Истинное счастье

      Честно говоря, Уилл понятия не имел, что делать. Он все время повторял имя «Джек Воробей, Джек Воробей», пока шел по лестнице к выходу из замка. Ничего оно ему не говорило. Если об этом печётся сам король, то и население также должно быть наслышано об этом Джеке Воробье, судя, опять же по словам короля или, вернее сказать, советника, что он как-то досаждал мирным гражданам. Однако, Уильям никогда не слышал это имя, хотя за своё детство и отрочество побывал во многих местах в Англии. Более того, Уилл на полную осознавал сложность этого дела, ведь, кроме имени, его деяний и прозвища, ему ничего не было известно. С другой стороны, все же, дело вызвало интерес, но гвардеец списывал это на приказной характер.       Тем временем красный ковер все продолжал огибать ступеньки, а гладкие перилла, служившие в качестве опоры, уже нагрели руку Тёрнера, пока он направлялся к выходу из этого злополучного замка и смотрел себе под ноги, размышляя о пиратском скандалисте. Тут ему в нос ударил запах французских духов, а одернувшееся собственное плечо оповещало о столкновении с кем-то. Он прошел еще несколько ступенек, прежде чем ему хватило сил вырваться из своих неизбежных дум, поднять голову и принести извинения. Пред ним предстал принц Уэльский, сын короля, в сопровождении двух гвардейцев. Тёрнер немного встрепенулся от такой неожиданности, но поспешил сделать традиционный поклон. — Приветствую, ваше Высочество, — сказал он, все ещё сидя на одном колене, — Надо же, Уилл! — молодое лицо принца озарилось улыбкой и он поспешно поправил свои каштановые волосы, вьющиеся до плеч, — я совсем не ожидал тебя здесь увидеть, — Встретить вас тоже было для меня большой неожиданностью. — Уилл всматривался в лицо Уэльского, оно было все таким же жизнерадостным, как раньше, и в этом он находил некую боль и успокоение. — Ты прав, мы слишком долго не виделись, мой друг. — Он поправил свой тканевый плащ. Под ним была специальная одежда, которые высшие слои обычно носили для охоты с гончими, по правую сторону висела сабля. Тёрнер видел принца с ней довольно часто и ужасно завидовал его оружию, ведь Уилл с детства находил это привлекательным, а сабля была поистине искусной работой. — Но какими судьбами ты во дворце моего отца? — Я получил от его Величества некий приказ, — Уильям бросил взгляд на сопровождающих гвардейцев. Они настороженно оглядывали Тёрнера, сам Уилл прежде их не видел, так как они были из свиты, приставленной лично к королю или же его детям. — Стоит ли мне вам сейчас рассказать? — Безусловно, — огонек в глазах Уэльского немного погас и сменился задумчивостью, — меньше всего я хотел бы, чтобы приказы короля касались вас. Просьбы моего отца немного странного характера, полагаю, — тут он бросил взгляд на портреты прошлых королей. — Выше Высочество, король ожидает вас, — сказал почти на ухо принцу один из гвардейцев, но явно, чтобы Уильям услышал. Уэльский кажется проигнорировал, ожидающе смотря на своего друга. — Однако, я спешу откланяться, ваше Величество, да и вас не хочу отвлекать, — Уилл взглянул на принца взглядом, просящим то ли понимания, то ли полным нежелания рассказывать все сейчас. — Понимаю тебя, — Уэльский взглянул на Уилла с сожалением, — но я буду ждать нашей следующей встречи, — Как вам будет угодно. Только после того, как сын короля продолжил свой путь, Уильям поспешно развернулся и направился к долгожданному выходу, во второй раз мельком осматривая портреты.

