Черный Кот с холма Монмартр

      

******

      Это был самый обыкновенный остров жизни в царстве камней и песка. Ровно такими Адри и представлял себе оазисы. Небольшое (можно в брод перейти) озерцо, окружённое растительностью, в лунном свете казавшейся не зелёной, а синей. Разлапистые финиковые пальмы заслоняли звёзды. Другие экзотические растения, поменьше, шуршали длинными иглами колючих листов на лёгком ветру.       Адри, забыв обо всём, бросился к озеру. Возле самой кромки воды упал на колени, запустил пальцы в ледяную воду. Ему подумалось, что он со своими новыми талантами без труда заберётся на верхушку пальмы, и сможет перекусить.       Потому как к жажде вдруг прибавился ещё и зверский голод.       Он поднёс собранные лодочкой ладони к губам — кожи коснулся приятный холод. А затем, вздрогнув, бросил пригоршню воды обратно в озеро.       Сердце сковал ужас.       — «Не ешь, не пей в Миракле», — пробормотал он, отползая подальше от кромки — под ладонями вязко чавкал мокрый песок. — «Не пей!». Чёрт, чуть не попался… а ведь я уже почти…       Он быстрыми движениями вытер предплечьем губы.       — Это ведь не считается? Не считается?!       Безбрежное небо безмолвно смотрело на путешественника, перемигиваясь звёздами сквозь листья пальм. Луна ярко светила сквозь сплетение стволов.       Адри, снова чувствуя дурноту, обошёл озеро кругом. В чащу соваться не хотелось. Да и не было нужды — почти замкнув круг он набрёл на что-то, отдалённо напоминавшее шалаш. Жухлые листья были сложены поверх древесного каркаса небрежной кучкой. Зёв входа чернел как раз напротив берега.       «Люди… здесь есть люди. Почему бы и нет? Ведь я — человек».       Поколебавшись, Агрест заглянул внутрь. И тут же отпрянул.       Даже сквозь те крохи света, какие пробивались меж листьев, он без труда рассмотрел костяк, белеющий на устланном циновками полу.       Адри, чувствуя как желчь подбирается к горлу, попятился. А затем, не раздумывая, бросился прочь. Обратно, в пустыню.       Таких островов «жизни» на пути ему встретилось немало.       Некоторые походили на первый. Иные выглядели даже уютнее — вместо озера в центре имелась скала, из которой бил родник. И с каждым разом соблазн выпить хоть глоток воды был всё сильнее.       Адри казалось, что губы распухли, а глотка словно бы покрылась слоем высохшего песка. Который и без того скрипел на зубах.       Пить хотелось невыносимо.       Но Агрест упрямо шёл дальше. Каменистый пейзаж сменился на не менее унылый. Теперь под ногами были не острые камни, а ровная, потрескавшаяся земля. Весь этот пейзаж, эти трещины, напоминали Адри змеиную чешую.       Он прошёл и эту пустыню. Затем был лабиринт, собранный из узких каньонов — там гулял, завывая, тёплый, без капли живительной влаги, ветер.       Скоро Агресту начало казаться, что напрасно он оставил оазисы. Может, он не так понял старика Может, ослышался? И ветер, который указывал путь, вёл его именно к ним, чтобы он не умер?.. В такие моменты он думал, что неглупым будет повернуть назад.       Но тогда ему вспоминалась история об Орфее, который не сумел вывести свою красавицу-жену из мрачного Аида только потому, что посмотрел назад. Что уж говорить про возвращение?..       — Они что-то знали… они все знали… может у этих греков были такие же кольца?.. ах… пить… как же хочется пить… не думай об этом… думай про греков… иди, Адри… иди…       Иногда он позволял себе передохнуть, облокотившись спиной на холодный камень. И даже засыпал — как Адри казалось, всего на пару секунд. Затем, опираясь на посох, поднимался.       И брёл… брёл…       Пока ноги не вывели его на вершину песчаного холма, поросшего мелкой, колючей травой. Впереди, обрамлённая тенью леса, серебрилась широкая река. Звёзды и луна отражались в её водах.       Адри повис на посохе. Сощурил глаза, всматриваясь в чащу — зрение не подвело. На левом берегу (его берегу!) белело что-то, напоминающее группу зданий.       

