Маховик времени

Уилкинс не признает поцелуй в течение следующих двух недель. Он вообще не трогает меня. Он не дразнит меня, когда рядом его друзья. Он не поздравляет, когда я наконец-то надрала Виктории задницу и попала в команду по квиддичу. Он даже не засмеялся, когда я вчера споткнулась в Большом зале, и все его друзья назвали меня пьяной старухой. — Робина? — раздается зов из-за моей спины. Я оборачиваюсь, толпы студентов всё ещё проталкиваются мимо меня, чтобы попасть в класс. Ньют догоняет меня, тяжело дыша. — Я гоняюсь за тобой с четвертого этажа, — выдыхает он. — Прости. Я и не подозревала, — улыбаюсь я. Он качает головой. — Я понимаю это. Слушай, ты не хочешь прогуляться сегодня вечером, после ужина? — спрашивает он. Мы ни разу не тусовались в прошлые выходные. Сейчас пятница, и я на самом деле не видела ни его, ни Лету всю неделю. — Конечно, — отвечаю я. — А Лета там будет? Его улыбка немного поникла. — Нет. Мы будем только вдвоем. Мое сердце слегка трепещет. — Я не возражаю против этого. — Ну всё, тогда увидимся вечером? — Увидимся. — я разворачиваюсь и бегу к подземельям, зная, что опаздываю и пытаюсь скрыть покраснение, заливающее мое лицо. Я добираюсь туда как раз в тот момент, когда хриплый профессор закрывает дверь. Стучу и вхожу. — Мисс Кокс, — бросает он свирепый взгляд. — Ты опоздала. — Извините, профессор. — я смотрю в пол. — Теперь мне придется повторить это ещё раз. Я говорил это уже шесть раз, потому что вы все решили вальсировать в мою комнату в разное время. — Извините, профессор, — снова говорю я, хотя на самом деле это не моя вина. — Мы распределили места, мисс Кокс, Вы должны сесть рядом с мистером Уилкинсом. — я нахожу белокурую голову. Он изучает свой учебник. Я сажусь на свое место, а профессор Селвин листает страницы своей собственной книги. — Страница двести тридцать пять, студенты. У вас есть шестьдесят две минуты. Начинайте. Мальчик из Когтеврана позади нас наклоняется над своим столом и что-то шепчет Сэму на ухо. Он ухмыляется мне, а Сэм смеется. Это не может обернуться чем-то хорошим. Девушка из Когтеврана позади меня тоже гадко ухмыляется, а затем подмигивает Сэму. Я поворачиваюсь к своему столу и начинаю разрезать щупальца. — Ваше время истекло. Я проверю ваши решения, — говорит Селвин, беря какой-то пергамент и подходя к каждому из нас по очереди. Затем я чувствую, как что-то холодное и скользкое скользит по моей спине. Это что-то липкое. Оно извивается. Я вскрикиваю, вскакивая со своего места и откидываюсь назад стул. Он врезается в стол двух Когтевранцев, опрокидывая зелье девушки на пол, где оно вспыхивает красным пламенем. Я отбегаю в сторону, задирая рубашку. Гигантская желтая саламандра плюхается на пол. Похоже, он укусил меня. Я дрожу, все ещё чувствуя, как у меня по спине течет слизь. — Ты когда-нибудь видела такую уродливую кофточку, — визжит девочка, и весь класс начинает смеяться. Я быстро натягиваю рубашку и джемпер обратно, прикрываю лифчик и смотрю вверх. Пара студентов упали со своих стульев, они так сильно смеются с меня… Некоторые мальчики краснеют. Сэм и Когтевранцы вытирают слезы. Лицо профессора Селвина побагровело от ярости. Саламандра лопается, брызгая желтой жидкостью. Некоторая смешиваются с пролитым зельем, вызывая клубы зеленого дыма, от которого некоторые Гриффиндорцы начинают задыхаться. Не прихватив ничего из своих вещей, я выбегаю из кабинета, подальше от хаоса, и не останавливаюсь, пока не добираюсь до душа.