***

      Джеки сидел с закрытыми глазами, согнутыми коленями. Корабль стремительно покорял волны, отчего тело покачивалось из стороны в сторону. Пират находился в полудрёме, голова была опущена, заставляя шею предательски болеть, и Воробей часто издавал протяжный стон, когда выпрямлял и вертел ею туда-сюда. Руки были в кандалах, что было довольно богато, учитывая кучу веревок на стенах. Привычная поза для сна продолжительностью в десять минут, потому что каждый раз на палубе что-то падало или кричало. Вот и сейчас наверху раздался неистовый шум и Джеки снова открыл глаза, поморщившись от света, льющегося из окна. Как ни странно, окна в трюме были, да и помещение блестело чистотой, вымытыми полами. Пахло не болотиной и гнильцой, а молодой древесиной. Правда смущала железная решетка вокруг Джека, а дверь была с замком, который взломать было не так просто, тут нужен был ключ. Словом темница и трюм тут были на высшем уровне и по чистоте во многом отличались от пиратского судна. Вот он, настоящий испанский корабль, но веревочные узлы все так же были сплошь криворуко и неверно завязаны, отчего Воробей иногда посмеивался.       Дверь в трюм открылась, едва коснувшись стены, и во внутрь вошли двое испанских матросских служащих. Сверкали они своими серьёзными лицами, белой ленточкой на груди, своей высокой шляпой с пушистым пером, золотым орденом с флагом Испании и отточенной шпагой по правую руку. При виде шпаги у пирата прямо так и потекли слезы сожаления, ведь его оружие было изъято или, возможно, вообще выкинуто за борт при поимке. Матросы вели закованного в такие же кандалы старика в грязной рубахе, босоногого. Старик не сопротивлялся, казалось, что он вообще был без сознания. Один служащий стремительно открыл клетку, а другой держал старика и одновременно прожигал взглядом Джека, потому что тот уставился на ключ и скрывать этого не собирался. Невыгодное положение, чтобы бежать. Когда дверь была открыта, испанцы вдвоем зашвырнули старика вовнутрь клетки, так что Воробью пришлось немного пододвинуться, чтобы не попасть под удар бедняги. Испанец с усами закрыл дверь и присел прямо напротив пирата, их отделяла только решетка: — Скоро твоя очередь будет, пиратское отродье, — он нервно почесывал усы и щетину, сверля Джека глазами, — за все грехи свои расплатишься, а пока сиди, жди участи своей, словно крыса загнанная.       В ответ на это Воробей поднялся на ноги и резко подался вперед. Он бы оказался почти около решетки, если бы не кандалы. Усатый мигом сделал шаг назад и схватился за шпагу, показывая опасливый взгляд. Другой, тот был моложе, уже начал пятиться в направлении двери. От такого зрелища Джеки громко прыснул от смеха, а испанцы сориентировались и быстро покинули трюм. — До чего ж галантны, но трусливы, как зайцы, — сказал Джек, с улыбкой плюхаясь на прежнее место. Он мельком посмотрел на старика, но тот лежал в неподвижном состоянии. Даже после нескольких минут он так и не пошевелился. Джек ткнул его ногой в затылок, где была запекшаяся кровь: — Эй, старик, — он продолжал его тыкать, пока в ответ не послышались тихое мычание, — немой что ли?       Несчастный перевернулся на колени, схватился за живот и засунул грязную руку, на которой не было одного пальца, в рот. Он стал давиться и кашлять, а со лба падали капли свежей крови. Его ноги дрожали, вены на лбу выступали. Джек смотрел с выжидающим интересом, изредка морща нос, думая, что старик, видимо, в припадке. Слюни вперемешку с красной жидкостью падали на пол и туда же упало что-то твердое. Старик быстро откашлялся и схватил то, что упало вниз. Он поднял голову и сумасшедшими глазами оглядел всё вокруг. Его руки тряслись, но старались бережно защищать то, что внутри. Джеки почувствовал на себя тяжесть его глаз голубовато-серого цвета, в которых отражалось лицо пирата вместе с мутью и пеплом. Будто бы лишаясь последней надежды, он схватил руки Воробья и быстро вложил туда что-то маленькое, но тяжелое. Джек не сопротивлялся и продолжал парализовано смотреть старику в глаза, борода сумасшедшего зашевелилась: — Возьми… На заре казнят… Поможет тебе, счастье найдешь. — Он смотрел улыбающимися глазами, хриплым голосом говорил, а интонация была не то нервная, не то с нотками радости, — Не успел, найдешь ты… Только думай, и оно поможет. С этими словами старик свалился без сил на сырой пол.       Казнь состоялась. Как только в окно пробился первый луч восходящего солнца, пришли двое испанцев, уже другие, поспешно открыли клетку и забрали старика, который все еще был без сознания. Во время этого они оба боязливо поглядывали на Джека, который притворился спящим. Один из них даже осмелился пнуть пирата по ноге, но тот и носом не повел, лишь что-то замычал, не желая открывать глаза, но все же боролся с желанием удушить этого испанского заморыша. Матросы поспешно удалились. Старика выбросили за борт будучи связанным. Он не был в состоянии сопротивляться, да и не хотел этого наверно. Джеки подумал об этом, ссылаясь на его взгляд. Вряд ли испанцы позволили бы себе повесить объект их ненависти прямо на матче. Жалко было старика, бесспорно, но его личность и история волновала сейчас пирата меньше всего, ведь интересная вещица была прямо у него в руках, которую Джек все еще не мог рассмотреть из-за сопротивления кандалов. Даже собственное спасение не особо волновало, ведь он наверняка знал о скором освобождении.