*******

      Джунгли стояли чёрной стеной перед гладью пустыни. От леса тянуло пробирающим до костей холодом — впрочем, вымотанному из сил Адри это было даже приятно. В стене виднелась брешь — из неё к пустыне тянулась вымощенная белым камнем дорога, которая смотрелась как бледный язык, вываленный из раззявленной пасти.       Агрест, постукивая посохом, ступил на ровный камень дороги.       Джунгли сомкнулись за его спиной, ветви заслонили звёзды и луну. Темнота дышала ледяной влагой. В голову лезли мысли о том, сколько живительной, прохладной воды сейчас на листьях. Достаточно прикоснуться к ней воспалёнными губами, чтобы стало легче.       — Нет, нет, — бормотал Адри, и металлический перестук посоха заглушил его слова, — нельзя сдаваться… нельзя думать…       Должно быть бледный свет пустыни совсем померк за спиной — Адри решил, что отныне он не будет оборачиваться, а просто идти по дороге, проложенной неизвестно кем и не известно когда. Здесь, на пути, света хватало только на то, чтобы различить непроницаемо-чёрные силуэты деревьев, да бледный камень под ногами.       Это зрелище нарушало все знакомые Адриану законы оптики, но парень к такому уже привык и перестал обращать внимание. Даже самый впечатлительный человек в итоге устаёт удивляться. Ему казалось, что в конце дороги его ждут хотя бы ответы на тысячу накопившихся вопросов. Или хотя бы на один и самый главный.       Под стопами сухо хрустели опавшие листья.       Сперва Адри наслаждался их звучанием — в джунглях царила гнетущая, давящая на обострённый слух тишина. Но чем дальше он брёл, тем живее становился лес. Сперва он услышал усиливающийся шелест. А затем…       …затем понял, что он здесь не один.       Слева и справа громко хрустели сучья — кто-то нёсся через лес, телом ломая ветви. Он отчётливо слышал частый топот ног по влажной земле. Тяжёлое дыхание. Кто-то невидимый метался у самого края дороги, не спеша ступать на камень.       И это радовало — во тьме фосфорным светом мерцали нечеловеческие глаза. Совсем рядом раздался звонкий, душераздирающий вой.       В теле Адри сразу же прибавилось бодрости и он ускорил шаг, стараясь не смотреть по сторонам. Парень решил так: раз «эти во тьме» ещё даже не показались, значит он всё делает правильно. Быть может, им нельзя касаться дороги. Или…       «…чем дальше я иду, тем больше их становится. Значит ли это, что это я их привлёк? Чем дальше я иду, тем больше их становится, может…»       — У-У-У-У!!! — донеслось справа.       Ему вторил жуткий женский визг слева.       Адри замер в нерешительности. Ладони стиснули холодный металл посоха.       Неизвестные бегали вдоль дороги туда и сюда — Агрест видел, как трясутся чёрные ветви, и мог определить направление.       — Г-Р-У-У-У!..       Сердце бешено колотилось в груди. Агрест почувствовал, как стремительно уходит мужество, вытекает из его сердца, словно из пробоины.       Над головой ветвями шелестел ветер.       — …иди… — произнёс мягкий, с неведомым акцентом женский голос. — Иди…       «Может меня заманивают в ловушку?! — пронеслась подстёгиваемая паникой мысль. — Я… наверное не должен был идти, куда указывал ветер! Я…»       — Иди!.. Иди, мальчик…       — Ты обещал… обещала помочь! — крикнул Адриан, задирая голову. — Обещала прислать помощь!       — У тебя… есть всё что нужно…       Адри стукнул по камню посохом — металл высек из брусчатки искры. Кончик утонул в лёгкой вспышке света. Парень сделал это больше не со зла, а для того, чтобы хоть что-то заглушило этот душераздирающий вой.       — Кто… ты?.. — спросил ветер. — Моя вещь может принадлежать… только герою. Кто ты?.. Ты — герой?..       — А что если нет?!       Адри и сам знал ответ.       — Тогда ты не выберешься отсюда.       — Хорошо. Ладно! — рявкнул Адриан, хотя весь он дрожал. — Я герой! Где твоя помощь?!       — Я дала тебе всё… что у меня есть. Почти всё. Какая ещё может быт помощь герою?..       Адриан растеряно моргнул. Ему вспомнился недавний (и такой далёкий, словно в прошлой жизни) разговор со стариком.       «Так, думай, думай давай. В самом деле, какую помощь получали герои? Сандалии Гермеса, щит Афины… Пегас… но всё это подарки… от богов?!».       Внезапная догадка заставила его насмешливо фыркнуть. А затем грудь ледяным обручем сковал ужас.       — Ты что?.. ты кто? Бог? Богиня?!       Лес продолжал выть. Ветер молчал.       — Эй! Я ответил на твой вопрос! — крикнул Адриан, задрав голову. — Не больно-то вежливо с твоей стороны молчать!       Ветер в ветвях сделался крепче. Не прошло и удара сердца, как налетел шквал, нещадно гнущий деревья. Он заставил пригнуться и Адри. Лес тонул в жалобном древесном скрипе, щелчках уносимых штормом ветвей.       Лесной сор, поднятый стихией, кружил над дорогой, ударял по ногам, спине, груди, лицу. Над головой пролетела крупная ветка, бухнулась на камень.       Сквозь этот шум отчётливо пробивался звонкий, искренний женский смех.       — Ха-ха-ха… я стану богиней, если ты будешь мне молиться! Я стану идеей, если ты будешь в меня верить! Я стану путеводной звездой, если ты будешь идти за мной! Мы — то что мы есть, Адриан Агрест, не больше и не меньше!.. всё зависит от точки зрения… ха-ха-ха… как тебе моя помощь?..       — Это шторм!!!       — Это твоя точка зрения!.. Хочешь ли ты, чтобы я продолжила помогать?..       Порыв ветра ударил в спину, Адриан не устоял на ногах, бухнулся на колени. Ветер тащил его по камню.       — Нет! — крикнул Агрест, пытаясь уцепиться пальцами хоть за что-то — но те бесполезно скользили по холодной глади. — Я… я сам!       Ветер мгновенно стих. Ещё секунду деревья продолжали раскачиваться, а с неба на дорогу сыпался дождь из лесного мусора — в опустившийся тишине деревянные щелчки звучали оглушительно.       Адри поспешно поднялся на ноги. Градус безумия вырос настолько, что парень уже перестал даже думать о том, с кем говорит — богом ли, демоном, или своим воображением.       — Иди, — отчётливо произнёс женский голос, - и ты вернёшься домой. Но прежде ты узнаешь о себе что-то новое. Такое всегда случается, когда ступаешь на путь…       — Прости, но я тебя не понял, — сказал Адриан. Он решил, что отмалчиваться будет не только некрасиво, но и небезопасно.       — Ты узнаешь что-то новое о себе, — повторил голос. — Например, что ты будешь делать со страхом. Сколько душ, столько и выборов.       Справа от Агреста мелькнул зелёный огонёк. Сперва Адри увидел метнувшуюся из кустов тень. А затем в неясном свете он рассмотрел и её обладателя — некрупного волка размером с собаку. Голова твари казалась непропорционально-огромной, особенно на фоне крохотных глазок. Но зубы, по-акульи ровные, как крючья капкана, были очень даже крупными. Шерсть казалась сваленной, вылинявшей — однако от этого тварь не казалась менее грозной.       Она заложила полукруг, цокая по камню когтями. А затем остановилась посреди дороги, преградив Агресту путь. Тощие бока животного мерно двигались. Глаза смотрели пронзительно, с ненавистью.        — Ты не заметишь страха, когда он один. Ты не думаешь о нём и живёшь с ним. Но что ты будешь делать, когда его будет много? Ибо страх никогда не бывает одинок. У него много друзей…       Адри услышал как цокают за спиной когти. Он завертел головой — из леса выходили всё новые и новые твари. Их движения были быстры, плавны. Они окружали путешественника, брали в плотное кольцо.       — …а ты всегда один.       — Это что? Тест? Испытание? — нервно спросил Адри, хватая пальцами посох. — Я должен сделать какой-то правильный выбор?!       —Не-е-т. Ты не понимаешь. Не бывает неправильного выбора. Есть только ты и твоя тьма. Что ты станешь делать? Сражаться, или бежать сквозь темноту?..       Стая сдвинулась безмолвно, синхронно. И Адри, подстёгиваемый адреналином, скакнул вперёд. Силы прыжка хватило, чтобы перемахнуть через головы зверей. Однако и волки не растерялись — они прыгнули, пытаясь зубами достать добычу.       Агрест грузно приземлился за их спинами. Едва сохранил равновесие. И, что было сил, припустил вперёд, по дороге.       Он слышал, как хрипят за спиной чужие глотки. Слышал цокот когтей — Адри почти сразу, с ужасом понял, что бегут твари быстрее… самую чуточку. Но быстрее.       Парень вложил все силы, снова прыгнул, затем ещё и ещё. Но стая словно прилипла.       Не прошло и пары ударов сердца, как из полумрака вынырнула оскаленная морда, зубы щёлкнули в полудюйме от лодыжки.       — О! — пропел голос. — Страхи! Эти шакалы вечно кусают бегущих за пятки.       «Господи! Боже, во что я вязался?! Какого чёрта?!..»       Ситуация с трудом укладывалась в голове. Однако в реальность трудно было не поверить. Камень ощутимо бил по стопам, а звериный запах — удушливый, мерзкий, становился всё сильнее.       Но худшее ждало впереди: из леса, впереди, на дорогу, выбегали новые твари. Сверкая зелёными глазами, они бросались навстречу, кидались под ноги, заставляя Агреста прыгать, рискуя упасть.       Ветер свистел в ушах.       «Одна ошибка, и я труп… внимательнее, внимательнее… и… что я должен делать?!»       — То что заложено в твоей природе. Ты хорошо бегаешь — это видно. Умелый… беглец. Однако, достаточно ли скор ты, чтобы убежать от них?..       Зубастая пасть пребольно ухватила Агреста за пятки. Раз. Другой. Длинные морды совались меж ног, мохнатые тела то и дело метались наперерез, и Адри запинался. Одна хитрая тварь скакнула навстречу — парень едва успел увернуться, сильно потеряв в скорости.       Это, а быть может всё в купе вдруг пробудило в сердце иррациональное, неуместное, неправильное чувство.       Ярость.       Жёсткое звериное тело ударило по коленям. Адри упал, прокатился пару метров по камням, только чудом не выронив посох. И, уже поднимаясь, понял, что смотрит не вперёд — назад. Дорога за его спиной кишела от зверья.       Агрест понял, чего сейчас хочет больше всего на свете.       Он поудобнее перехватил посох и, хорошенько замахнувшись, опустил его конец на голову ближайшей, особо наглой твари. Адри вложил в удар всю силу и умение — череп зверя лопнул чёрными брызгами.       Стая не заметила потери. Толкаясь, звери бросились в атаку.       — А-а-а!!! — завопил Агрест, размахивая посохом. Укорачивать его до удобной, сабельной длины не оставалось времени.       Он просто бил. Когда твари окружали его, задевая ноги неприятно-жёсткими боками, он выпрыгивал из ловушки. И тут же, приземлившись с хорошего размаха опускал металлический конец посоха на выгнутый хребет. Он по-животному радовался сочному хрусту. Снова размахивался, снова бил, отшвыривая тварей ещё в полёте.       Прыгал, опускался на спины тварей, вкладывая в удар весь свой скромный вес. Но этого было достаточно.       Однако очень скоро он понял, что зверей слишком много — они вылетали из чащи, сверкали клыками. И клыки эти впивались ему в ноги, метили в горло.       