Маленькая теплая птичка

- Эй, привет! – за столом Гриффиндора на завтраке было малолюдно. Невилл подвинулся, чтобы Грейнджер смогла сесть рядом, и заботливо приставил к ней пустую тарелку, предоставив девушке возможность выбрать еду самой. - Привет, Невилл, доброе утро. Ты сегодня поздно? – завтрак подходил уже к концу, когда она смогла спуститься в Большой зал, чтобы снова сделать попытку поесть. Девушка оглядела парня: высокий, уверенный в себе, улыбчивый Долгопупс, которого она не привыкла видеть таким – живым и счастливым. Он, кажется, неплохо выспался – на голове бардак, а под глазами совсем нет теней (она даже немного завидовала). - Да, мы засиделись с Луной в библиотеке, я объяснял ей свойства Абсинтиума. Кстати, ты знала, что несколько его листьев в зелье сна без сновидений способны продлить его действие? Гермиона вежливо подняла брови в удивлении и потянулась за яблоком. Разговаривать после тяжелой ночи совсем не хотелось. Зелье сна без сновидений давно не помогало, так что ей не было интересно ровным счетом ничего, что с ним связано. Ей вообще ничего не было интересно. Девушка поправила ворот тугой водолазки. Темно-синяя ткань неприятно колола шею, заставляя ее раз за разом делать навязчивые движения руками. Черт, может дело не в водолазке? Может ей просто стало некомфортно жить? Наматывая на палец седую прядь, рассматривая первокурсников-гриффиндорцев, Гермиона почувствовала взгляд на правой щеке. Это было не холодно и не жарко – но чувство было совершенно особенным. Она обернулась и поймала взгляд Малфоя, хмурившего брови ей в лицо с противоположного конца зала. Ей показалось, что он смутится и отвернется, но он лишь кивнул и опустил две капельки грозного моря глаз в чашку с кофе. - Пойдем на зелья вместе? – Парвати вырвала девушку из странного, сомневающегося чувства. Гермиона отвела взгляд от Драко, сморгнув его образ с пелены шоколадных глаз, и посмотрела на подругу. - Мерлин, я и забыла, что сегодня пара у Слизнорта. Хорошо, что у меня готово эссе… - Гермиона поднялась, беря за руку удивленную Патил. – Пойдем скорее, до занятия 10 минут. - В ее желудке так и не появилось ни крокши, но, казалось, никто не заметил. - Что, мисс Грейнджер? Вы забыли об уроке? У вас мальчики в голове? – Парвати захихикала совсем глупо и с удивлением посмотрела на мисс-я-никогда-ничего-не-забываю. Гермиона шикнула и стала пробираться сквозь теснящихся ребят. О нет, у нее были совсем не мальчики в голове. Если только один – тот, о котором она не могла перестать думать. Тот, кто разделил ее боль. Кто сломал ее и воскресил. Кто был с ней рядом возле… Зеркало. Конечно, оно было главным в ее кудрявой, беспечной голове. Отбивая каблуками четкий ритм по каменным ступеням подземелья, с каждым хлопком подошвы по любимому замку, Гермиона швыряла в себя проклятья. Она банально подсела. Как конченый наркоман, как брошенная собака, нуждающаяся в подачке. Как самая последняя идиотка. Она даже не помнила, сколько времени прошло с ее последнего визита в Комнату. Наверное, целый век. Ведь если меньше, разве было бы в груди так больно? Разве горело бы так нестерпимо, что вены грозились лопнуть, изливая одно желание: вернись, окунись в свое счастье, Гермиона. Вернись ко мне, милая. И больше не будет больно и плохо. Это не кончится никогда. Только теперь все стало еще хуже. Теперь не просто хотелось видеть счастье в несбыточном отражении. Хотелось чувствовать кого-то рядом в этот момент. Она упорно не произносила это имя в своей голове, упорно не представляла его запах и пару веснушек возле серых глаз. Старалась вытравить из себя этот…. - Ну что, сядем на первую парту? – Парвати дернула Грейнджер за рукав, заставляя отвлечься от подкожного зуда. Снова потянула ее куда-то во внешний мир, где быть совсем не хотелось. Годрик, дай ей сил завершить этот год. - Да-да, конечно. Я, правда, думала, ты сядешь с Дином? – Гермиона огляделась, ища глазами Томаса. Он