***

Звон пушек на палубе и громкие крики матросов корабля отвлекли Джека от дневного сна. Шум отличался от обыденного, было более суетливо и громко. Раздавились выстрелы тяжелых ядер из современных итальянских пушек, за дверью «пиратской тюрьмы» то и дело слышались торопливые шаги, ругань, падение бочек с порохом. Помимо этого до трюма долетали даже выстрелы из ружей, казалось, отсюда слышен даже скрежет сабель, бьющихся друг от друга. Джек почувствовал неожиданный толчок, так что его буквально припечатало к краю клетки, будто бы корабль развернуло аж на сто восемьдесят градусов. Воробей поёжился, резко опустив голову вниз из-за звука удара наверху, словно огромное щупальце Кракена, о котором Джек был наслышан по пиратским легендам, свалился на палубу и корабль незамедлительно должен был пойти ко дну. К счастью это был не Кракен, а лишь сломавшаяся высокая мачта. На пол трюма посыпались щепки. Воробей зацепился носками связанных ног за решетку, чтобы трясло не так сильно. Джеки глянул в маленькое окошко. Обломки корабля нещадно летели в море, волны бушевали и, кажется, он мог поклясться, что неумелый испанец только что свалился прямо за борт.       — Жалко, — пробормотал он, ловя глазами брызги воды за окном. Джек держался за решетку ногами и сжал сильнее содержимое в своих руках. Кандалы натирали конечности, но он уже привык. Корабль адски трясло, а двери соседних помещений в трюме бесконечно хлопали. Про заключенного пирата забыли все, а это служило на руку. Оставалось только выжидать и терпеть эту бешенную тряску.       Спустя какое-то время все поутихло, испанский корабль перестал трястись, но все еще был чуть-чуть наклонен влево из-за перевеса упавшей мачты. На палубе теперь был слышен только редкий топот и слышались теперь уже не голоса галантных персон. Пушки прекратили свою работу и мирно отсыпались вокруг раненых и убитых испанцев и других людей.       Воробей изредка прислушивался и пытался скоротать время, смотря на бесячие веревки на стенах и летающих за окном прям над водой птиц. Наконец-то в трюме послышались шаги, а дверь, которая держалась на соплях после осады, была успешно выбита ногой. Джек стер эмоцию ожидания на своем лице и сменил на недовольное вперемешку с хладнокровным. Уж что, а своими масками управлять он умел, но не предпочитал делать это часто, так как принимал это за измену самому себе. В тюремное место вошел грузный мужчина, того же возраста, что и Джек, с ярко выраженной темной бородкой и щетинистыми бакенбардами. Он валился внутрь, осматривая все вокруг и держа на прицеле ружье, попутно отряхивая свои мешковатые штаны, подвязанные на поясе, и жилет с кое-где оторванными пуговицами. — Капитан! — воскликнул он, подбегая к клетке и сверкая во всю своими зубами. Джек смотрел на него молча с полуулыбкой, которую всеми силами старался спрятать. — Гиббс, ты напрямую просрочил приказ, — улыбка с лицами Джошами тут же спала, — полное непослушание, потрачено целых три дня. — Ты настоящий прохвост, Джек, — из-за спины Гиббса вышел другой пират, намного старше, — если бы я не допросил Джо, то не отправились бы мы всей командой тебя спасать. — С чего бы не отправились? Гиббс – боцман, — Джек придвинулся к краю клетки, видя, что Гиббс прицеливается ружьем прямо в замок, — а ты, Флинт, его недооцениваешь, — выстрел раздался, замок ударился об стенку. — Но ты бы мог хотя бы рассказать всей команде о своём плане, а не только ему, Джек, — Джереми грубо стал освобождать Воробья от каналов, с третьего раза попадая в замки ключом, который еле додумался стащить у одного из испанцев, — Поправочка: Капитан, — Джек поспешил снять тяжелые кандалы и стал разминать руки и ноги, перед этим положив неизвестную вещицу в карман штанов, — капитан Джек Воробей.       Пират вышел из ненавистной клетки, стал осматриваться по сторонам в поисках своей любимицы, пока Гиббс и Флинт сверлили его глазами. Удача улыбнулась Джеку: за кучей бочек лежала его драгоценная шпага. Капитан схватил её, провел ладонью по лезвию, наслаждаясь ощущением холодного оружия. Джек посмотрел на лицо Гиббса, выражающее готовность к дальнейшим действиям. Не отрывая глаз от Джо, Джеки кивнул головой вверх, тот в ответ немного смутился, но после наполнился озарением. Гиббс быстро снял треугольную кожаную шляпу со своей головы и покорно передал её капитану. Воробей подкинул её вверх, а затем бережно нацепил на голову, удовлетворенно вдыхая полной грудью. — Приказываю покинуть вражеский корабль! — Капитан указал своей шпагой на выход из трюма, уже без двери, и помчался на палубу. Гиббс и Флинт переглянулись и молча поплелись за ним.

