Спутанными тропинками

Весть о двух дуэлях распространилась моментально — даже среди тех, кто отсутствовал — поэтому совсем скоро Эльзе вновь пришлось вспоминать, каково это — когда на тебя все жаждут посмотреть. Нацу наоборот с удовольствием делился знаниями и навыками, рассказывая как о своем отце Игниле, так и о других подробностях детства — в большинстве своем это вызывало недоверие, особенно у студентов младших курсов, однако те же Гарри, Гермиона, Рон, забавный парень Невилл — все они хорошо знали, что в мире может произойти что угодно. В ответ они узнали про Кубок Огня и дракона, что там был — это вызывало нешуточный приступ раздражения у Нацу, который был взбешен подобным отношением к животным. Что ж, Эльзе и самой это мало понравилось. Однако отошел он быстро — особенно когда зашла дискуссия о способностях Грея и Нацу, в которой ни единый не пожелал уступить. На аналогичный вопрос Эльза лишь таинственно покачала головой. В конечном итоге они не обсуждали странных дементоров и того, что видел Нацу, но при этом сидели в гостиной, рассказывали истории, делали уроки, пока на заднем фоне кто-то упоительно рассказывал о модных вещах, видеоиграх (что это — Эльзе было сложно понять из обрывков диалогов) и о куче ерунды, которой обычно полнился вечерами Хвост Феи, когда Кана накатывала еще одну и пускалась в воспоминания, Макао и Вакаба делились историями из семейной жизни, а Леви непременно рассказывала о чем-то, что вычитала в своей книжке. А потом на сцену выходила Мираджейн, и они все долго-долго молчали, пронженные до основания ее голосом. Эльза все еще помнила это — ее начало певчей карьеры, когда у Мираджейн не было ничего, кроме гильдии — даже магия, ее древняя спутница, и та пропала, и тогда Эльза впервые предложила ей гитару. Ни одна из них никогда не увлекалась музыкой — по своим причинам — а друг другом они не увлекались еще больше, но слишком хорошо знали о потерях, о боли, о похороненных надеждах. Они проводили все время в небольшой квартире, выделенной Макаровым под них: что Эльзе, что Мире было непросто влиться в общество после такого долгого разрыва, а потому они избегали компаний. И там же учились играть — искали каких-то учителей, нотные грамоты, заклинания для обучения. Это не было так просто, но Мираджейн не бросала гитару даже тогда, когда Эльза была не в силах продолжать — сколько искренней любви, стремления и надежд было в действиях подруги ее до сих пор впечатляло. Словно та верила, что это поможет вернуть Лисанну. Эльза поджала губы. Лисанну это не вернуло, но подарило взамен эмоции. Об этом узнал и Эльфман — вечно корящий, ненавидящий себя Эльфман — и живое трепетнулось и в нем. В его вечной печали, зарытой под каменным надгробием с двумя до боли близкими датами, в его руках, теле, которое он никогда не обратит во Зверя — во всем нем Эльза увидела веру, когда Мираджейн старательно играла на гитаре, не отводя взгляда от нот. Эльфман и еду ей носил, и воду — ее было сложно вытянуть из-за уроков музыкой, но вдвоем удавалось всегда, потому что жить, жить удавалось тоже. С его приобщением к инструментам не сложилось, но, когда Мира и Эльза впервые вышли на сцену, именно он следил за порядком — и делал это с таким упорством, что Эльза бы плакала, если могла. В тот день Мира лишь пела — еще совсем маленькая, ей было сложно сосредоточиться и на игре на гитаре, и вокале, а Эльза тянула струны, завороженно смотрела на белоснежные волосы и самым краем слуха чувствовала чужой дрожащий голос. Много позже, когда Эльза стала старше, а задания — сложнее, Мираджейн сумела посвятить музыке больше себя — те куски души, в которых раньше теплилась живая Лисанна. Невыносимо горькое всегда сквозило в ее мелодиях. От такого не избавляются. Но с этим живут. И вот сейчас, в Гриффиндорской гостинице, явно не хватало этого голоса — а Эльза сама уж точно не смогла бы, но, когда она услышала, как кто-то из старшекурсников на старой потрепанной гитарке тихо наигрывает местный блюз среди общей болтовни, ей стало чуть теплее.

