Истинное счастье

      Темные улочки плыли мимо шагающего в быстром темпе пирата. Вокруг местный люд и торговцы, что уж очень любят, как назло, ошиваться вблизи морских портов так, что даже нигде корабль не поставишь, да не то, что корабль, даже парусник пришвартовать у мелкого мостика заставило Джека изрядно попотеть. Портовые сторожа-гвардейцы совсем не дремлют, честный труд осуществляют. Стоило только Воробью подплыть к мостику, так они сразу собрались бежать чуть ли не всем взводом, но сориентировались и дальше подошли только двое: — Товарищ, скажите ваше имя, — сказал тощий гвардеец, многозначно поглядывая на прибывших, — и представьте ваших спутников. — Какие спутники, придурок, это пираты! — подоспел другой служивый, поправляя военную форму, которая облегала его плотный живот, — Приму к сведению, капитан! Имя? — Вам по матушке или по отцу? — Джеки поправил шляпу, оголяя бежевые зубы в улыбке. — Гражданское, наверно, — сморщился в недоумении тощий под удивленный взглядом своего капитана. — Какое гражданское имя? Остолоп, у нас их вешают, — «придурок» тут же получил большую оплеуху.— Тебя за такое под трибунал надо.       Пока они спорили, Джеки уличил момент и двинулся с места, подозвав за собой Гиббса и Флинта, которые нервно поглядывали по сторонам. Но, признать, ловкости гвардейцам не занимать, поэтому Воробей был сразу остановлен дулом ружья. Делать ничего не оставалось: пират вынул из глубокого кармана припасенный мешочек с громко позвенькивающими монетками. «Мы вам заплатим, вы просто отворачиваетесь, и затем мы исчезаем, словно туман над океаном под раннее утро» — говорил Джек, теребя мешочек. С горечью на лице молодой гвардеец отнекивался, однако его капитан охотно принял такой подарок, объяснившись вынужденным решением, ввиду опасности стоящих перед ними пиратов. Вот так Джек и двое приближенных продолжили путь по окрестностям Великобритании. Капитан окунулся в моменты, когда находился на местных рынках, видел множество красивых дам в здешних скверах и своё необычное стремление сближаться только с уличными девками из хилых кабачков.       Гиббс, внимательно стремился идти след в след за капитаном, а Джереми плелся сразу за ним. Джек думал о своем знакомом в Англии, которого он повстречал в прошлом визите сюда. Тот остался перед Воробьем в долгу, а отплатить временным жильем-укрытием было бы чудесно, в противном случае придется делать это насильственно. Джек помнил дорогу смутно, как и не знал, жив или мертв тот мужчина. Капитан шел вперед, периодически нащупывая в кармане чудной компас, и отгонял своё беспокойство об оставшейся далеко от порта без капитана «Черной жемчужине», его великом судне. «На этот раз все должно получиться» — думал Джек, хмуря брови.

***

      Не ожидал Уильям снова просиживать своё время за большой чашкой пива в правой руке, которое он неохотно отхлебывал. Командор сидел по правую руку от него и читал нотации другим гвардейцам, те отшучивались, и вся компания заливалась пьяным смехом. Очередным поводом выпить со своими сослуживцами после службы было рождение сына командора, в простонародье дяди Билла. Мужчина был очень рад такому событию и подначивал других радоваться вместе с ним, а они и не были против. Поиски какой-либо информации про Джека Воробья полностью застопорились. Было такое ощущение, что все вокруг знают о его принадлежности к пиратским кругам, но всё остальное, как в тумане. Дни пролетели для Уилла незаметно, он с головой ушел в поиски. Побывал он в разнообразных местах: на первом месте, конечно, были бары, затем было много разговоров со знатными особами и простыми гражданами на улицах, некоторые из которых одаривали гвардейца чрезвычайно беспокойным взглядом. Потом шли расспросы в кругу бедных, где Уильям общался без особого труда, но все было также безрезультатно, и даже непотребские притоны со всякого рода девушками и старыми извращенцами не увенчали парня успехом.       Вот и сейчас Тёрнер думал лишь об одном, стараясь не обращать внимания на постоянно толкающего в бок командора и басистый смех товарищей, заискивающих перед официантками и дико смотрящих на дам-посетительниц, которые очень редко захаживали в подобные заведения. Уильям тихо стучал пальцем по стеклянной кружке, направляя взгляд куда попало. Одно событие, произошедшее совсем недавно, заставило застучать по стакану еще быстрее.

