Чудеса в Антоновке

Снова накрепко закрыв уже смазанные ворота, я пошёл проверять кладбище, пока ещё не стемнело полностью. На фоне заката чернели голые ветки деревьев, неподвижных в вечернем штиле, тусклые лучи протягивали по кладбищу длинные тени. Под ногами хрустел гравий, а я искренне радовался тому, что Славя решила остаться у меня. Но в голове промелькнула тревожная мысль: вдруг защита не сработает и на мой дом снова нападут? С ружьём в обнимку как-то не хочется сидеть. После обхода и визита к Челюстям, всё ещё неподвижно сидящим в ожидании добычи, я вернулся в дом, сразу почуяв запах еды. Девушка, откопав мой чёрный фартук с кривой вышивкой, стояла у плиты, помешивая жарящееся на сковородке и аппетитно шкворчащее мясо, являющееся источником аромата. Обернувшись, она поправила косу, легко улыбнувшись: — Раз ты позволил мне остаться у тебя, то я хотя бы приготовлю ужин. — Накрыв крышкой лакомство, она подошла к столу, мелко хихикнув. — Я тут принесла с собой немного продуктов. А то вдруг у тебя опять нету ничего! — Так-то были, но… — усмехнулся я. — Но раз уж ты решила из своего приготовить, то я не против. Спасибо. Славя в ответ тепло улыбнулась, пробудив у меня в голове устойчивую ассоциацию этой милой девушки с домашним уютом, который она наверняка сможет устроить где угодно. Она достала из рюкзака небольшую кастрюльку, где внезапно оказались солёные огурцы и посыпала их перцем, тем самым получая простую, как табуретка, но вкусную закуску. — Так, иди мой руки, скоро будем ужинать, — сказала Славя, накрывая на стол. Без лишних слов я быстро вымыл руки и вернулся обратно, сев за стол. Там уже оказался немного дымящийся и источающий умопомрачительный запах специй, покрытый корочкой и блестящим маслом кусок мяса, к которому прилагались огурчики. Я чуть не захлебнулся слюной от такого зрелища. — Приятного аппетита нам обоим, — улыбнулась Славя, наблюдая за мной. Поблагодарив, я принялся за лакомство, мурча от удовольствия и еле сдерживаясь в рамках этикета. Всё же, подобное я ем не каждый день, и даже не каждый месяц. — Просто объедение, Славь! Очень вкусно! — Рада, что тебе понравилось, — смущённо улыбнулась она. Было видно, что ей приятно это слышать. — Если что, в сковородке есть ещё кусок. — А ты почему не ешь? — Так я после шести не ем. То есть ем, но не так много, — захрустела девушка огурцом. — Это может навредить фигуре. — Точно не твоей, — немного запнулся я. — Не думаю, что буду первым, кто заметит, что фигура у тебя близкая к идеалу. — Если честно, то да. Но от тебя это слышать куда приятнее, — Славя, слегка покраснев, поправила свои волосы. — Ну всё, когда я ем… — Я глух и нем. Понял, понял! Хихикнув, мы продолжили трапезу.

***

Толик и Славя ужинали и мило болтали, не зная о чужих взглядах. Стоящая за воротами Надя, натянув капюшон на голову, смотрела на сторожку. На тонкие губы выползла ехидная ухмылка: — Всё-таки он убил Геннадия. Из кустов выпрыгнул брат-близнец нападавшего, но с кроваво-красной кожей, хищно зашипевший в сторону кладбища. Ещё двое, хихикая и дразнясь, колобком выкатились оттуда же. Первый зло шикнул на парочку, но был послан мелким смехом. — Ладно, не ругайтесь. Лучше пойдите и повеселитесь с этим Толиком. Бесы хором рассмеялись, перекинувшись красноватым туманом и быстро поплыв в сторону дома. Но, почти достигнув двери, два сгустка обожглись о белую, полупрозрачную стену, вспыхнувшую перед ними. Их обратно превратило в нечисть, которая с визгом уставилась на быстро погасшую с преграду. Третий бес тоже обернулся истинной формой, с осторожностью потянувшись к двери. В нескольких сантиметрах от стали лапу обожгло и он, заверещав и схватившись за неё, запрыгал на месте. Улыбка сползла с Нади, как старая кожа со змеи, и личико недовольно сморщилось. Бесы дымом вернулись к хозяйке, став прыгать вокруг неё, показывая свои ожоги и подвывая. Надя, снисходительно на них глянув, уставилась на дом. — Насыпал соли… Не такой тупой, значит. Это хорошо. Значит, повеселимся всласть!

