Истинное счастье

      Англия, казалось бы вот он настоящий рай: довольно большая страна с заботливым правительством, великой историей и ныне являющаяся светским государством. Именно такие слова твердили вокруг приближенные короля и несли во всеобщую людскую массу, заставляя поверить население в эти сказки о липовой хорошей жизни всех и вся в этой самой Англии.       И как ни странно в эти слова охотно верили, конечно же, только те, кто находился за границей бедности и кого даже близко не касалось чувство постоянного голода. Бедняков в стране как раз таки недолюбливали, считали чересчур назойливыми со своими просьбами дать им хотя бы фунт стерлингов или принять на работу. Один нищий мог спокойно получить тумаков от проходящих мимо людей или даже быть убитым обычным хозяином какого-нибудь захолустного трактира, который при этом не получит наказания, ведь по мнению многих такого рода ситуации, связанные с грязными и отвратительными нищими, должны остаться без особого внимания.       «Ни капли справедливости!» - раздался возмущенный мальчишеский голос, а затем звуки брызг воды. Юноша сидел на берегу маленького озера, облокотившись на старый трухлявый пень позади. Мальчик часто приходил сюда и бросал в озеро камешки, которые в течение дня, где попало, собирал в карманы своих протертых и совсем выцветших штанов. Здесь он мог подумать о многих вещах и попытаться хоть чем-то занять себя в моменты, когда его посещало частое чувство скуки и уныния.       Нельзя сказать, что мальчик был ёщё совсем ребёнком, скорее подростком лет 12-13. В этом возрасте многие люди часто хотят достичь определенного идеала: от постоянно идеальной вкусной еды или уютного дома вплоть до постоянного чувства справедливости. Юношеский максимализм, не иначе. Не ясно считается это плохой или хорошей чертой человека, однако именно тема справедливости поглощала мальчика больше всего. Юноша постоянно видел этот брезгливый взгляд по отношению к нищим и к себе самому, ведь он был именно из этой касты населения Англии. Убийства и избиения бедняков были для него постоянным зрелищем. Именно это он считал полной несправедливостью и отвратительной вещью. Чувство раздражения и неспособности помочь постоянно посещали мальчика, лишь на скрытом от всеобщих глаз озере юноша мог ненадолго избавиться от этих чувств, но сейчас они вернулись снова:       «Чертов король! Чертова гвардия! Чертова страна!» - кричал мальчик и с каждой ругательной фразой кидал в озеро по камню, до тех пор, пока брызги не стали долетать до самого подростка. Обнаружив в кармане последний камень, мальчик сжал его в руке, снова облокотился на пень, закрыл глаза и попытался успокоиться. Из-за облаков снова вышло солнце. Юноша тяжело вздохнул и достал из кармана последний камень, но перед тем как снова отправить его на дно озера, он захотел рассмотреть снаряд при свете солнца. Однако одного взгляда хватило, чтобы долгожданное спокойное выражение лица подростка вмиг сменилось на прежнее раздраженное и выражающее искреннюю злобу. Камень оказался не чем иным как отличительным орденом гвардейца королевской армии. Подобное легко можно было сдернуть с неопытного новобранца во время очередного грабежа, на место которого кучка гвардейцев спешили, словно улитки, да и стоила эта вещица не так уж и много, хотя с виду блестела золотом. Мальчик с силой сжал орден в руке:       «Дерьмо!» - и золотой орден, блеснув на солнце, полетел прямиком в озеро, на самое дно.       «Тебе бы поменьше следовало разбрасываться такими словами, Уильям» - мягко прозвучало позади юноши.