***

— Невербальные заклинания, — объявил им Флитвик, очаровательный и забавный профессор, непохожий ни на кого, кого Эльза видела до этого. Равенкло был чем-то вроде мирной бухты — никто не лез к ним, ни к кому не лезли они. Джувии там хорошо наверняка. И их декан был им под стать. — На уроках с профессором Снейпа вы уже наверняка коснулись этой темы, но наши занятия будут в большей степени посвящены практическому взаимодействию с невербальной магией, а также ее бытовому применению. Что ж, учитывая, что на уроке защиты они всего лишь под самый конец использовали одно заклинания (а им так и вовсе разрешили собственное), то здесь Флитвик был настроен гораздо более решительно. — Предполагается, что вы знаете основы тех заклинаний, которые мы начнем изучать, поэтому… — он хлопнул в ладоши, и на самых краях парт появилось что-то напоминающее минералы — круглые камешки размером едва с ладонь. — Попробуйте притянуть к себе этот камень, не используя формулировки акцио. Нам бы хоть с ней справиться, обреченно подумала Эльза. С другой стороны, как ни странно, она вполне могла телекинезировать камень к себе с помощью собственной магии — и никто бы об этом не узнал, но, глядя на то, как старательно Нацу глазеет на неподвижный камень, а Грей едва ли зубами не скрипит — ровно как и остальные гриффиндорцы — брал какой-то азарт. — Так, наши гости из Хвоста Феи, само собой, могут использовать палочку, — спохватился Флитвик. — Он себе зубы этим же камнем выбьет, — пробурчал Грей, кивая на то, как Нацу схватил палочку и сделал замах. — Инсендио! — внезапно сказал он, а палочку направил на Грея — кожа того предсказуемо не прожглась от одного заклинания Нацу, однако шок достигнут был — Нацу довольно усмехался, глядя на то, как Грей пытается отряхнуться. — Я первым делом выучу все огненные заклинания в этом мире, — похвастался он гордо, чему Эльза была приятно удивлена. Недооценил Мастер любопытства Нацу. — Ну ты напросился, засранец, — фыркнул Грей в ответ, а затем взмахнул уже своей палочкой под всеобщее внимание и улюлюканье — даже Слизеринцы, старательно делавшие вид, что это выше их чести, поглядывали на них. Все кроме Миры, конечно. Вот уж кто точно ничего не стеснялся. — Глациус! Кожа Нацу покрылась легким слоем льда, но глаза его лишь ярче разгорелись. — А так даже интереснее! — Согласен! Впрочем, перепалке случиться было не дано — не сейчас по крайней мере — когда Флитвик наивежливейшим голосом попросил прекратить, а Грей и Нацу нехотя послушались, пообещав друг другу устроить отменную стычку. — Ваша магия поражает. Я ведь правильно помню, что вы в нашем мире всего неделю? — покачал головой Флитвик. — Именно так, — кивнул ему Грей. Все постепенно возвращались к попыткам невербально призвать камень, но самые любопытные навострили уши. — Поразительно, с какой силой у вас получаются эти заклинания. — Ну… Вчерашний случай показал, что не то чтобы у нас этих самых сил мало, — усмехнулась Мираджейн с противоположного конца класса. — Профессор Дамблдор высказал предположение, что палочка берет силу из наших уже существующих резервов и преобразует ее в заклинание. — В этом есть логика, — согласился с ней Флитвик. — Немного подтянуть опыт и исполнение — и вы могли бы быть первоклассными мракоборцами. — Мракоборцами? — Специальный отряд магов под Министерством Магии, которые разбираются с темной магией и выслеживают тех, кто незаконно ее практикует, — вставила слово Гермиона. — Советские, — сморщился Грей. — Нет-нет, я понял примерно о ком ты — нам такого добра не надо. Эльза покачала головой. Видимо, Мракоборцы были элитным подразделением армии, если переводить на Фиор. Гермиона пожала плечами, вернувшись к занятию. — Лучше я научусь сушить себя после того, как эти два оболдуя опять все вокруг зальют водой, — сказала Эльза. Нацу и Грей выразительно посмотрели в потолок. — А уж превращение воды в ром… Кана и Мастер будут у меня пожизненно в должниках, — рассмеялась Мираджейн. — Занятные вы ребята, — раздалось из дальнего угла Слизерина. — Это ты нас в деле не видел.

***

Брела Джувия по Хогвартсу в одиночестве, но его самого, как такового, не ощущала — словно невозможно в этих каменных стенах быть одной, быть брошенной и ненужной, когда вокруг столько происходит. Вот и сейчас — стоило ей только попросить, и из стен выныривали призраки, указывающие путь. Снейп, пускай и был не в особом восторге от затей директора — впрочем, когда он вообще их одобрял, обучать их взялся и делал это с должным вниманием. Сама концепция преобразования радости в магию не была нова для волшебников — сильные эмоции всегда были хорошим стимулом для развития. Нацу уселся прямиком на парту, склонив голову, подобно сове, а Грей хмуро держал себя за плечи, словно опасаясь раздеться (не то чтобы Джувия была резко против). После теории — несколько сухой на вкус Джувии, но сравнивать было не с чем — Снейп предложил практику. Конечно, в этот раз у них ничего не получилось.

***

— Гермиона, я поговорить хотела. Различные милые и очаровательные вещи в школе были, конечно, хоть куда — и учеба увлекательная, и дети сносные, и преподаватели интересные — но все это лишь больше подводило Эльзу к мысли, что что-то творится крайне неподходящее в этом месте. И их уроки со Снейпом — которые, однако, давали больше пользы, чем им всем казалось изначально — шли сюда же. У них ни у кого так и не получалось вызывать патронус, но, когда в один из уроков магией Джувии едва не затопило полкласса, Снейп благоразумно предпочел перенести уроки на воздух. — М-м? — протянула она, словленная под руку. По расчетам Эльзы сейчас не должно быть уроков, а лично у Гермионы — большого объема домашних работ. Не хотелось отвлекать девушку от учебы. Это они тут проездом, а у нее будущее от этого зависит. — Есть ли у вас тут тихое место без лишних ушей? Она нахмурилась — явно много о чем подумала — а затем воровато оглянулась. — Смотря что тебя интересует. — Хочу услышать, что здесь творится — от тебя и, может, от Гарри. В любом случае Эльза не знала, насколько болезненными воспоминания могут быть для него — по себе знала, что некоторое больше хочется забыть. — Ближе к вечеру, — лишь ответила Гермиона.