сидел в самом конце, хмуро пялясь на девушек. - О, нет, не в этот раз – брови Патил сошлись у переносицы, делая заметным маленький шрам на ее лице. Она дернула плечом, как бы отгоняя от себя эту тему, и уверенно проследовала вперед. Волосы Гермионы встрепенулись от сквозняка, и в голове зазвенели колокольчики чьего-то смеха. Мерлин, она ни разу не слышала его смех, но точно знала сейчас, что именно этот – его. Прозрачный, чистый, свежий. Что, интересно, способно его рассмешить? Ей казалось очень важным это узнать, ведь раньше она считала его кем-то вроде мраморной статуи. Или он просто почему-то весь теперь казался ей важным? Удивительно, как сближает общее горе. Слизеринцы расселись сзади, за исключением, разве что, Забини с Малфоем, которые традиционно были на зельях впереди. И отсутствие Снейпа, видимо, этому не мешало. Блять, она скоро переименует его в своей головной записной книжке в Того-кого-нельзя-называть - и это будет иметь для нее такое же опасное для жизни значение. Черт знает, что изменилось в тот больной вечер. Но ей казалось, что все. В класс неспешно вплыл профессор Слизнорт, распространяя запах сладких ананасовых долек и пудры для париков (что было просто абсурдным, ведь он имел три светлых волосинки на абсолютно круглой и блестящей голове). - Так-так, друзья, садитесь ближе. У нас сегодня необычный урок! – профессор взмахнул палочкой и перед партами возник котел. Витиеватые серебряные струйки пара поднимались над ним, закручиваясь в спирали, и неспешно поплыли к ученикам. - Сегодня мы изучим и приготовим довольно необычное зельице. Его называют зельем любви, но я бы назвал его зельем желания и страсти. Амортенция, это – это один из сильнейших… - Любовных напитков! – неожиданно закончила Гринграсс, не блистающая ранее в учебе. – Почти все однокурсники повернули голову в сторону белокурой слизеринки, которая смутилась своего внезапного знания, и сжалась за партой, двигая ближе к Пэнси. - Верно, Дафна. Пять очков Слизерину! Пока профессор Слизнорт, кажется, продолжал рассказывать двум факультетам об особенностях приготовления зелья, Гермиона уже умирала. Серебряная дымка, окутавшая ее легкие, крошила сознание. Или даже что-то глубже, чем оно. Крошило своей невозможностью. Гермиона, конечно, знала, как должна пахнуть Амортенция – тем, что больше всего нравится. Вот только от пара в легких не изменилось ничего. Ни моря, ни яблочного пирога, ни свежей травы не появилось галлюцинацией в ее сознании. В то время, как однокурсники на ее глазах почти таяли от счастья, стараясь надышаться паром зелья, Гермиона недоуменно хлопала глазами. Ни-че-го. В ее легких полно дыма, но она, блять, не чувствует НИЧЕГО. И не то, чтобы для нее эта Антарктида в сердце была в новинку, но неужели ее организм выработал иммунитет к счастью даже магическому? Грейнджер почти в истерике оглянулась. Взгляд предательски выцепил высокого парня, который выглядел растеряно, почти убито. Она губами, сама не зная зачем, безмолвно прошептала «Малфой…», уже заранее зная, что и он чувствует лишь запах подземелья: сырость стен и вода из Черного озера, протекающая со старого потолка. Глаза – такие разные, такие далекие – встретились, понимая все и без слов. Было страшно разделить это с ним. Разделить теперь не только ее слабость и горе, но и понять, что они с Малфоем стали похожи. Гермиона вскочила. - Простите, профессор, мне нехорошо. – еще не успела договорить, ведь эхо донесет ее извинения из-за захлопывающейся двери. Грейнджер мчалась в башню, преследуемая страхом, который нельзя было объяснить. Она бежала, бежала, бежала, почти в кровь разбивая пятки о школьные туфли. Она бежала, потому что знала, что сегодня вечером пойдет за новой дозой – ведь сопротивляться больше невозможно. Она достанет свое счастье себе сама, и будь она проклята, если рядом не окажется его. Такого, блять, нужного. Она только захватит пачку сигарет. И будет ждать его вместе с ними.