***

Ранним утром в обитель Тёрнера спустя долгое время пришло сообщение. Оскар с почтением выслушал прибывшего, любезно поклонился ему и сразу же направился в комнату к хозяину, который обложился книгами и новостными газетами. Он надеялся найти хоть какую-то информацию про Воробья. — Господин Тёрнер вам послание, — Оскар осмелился потрепать Уилла за плечо, — Да? — оторвался тот, протирая глаза. — Вам послание от принца Фредерика Уэльского: он просит незамедлительно посетить его в усадьбе его Величества. — Ясно, подготовь одежду.       Пока Тёрнер задумчиво одевался, Оскар интересовался принцем и спрашивал, как так получилось, что хозяин и Уэльский оказались так близки. На это Уильям упомянул некоторые обстоятельства, которые соединили их жизненные дороги, а потом, нахмурясь, покосился на мальчишку и, упрекнув в излишней любопытности, вышел из дому.       Ехать было совсем недалеко. Усадьба короля Генриха находилась почти в самом начале территории города. Карета гвардейца неспешно подъехала, Уильям вышел, оглядывая усадьбу. Она была небольшая с простым деревянным забором, вокруг было много разнообразных цветов. Принц Уэльский сидел на скамейке под тенью высокой лиственницы. Завидя Тёрнера, принц привстал и с улыбкой поприветствовал гвардейца: — Ваше Величество, я получил послание, что-то случилось? — Да, ну, то есть, у меня есть, что тебе сказать. Да и ты можешь звать меня Фредерик или Фред. Ну, как раньше, — Уэльский пригласил Уильяма присесть, тот, поклонившись, повиновался.       Принц долго смотрел на Уильяма, будто бы собираясь с мыслями, другой же мысленно подавлял раздражение: Тёрнер слишком не любил, когда на него кто-то смотрит слишком долго. — Я слушаю, — произнес гвардеец, пряча свою нетерпеливость, — Отец объявил о моей помолвке, — выпалил принц и стал смотреть в сторону, будто любуясь видом. — Тогда примите мои искренние поздравления, теперь вы станете полноправным наследником, — Да не в этом дело, — Уэльский уперся руками в колени и резко встал. Он быстрым шагом пошел к забору, который стал ему опорой. Хоть принц и стоял к собеседнику спиной, но Тёрнер видел его поднимающиеся в стремительном ритме плечи и сообщающие о прерывистом дыхании. Уилл встал со скамьи и медленно пошел в сторону будущего короля и почти дотронулся до его плеча, но принц развернулся. Его взгляд был не совсем обычным, вернее совершенно другим. Глаза были чуть влажные и не излучали привычную приветливость, движения одеревенели, стали резкими и не содержали нежности и изящности, которая была ему присуща с ранних лет. — Сядь! — отрывистый полукрик. — Вернее, присядь, пожалуйста.       Уильям опешил, но повиновался. Никогда он не видел принца таким, никогда такого тона из его уст не слышал. Стоя на прежнем месте, принц продолжил: — Ты ведь знаешь, я совершенно равнодушен к женщинам? Видно не знал, но только тебе я могу сказать. Мы знакомы с самого детства. Уилл, ни с кем я не был близок так, как с тобой, — Тёрнер немого вздрогнул от такого, ему сразу стало не по себе. Уэльский подошел к гвардейцу, присел перед ним на колени, стал смотреть в голубые глаза, но те были устремлены на вид за спиной принца. Он не заметил, или просто старался не заметить, как Фредерик аккуратно взял его за руки. Уилл даже не обратил внимание на тихое «до чего ж холодные» и лишь пару раз кивнул головой. Принц продолжил: — Возможно, ты не поверишь, но каждый день был для меня серым и жестоким, вокруг повторялась одна фраза «вы будущий наследник». Я принял предначертанный путь и ни в коем случае не отрекусь от него. — Принц сжал чужие руки сильнее. — Однако,Уилл, лишь с тобой я почувствовал себя человеком, ты открыл во мне истинные чувства. Ни Джекил, ни Томас, никто из моих знакомых… это был ты. Такую компанию выбрал для меня отец, но они ничто в моей жизни, правда, — Фредерик продолжал с горестью любоваться глазами напротив и слегка улыбнулся, — Знаешь, твой взгляд всегда отличался от остальных. Даже сейчас ты на меня не смотришь, но я знаю, что ты точно слушаешь. Мой отец…он наверняка знал твоё влияние на меня, поэтому препятствовал. Но все изменится! Когда я стану королём, ты сможешь быть рядом и править вместе со мной. Как бы извращенно это не звучало, но высокая должность будет тебе более к лицу, верно? — принц улыбался, но снова не так, как обычно. Уильям немного поёжился от легкого ветра и осмелился посмотреть Уэльскому в глаза. — Уильям, я люблю тебя, я души в тебе не чаю, — сказал принц, — Ты должен остаться со мной, понимаешь?       