***

Изначально хотела позвать и Нацу, но тот заснул слишком быстро даже для него — в итоге на хвост упал очень любопытствующий Грей. Они тайком пробрались по коридорам (потому что гости, иномирье и новая магия — а отбой по расписанию), едва не напоровшись на дежурных (у гостиной Гриффиндора коих было колоссальное количество), а затем остановились около обозначенной колонны. Все это продолжало походить на сказку, но не на ту, что с хорошим концом. Они не успели даже подумать о том, что Гермиона задерживается, как из ниоткуда перед ними появились Гермиона, Гарри и Рон — всклокоченные, но не встревоженные. Грей шокировано открыл рот, но Гарри сделал сигнал — мол, потом все. Пришлось подождать. Последующие события были совсем абсурдные — стена разъехалась для них, образуя помещение, которого до этого тут явно не было, и их чуть ли не силком туда затащили — Рон старательно заталкивал их сзади, пока Гарри что-то шептал, а Гермиона стояла настороже — и не зря. С противоположного конца коридора они заметили чей-то силуэт — и еще через мгновение около них появилась Мираджейн в обличье Сатаны, чем неслабо напугала присутствующих. Впрочем, трансформацию она тут же отменила. — Сколько ж вас тут, — раздраженно прошипел Рон. — Шустро все сюда, потом будем выяснять, — оборвал Гарри, взяв себя в руки — что ж, за таким уровнем конспирации должно стоять что-то стоящее, так что Эльза и не думала спорить — лишь кивнула приткнувшейся Мираджейн, которая послушно зашла в открывшуюся комнату. Когда их вкратце посвятили в смысл и подробности Выручай-комнаты, Грей застонал, что такой явно не хватает Хвосту Феи. А уж в особенности Мастеру. — Извини, мы не питаем теплые чувства к Слизерину, — пробурчал Рон, укладываясь на подушках. Мираджейн закатила глаза. — Я как-нибудь переживу. — Тихо, я предпочту разобраться с этим по-быстрому и пойти спать, — шикнула на обоих Гермиона. Пока они все размещались: Хвост Феи на диване, Гарри с Гермионой — на креслах, а Рон на мягких подушках на полу — Эльза не прекращала думать, что пора бы прекратить удивляться местным диковинкам. Все равно никогда не привыкнет. — Что такое ваш местный Волан-де-Морт — его цели, действия, история с вашей точки зрения. Директорской мы наслушались, — начала Эльза. И была готова к примерному ожидаемому дерьму, которое на нее вывалила троица — не то чтобы их похождения в корне различались от их метода ведения войны, но было забавно, как часто они влипают в неприятности и продолжают это делать, игнорируя просьбы свыше. Совсем Хвостатые. — Новый профессор, Слизнорт, как-то связан с Волан-де-Мортом — вернее, с Томом. Дамблдор просил меня вызнать, но пока я все еще в процессе попыток, — признался Гарри. Эльза сочувственно кивнула головой. Столько всего на голову ребенка — она помнила других детей, которые ломались под такой ответственностью, а этот держится, крепится, пускай все вокруг и пытаются что-то навязать. Возможно, дело было в тех, кто стоял по обе стороны от него. — Как он связан с дементорами? И кто это такие вообще? — невзначай поинтересовалась Эльза. Выдавать их разговор с Дамблдором было как минимум неэтично, как максимум — могло повлечь проблемы. Если бы директор счел троицу теми, кому стоит сказать — он бы сказал. А так нет смысла грузить их лишний раз. — Существа, вытягивающие душу и энергию, — кивнула Гермиона, а затем нахмурилась. — На самом деле если вы тут, то, возможно, однажды вам придется им противостоять. Известным заклинанием на данный момент является лишь Патронус… — …но и его сложно сотворить. Тем более в боевой обстановке, — подхватил слова подруги Гарри. — У тебя получалось. От этих слов Гарри отвернул голову, на что Гермиона усмехнулась. — В любом случае неизвестно, как ваша магия поведет себя с дементорами — кто знает, может, вы сумеете им противостоять и без Патронуса. Никто из них троих не ответил — лишь переглянулись мрачно. Предсказание того кентавра, изначально звучавшее как неприятное, но все еще просто пророчество, теперь раскрывалось лучше. Раз только немногие волшебники в этом мире могут что-то сделать с армией дементоров, то следует сразу подумать об их тактике боя. Иначе будет уже поздно. В конечном итоге пришли к выводу, что Дамблдору они нужны для победы — или пути к ней над Волан-де-Мортом. Не то чтобы они были решительно против.