяжно облокотившись о стойку, улыбался во весь рот и наблюдал за собеседницами своими полуприкрытыми блаженными глазами. Собеседниц она тоже узнала. Они были блогершами, ведущими и вообще местными звездами и it-girls. Обе худые, подтянутые, очень дорого одетые, светловолосые. Одна из них дважды была на «ЧБД» и решительно Лилит не нравилась. Они не были лично знакомы, поэтому это было совершенно нерациональная чувство. Просто нет и все. Как звали вторую, она понятия не имела, но тоже ее где-то видела. Та, первая что-то внушительно говорила Рустаму, подергивая своими идеальными бровями. Вторая вообще смотрела на него, не отрываясь, практически разинув рот. Лилит поджала губы. Она не ревнивая. Не ревнивая. Нет. Почему-то вмешиваться она не спешила — ей очень не хотелось с этими девчонками беседовать. Рустам что-то им ответил, от чего они обе захохотали, а он явно остался собой доволен. Вторая, имя которой Лилит не знала, куда-то ускакала, и Рустам остался стоять с одной. Издалека Лилит видела, как он ее разглядывает с ног до головы. Как она кокетливо поправляет свои светлые волосы. Как она что-то ему говорит, дотрагиваясь до него. Наклоняется и что-то шепчет ему на ухо, от чего он улыбается и кивает. Поправляет замок на его ветровке. Смеется над его шуткой. И все это время он на нее смотрит, и смотрит, и смотрит. Лилит чувствовала, как спокойствие из организма выходит, а сама она вся заполняется каким-то ядовитым веществом, как ее одолевает злость, раздражение и желание отвесить этой бабе оплеуху. Очень редко с ней такое случалось. У нее перед глазами всплывали флешбеки с выпусков, где он с ней флиртовал. Лилит всегда думала, что в шутку, но теперь черт его знает. Рустам достал свой телефон то ли что-то показывая ей, то ли что-то набирая. Снова мерзкое хихиканье. Она приобнимает его за плечи, прижимается к нему грудью и целует его. Вообще-то как будто в щечку — по дружески, но вообще-то куда-то в самый уголок губ. У Лилит раздуваются ноздри. Она разрывается между тем, чтобы нарисоваться возле них и что-нибудь выкинуть, и между тем, чтобы развернуться и уехать отсюда к чертовой матери. Но вместо этого она стоит, как будто вросла в пол, ощущая, как горят уши и что-то неприятно ухает внутри. Блондинка уходит, и Лилит ловит Рустама на том, что он смотрит ей вслед, явно оценивая ее задницу. И ей вдруг становится и злобно, и жалко себя. Она разворачивается и идет на улицу проветриться. Брата нигде нет. «Я поехала к себе, я устала», — написала она ему, на ходу вызывая такси. Уехать молча почему-то не решилась. Когда она уже была в машине, он ответил: «Погоди. Ты где?». Она закатила глаза, ответила, что уже уехала, и убрала телефон в карман, молча сверля глазами свои коленки. Когда ее что-то беспокоило, она места себе найти не могла. Она начинала чем-то заниматься, но вообще не понимала, чем, и делала все машинально. Она был так адски расстроена, что сама от себя не ожидала. Вообще с доверием к нему у нее проблем не было, да он и поводов никогда не давал: на флирт реагировал, прикидываясь деревом, фанаток почти никогда даже не обнимал, а когда ему скинули сиськи в директ, заорал из другой комнаты, чтобы она тоже пришла посмотреть. Тем больше ее беспокоило все, что она увидела. Ее воображение само складывало один и один, его прошлый шуточный флирт, его взгляд, ее смех, тот факт, что он ни с кем толком не флиртует, а с этой флиртовал. Тот факт, что с Лилит он на людях не обнимается, а с этой обнимается. В конце концов, она так себя запутала, так разозлилась, что в ее голове он превратился в предателя вслед за ее бывшим мужем, который тоже смешил каких-то блондинок у нее за спиной. Психанув, она не придумала ничего лучше, чем залезть в горячую ванную, все равно все из рук валилось. Перед этим она