***

      Юноша моментально принял сидячее положение и повернул голову на источник звука. Обладателем мягкого голоса оказался обычный парень года на 2-3 старше Уильяма. У него были золотистые волосы с рыжеватым оттенком на кончиках, одним словом будто бы чистая смесь огня и солнца. Одет парень был в такую же одежду, что и младший: протертые выцветшие штаны темного цвета и старая белая рубаха с расстегнутым воротником, открывающая вид на слишком выпирающие ключицы и худую шею. Парень смотрел на Уильяма холодным, но в тоже время заботливым взглядом, которым обычно одаряют хозяева своих чересчур озорных, но все равно горячо любимых питомцев. Старший едва заметно улыбался, но этой почти незаметной улыбки было достаточно, чтобы все раздражение сразу покинуло душу Уилла.       Младший почувствовал, что весь гнев моментально испарился, а в душе появилось небольшое чувство удовлетворения, однако, не показывая этого, Уилл снова со спокойным видом принял прежнее положение тела и уставился на озеро:       «Я не хочу молчать», - пробубнил в ответ Уильям. Парень позади лишь хмыкнул с усмешкой и пристроился рядом с младшим: — Это неудивительно, но все-же тебе следовало кричать потише, если бы рядом были гвардейцы, они бы давно утопили тебя в этом озере, — Ты все слышал? — с долей стыда спросил младший, — Да, я был здесь с самого начала твоей истерики, — сказал парень и откинул голову на пень, закрыв глаза, — Как ты нашёл меня? — Ты всегда приходишь сюда, когда чувствуешь беспокойство, — не открывая глаза, с улыбкой ответил старший.       Уилл согнул ноги в коленях и наклонил голову, при этом, не отрывая взгляда от лица старшего, и спросил: «Почему мы не можем помочь, Грей?».       Уильяму не нужно было лишний раз объяснять, что он имел в виду, ведь Грей знал его, как никто другой и все прекрасно понимал. — Мы еще дети и сами являемся нищими, — Грей посмотрел на Уилла холодным взглядом и проговорил твердым голосом, — все, что мы сейчас можем сделать – это выжить.       Этот холодный взгляд был совсем непривычен для младшего, поэтому Уильям поспешил отвести взгляд от Грея. Повисла тишина, и она была настолько желанна сейчас, для жаждающего справедливости Уильяма. Он понимал, что Грей прав, да и вообще казалось, что старший всегда знал, как нужно поступить лучше. Спустя некоторое время Уилл все же подал голос: — Сколько еще нужно терпеть такое обращение к нам? — попытался сказать он раздраженным тоном, хотя на самом деле никакая злость не могла захватить разум юноши, когда он был рядом с Греем. — «К нам»? Не помню, чтобы тебя тоже избивали не за что. Разве к тебе относились так же, как и к другим беднякам? — Но… — лишь успел выпалить Уильям, перед тем как почувствовал неизвестное раннее чувство, распространяющееся в груди. Это было жжение, что-то похожее на обиду, но все же это было нечто другое. Руки с силой сжались в кулаки, а на глазах подступали слёзы.       Дело было в том, что Грей оказался как всегда прав. Уильяму никогда не доставалось так же как и другим нищим, максимум на него могли просто накричать за его проступки или принадлежность к обществу бедняков. Младший так же много воровал, высказывался неподчительно по отношению к знати и всячески старался им, мягко говоря, поднасрать, однако всегда выходил сухим из воды, в то же время других избивали и лишали жизни. Всё потому что он ребёнок? Или же просто слишком удачлив? В любом случае он не мог говорить от имени всех нищих и в точности представлять, что они чувствуют. Именно так Уилл думал сейчас. Именно в этот момент его жажда справедливости была побеждена тем самым чувством, сродни обиды, но в действительности не являющаяся ей.       