Агрест ясно осознал, что так и останется в этих джунглях. От зверей не отбиться. Не убежать. У него просто нет выхода. Его загнали в ловушку — владелица голоса сама сделала это! А теперь она просто издевается, подсовывая всё новых и новых врагов, растягивая удовольствие.       Обида, страх, смешенные с яростью сделали её звеняще чистой. Адри уже бывал зол настолько — в Кентребрри, когда понимал, что его будут не просто бить — бить толпой. Как и положено мелким, но многочисленным, смердящим тварям…       …сотканным из ненависти…       Сейчас, в очередной раз опуская посох на спину врага, Адри понял что не видит разницу между зверями и теми, с кем он сталкивался раньше.       «Вы пришли убить меня. Я убью вас! Я! Убью! Вас!!!»       Напряжение, росшее в теле, звенело струной. А затем беззвучно лопнуло, высвобождая что-то древнее, непостижимое, неведомое.       — А-А-А-А!!!       Адриан с размаху ударил посохом о камень дороги. Из его тела метнулась бесформенная чёрная тень. Закружилась крошечным торнадо, разлилась чернильным пятном. И, словно волна цунами покатилось вперёд, поглощая оскаленные морды, брусчатку… всё, чего она касалась, вскипало, исходило антрацитовым паром.       Волки с визгом корчились — на шкурах появлялись дыры, в которых виднелось алое мясо. Оно чернело, слезая с костей, а кости истлевали в песок, которые тут же подхватывал чёрный вихрь.       — Ты чувствуешь её! Ты знаешь, как она бурлит в крови! Чистая, святая… ЯРОСТЬ!.. впусти её в себя, сожги их, сожги всё, сожги дотла!..       Чёрные языки пламени плясали на дороге. Они росли, перекидывались на деревья, и те вспыхивали как спички. Волки замерли, напуганные стихией. Прижались к земле, явно собираясь сбежать.       — Не дай им уйти!.. не дай! Эти отбросы не заслуживают жить! — шептал женский голос. Теперь в нём слышались нотки безумного веселья. - Вспомни их всех! Вспомни их лица, Кентрберри… ты хочешь, чтобы они сгорели в огне!!! А вместе с ним пусть горит весь мир… да-а…       Перед глазами и в самом деле, как по заказу, встали все лица, которые он старался забыть — и забыл. Едкие ухмылки, мерзкие улыбки. Адри вспомнил, как лежал на холодной мокрой земле, осознавая для чего собралась вкруг него толпа ребят — для того чтобы унизить, и тем самым возвыситься.       — Это и есть тьма!.. они — тьма! — захлёбываясь, шептал голос. - Их желания — тьма! Не мы. Мы дарили им любовь, но им не нужна любовь, они питаются тьмой. Как черви, что копошатся в трупе, они пожирают любовь, порождая низкое. Высокое присваивают себе. Пусть мы черны, но мы пламя, которое выжжет этих паразитов с лица Земли. Ас нар та хебет! Мы не дадим им шанса. Подлые воры, лживые эгоисты сдохнут! Пусть они горят! Да-а-а!       Последние слова слились воедино с изниоткуда взявшимся львиным рыком. Его рокочущее эхо пронеслось над лесом. И волки бросились наутёк.       Но Агрест не дал им шанса. Он выбросил руки вперёд, выпустив не нужный теперь посох. Из кончиков пальцев било чёрное пламя. Адри усилием воли направил его на врагов, и чёрная буря без остатков поглотила убегающую стаю.       Волки, оглушительно скуля, забились в агонии. Они катались по горящему камню, пытаясь сбить пламя. А в итоге снимали с себя шкуру.       — Не дай им уронить семя! Подлые воры, бесчестные лицемеры, наглые лжецы сдохнут в муках! Ты — урожай, который они посеяли! Но берегись, не дай им шанса продолжить себя! Действовать нужно наверняка! Мы напьёмся их проклятой крови! Пусть весь мир сгорит! Сиф Сахмет! Пусть его пожрёт ЯРОС-С-С-ТЬ САХМЕТ!!!       Гром рыка повторился, на этот раз громче. Пламя било из рук с такой силой, что Адри уже не мог его контролировать. И в этот самый момент он понял.       Он представил, что пламя сжирает Кентрберри. Каждого подлеца на планете. А вместе с ними — города, чудеса, сотворённые руками человека и невинные улыбки детей. Счастливых матерей. И всё человечество, вместе с любовью…       …отчего-то ему представилось перепуганное лицо Маринетт, в чьих распахнутых голубых глазах пляшет чёрное пламя…       …Хлоя, спичкой сгорающая в буре…       …отец, мать, Париж…       — Нет, — сказал он. — Нет. Этого не будет. НИКОГДА.       И бессильно опустил руки. Чёрный огненный шторм мгновенно утих. Языки пламени, которые не давали ни капли света тут же погасли, растворились в воздухе. Однако осталась исковерканный, расплавленный камень дороги. Поляны пепла над лесом, где прошлась стихия. И обугленные остовы костей тех волков, что успели отбежать к дальнему концу дороги.       В воздухе висел отвратительный едкий запах.       — Скорее уж я сожгу себя, — прошептал Адри, глядя на руки. — Если ты зовёшь меня за этим я просто… я не пойду.       — Ты останешься здесь? — другим, уже игривым тоном мурлыкнул голос. — Зачем?       — Чтобы этого… не случилось дома.       Она молчала. Может минуту, может две. А затем над головой ветер прошелестел:       — Значит ты всё понял. Ты понял что я чувствую. Только ты да я… мы знаем, каково это. Двое во всём мире… на данный момент. Только не теряй головы и не задирай носа. — Она помолчала. — Так ты остаёшься?..       — Я не хочу, чтобы это повторилось дома, — сказал Адри, продолжая смотреть на мелко дрожащие пальцы. Он решил, что лучше любоваться этим, чем тем, что он только что сотворил.       — Значит этого не повторится. Ведь ты же не хочешь. А теперь иди — я верну тебя домой.       Ветер стих. Адри с трудом нашёл оброненный в золу посох и побрёл дальше. Сквозь безмолвный, будто бы вымерший лес.       И очень скоро джунгли закончились. Он вышел к белым стенам храма.       

