Конечная точка – Сумрачный лес

…Это встреча произошла черезчур неожиданно. Когда Частокол пробирался сквозь густые папоротники, он уловил редкий в этом месте и знакомый до боли запах. В голове всплыли давно забытые фигуры и образы, отчего воитель начал лихорадочно следовать запаха, пытаясь достичь его обладателя. Выбежав на поляну, кот увидел в тени знакомую ещё с жизни в мире живых фигуру. Не в силах сдержать непривычно забурлившую радость, Частокол бросился к силуэту, но вовремя решил остановиться на некотором расстоянии, зная о характере сокрытого во тьме кота.  — З-звездоцап? — хрипло позвал стоящего спиной воин. Он был до последней шерстинки уверен, что не ошибся в определении обладателя тени, нутром ощущая знакомые чувства, но страх ошибиться продолжал крутиться в голове. Силуэт молча развернулся, не выходя из тени. Да, он не ошибся. У Частокола привычно перехватило дыхание от громадной фигуры, от которой, даже не подходя на близкое расстояние, веяло неподдельной грозностью лидера. Пара круглых огненно-янтарных глаз теперь в упорно прожигала серо-полосатого духа.  — Частокол? — пророкотал бурый велик с вопросительной ноткой в голосе.  — Да, это я! Так ты тоже здесь! Я так долго бродил в одиночестве по этому лесу! — Частокол, поняв, что он почти кричит, тихо добавил — Но… я думал, ты в Звёздном племени, как все предводители…  — Здесь нет Звёздного племени — раздражённо отрезал дух предводителя, грозно добавив — но так даже лучше для меня и моего плана мести… — Плана? — удивлённо дёрнул ушами Частокол. — Прошу, посвяти меня в него! — Я собираюсь расправиться с нашим дорогим Огнезвёздом при помощи своих сыновей, Ежевики и Коршуна. — вкрадчиво промурлыкал явно довольный собой Звездоцап. Частокол непонимающе взмахнул хвостом: — Разве у тебя есть дети кроме Ежевички и Рыжинки? — Тебя это не касается. — с угрозой ответил великан, но всё-таки продолжил. — Да, есть. Оба моих сына получили все качества, нужные истинному предводителю. Коршун уже имеет все, что пригодится будущему лидеру. Он рассчетлив, хладнокровен и силён духом и телом. Конечно — чуть менее воодушевлённо продолжил Звездоцап, — Ежевике не хватает жёсткости и умения вовремя смести противника с пути. Но — Бурый воин победно сверкнул светящимися агрессией глазами в сторону застывшего Частокола, — вдвоём они смогут захватить лес, чтобы создать два новых племени… — Как ты всегда и хотел — услужливо вставил серый воин. — … И эти племена — не обращая на вставку своего бывшего соплеменника, воодушевлённо продолжал Звездоцап, — будут сильнее, чем все племена сейчас вместе взятые! Их будут возглавлять два самых сильных кота в лесу…  — Твои дети все пошли в тебя, Звездоцап. — льстиво подметил полосач. -… И воители в этих племенах не будут подчиняться всяким сопливым правилам, как Воинский Закон, и слушать бредни этих звездоголовых мертвецов! — Да, ты всегда лучше знал, как поступить, чем эти звёздные шкуры. — поддакнул Частокол. — Мои сыновья закончат то, что я начал! И никто, — почти шёпотом проговорил Звездоцап, в упор смотря сквозь завесу тени на не смевшего пошевелиться серого воина, — никто, не посмеет меня остановить, даже сама смерть! — Для тебя смерть — не преграда, — прошептал Частокол, сражённый упорной яростью полосатого предводителя. Да, густой синий дым, меркнувший сквозь слой мрака, отделявший Звездоцапа от серого воителя, гордая осанка, плотно сдвинутые передние лапы, дым, струящийся откуда-то снизу, слабо освещающий морду, уверенно задранная вверх голова, пылающие глаза, смотрящие, видимо в мысли самого воина и мерно качающийся из стороны в сторону хвост. Пусть Сумрачный лес наложил лапы на его облик, загрязнив шерсть и истощив, но бывший предводитель по-прежнему оставался тем же амбициозным котом, что и раньше. Это притягивало, и в то же время пугало в этом буром полосатом воине. От этого Частокол мог лишь жаться в комок и открывать пасть от восхищения и ощущения собственной никчёмности, как малой котёнок. Звездоцап самодовольно кивнул, умасленый неприкрытой лестью серого воителя в свою сторону, но спустя секунду встряхнул головой, будто смахивая с неё мусор, отвернувшись куда-то в сторону, проговорил: — Теперь мне нужно лишь наставлять своих сыновей, чтобы они улучшили свои навыки борьбы и власти, а они уж сумеют справиться с Огнезвёздом… — Постой, но как ты собираешься их обучать? — только сейчас задумался Частокол, непонимающе глядя на силуэт воина, — Мы ведь здесь, а они там.