Уэльский наблюдал молчаливое лицо напротив еще некоторое время. У гвардейца были задумчивые, затуманенные глаза. Они поменялись местами: будто бы это принц переложил тяжёлый груз своей жизни на парня и в итоге стал снова живее, еще более прекраснее, а Уилл наоборот, светил холодными глазами и стремительно погибал. Будущий король поддался вперед, накрывая чужие руки своими и упираясь в колени гвардейца. Уильям сам не понял, как оказался в положении овоща в такой момент и почему так вёл себя в ответ на чувства другого человека. Единственное, что смогло его привести в чувства это тянущая боль в груди и ощущение мягких, по странному влажных губ прямо на своих. По спине пробежал холодок. Губы принца были очень тёплые и ощущались так же изящно, как описания всех аристократов в сказках про королей и королев. Прибывая в неподвижном поцелуе, Уилл успел рассмотреть длинные, вьющиеся черные ресницы Фредерика на доверительно закрытых глазах, потом перевел взгляд на уже заходящее за горизонт солнце и услышал перекрикивания ласточек друг с другом. Первым оторвался Уильям, легонько толкнув принца в плечо, сразу встал со скамьи, обошел принца и побрел к выходу. Уэльский схватил его за рукав. — Уилл, я… — Выше Величество, я все понял, — не оглядываясь, сказал Тёрнер, — я подумаю об этом, Принц поджал губы, еще сильнее сжал рукав. — Это приказ. Ты должен оставаться рядом, — Спешу откланяться, — Уильям высвободил руку и продолжил путь. Только упоминание того самого имени остановило его. — Завтра казнят одного пирата из бывшей команды Джека Воробья. — Принц увидел, как Уилл остановился, снова поджал губы и продолжил, — ты сможешь найти его в общей тюрьме для подобных отбросов, я дам что-то вроде жетона, покажешь охране на входе – пройдешь. С этими словами Фредерик кинул в сторону Уильяма небольшой золотой жетон. — Благодарю, — отозвался Тёрнер и покинул усадьбу, совсем уже не думая о произошедшем.       Информация, что Уилл в итоге получил от этого пирата, была лютой драгоценностью по сравнению с ничем. То, что сказал принц, было правдой. Благодаря жетону и словам гвардейца о деле государственной важности в подкрепление, Тёрнера пропустили в темницу, которая славилась самыми отвратительными условиями для таких же уродливых душой и телом тварей, как выражался народ. Среди таких, безусловно, были и попавшие в плен пираты.       Охрана проводила его к нужному пленнику, но допрос особо не увенчался большой информацией. Пленник говорил о том, что капитан Джек Воробей сошел с ума со своим дрянным компасом в бесконечной охоте за диковинной вещицей, прям как король этой проклятой Великобритании и все тут. На вопросе про отличительные черты Воробья, пленник сильно закашлялся и стал бормотать что-то о птице на руке и что этот подлец еще нагрянет в Англию. Потом потерял сознание. Пират был в довольно преклонном возрасте, весь грязный, в разорванной одежде и бандане, повязанной на руке. Уилл решил, что сведений больше не получит и отступил из-за жалости. Хотя кто знает, какие злодеяния этот пират успел совершить.       Пирата казнили на следующий же день утром, просто повесели. Уилл успел заглянуть на это событие, где собралось куча простого и непростого люда, чтобы излить свою ненависть на немощного морского разбойника. Уильям завидел на специальном балконе для королевских особ принца Фредерика. Тот не смотрел на него, а уставился совсем в другую точку внутри себя или где-то снаружи. Со звуком нажатого рычага и открывающихся створок под ногами пирата, Уилл почувствовал, как наполняется новой порцией жалости и поспешил покинуть место казни.