******

      Ворота с двумя прямоугольными башенками стояли пусты. На бронзовых петлях не было дверей, а сам вход никто не охранял. В бойницах под скатными крышами гостевала темнота — ни проблеска света. Потому Адри решил, что встречать его никто не будет, а раз так, то можно идти дальше.       Что он и сделал.       Сразу за вратами начинался парк. Дорогу, как это прежде делал лес, с двух сторон обступал пышный сад. Незнакомые Агресту тропические деревья были высажены в порядке. Так, что луна давала достаточно света. А уж с новым зрением Адри видел всё как днём.       Удивлённо озираясь, он продвигался всё дальше и дальше. Высокие пальмы сменились на украшенные разноцветными цветами деревья. В застывшем воздухе стоял плотный, пряный запах от которого кружилась голова.       Агресту вспомнились истории про цветы, чей аромат должен был усыпить героев, но те всенепременно перебарывали слабость. После встречи с чёрными волками и той невидалью, что сорвалась с пальцев, Адри был готов ко всему. По крайней мере он уже не мог воспринимать слова старика с юмором.       «Ты — часть легенды».       После увиденного к этому заявлению Адри относился более чем серьёзно. В густых тенях ему то и дело мерещилось движение, и всякий раз он хватался за посох. Пытался дышать пореже. Но чем дальше он шёл, тем яснее становилось, что нападать на него никто не собираются, а цветы… это просто цветы.       Отростки на макушке словно бы жили сами по себе. Направлялись туда, где Агресту чудились шорохи. Сперва это его сильно беспокоило, в иные моменты начинало мутить, но очень скоро он к этому привык, и уже доверял этому чуткому приобретению.       «Всё это, конечно, бред, — рассудил Адри, — однако я обязательно попрошу эту мадам убрать с моей головы лишнее. Она же согласится? Наверняка согласится… или это часть дара? Ну что ж, тогда она немало взбесится. А как она бесится я уже видел… но не ходить же с этим всю жизнь?!»       Дорога вильнула в сторону. Погружённый в мысли Адри покорно повернул и… тут-то случилось, чего он опасался.       Сперва, краем глаза, Агрест заметил как меж кустов метнулась крупная тень. Не успев даже толком напугаться, он отскочил назад, вскинул посох.       Чернота вынырнула из-за деревьев — даже веточка не шелохнулась. Растянулась чёрной лентой, заслоняя собой звёзды. Всё это длилось меньше удара сердца, но Адри успел её рассмотреть. Громадная змея, не меньше пятидесяти футов длиной, растянулась над его головой. Он увидел даже светлое сегментированное брюхо, отливающую серебром чешуйчатую броню. Исполинскую треугольную стрелу головы.       Тварь пронеслась по воздуху стремительно. А затем с громким «пум» опустилась всей тушей на дорогу.       Камень под ногами Адри ощутимо вздрогнул — будто на него уронили товарный вагон.       — Агрес-ст…       Парень отпрыгнул назад. Но змея, не успев даже коснуться земли всем телом, рванулась следом. Чешуя в полной тишине скрежетала по камню. Стопы Адри не успели коснуться тверди, а тварь уже взяла в кольцо то место, куда он должен был приземлиться.       Адри развернулся в воздухе, намереваясь сделать ещё один прыжок, но ещё в полёте кончик хвоста пребольно ударил его между лопаток.       Агрест повалился на землю, кувыркнулся, и на скорости впечатался боком в жёсткий, словно гранит, бок змеи — этот удар вышиб из лёгких воздух. Парень закашлялся.       — С-с… той…       Посох металлически звякнул подле его ноги.       Адри перевернулся на спину: на фоне звёздного неба чернела исполинская треугольная змеиная голова. На чешуйчатой морде янтарным тёплым светом горели огромные глаза без следа зрачков. Из щели рта, которую по глупости можно было принять за улыбку, ритмично высунулся раздвоенный алый язык.       Звук, который он издал при этом напомнил парню щелчок плети.       — Мошешь фс-с-тать…       Парень, чувствуя что ноги отказываются слушаться, послушно поднялся. Стараясь, впрочем, не касаться змеиного тела.       — Агрес-ст? — снова прошипела змея. На этот раз с вопросительной интонацией.       Она не раскрывала пасти, но всякий раз, когда она произносила слова, бока её вздувались.       — Да, — тихо произнёс Адри, чувствуя себя крошечным и беззащитным. Даже больше, чем в лесу. — Это я. А вы… та, к которой я шёл?..       Он старался держаться прямо, даже рядом с этой громадой. Может быть — решил он — было бы благоразумным опустить голову. Но Адри, стиснув зубы, сверлил взглядом золотые змеиные глаза. Если уж ему придётся сражаться такой зверюгой — нечего и рассчитывать на победу.       Потому для себя он видел один выход — смотреть смерти в лицо.       — М-м-м… — ответила громадина, подумав немного. — И та. И нет. Я ш-штала тебя с-сдесь.       — То есть вы богиня.       — С-с-ависит от точ-чки с-срения.       Ответ был схож с тем, что дал ему голос в лесу. Адри ожидал продолжения разговора, но змея продолжила молча пялиться, шевеля алым языком.       Молчание затягивалось, и Агрест решился первым нарушить тишину:       — А кто… вы?..       