***

— Серьезно? — засмеялся я. — Да, все верно, — хихикнула Славя. — Алиса очень странно начинает вести себя, когда выпьет. Например, в последний раз она стала себя вести очень тихо и стеснительно, да так, что Лена позавидует! Было необычно с ней такой общаться. — Ясно. Надо будет проверить, — хихикнул я. — У меня друг, Сашка, тоже начинает странно себя вести подшофе. Когда мы ещё учились, он в одно лицо вылакал три банки «Оболони» и начал приставать ко всем прохожим. Особенно к женщинам и девушкам с предложением руки и сердца. Если бы не мы, он был бы женат на двух дюжинах девушек и паре пенсионерок. Славя заливисто рассмеялась, прикрывая ладошкой губы. — Вот это да! — Ага. Серёга начинает задвигать что-то на научно-фантастическую тематику, при этом пока ни разу не повторившись. — Ясно, — хихикнула Славя. — А что насчёт тебя? Ты ведь тоже наверняка пьёшь. — Я стараюсь сильно не напиваться. Ведь обычно мне приходится тащить своих товарищей домой, если мы пьём не дома, — криво усмехнулся я. — А так… Я начинаю читать стихи. — Стихи? — широко раскрыла глаза девушка. — Ага. Пушкина, Лермонтова, Шевченка и, прости господи, Маяковского. Поверь, это выглядит очень забавно. — Поверю на слово, — Славя немного смутилась, начав снова перебирать косу. — Раз на то пошло, то Лена, когда выпьет, хоть это и редко бывает, лезет ко всем подряд целоваться… А я… Ну… Если честно, то я начинаю вести себя как кошка. — В смысле? — недоверчиво сощурился я. — Ну… Начинаю мяукать и мурчать, ластиться. Не смейся только, Толь. — Серьезно? — добродушно улыбнулся я. — И как это выглядит? Славя без лишних слов встала со своего места и, развернувшись ко мне боком, встала в забавную позу, мяукнув: — Ньяя… Это выглядело крайне мило, и если ей достать кошачьих атрибутов, то более достоверную неку я вряд ли найду. Просмеявшись вместе с девушкой, я достал телефон, учтиво попросив Славю: — Повтори еще раз, пожалуйста. Это очень мило выглядит. — Нет, нет, нет. На камеру я не буду это делать. А то вдруг ты ещё этот позор в интернет выложишь, — мелко хихикнула Славя, немного запунцовев. — Мне и так стыдно. Повисшее неловкое молчание разорвал визг боли, заставив меня вздрогнуть, а её высоко подпрыгнуть и поскользнуться, впоследствии оказавшись у меня на руках. Девушка оказалась удивительно лёгкой для своих форм — не больше пятидесяти килограмм. Голубые глаза уставились прямо в мои, затягивая в бесконечную глубину летнего неба, я даже почувствовал участившееся биение девичьего сердца. Но момент прервал ещё один болезненный крик со стороны двери, из-за которого Славя, вздрогнув, как от удара током, вжалась в меня, заставив пошатнуться. Всё прекратилось, но мы так и продолжили стоять, ожидая продолжения. — Вроде, всё, — сказала Славя, не отрывая взгляд — Вроде, да… Я буквально тонул в её глазах, а Славя лишь ещё больше очаровывала милой улыбкой. Но милое лицо враз стало обеспокоенным: — Теперь я понимаю, почему у тебя проблемы со сном. — Да… Только такое я впервые слышу. Я немного покраснел, поскольку почувствовал под левой ладонью тёплые, натренированные ежедневными пробежками ягодицы подруги. Подруги ли? Сложный вопрос. Я был даже за, но опасался возможной реакции девушки. Вдруг она неправильно это поймёт? Но девичьи щёки налились мягким румянцем, а она мечтательно улыбнулась: — Знаешь… Меня никто ещё на руках не носил. — Мне очень приятно это знать, — легко улыбнулся я. — И ещё… Мне как-то очень спокойно находиться рядом с тобой. — Мне тоже… Очень уютно проводить с тобой время. Сердце бешено стучало, гоняя по жилам кровь и