***

      Уильям раздумывал над словами пленного пирата. Что за диковинную вещь он упоминал, как вообще король может быть связан с ней? Тёрнер отхлебнул немного пива и, пока потирал двумя пальцами переносицу, ткнул себе в глаза из-за опустившейся на плечо руки командора. — Вижу, ты весь в работе, — сказал тот, периодически икая от переизбытка алкоголя, — не зря рекомендовал тебя королю, Тёрнер. Уилл смотрел на его подрагивающие усы и не знал ударить или же поблагодарить его за столь интересное дело. — Ты уж, сынок, меня прости, что задирал тебя иногда. Хотел тебя на прочность проверить, так сказать, — мужчина рассмеялся и взъерошил каштановые, немного кудрявые волосы Уилла. — Имею честь, дядя Билл, — выпалил гвардеец, поправляя волосы, — Ух, а ты быстро схватываешь, салага, — шутливым тоном крикнул на весь бар командор, пригрозил пальцем и стал пересказывать их разговор другим. Уилл расплылся в небольшой улыбке и наконец-то осушил стакан. Он заслужил немного отдыха.

***

      Прошло около двух дней, как Джек и его маленькая свита поселилась у должника капитана. Этот человек остался в Англии, более того был живее всех живых, содержал свой дом и приветливо встретил старого знакомого. Звали его Джон. Он был довольно известным кузнецом, среди своих, и хорошо ухаживал за жилищем, хоть и достаточно много выпивал.       За это время Воробей успел наслушаться всяких бредней и паршивых легенд про пиратов. Даже еще было парочку незнакомцев, которые обозвали его жемчужину гнилой посудиной, достойной лишь пасти Кракена. Джеку тогда захотелось хорошенько ударить этих подлецов, но благо рядом был Джереми, который сразу отдергивал руку капитана за рукав купленного для прикрытия плаща. Джон все время говорил о том, что здесь пираты не при каких условиях не могут свободно разгуливать. Джек вспоминал время, когда в Англии можно было встретить некоторых старых пиратов, в прошлом работавших на известных суднах типа «Императрицы» или «Месть королевы Анны», прямо на улице.       Кажется, это было до правления нынешнего короля. Так как Джек и его маленькая свита решили покинуть Жемчужину почти налегке, то после двухдневного осваивания временных территорий пришлось идти на местный базар. Пошел, разумеется, Джек. Он бы не позволил идти ни Джереми, ни Гиббсу, потому что знал, что если какого-то из них или даже обоих поймают, то ему нужно будет их спасать, а это равно пустой трате времени. Спутники капитана, остались ожидать в доме Джона. Правда, Джошами, противясь своей боязни помешать капитану, долго просил взять его с собой, но Джеки был непреклонен.       На базаре было довольно людно. Тут было много разных сословий, но больше всего нищих попрошаек и мелких фермеров. Здесь смешались запахи разной еды, от жареной свинины до испеченных булочек. Джек изначально ходил не спеша, присматриваясь к гвардейцам-охранникам, и подмигивал девушкам или женщинам, забывая про скрывающий его капюшон. Даже удалось встретить маленького мальчика воришку, который неслучайно врезался в капитана Жемчужины и попытался стащить мешочек с оставшимися монетами, но Джек успех перехватить его руку и шепнуть на ухо: «Любишь красть, дружок? Наверно, ты маленький пират». Оборванец посмотрел на него испуганными глазами и, вырвав руку, погнался прочь.       Делать здесь больше было нечего и, убедившись в неизменности общества, Джек накупил немного провизии и прихватил бутылочку рома прозапас. Уходил он уже, когда солнце стало садиться, и шел быстрым шагом. Бесцеремонно отворив дверь, Джек кинул еду на рабочий стол Джона и увалился на кучку сена, достал бутылку долгожданного рома и стал потчевать. Капитан тоже заслужил отдых.       