Змея секунду смотрела на него немигающим взглядом. Раздвоенный язык щёлкнул по воздуху, как алая исполинская плеть.       — Рененет, — выдохнула змея, — дающ-щая имя-а… ты с-со мной не с-снаком…       Змея не торопилась разжимать кольца объятий. Перешагнуть её не было возможности. Адри прикинул, что вполне мог бы её перепрыгнуть, но змеи знамениты реакцией… и потому решил, что нарываться на неприятности раньше времени не стоило.       «Рененет, — с трудом, но всё же вспомнил Адри. Египет его всегда интересовал мало, знал он столько же, и всё прочитанное было поверхностным. Однако это имя Агрест узнал. — Уаджит! Она охраняет… охраняла фараонов от бед. Или типа того. Тогда почему она тут? И что я должен делать?»       Он задумчиво почесал переносицу. Попытался выудить из памяти всё что знал о Египте — но всплыла только Книга Мёртвых со всякими посмертными ужасами вроде взвешивания сердец.       — Ха-а, — в женском, холодном голосе проскользнуло удивление. — Та-а. С-снаешь меня. Гос-споша твух земель, я храню их от зла-а…       — И прямо сейчас? — Адри уцепился за возможность продолжить диалог. Молчание вселяло в него трепет. А этого он боялся даже больше чем змею.       — Та-а. С-сейчас. И фс-секта-а.       Янтарный свет змеиных глаз словно бы стал глуше. Казалось, что исполинская тварь о чём-то глубоко задумалась.       — Ото зла, — тихо произнёс Адри. — От меня?       Исполинская голова утвердительно качнулась.       — Хорошо. Допустим. Смогу ли я войти?       Снова медленный, полный задумчивого достоинства кивок.       — Войти мошешь… маленькая час-сть с-старого зла-а.       Агрест постучал кончиком посоха по камню. Змея замерла исполинским монументом, не двигаясь ни на дюйм.       «Так, — решил он, исподлобья разглядывая голову рептилии. — Жрать меня она не собирается. Но и пропускать тоже. В чём загвоздка?»       Змея только слегка сдвинулась с места — по камню заскрежетала чешуя.       — С-сагвос-стка в том што я-а, — с насмешкой в голосе выдохнула Уаджит, — впус-скаю вс-сех. Но-о. Я-а с-слежу, ш-штобы отсюта-а не вс-се вышли.       Голова наклонилась ниже. Так низко, что кончик языка стегнул воздух возле самого лица Адри. Он пригнулся, инстинктивно закрылся рукой.       — ОНА отс-сюта не выйтет. Ты понял меня, ч-человек?.. Ты пришёл с-сюта не с-са этим?.. Не са ней?..       — Я… я сам не знаю зачем здесь! — крикнул Адри, змеиная голова надвигалась, и язык ощутимо стукнул его по плечу. — Я только хочу вернуться домой!       Тварь опустила пасть так низко, что Адри пришлось присесть. Он ожидал, что из пасти пахнёт гнилью и холодом, но дыхание её было тёплым, а запах… его попросту не было.       — Когта-а… ус-снаешь, помни, что я с-сдесь… помни, Агрес-ст…       Фигура, заслонявшая небо, исчезла. Змея с шуршанием скользнула в сторону — на месте чешуйчатого тела осталось только медленно оседающее облако пыли. Адри удивлённо заморгал, выискивая змеицу — и нашёл её шагах в сорока, свернувшейся кольцом в тени сада. Впрочем, это сад был в её тени — Уаджит смотрелась неподвижным монументом, обступленным деревьями. Треугольная голова нависала над кронами.       Если бы кто-то сказал Агресту, что столь массивное животное двигается быстрее автомобиля — нипочём бы не поверил.       «Впрочем, она и не животное. Это что-то другое.»       Адри поднялся на ноги. Отряхнулся, пытаясь сохранить лицо. Ему хотелось не просто уйти — убежать, но… этого не позволил характер.       — То есть, — дрожащим от волнения голосом произнёс он, уверенный, что змеица его услышит, — вы охраняете этот дворец, чтобы…       — Не дворет-с… не-ет, — перебила его Уаджит. — Ус-сыпальницу. Стесь с-спят рас-скаявшиес-ся…       Янтарные глаза светились в полумраке. Адри кашлянул в кулак. И, набравшись храбрости, сиплым голосом произнёс:       — Возможно это покажется нековременным и ужасно невежливым, однако у меня есть вопрос.       Змея щёлкнула языком.       — Вне с-сомнений, ворос-сы ес-сть, маленький болтун. Но с-сколько будут с-стоить ответы? — насмешливо просипела она. Выдержав паузу, вздохнула: — Ф-фпрочем, с-садай его мне…       — Я… умер?       Впервые за всё время разговора змея приоткрыла пасть — в лунном свете Адри заметил кроваво-красные дёсны. Ему почудилось, что змеица наградила его… подобием улыбки.       — Этого не с-снаю. Это с-состояние вещей мне… не с-снакомо. Но с-снаю как проверить. Ес-сть один с-с… пособ. С-слушай. В моём рту жало. В нём — ответ на твой вопрос-с… в нём ответы на вс-се вопрос-сы… по-другому и не ус-снаешь наверняка, пока ты с-смертный…       «Не сегодня, Змея Шрёдингера!»       — Благодарю, мадам, — быстро произнёс Агрест, двигаясь боком вдоль края дороги. От поднятой змеиной головы на камни падала тень — Адри пытался обойти даже её. — Вы ясно дали мне понять, что некоторые вещи лучше не знать.       — Та. Та-а, — кивнула змея. — Вот именно. С-ступай. Но не ос-ступайс-ся.        Она вальяжно качнула треугольной головой в сторону громады дворца. И Адри поспешно двинулся к нему, с превеликим трудом не срываясь на бег.       