проверила телефон — Рустам помалкивал. Она со злостью швырнула его на кровать, представляя самые ужасные вещи, и с такой же злостью пошла в ванную. Она сидела там целую вечность, как будто там можно было спрятаться от переживаний. За это время у нее успела остыть вода, и она набрала ее снова. Она лежала, откинув голову и закрыв глаза. Наушники надеть она не могла — ей надо было слышать, если дети проснутся и начнут орать. Но бдительность ее покинула. А усталость взяла верх, и она, кажется, задремала. — Лииии… — то ли во сне, то ли где-то снаружи. — Ли! Она вздрогнула, вынырнув из беспокойной дремы, и чуть не ушла под воду. — Тихо-тихо, — Рустам стоял над ней, загораживая макушкой свет, из-за чего казалось, что у него над головой нимб. — С ума сошел! Ты что тут делаешь? — Лилит нахмурилась, отплевываясь от пены. — В ванне спать небезопасно вообще-то… — Что ты тут делаешь? — настойчиво повторила она. — Что с тобой? Все было нормально, потом ты убежала. Трубку не берешь, я не понял, что произошло, приехал, нашел тебя тут спящую. Она все еще хмуро на него смотрела. — Ну ты не особо торопился приезжать. — Так, понятно, — Рустам подвинул детскую лесенку, на которую пацаны взбирались, чтобы почистить зубы, и уселся на нее напротив Лилит. — Что у нас случилось? — Ты, милый мой, был сильно занят, а теперь с чего-то весь разволновался. — Я не был занят. Она вздохнула и закатила глаза. Она терпеть не могла всякие игры в угадайку и хитрости, ей проще было говорить прямо. — Я вас видела. — Кого — нас? — он уставился на нее, глупо моргая. — Рустам, вот ты давно меня знаешь. Я похожа на дуру? — Лилит, да что на тебя нашло? У тебя месячные или что случилось? — Видимо, похожа, — она вздохнула. — Тебе нравится Настя? — Какая Настя? Я миллион Насть знаю. — Ивлеева, Рустам. Он вскинул брови. — С чего ты взяла? — Повторяю: я вас видела. Хи-хи-хи, ха-ха-ха, — она изобразила мерзкое хихиканье. — Она тебя даже поцеловала, бляха-муха. И что, номер свой дала? Или он у тебя был? Рустам так и сидел с поднятыми бровями, почесывая макушку. — Ты что-то увидела, расстроилась и уехала, я правильно понимаю? — «Что-то», — она изобразила кавычки. — Лилит, она спрашивала о съемках, потому что ей звонили продюсеры и звали в «Блиц-Крик». Ну пошутил я пару раз, ну посмеялась она. А то, что она ВДРУГ решила меня обнять, так что я сделаю, если я неотразим, — Лилит смерила его хмурым взглядом. — Я шучу! И телефона у меня ее нет, и у нее моего нет, она спросила, знаю ли я номер, который ей звонил. — Рустам, ну я же видела твое лицо, ты весь светился. Смотрел на нее и светился. Потом на ее задницу и светился. — Ты же не ревнивая, что на тебя нашло? — Ну вот так! Дело в ней. И в том, как ты с ней шутишь. Она мне не нравится. — Ты про съемки? Это же шутки все. Я бы в жизни не стал с замужней телкой шашни крутить, — он осекся, глядя на ее лицо. — Я не это имел в виду. Дело не только в том, что она замужем. Лилит пожалела, что ей некуда деться из ванной, только под воду. Она отвернулась от него, переваривая, что он сказал. Здравомыслящая женщина в голове подсказывала ей, что она, может, перегибает палку. А женщина, которой изменял бывший, нашептывала, что он вполне может ей врать. Она ничего не говорила, пытаясь понять, кто из голосов в голове прав, и смотрела в одну точку. — Лилит, — Рустам был удивительно трезвым для конца такого вечера. Он хотел убрать с ее щеки прилипшую прядь, но она одернула голову. — Лилит, ну ладно тебе. Даже если я одним глазком на кого-то там посмотрел, это ничего не значит. Ты видела себя? Ты же самая красивая. — Да уж, конечно, — она закатила глаза. — Рустам, почему вокруг тебя вечно телки? Телки-телки-телки. Он пожал плечами. — Лилит, я люблю тебя, — он потер глаз и подпер голову рукой, устало глядя, как она