… Вместо ответа Звездоцап долго смотрел на тёмно-серого воина своими пронзительными глазами, пока наконец не бросил в ответ: — Это тебе тоже необязательно знать. Я нашёл способ связи с миром живых, — предводитель бросил равнодушный взгляд на вытянувшуюся морду кота напротив и едко продолжил, — туда я и шёл, пока ты не порадовал меня своим внезапным визитом. Молча развернувшись и вновь слившись с мраком, круглый год стоящим в этом лесу, и тенью от дерева, сделавшись почти невидимым, Звездоцап собрался уйти. — Постой! — отчаянно крикнул Частокол, пока воитель ещё не скрылся в бесконечной череде деревьев, — Я не хочу снова оставаться один в этом лесу. Я… могу помочь! Звездоцап в ответ лишь зло шикнул: — Мне не нужна помощь, особенно от тебя! Я сам справлюсь со своей задачей, ты лишь должен не путаться под лапами! -Но вместе мы могли бы лучше подготовить твоих сыновей… — запинаясь, промямлил серый воин, но не договорил из-за подступившего к горлу кашля. Звездоцап лишь с отвращением смотрел на сгибающимся пополам воином.  — И что ты им покажешь? Свою ничтожность? И не смей идти за мной, — процедил бурый здоровяк, увидев, что полосатый кот пытается подойти к нему сквозь непрекращающиеся приступы кашля, — ты вроде бы говорил, как долго ходил тут? Ну так походи ещё, будет время подумать о прошлом. Может, хоть так дойдёшь до чего-нибудь путного. Не сказав больше не слова, буро-полосатый воин растворился во мраке бесконечной ночи. Частокол больше не пытался пойти за ним следом, как привык делать в любых страшных ситуациях, а лишь обречённо смотрел вслед растворяющеся дыму, которой вскоре тоже улетел в беззвёздную высь или попросту растворился. После того, как отогреешь лапы в тёплой палатке, куда сложнее ступить в морозный снег, обжигающий своим холодом ещё сильнее, чем прежде. Так и теперь, оставшись после короткого разговора в полном одиночестве, Частоколу вновь захотелось отчаянно закричать, но из открытой пасти не доносилось не звука. Пустое небо вдруг начало придавливать к вязкой земле, громады деревьев норовили прижаться вплотную к бокам, а воздух стал ещё гуще, будто после пожара. Сейчас Частоколу мог лишь в иступлении стоят, и ему казалось, что момент, когда он, как и дым, рассеится в никуда, как никогда близок… *** Как мы различаем дни? Вопрос прост, как ивовый лист. По смене дня и ночи. Или по событиям, произошедшим в разные промежутки времени. А зачем нам нужно их различать? Этот вопрос чуть сложнее. Наверное, чтобы сказать себе «Вот и наступил новый день!» утром, и влить этой фразой в себя жизнь, напомнить, что все дни отличаются друг от друга. Одни будут наполнены горечью, другие радостью. И каждый новый день мы сможем что-то изменить, стремиться к чему-то, чтобы эти самые дни наполнить каким-то смыслом. Но что, если каждый день похож один на другой? Все события, локации, эмоции и ощущения повторяются, как бесконечная капель с огромной сосульки? Всё начнёт казаться бессмысленным. Ты ничего не сделаешь нового, ничего не улучшишь и не испортишь. Это чувсто будет день за днём начнёт нагнетать, нависать тяжкой тучей над сознанием, пока ты будешь в немой растерянности стоять и не понимать, куда себя деть из этого безразличного болота. Это чувство страшнее всего когда ты один, в мрачном, как сама ночь, лесу, оставив всего