******

      Таких огромных садов Адри прежде видеть не доводилось. Он не назвал бы его даже парком — уж скорее лесом.       Парень напрасно надеялся, что дорога приведёт его к цели. Какое-то время она и в самом деле каменной нитью пролегала сквозь пахнущие цветами, наполненной прохладой зеленью. Но затем истончилась, и, возле мраморной статуи какого-то звероголового мужчины подло разделилась на две части. Ведущей в противоположных направлениях.       Адри, полный недобрых ожиданий, свернул направо. И, после ещё двух развилок, устало простонал:       — Ну конечно… всё не могло быть так просто…       Сад окружал его уютной, ухоженной зеленью. Над головой нависали тяжелые от плодов ветви персикового дерево. Запах от них шёл изумительный — в ответ живот свело болью. Голова Адри наполнилась фантазиями о том, как он впивается зубами в сочную, податливую мякоть. Как сладкий сок наполняет высушенный, с песчаной горечью, рот.       Адри хлопнул себя по щеке. И показал дереву средний палец.       Очень хотелось измолотить посохом треклятые ветви, но делать этого Агрест не стал.       Он решил, что ни сад, ни садовник ни в чём не виноваты. Адри сам, по собственному желанию, надел кольцо. Прибыл сюда гостем, так что вести себя нужно соответственно.       Впрочем, одну шалость он себе позволил. Смерил взглядом стройный ствол финиковой пальмы. После чего, хорошенько разбежавшись, заскочил на него. И быстрыми обезьяньими движениями начал восхождение.       Почти сразу он обнаружил новую особенность тела: пальцы, цепляясь за чешуйчатый, неровный ствол, иногда обращались в острые, закостенелые когти. Время назад это открытие заставило бы его сверзиться в темнеющие внизу кусты. Но сейчас он только с любопытством осмотрел скрюченный указательный палец. В ярком свете луны он казался полупрозрачным, похожим не на кость даже — выточенный из обсидиана серп.       Агрест коснулся когтем ствола, и палец легко погрузился в древесину.       «Так себе и руку отхватить можно…»       Впрочем, проблема была не только в этом. Пальцы обращались когтями безо всякой команды, и скорее мешали, чем помогали. Иногда они задерживались в стволе пальмы дольше задуманного, и Адри под собственным весом сползал вниз, оставляя на дереве страшные раны.       В другой раз когти рассекли ствол так, что выскочили из волокон, а Адри не упал только чудом.       Он испуганно бросил взгляд через плечо: до земли его отделяло расстояние в три этажа.       Потому Адри, как и поколения верхолазов до него, обхватил ствол руками и ногами. Чтобы уже, безо всяких когтей, по-гусиничьи подняться к вершине.       Он раздвинул прохладные, колкие финиковые листья — налетевший ветерок приятно защекотал лицо. И пальма опасно качнулась, а вместе с нею весь мир.       Агрест повертел головой: как и ожидалось, вид открылся головокружительный. Стены сада тянулись до самого горизонта. Отгораживали сад от реки, иногда погружаясь в воду. В центре, как и прежде, стоял белый храм, собранный из башен, напоминающими пирамиды. Стены его отражали лунный свет, и от того казались призрачными, нереальными.       В многочисленных окнах, отсюда смотревшимися рыжими точками, горел свет.       О том, что там могло обитать, помимо людей, Агрест думать не захотел.       Он сузил глаза, высматривая дорогу, ведущую к храму. Но среди чёрной листвы не видно было ни проблеска.       Парень бросил взгляд вниз — о том что придётся соображать как спускаться он как-то не подумал.       Над самым ухом раздался женский смешок. А в следующее мгновение его спину толкнул холодный кулак ветра. Пальма, шумя листьями накренилась к земле. Не успел Адри даже напугаться, как напружиненный ствол начал стремительно разгибаться.       — <i>Ха-ха-ха…       Адри вцепился когтями в пальму, которая казалась ему теперь самой важной частью мироздания.       Но это не помогло. Пальма разогнулась, Агреста силой сбросило с дерева. Он увидел только чёрные ноги, вытянутые на фоне звёздного неба. Тело двинулось само, без воли хозяина — перевернуло его лицом к земле…       Кусты стремительно неслись навстречу. Адри успел только заслонить лицо предплечьем — по животу, груди, рукам хлёстко ударили упругие ветви. Парень камнем, с шумом и треском пролетел через подлесок. После чего бухнулся на мягкую, влажно чавкнувшую землю.       Секунду он лежал, пытаясь вобрать в грудь воздух — рёбра болели так, что хотелось выть. В ушах пищало. Рядом бесшумно, как в осеннем Париже, порхали листья.       — За… что?.. — выдохнул Адри, боясь пошевелиться.       — Почему тебе не весело? Это забавно! К тому же кошки всегда приземляются на лапы. Это все знают.       — Ты кошек-то в глаза не видела, судя по всему… да, можно сказать, что они приземляются. А на счёт четырёх лап, это страшная ложь.       Он сел. Расправил плечи. Повертел руками, проверяя — не сломано ли чего. Мышцы болели, но и только.        — Пожалуйста, — сказал Адри, поднимаясь, — не помогай мне больше.       Невидимка снова разразилась смехом. Он эхом пронёсся между деревьями.       — М-м-м, и что я получу за это?..       — Моё одобрение.       Адри посмотрел налево. Затем направо. После чего выдохнул сквозь зубы. Кругом темнел лес. Ни проблеска дороги.       — Ах. Ты заблудился, потомок Адама.       — Тут была дорога! — едва не срывая на крик прорычал Адри. — Это ты её куда-то… дела!       — Какая милая чушь. Как бы я могла? Ведь меня здесь даже нет. Только ветер, чудесный ветер Нила…       — Это никакой не Нил! И это не чушь! И ты не ветер! Зачем ты это делаешь?! Разве мы не союзники?..       Ураган налетел так стремительно, что Агрест не успел пригнуться. Порыв ветра бросил его на землю. И без того тёмный сад сделался и вовсе непроницаемо-чёрным.       — ТЫ ЗНАЕШЬ С КЕМ ИМЕЕШЬ ДЕЛО?       Адри тщетно пытался закрыть глаза руками сор добирался до них даже сквозь пальцы. Ветер давил на тело, вжимал его в землю. Сперва Адри сковал ужас — первым порывом было начать просить прощения. Найти оправдание.       Но затем парня взяла злость.       Он попытался встать. Ураган взвыл с такой силой, что стоящее рядом дерево с хрустом вырвало из почвы. Только мелькнул в полумраке ствол — а затем исчез.       — Оставь! Меня! В покое! — крикнул Адриан, не слыша за воем ветра собственного голоса.       — НО ТЫ САМ ПРИШЁЛ В МОЙ ДОМ. ЗА МОИМИ ДАРАМИ!       — Да! Но каяться я не стану! И молить о пощаде тоже! Хватит издеваться! Просто убей меня!       Ветер резко стих. Секунду над садом висела тишина. Затем шагах в десяти, с жалобным треском, рухнуло дерево. Ударило ветвями по земле, подняло фонтан порванных листьев.       Агрест стоял на четвереньках, тупо смотря на изувеченную крону. Сплетение корней. Ему почему-то особенно жаль стало это несчастное, ни в чём не повинное дерево, которое попалось под горячую руку этой разговорчивой стихии.       — Да-а, — задумчиво протянул голос. — Сочувствие… сожаление… эта горечь… вижу ясно, ты полностью мой. Последний был хуже… у меня не было выбора… ах. Дитя! «Убить»! Ты меня совсем не знаешь. Вы меня забыли, все мои труды… как жаль.       — Кто… ты?..       — Око моей матери, — печально шепнул голос, — сейчас смотрит на тебя. Я не скоро увижу отца. Моя сестра — Небо. Мой сын… вы и есть мои сыновья. Я — хранительница любви, улыбок и тепла очага. Повелительница Бубастиса. Я в каждом из вас, хоть вы этого не помните, ветреные потомки Адама. Тебе не нужно моё имя. Тебе нужно моё кольцо и собственная свобода. Иди же.       «Она… обиделась!» — с удивлением подумал Адри. — «Она обиделась на человечество!».       Он оторвал взгляд от поверженного дерева. И, чуть левее него увидел узкую, но прямую как линию просеку. Над землёй во мраке плясали, мерцая, зелёные искры светляков.       «И она проложила мне дорогу».       Агрест со стоном поднялся.       — Спасибо, — сказал он.       И, чуть прихрамывая, побрёл вперёд.       — Если хочешь, — сказал он, спустя время, — я верну тебе кольцо.       — Попробуй ещё раз отказаться от моего дара, — мурлыкнул голос, — и я тебя хорошенько проучу.       — Понял. Умолкаю.       — Наш мир полон смертных, которые продали бы душу за эту честь.       «Какая зануда, господи боже!».       — Я страшно извиняюсь за это кощунство! — крикнул Адри, вскидывая руки.       — Ты потерял мой посох, — возмущённо фыркнула незнакомка, — твоё раскаяние фальшиво как мираж!       — Ага, — буркнул он, продолжая двигаться вперёд. — А потерял я его, когда ты скинула меня с пальмы!       — Смешно будет посмотреть на тебя, когда поймёшь с кем бранился. Я вижу тебя. Я знаю тебя. В тебе нет раскаяния.       — Мадам, вы зануда.       Ветер с силой ударил его в грудь. Не больно, однако идти дальше становилось всё труднее. Однако Адри продолжил, упрямо стиснув зубы. До тех пор, пока не понял, что стопы скользят по влажной земле, но с места тело не двигают.       — Я не… виноват… что потерял… — крикнул Адриан, захлёбываясь воздухом.       Невидимка вздохнула.       — Тебя будут любить женщины. Ты будешь любить женщин. Как мне их жаль. В иные времена, за терпение я наградила бы несчастных дарами.       — Каких ещё…       — Светловолосое дитя севера, — задумчиво произнёс голос таким тоном, будто искала ответ в книге. — Темновласое дитя запада… дочери востока и… хм-м… не слишком ли много их? Все будут ужасно тобой разочарованы. Я могу сделать так, чтобы разочарование их перенеслось и на ложе. Но эти создания без того будут страдать. Имей в виду, милосердие моё велико, однако…       Адри сдался. Он решил, как и миллионы мужчин до него, что проще всего будет сделать так, как хочет женщина.       — Ладно! — крикнул он. — Я найду посох! Я раскаиваюсь!       Ветер перестал дуть. Агрест, взмахнув руками, шлёпнулся лицом в грязь.