разнося по организму приятное тепло, небольшим солнцем греющее душу. От ощущения нравящейся девушки на моих руках мысли пошли куда-то в глубокие русла. Но щеки вдруг коснулись мягкие, обжигающе горячие, немного влажные славины губы, пропуская по телу холодящий разряд. — Спасибо, мой герой, — тихо сказала Славя, жестом попросив поставить её на ноги. — Если бы не ты, то я б уже ушибленная лежала на полу. — Я бы не позволил, — успокаивающе улыбнулся я. — Что ж, ещё один фильм, ещё один чайник? — Я за! — бодро улыбнулась она. Мы сидели на диване и пили чай, смотря очередной фильм. Но под дверью снова раздались шуршание и скрежет, обозначавший проснувшуюся кладбищенскую фауну. Славя от этого вздрогнула и подвинулась ко мне, без капельки смущения оказавшись в объятиях. — Я теперь понимаю, почему дядя Олег хотел поменять работу. Тут очень жутко. — Я привык к этому, если честно, — криво усмехнулся я. — Жуткие звуки — это ладно. Вживую вот их увидеть — другой вопрос. — Вживую? — Славя посмотрела на меня резко наполнившимся страхом взглядом. — Ты их видел? — Ага. Даже стрелял. Я подошел к столу и, взяв рисунок предполагаемого упыря, сделанный в бессонницу, пока Маша спала, показал его Славе. Лицо той медленно вытягивалось по мере изучения нечисти. — Так вот, как они выглядят… А почему ты стрелял? — Одна девчонка с плохими парнями забралась на кладбище с желанием завладеть пресловутыми сокровищами. Воры, в общем. Спасти получилось только девушку, остальных благополучно сожрали. — Какой ужас! — охнула Славя, прижимая ладошки ко рту. — Значит, когда ты стрелял на кладбище, ты не воров прогонял, а девушку спасал? — Ага. Потом, на следующий день, она уехала к себе, в город. И надеюсь, что она не попытается повторить тот раз. Хотя, после увиденного, мало кто бы решил попытать счастья ещё раз. — И их нетрудно понять, если честно, — хмыкнула она, поправляя косу. Затем, видимо, что-то вспомнив, занервничала, начав перебирать золотистые локоны. — Я тоже встречалась с нечистью, когда была ещё маленькой. Я не перебивал девушку, решившую наконец-то рассказать что-то о себе, ведь по голубым глазам, немного подёрнувшимся плёнкой, было видно, что даётся это ей нелегко. — Бабушки тогда не было, поэтому я осталась одна. Я спряталась под кровать и дрожала от страха, пока та тварь бродила вокруг дома и царапала стены. — Славю пробрала дрожь. — Помню скрип когтей по стеклу, и как он таким живым голосом просил меня: «Девочка, открой, Халоман с тобой поиграет.» Отпечатались ещё глаза, красные, как угольки и мерзкая такая, острая ухмылка. — Она подняла взгляд на меня. — Так что, ты не единственный, кто встречался с монстрами. — Ничего себе… Так что же это за тварь была? — Я сама не знаю. Но помню, что следующие несколько дней спала с бабушкой. И тогда пропало аж семеро детей за одну ночь, — поёжилась Славя. — Это точно что-то очень опасное. — Да уж, — хмыкнул я, поглаживая девушку по волосам. — И куда оно делось? Не мог же он просто так взять и исчезнуть? — Не знаю, Толь. Это было лет десять назад. Но… — она указала пальцем на рисунок. — Он чем-то похож на него. Наверное… Прости, что подняла эту тему. Просто рисунок напомнил мне о том случае. — Да всё хорошо, Славь. Тебе, наверное, тоже нужно было выговориться немного об этом. — Наверное. Как и тебе. Мы улыбнулись друг другу. Хорошо, что она не знает о вынужденном «подношении» местным тварям. — Ну ладно. Давай не о грустном. Продолжим. Она положила голову мне на плечо, немного защекотав волосами нос и мы вместе дальше смотрели фильм. Всё же, волшебный сегодня вечер.