Однако…почему так тихо? Джек нахмурил брови и нехотя поднялся на ноги, стал обходить хату, нелепо шатаясь. Он заглянул под стол, осмотрел угол для инструментов кузнеца, посмотрел за большой печью, словно он играл в детские прятки. И, правда, никого не было. Джек осушил бутылку еще двумя глотками, громко выругался, кинул её подальше, и та ответила ему громким тресканьем. Капитан Жемчужины поплелся на улицу, накинув плащ. Он чувствовал, как кровь закипает в жилах. Тут как назло пошел дождь, а Джек все спрашивал народ про двух спутников в плащах. Наконец удалось пронюхать, в каком направлении они направились и в итоге, попутно злясь на проезжающие мимо кареты, которые забрызгивали все вокруг грязью, он набрел на захолустный кабачок или же бар.       Поправив плащ и капюшон, Воробей постарался войти как можно спокойнее, хотя ему хотелось выбить дверь ногой. Для приличия Джеки сел за стол и стал осматривать досконально все и всех: «Пьяницы, женщины, буйные пьяницы, куча выпивших гвардейцев (Джек немного поёжился), они!». В самом углу заведения, за столиком, сидели два человека в тех же плащах, что и Джек, вроде бы ничего примечательного, но спустя несколько секунд капитан округлил глаза: Джереми Флинт или Гиббс, кто-то из них держал в руках, мать его, компас. У капитана Жемчужины все сжалось внутри. Компас хоть и выглядел внешне, как самый обычный, но ведь он сейчас был не менее драгоценной вещью, чем та, на которую этот компас указывает. Сейчас эта вещица, почти на глазах у всех, причем человек, держащий его, нервно оглядывался на кучку гвардейцев, все еще весело хохотавших. Джек заметил, что один из служащих, под натиском подталкиваний другого гвардейца, намного крупнее и с усами, пялился на Флинта и Джошами, а затем изредка поглядывал и на него самого. Джек подумал, что этот выглядел самым трезвым из всех и, как капитану показалось, моложе и симпатичнее.       Капитан Жемчужины привстал, опираясь на столик и чутка покачиваясь, припомнил выпитую бутылку рома и направился к своим подчиненным. Оставаться здесь дольше было нельзя. Воробей своей странной походкой, обходил пьянствующих господ и затем громко упал на стул за столиком его целей. — Вы что, — Джек затормозил, прочистил горло и продолжил шепотом, — вы что, якорь вам в глотку, здесь забыли? — А это, дорогой капитан, вы спросите у нашего боцмана, — Флинт кивнул в сторону Джошами. Джек перевел на него взгляд и заметил виноватые глаза под капюшоном. Гиббс выпустил компас из рук и пододвинул его к капитану, затем почти начал говорить, но Джек, предчувствую долгую тираду, схватил компас и встал. — Уходим, — полушепотом произнес он.       Не успел Воробей сделать и полшага, как тут же услышал позади себя выкрик «капитан», после чего был сбит с ног и отлетел в стойку с бутылками. Рядом с Джеком, который уже был без капюшона, упал тот самый ужасно пьяный усатый гвардеец, который видимо сразу потерял сознание, в то самое как бутылки с осколками попадали вниз. Один из осколков отлетел прямо в руку Джеки, и он немного поморщился от вида собственной крови, но после завидел своих спутников и снова кивнул им головой, мол теперь уж точно пора идти. Воробей быстро поднялся на ноги и пошел в сторону выхода, как понял,       что потерял компас.       «Будь он уже проклят» — думал капитан, облапывая себя руками, тем самым оставляя на плаще кровавые пятнышки. На полу он заметил золотой отблеск и, наконец, потянулся за своей чудной вещицей, как заметил чужую бледную руку, которая так же тянулась к компасу. Джек поднял глаза и встретился взглядом с тем самым трезвым гвардейцем. Голубые глаза парня смотрели прямо в темные очи капитана, отыскивая что-то тайное. Хмуря брови, гвардеец хотел незамедлительно что-то спросить или извиниться. Но Воробей поднес указательный палец ко рту и подмигнул гвардейцу, ухмыляясь с его недоумения. Джек аккуратно отодвинул чужую руку, которая была неимоверно горячей. В тот же момент юноша напротив уставился на его метку «P» на руке, схожую со шрамом и такой же странный, даже немного неловкий рисунок птицы. — Это он! Он! Джек Воробей — пропищала какая-то женщина, роняя бокал. Джек отвел глаза от гвардейца и посмотрел на женщину. Кажется, где-то он уже её видел. Воробей заметил, что голубоглазый до сих пор в ступоре и быстро схватил компас. Капитан указал на выход Гиббсу и Флинту, которые какого-то черта все ещё стояли на месте. — Дамы и господа, прошу вас заметить, что я – капитан Джек Воробей, — вскидывая руки вверх, прокричал на весь бар капитан Жемчужины и уклонился от летящего в него очередного бокала. Затем, приметив еще на входе в бар одиноко стоящую бутылку с каким-то спиртным, схватил её и помчался наружу.

***

      Уильям выскочил из бара, перед этим отбиваясь от останавливающих его с сослуживцев и споткнувшись об пьяного командора. Тёрнер оглядел все вокруг себя, быстро вращая головой. Вокруг было темно, и лишь редкие фонари освещали маленькие пустующие лавочки. Тут он сумел заметить мелькание плаща за углом небольшой булочной. Тёрнер помчался за ними, как гончая собака. Его влекло неимоверное чувство азарта, вера в свою ужасную удачу и такое потрясающее стечение обстоятельств. Это же он, Джек Воробей! Тот самый, за которым Уильям тщетно «охотился» столько времени и уже почти успел поверить, что он – всего лишь легенда.       Завернув за угол, Уильям обнаружил развилку в три переулка. Вокруг было совсем безлюдно, только одинокая каретка с хилой, низкой лошадкой стояла около обочины. В доме, располагавшемся со стороны её дверцы, горел свет, значит, транспорт принадлежит здешним людям. Уилл помчался к карете, и полез на место ямщика, но тут же получил жестокий удар ногой в лицо. В свете фонаря гвардеец заметил тёмные знакомые каштановые волосы со множеством слипшихся локонов, выглядывающие из под капюшона. Пока юноша поднимался, карета успела тронуться и Уилл, протерев кровоточащий нос рукавом гвардейской формы, ринулся за ней, не обращая внимания за сбитое дыхание. «Только бы догнать» - проносилось в мыслях каждую секунду. Впереди кареты, справа, на самом тротуаре, покоились в три ряда деревянные ящики, да так, что по ним можно было забраться на второй этаж местной пекарни, делающей вкусные профитроли и нуждающейся в ежедневной поставке продуктов. Уильям перевёл взгляд на кареты, а затем, освободившись от плаща на шеи, самой неудобной части гвардейской формы, бросился взбираться по ящикам. Гвардейцу удалось сохранить равновесие, последний прыжок – он на крыше кареты.       Пассажиры явно почувствовали толчок сверху. Сам Джек, не отпуская вожжей, повернулся в сторону Уильяма. — А ты не промах, — прокричал пират с усмешкой. — П-призываю остановить карету, — голос Тёрнера дрожал из-за кареты, налетающей на камни мощенной дороги. — Повтори-ка? — Именем короля, вы арестованы, — пытался гвардеец перекричать звуки дождя, — Джек Воробей! — Капитан! Капитан Джек Воробей, — выразительно добавил тот.       