высовывает из пены пальчики на ногах и перебирает ими. — Я тоже тебя люблю, — бесцветно ответила она, глядя на свои пальцы. — Охуительно, — он встал, чувствуя жуткую усталость, и молча вышел из ванной. Зря он пялился, это правда. Но он ничего не мог сделать со своими глазами и со своим самодовольством, потому что та звезда на съемках не слишком хотела с ним общаться, а теперь вдруг откуда-то выплыла. С одной стороны, он был уверен, что ничего плохого не сделал, и реакция Лилит его раздражала. С другой, ему было немного стыдно. Он стянул майку и упал на кровать лицом вниз. Лилит вошла минут через двадцать. — Ты тут? — А где мне быть? — спросил он из подушки. — Я думала, ты домой уехал. — Хочешь — уеду. — Бля, а ты сам-то чего хочешь? Рустам повернулся к ней, оглядывая ее с ног до головы. Она стояла в полотенце, с волос капала вода и стекала по гладким плечам, они были зачесаны назад, открывая чистое, светлое лицо. На лбу все еще виднелся шрамик от шва, который ей наложили после аварии. Она покусывала губу, глаза были уставшими и такими красивыми. Она выжидательно и раздраженно на него смотрела, все еще пытаясь понять, доверяет она ему или не очень. Он лениво привстал, успев схватить ее за руку, прежде чем она отскочила, и потянул к себе. Она упала рядом на кровать, пытаясь выкарабкаться из его объятий, но он лежал на боку, закинув на нее одну ногу, и крепко ее обнимал. Уткнувшись лицом ей в шею, он оставлял на ней короткие поцелуи и гладил ее по влажным волосам. — Рустам, отпусти, я не хочу, — она снова попыталась выбраться, но он словно ее не слышал и держал крепко. — Рустам, ну отпусти, — она зашептала, упираясь руками ему в грудь, но решительность ее уменьшалась. Рустам молчал, поглаживая ее по бедру, забираясь под полотенце и целуя без остановки, пока она вяло пыталась увернуться. Между ними было что-то странное, как будто раньше такого не было. Он держал ее так крепко, был таким нежным, целовал ее лицо, двигался медленно, плавно. Он прижался своим лбом к ее, сцепляя свои и ее пальцы в замок. Она сдалась и обняла его свободной рукой, глядя ему в глаза. Внутри у нее, как цветы, распускалась какая-то нежность и трепет. Она порой сама себя корила за то, что не могла на него долго злиться. Что бы он не сделал, в конце концов, ей всегда хотелось прижаться к нему, почувствовать его тяжелую руку на талии и ни о чем не беспокоиться. Они нечасто так откровенно нежничали, чаще дурачились или со страстью скидывали друг с друга одежду. — Лилит, я тебя очень люблю, — прошептал он, не останавливаясь. — Мне вообще никто, кроме тебя, не нужен. Она со стоном выдохнула его имя, выгибаясь ему навстречу. Он зажмурился и поцеловал ее. Они лежали, глядя друг на друга, изучая и так знакомые лица. Рустам мягко улыбнулся, путаясь пальцами в ее кудрявых волосах. Он не знал, почему, но в нем проснулась к ней такая нежность, ему прям голову сносило. — Лилит. — М? — Не уходи от меня только. Она удивленно открыла глаза. Он, похоже, серьезно. Она подвинулась к нему ближе. — Ты мне так и не ответил про Ивлееву. — Ну какая Ивлеева! Ну посмотрел я на нее в полглаза. Это неважно. Ну хочешь, ее вообще никогда рядом со мной не будет больше. Увижу ее и перейду дорогу на другую сторону. Лилит усмехнулась. — Я правда тебя люблю. Я не знаю, что ты сделала, но вот так. Она погладила его по голове, приглаживая непослушные вихры. — Я тебя тоже люблю, — едва слышно прошептала она, глядя, как он прикрывает глаза и слегка улыбается. Она подалась вперед и невесомо коснулась его губ. Это был странный день. Где-то в этот момент, пока Рустам засыпал, у него появилась мысль, что ему стоит на ней жениться, но он этого сам еще не знал. Не знали они и что через девять месяцев станут родителями. Пока они просто уснули в неудобных позах.