***

Уилл упал на свою кровать. Хоть и стара, как и сам дом, но для него в тот момент она была самой лучшей вещью на свете. Собственные мысли измотали гвардейца, а неизбежность предстоящей тяжелой работы подавляла еще хуже. Тёрнер прикрыл руками глаза, давая им отдохнуть. Слуга заглянул в дверь и вздохнул тяжело, что слышно было на весь дом: — Господин Тёрнер, вам нужно переодеться, это ваша рабочая форма, — сказал он, смотря на неподвижного хозяина, — Да, сейчас, — у Уилла даже не осталось сил, чтобы упрекнуть мальчишку в преувеличении дозволенного. Тёрнер не любил, когда им командуют, но это было не причиной. Настоящим поводом было то, что все господа так делают: упрекают своих слуг в излишнем слове или непослушании, поэтому и Уилл решил иногда так поступать, а его подчиненный прекрасно знал своё место и принципы отношений «хозяин и слуги» — Оскар, принеси мне воды.       Слуга вышел за дверь. Тёрнер снял свою форму, отложил подальше орден, который кололся в грудь и, оставшись в одной белой рубахе, прилег на прежнее место. Оскар вернулся и двумя руками передал ему стакан: — Позвольте спросить? — поинтересовался Оскар, попутно задвигая шторы, — Валяй, — Уильям допил, облизнул губы и поставил на тумбу стакан. — Как прошла аудиенция?       Больше всего Тёрнер ожидал именно этого вопроса, ведь мальчишка был по своей натуре любопытным, но, вопреки этому, не бросался лишними вопросами. Уилл давно это взял на вооружение: он сам был таким раньше.       Пришлось рассказать мальчишке все в подробностях. Он немного посмеивался, прикрываясь рукой, когда Уилл описывал короля и советника в общих чертах, а делал он это с использованием самым разнообразных слов, которые уж точно господам несвойственны. — Странное это имя, Джек Воробей, — сказал задумчиво Оскар, сидя на краю кровати Тёрнера, — никогда такого не слышал, — Что бы ты предложил, Оскар, — терять уже было ничего, ресурсов для поиска слишком мало, — что бы ты делал? — Ну, я бы наверно опросил прохожих или обратился к гвардейцам, — Оскар окинул хозяина взглядом, — второй вариант точно отпадает. — Ты прав, уж точно отпадает, — Уилл усмехнулся с горечью в душе, — ладно можешь идти отдыхать. Оскар послушно вышел из комнаты. Тёрнер еще долго не мог заснуть, смотря как за окном окончательно начала править ночь. Оставалось надеяться только на удачу.

***

      Решено было, что сначала нужно уплыть от места осады испанского корабля. Джек сидел на бочке с любимым ромом и рассматривал подарок от ныне покойного старика. Им оказался золотой компас, он был маленький, легко помещался в руке, но тяжелый для самого обычного компаса. Внутри он не отличался от пиратского компаса с которым его уже два раза сравнивал Воробей. Но на третий раз он заметил одну необычную деталь: компас совсем не указывает на север и работает вообще неисправно. Кроме того эта старая и маленькая гравировка на крышке «Follow your happiness» напоминала какие-нибудь аристократические фамильные часы, что Джека аж затошнило. — Капитан, какой следующий курс? — Гиббс стоял у руля корабля и ожидающе смотрел на Джека, но тот все всматривался в компас. Джошами попросил другого пирата из команды подменить его и сам направился к капитану, осторожничая со своим любопытством. Гиббс стал рассматривать компас в руке у капитана. — Я знаю, что это такое, — случайно буркнул Джо, стоя с ошеломленным видом. Джек поднял на него свой взгляд, мысленно говоря «Ну и?» — Я читал об этом, этот компас, — он протянул руку к нему и капитан осторожно вложил его в руку боцмана, — его стрелка указывает на то, что хочет его хозяин, однако формулировка может быть немного- — Исходя из нашей цели, это может быть нам очень полезным, Джек, — вмешался Флинт, даже заинтересовавшийся происходящим. А ведь верно. Джека немного смутило, откуда же Джошами вычитал об этом компасе, но на данный момент он не имел никаких других идей. «Укажет на то, что хочет хозяин» — прокручивал в своих мыслях Воробей. Тот старик тоже говорил о чем-то таком! — Значит, будем держать курс туда, куда укажет стрелка компаса. Оставалось надеяться на волю данного случая.