себя где-то далеко позади, куда уже никогда не вернуться. Частокол пытался избавиться от этого чувства при помощи совета Звездоцапа, вспоминая свою прежнюю жизнь, времена, когда любое действие могло привести к различному итогу. Но все воспоминания, приходящие воину на ум, были пропитаны болью, всеми его преступлениями, ошибками и злобой. Бредя по тёмному лесу, Частокол в очередной раз пытался выбраться из ада саморазрушения, вспоминая свои самые ранние годы, ещё до начала его воительства и становления на большую дорогу охоты за властью возле Звездоцапа, но безуспешно. Частокол не слишком хорошо помнил, как он общался с матерью в детстве, ведь едва он вступил в палатку оруженосцев, как она будто забыла, что когда-то у неё был тёмно-полосатый котёнок. Впрочем, воин с детской чувствовал некое безразличие и пренебрежение со стороны матери, что она не так нежно его вылизывала, как другие кошки лижут перед сном своих детей, отмахивалась от всех его вопросов, которые так часто задают котята, никогда не интересовалась, холодно ли ему, а на любые просьбы согреть отвечала лишь раздражённое " Иди, погрейся подо мхом, не надо путать мне шерсть!». Но это знание всё равно не облегчало острой боли ненужного котёнка, которое даже сейчас, спустя столько лун, возникало в груди, в районе сердца, при воспоминании о матери. Это осознание долго висело над котиком тяжёлой тучей, заставляя в самом дальнем уголке души винить себя, пока его сердце не ожесточилось, и не без постороннего вмешательства. Частокол прекрасно помнил, что именно во время ученичества он смог найти, как сам тогда считал, путеводную звезду в этом мире. Это был тогда ещё Коготь. Ученика восхищал этот огромный, как Высокие Скалы, грозный, с прожигающий, как коршун взглядом, с сильным телом и непоколебимым духом воин. Всё племя уважало Когтя, пророча ему путь великого воина и возможно предводителя, к которому он и стремился. И только маленький серый ученик знал, что пока никто не видит, этот благородный, по мнению племени, воин, учит своего оруженосца жестокости по отношению к любому, кто встанет у него на пути, будь то враг или соплеменник, пробиваться к власти когтями и зубами, угнетать и подчинять себе слабых. Котик впитывал все эти жестокие уроки, как мох впитывает влагу, воспринимая как должное. Суровые тренировки Когтя укрепили его лапы и мышцы, а его речи, обычно произносимые в угрожающе-ласковой манере, сделали душу и сердце непробиваемым до эмоций и беспощадным. Больше он почти не испытывал обиды на мать или чувства своей неправильности, а лишь тупую злобу и раздражение, которое всё чаще заменяло ему остальные эмоции. То, что шло после посвящения в воители, вспоминать совсем не хотелось. Частокол остановился, чтобы отряхнуть мех хотя бы от части грязи, попутно пытаясь вытрясти быстрыми движениями головы из сознание все тяготящие его мысли. Теперь, спустя столько несчитаных ночей, пройденных в этом проклятом лесу, и стольких пересечённых полян, долин и оврагов наедине с собой, Частокол начал понимать, почему лес устроен так, чтобы коты в нём почти не пересекались, а если встреча и случалась, то быстро заканчивалась. Нет ничего страшнее, чем вновь и вновь прокручивать свою давно прожитую жизнь в голове, видя всё ошибки и зная, что их уже не исправить. Это место действительно становилось персональным адом, уготованным им после всех своих разбоев в земной жизни. Частокол давно понял, что от себя не сбежишь, но инстинкты всякий раз позывали пуститься бегом, чтобы развеять голову и мысли. Воитель так и сделал, стараясь не задевать рану, игнорируя крутящееся в голове понимание, что этот бег мало того, что мало похож на бег, но и не разгонит творящийся в голове хаос. Да, поначалу Частоколу казалось, что он не сможет бегать быстрее сонного ежа, но со временем, проведённом в этом лесу, он, сам того не осознавая, привыкал, как привыкают к