Владелец Жемчужины резко дёрнул вожжи и кинулся влево, освобождая место водителя. Тёрнер проследил за ним взглядом, не успев даже издать возмущенный возглас. Гвардеец повернул голову прямо и измученно воскликнул: «Чёрт». Впереди его встречал мост. Уильям оттолкнулся от сырой крыши кареты и прыгнул вниз. Лошадь побежала дальше, петляя около фонарных, столбов и старая карета перевернулась. Тёрнер прокатился по каменной дороге, и нервно перебирая ногами, поспешно поднялся. Вряд ли Оскар сможет привести форму в порядок после такого, но сейчас Уильям в порыве бешенства ринулся обратно, опасаясь, что на звуки упавшей кареты сбежится народ.       По мостовой громко стучали гвардейские сапоги Тёрнера. Уилл прибежал как раз на место перед самим мостом, где они и расстались с Воробьём. «Проклятье, сейчас он может быть где угодно» — оглядываясь, думал парень. Единственно, что бросилось ему в глаза в такой момент это обитель очень известного кузнеца, с которым Уильям был знаком и даже лично забирал искусной работы меч для принца Фредерика Уэльского. Уильям взобрался по ступенькам, держась за перилла: — Добрый вечер? Кто-нибудь есть? — гвардеец стал стучать в дверь с маленькой дощечкой "Джон Браун" и та, словно под напором подувшего ветерка, отворилась. Юноша насторожился, но всё-таки вошел. Его тут же обдало ощущением жары и звуком потрескивающих дров. Половицы заскрипели, но их глушили громкие удары тяжёлого молота. Уильям медленно прошёл дальше и увидел в углу дома большую кучу сена. Тёрнер продолжал осматриваться, пока его не отвлекло лязганье, и он повернулся в сторону источника шума, бутылки рома, небрежно успевшей упасть прямо около кучи. Уильям, чуть скривившись от мысли про алкоголь, пошёл в сторону упавшего предмета, но тут же замер от громкого гула и стука, что аж задребезжал пол. — Да будь ты проклят! Дъявол! — все что разобрал Уилл, прежде, чем броситься в глубь жилища. Становилось все жарче, а голоса работавшего молота почти оглушали, поэтому юноше пришлось зажать руками уши. Наконец, гвардеец застал хозяина дома: тот, стоял и занимался своей привычной работой, изредка подбрасывая дрова в каменную печь и активно работая своим орудием. — Мистер Браун, простите? Кузнец резко обернулся и с неожиданностью окинул взглядом гвардейца. — Ты кто? Тебе чего надо? — басистым тоном проговорил рабочий, сжимая молот в руках. — Я, Уилл Тёрнер, помните? На минуту старик задумался. — Аааа, тот самый, слуга его Величества? — глаза кузнеца немного просветлели. — Всё верно, — с улыбкой и с внутренним отвращением произнёс тот. — Ну, — старик почесал свою короткую бороду, — рассказывай, как вошел?       Уильям хотел было начать оправдываться, все время посматривая на грозный молот в руках хозяина дома. Но вдруг заметил улетучивающийся миролюбивый взгляд кузнеца. Его глаза застыли в немом направлении куда-то в сторону выхода из дома. — Мистер Браун? — по спине Тёрнера пробежала дрожь и тут он все понял, но было совсем поздно. Последнее, что увидел Уилл, это те самые глаза тёмного цвета, поджатые в ухмылке губы и знакомый золотой отблеск, прежде чем все пропало в мрачной пустоте. Почему-то в этот раз Уиллу Тёрнеру было намного спокойнее впадать в беспамятство, чем после бессонных ночей в поисках его цели. Он и вправду заслужил долгожданный отдых.