Снова повисла спасительная тишина. Подул холодный ветер и Уилл всеми силами старался глубоко вдохнуть воздух, чтобы избавиться от ужасного чувства жжения. Грей сидел молча и наблюдал за младшим, не вмешиваясь в его состояние. Старший всегда умел вовремя остановиться. Грей снова закрыл глаза и откинулся на пенёк. Спустя некоторое время обжигающий огонь в груди Уильяма начал стихать, а при мимолётном взгляде на старшего и вовсе погас. Грей будто ждал этого и тотчас произнес все тем же заботливым голосом: «Я принес тебе кое-что» — с этими словами он опустил руку в карман своих штанов и вытащил оттуда две теплых профитроли: — На, поешь, — протянув Уильяму одну булочку, сказал Грей, — она с мясом. — С-спасибо — тихо промямлил младший и аккуратно взял профитроли, посматривая на светловолосого, который уже вовсю уплетал вторую булочку. — Не думаю, что тебе следовало выбрасывать тот золотой орден, думаю, мы могли бы продать его, — проговорил старший с набитым ртом. — Ты хотел, чтобы мы использовали то, что принадлежало этим тварям? — Не выражайся так громко, — спокойно, но с нотой осуждения проговорил Грей. — Я уже сказал, что на это озеро почти никто не ходит, поэтому никакие зажравшиеся, глупые гвардейцы нас не услышат, — демонстративно громко сказал Уилл, закатывая глаза. — Ну, утопленники, тела которых здесь часто находят, тебе такого не скажут, — с серьёзным видом выпалил другой.       Уильям вздрогнул и с видимым страхом в глазах уставился на Грея. Спустя десятисекундного зрительного контакта старший наконец вздохнул: — Да шучу я, — и с улыбкой потрепал по голове все ещё недоумевающего ребёнка, — тут и правда редко кого встретишь, кроме тебя, — проговорил светловолосый и посмотрел на все еще не съеденную профитроли в руке Уилла, — Ешь уже, остынет.       Уильям спохватился и быстро откусил пока еще теплую булочку. Та и правда оказалась с мясом, да еще и таяла во рту. Младший так наслаждался угощением, будто бы серьёзно не ел ничего вкуснее. Грей смотрел, как другой с аппетитом кушает и слегка улыбался. — Вкусно, — с восхищением сказал младший, — это правда очень вкусно! — Я рад, что тебе понравилось, — облегченно вздохнул Грей.       Уильям продолжал кушать профитроли и снова уставился на озеро. Он был как всегда благодарен старшему за заботу, которую он никогда не сможет отплатить также. От осознания этого в сердце Уилла снова закралась грусть и он слегка почувствовал себя беспомощным перед Греем, однако всеми силами старался этого не показывать.       Уилл посмотрел на оставшийся кусочек профитроли в руке, который уже почти остыл. Ему стало интересно, откуда Грей её достал. Стоило угощение не мало, да и на рынках его не продавали, поэтому украсть было невозможно. Странно, но эти мысли не давали покоя. Лишь перебрав еще кучу невозможных вариантов, юному детективу пришла в голову мысль, от которой его сердце отчего-то стало стучать еще быстрее. Он серьёзным взглядом посмотрел на светловолосого, протянув в его сторону почти съеденную профитроли, и чуть ли не дрожащим голосом произнес: — Ты достал её… — Ага, — сразу ответил Грей, — это было отвратительно, но оно того стоило.       Одним из способов хоть как то достать еду – это продажа собственного тела. Многие богачи Англии были не прочь вдоволь порезвиться с детьми или же подростками. Существовали специальные скрытые от всеобщих глаз дома, в которых содержали людей именно для удовлетворения в большинстве пожилой знати. Часто им подсовывали обычных бедняков с улицы, перед этим, конечно же, приведя их в надлежащий вид, стараясь попросту сэкономить на содержании такого рода развратных заведений. Самим беднякам могли ничтожно заплатить за работу, но чаще всего просто обдирали и снова выкидывали на улицу.       Услышав положительный ответ, сердце Уильяма моментально заныло. Осознание того, что Грей шел на такое частично ради Уилла, заставляло его чувствовать себя ничтожно. С самого их знакомства старший никогда не позволял младшему идти на крайние меры ради элементарного выживания. Даже воровать еду приходилось почти всегда Грею, а самого Уилла он всегда оставлял на шухере. Уильям несомненно любил старшего, но часто рядом с ним он начинал чувствовать себя полной обузой и не на что неспособным, от чего постепенно стал отдаляться от Грея, сам того не замечая.       Светловолосый украдкой посмотрел на Уилла и поднялся на ноги: — Не задерживайся долго, — произнес он и слегка вытянул руки вперед, разминая тело, и затем посмотрел на младшего. Тот ничего не отвечал и сидел, уставившись на озеро, снова погрузившись в подавляющие мысли, попутно сжимая и разжимая кулаки. Грей вздохнул, повернулся спиной к Уильяму и посмотрел на небо: — Просто постарайся выжить и стать тем, кто сможет им помочь, — сказал старший и улыбнулся все той же заботливой улыбкой, словно никогда не знавшей горечи.