зимнему холоду неперелётные птицы. Спустя время воитель осмелел и начал искать способы хоть немного излечить эту тотальную рану. Увы, он знал от силы пять трав, а если бы знал больше, то их здесь всё равно не было. Вместо этого он начал делать частые неглубокие вдохи, от которых в первое время кружилась голова, но зато предотвращали захлебывание дымом и чёрной жидкостью. Когда надо было побежать нужно было лишь чётко по очереди переставлять лапы, при этом широко расставив, чтобы не задевать проблемной шеи. Двигаясь в такой манере сквозь заросли папоротников, Частокол нарочно проектировал своё сознание на мелочах, пытаясь внушить самому себе чувство спокойствия. Тропка, протоптанная неизвестно кем в подобном месте, вела вглубь усеянного бледными, как неупокоившиеся души, осинами и берёзами с тонкими, словно обгоревшие отростки ежевики, ветвями. Из-за мертвецкой белёсости деревьев казалось, что небо здесь светлее, а иногда можно даже разглядеть одинокую звезду в небесном полотне. В добавок мелкие грибы, встречающиеся по всему лесу, и святивщие разными оттенками, отдавали в этом месте светло-синим мерцанием, которое обычно бывает на деревьях при свете полной луны. Но Частокол знал, что это лишь иллюзия, которую легко было разгадать в месте, которое само по себе является лишь иллюзией жизни. Осознание того, что всё, даже простые деревья, пытается тебя обмануть, смешило Частокола, невольно заставляя усмехнуться в усы. Продолжая вглядываться в просветы между стволами деревьев, серый воитель вдруг ощутил расползшееся по спине чувство страха, которое испытывает кролик перед тем, как быть пойманым в безжалостные когти орла. Частокол остановился и огляделся вокруг. Из-за нескончаемой вереницы блёклых деревьев в глазах начинало рябить, а отсутствие нормального освещения и идущий теперь из пасти дым ещё сильнее усугубляло видимость. Прошло несколько секунд, но в приделах видимости кота по-прежнему ничего не происходило, однако тревога не отступала. Тогда Частокол решил медленно идти, чтобы возможный противник не застал его глупо стоящим на месте. Воитель двинулся дальше по полузаросшей тропе, аккуратно переставляя лапы, чтобы не закашлять вновь, ведь он не сомневался, что если враг увидит его слабость, то без раздумий нападёт. Сам Частокол не слишком хотел лишний раз вступать в драку, помня, чем закончилась его первая и последняя битва в Сумрачном лесу, поэтому напряг слух до предела в попытках обнаружить место возможной засады. В Сумрачном лесу, абсолютно ни в одной его части, не было ветра, так что тишину нарушали лишь глухие звуки шагов и работы лёгких, вдыхающих густой, как прозрачный туман, воздух. Секунды текли медленно и однообразно, как течение ручейка, пока в этот спокойной ручеёк не упал камень, ввиде тихого, едва слышного шороха из оставшихся позади зарослей. Но благодаря этому маленькому шуму Частокол теперь был уверен, что это не игра его больного воображения, а настоящее преследование, но не подал виду, продолжив путь. В голове тут же всплыл один из уроков Звездоцапа: “ — Пусть противник думает, что ты ничего не подозреваешь, а когда он прыгнет на тебя, прыгни в ответ и порви ему глотку, пока он будет удивлённо хлопать глазами! ” “ Спасибо за науку, — с некоторой горечью подумал Частокол, вспомнив дни, когда он был лишь оруженосцем, беззаботным и верящим в добро, — она скоро мне пригодится. ” Постепенно шорохи становились всё чаще и ближе, и падший воитель готов был поклясться, что он слышит дыхание за спиной. Так что, когда из папоротников на Частокола выпрыгнула фигура, он без колебаний отскочил в сторону и бросился в атаку. Обежав кота кругом, воитель попытался напрыгнуть на него со спины, но его противник был не из простаков. Полосатый кот, с котором серый воитель теперь сражался, стремительно развернулся и с силой ударил сначала по ушам, а потом по щеке. Частокол, на своё