***

Наступило утро, а Надя всё ещё сверлила взглядом сторожку, размышляя, о том, как туда проникнуть. «Защита из соли непреодолима ни для меня, ни для бесов, ни для чертей, и даже для демонов. А если у него ещё и святая вода найдётся, то плохо будет и мне и им. Хотя, откуда она у него, если за территорией он появляется максимум раз в три дня?». — думала Надя. — «Может, попробовать надоумить кого из местных, чтобы добраться до него?» Стальная дверь почти беззвучно открылась, выпустив наружу Славю, надевшую на вчерашнюю одежду куртку и Толика, облачённого примерно так же. Ведьма с интересом выгнула бровь, продолжив наблюдение. Хоть она и не слышала, о чём именно те говорят, улыбки и смех говорили о ненапряжённой атмосфере. Толик открывал смазанные ворота, Славя что-то с жаром ему рассказывала. Потом, поцеловав его в щёку, попрощалась, направившись к себе. — А вот это уже интересно, — ухмыльнулась Надя. Немного погодя, ведьма вышла навстречу беззаботно насвистывающей какой-то мотив девушке, нарушив её витания в облаках по случаю свидания. Та остановилась, как вкопанная, смерив гостью недовольным взглядом. — Ой, а кто это тут у нас с утра пораньше ходит и песенки поет? Помрачневшая Славя мотнула головой, отгоняя назойливые мысли и прошла мимо, не удостоив больше и взглядом Надю. — Как некультурно не обращать внимания на старую подругу, — притворно обидевшись, надула губки Надя, положив руки на талию. — Ты мне не подруга, — начиная раздражаться, процедила Славя. — Подруги не заставляют страдать своих друзей. — А кто из вас страдал хоть? — удивлённо ахнула Надя, сразу начав паясничать. — Алиса? Да эта рыжая стерва сама кого захочет страдать заставит! Лена? Ну, не знаю… Эта стесняша никому толком не нужна. Ты? — язвительно ухмыльнувшись. — Ну ты — другое дело. Ты заслужила. — И чем же? — сказала Славя, резко развернувшись. — И чем я заслужила то, что ты со мной сделала? В небесно-голубых глазах читалась редкая для них эмоция — злость, перемешанная с глубокой обидой. Надя лишь рассмеялась, скорчив рожицу: — Какой злой взгляд! У-у! Боюсь, боюсь, бегу в ужасе. Что же ты мне сделаешь? Зельями закидаешь? Ты же обычная травница. — Надя мелко захихикала, демонстративно развернувшись к Славе спиной. — К слову, мне довелось полностью лицезреть ваш утренний разговор и поцелуй. Мило, но мне стало действительно интересно, что будет если он узнает, кем ты являешься на самом деле, — после непринуждённой речи ведьма хищно ухмыльнулась, обернувшись обратно и встретившись взглядом с разозлённой травницей. — Не милая девушка-альтруист, а самый, что ни на есть, настоящий монстр! — Это неправда! — Еще какая правда, Славенька. — злорадно хихикнула Надя. — Мы с тобой это отлично знаем. Поэтому, если не хочешь, чтобы он узнал об этом, ты мне поможешь кое с чем. А именно, ты должна будешь стереть соль, которую Толик насыпал под окнами и дверью. — Я не буду тебе помогать, — зло сказала Славя, сбросив сумку на асфальт. Глаза полыхнули голубым, став похожими на кристаллики льда, на руках выросли коготки. Надя лишь обыденно пожала плечами: — Ну, раз ты не согласилась, то мои бесята от души поразвлекаются с твоими подружками. Особенно весело будет Ульянке, этой красной егозе, которой… Сколько ей там? Тринадцать? Четырнадцать? В глазах цвета летнего неба вспыхнула опаляющая ненависть, немного разбавленная страхом. Ведьма не шутила, стоило ей щёлкнуть пальцем, как бесы выполнят почти любые желания хозяйки. Славя вновь стала обычной, понуро опустив голову. — Вот и славно, Славенька. Значит, мы договорились. Надя с превосходством развернулась, зашагав к себе. Славя, оставшись стоять на дороге, осела на землю, обхватив руками колени. Из ясных глаз потекли непрошенные, злые слёзы.