несчастье, поскользнулся, но, вновь вспомнив уроки своего наставника, притворился побеждённым. Его противник в остервенении начал рвать шерсть на плечах, которые восстановились после прошлой битвы, открыв живот. Выждав момент, Частокол лягнул коты задними лапами в незащищённое место, отчего тот на несколько секунд отступил. Этих секунд хватило для серо-полосатого духа, чтобы выбраться из-под натиска и встать в стойку напротив противника. Однако, вместо того чтобы продолжить битву, из которой этот здоровяк точно вышел бы победителем, кот стоял, изучая Частокола взглядом ледяных глаз. Так они стояли друг против друга, пока таинственный кот, едко усмехнувшись, не сказал:  — Вот значит как. А ты не так плох, как я думал. — кот продолжал смотреть на молчащего духа — Отец говорил, ты намного слабее, но всё же, чуть сильнее, чем я рассчитывал. Хотя вид у тебя всё равно неважный. Частокол лишь скептически поднял бровь на это заявление. Да, после потасовки он порядком извалялся и потерял несколько клоков шерсть, так что выглядел сейчас, наверняка, неважно. Но из-за постоянного и тяготящего безделья, в котором он теперь прибывал, его распорядок очень поменялся, поэтому всё время, что он не спал или не брёл в своих воспоминаниях, тратилось на разглаживание колтунов и смывания грязи и жижи, которой весь этот лес так и кишел. А вот его собеседник, по-видимому, не тратил лишнего времени на вылизывание своей густой, как заросли пижмы, шерсти. Оглядывая шерсть незнакомца, в голове Частокола всё время крутился невысказанный вопрос ‘Кто ты? ’, но чем дольше он вглядывался, тем сильнее испытывал чувство некого дежавю. Эти широкие плечи, гордая осанка, полосы на шкуре, сильные лапы и бесподобная боевая подготовка кого-то напоминали. Скользя взглядом по шее, на которой красовалась глубокая, как укол огромного шипа, рану, из которой капала чёрная муть и вздымался при частых вздохах фиолетовый дым, Частокол натолкнулся на взгляд. Непроницаемый, с холодной уверенностью и ледяным огнём ярости в глазах, но тот, знакомы давным-давно огонь был скорее цвета янтаря.… Частокол вспомнил, как давно, если судить по его воспоминаниям, при встрече с Звездоцапом он сказал «… Мои сыновья… ” Частокол открыл рот: — Еже… — нет, он помнил того малыша, уродившегося полностью в отца, с такими же глазами, но с мягким и добрым взглядом, — Коршун? Названный кот усмехнулся: — Молодец что познакомился. А теперь, Частокол, иди за мной. Звездоцап, как ты наверное знаешь, не любит ждать. — Чт… Почему я должен с тобой идти? — спросил Частокол, напряжённо отходя назад от наследника идей Звездоцапа. — И откуда ты знаешь моё имя? — Ты что, совсем не умеешь слушать? — раздражённо прорычал Коршун. — Впрочем, я могу передать отцу, что ты отказался. Вот только тогда я не ручаюсь за целость твоей шкуры, если снова встретишь *его*. *Он* не прощает предательств. — Нет, постой, я иду с тобой! — спохватившись и поняв свою глупость крикнул повернувшемуся, чтобы уйти, Частокол. — Но зачем я ему? Я думал, Звездоцап не любит посторонние лапы в своих делах… — Если замолчишь и пойдёшь быстрее, сам скоро узнаешь. — отрезал Коршун. Частокол последовал его совету и решил впредь держать язык за зубами, зная, что не все будут сносить его вопросы. В конце концов, это Сумрачный лес, воплощение мрака, как и его обитатели. Частокол шёл прямо за Коршуном, чтобы не отстать или заблудиться. Этот громадный кот, казалось, шёл наугад: доходя до какого-нибудь дерева или камня он круто сворачивал, обходя реки и балки, обычно служащие главным ориентиром, петляя среди растений сквозь сменяющиеся осинники и дубравы, из-за бесконечных рядов которых кружилась голова. В конце концов, Частокол оставил свои начальные попытки понять, куда его ведёт этот синеглазый воин, идя на поводу у сильнейшего. Так он шёл, казалось, несколько сезонов, во всепоглощающей тьме и полном неведении…