★ °•· ٭ * ٭ ·•° ★

— Привет, — говорит Ньют, когда я выхожу из Большого зала. — Привет, — говорю я, пораженная. Он стоит прямо у дверей и ждет меня. — Ты готова? — спрашивает он меня. — Да. — мы выходим на территорию замка. — Ходят слухи… — начинает Ньют через мгновение. — Что кучка навозных мозгов видела сегодня мою грудь на уроке Зельев? Он усмехается. — Да. Значит, тогда это действительно произошло? — Да, — вздыхаю я. — Мне так жаль, — говорит он, сжимая мое плечо. Мое сердце слегка подпрыгивает. Когда мы идем по свежему ночному воздуху. — Я подумал, что покажу тебе фестралов. Я действительно обещал тебе, когда впервые встретил тебя, и у меня ещё не было времени сделать это, так что… Не хочешь ли ты пройтись к ним? — О, да, — выдыхаю я. Должно быть, всё моё лицо озарилось, потому что Ньют тоже улыбается, слегка посмеиваясь, когда смотрит на меня. — Боюсь, детеныши уже не такие маленькие… Я пожимаю плечами. — Я не возражаю. — мы продолжаем идти. Ньют ведет нас в сторону Запретного леса, вокруг задней части теплиц. — Почему Лета не смогла прийти? — спрашиваю я его. Он неловко почесывает шею. Мы проходим мимо каменной скамьи. — Ты не возражаешь, если мы присядем? Мне действительно нужно рассказать тебе об этом. — Конечно. — мы садимся. Он вздыхает. — На случай, если ты раньше не понимала, но у меня были некоторые чувства к Лете. — у меня сводит живот. — И я сказал ей об этом во время каникул. Как бы… Тесей повел нас обоих в Косой переулок, наши родители поссорились, и мы просто осматривали магазины, когда она повернулась ко мне. Она была действительно близка. Я думал, она хотела поцеловать меня, вот почему я поцеловал её… — мой желудок свело ещё больше, и по какой-то причине на меня накатывает волна печали. — Но она тут же отстранилась, спросив меня, почему я это сделал, и я сказал, что это потому, что я думал, что у нас есть чувства друг к другу, но она сказала мне, что между нами никогда не было такого. Хотя это неправда, может быть, она больше не чувствует того же, но когда мы впервые стали близки, мы делали такие вещи, как вырезали наши инициалы в влюбленных сердцах и всё такое. — теперь он краснеет, взволнованный и смущенный, — Девушки делают это, когда они «просто друзья» с парнем? Я медленно качаю головой. — Я, конечно, не стала бы, и большинство девушек, которых я знаю, не стали бы, я не думаю, если бы они не были полными и полными кокетками, которые хотели, чтобы каждый парень был в них влюблен. Но я не проводила так много времени с девушками. Хотя я так не думаю. — Вот именно! Так почему же она притворялась, что между нами никогда ничего не было? Я понимаю, что она была шокирована поцелуем и что она больше ничего не чувствует. Я полностью уважаю её решение, я просто не знаю, зачем ей лгать, я имею в виду… — он замолкает, что-то бормоча себе под нос. — Она просто была в шоке, Ньют. Не беспокойся об этом. Она переживет за это, поверь мне. Он вздыхает. — Спасибо тебе, Робина. Похоже, в это Рождество всех целовали и не те люди, которых они хотели. Он вздыхает, вскакивая. — Тогда мы пойдем? — спрашивает он. Я киваю и тоже встаю. Мы входим в первую линию деревьев, свет, падающий из окон замка и от полумесяца, почти сразу исчезает. — Люмос, — шепчем мы с Ньютом. Мы идем между деревьями, держась поближе. Мое сердце немного колотится. Мне страшно. Мы заходим дальше, чем я когда-либо заходила с Фредом и Джорджем. Присутствие Ньюта меня успокаивает. Мне тоже грустно. Теперь я знаю, что эти задумчивые взгляды, которые он бросал на Лету, не были воображаемыми. — Здесь, — шепчет Ньют. — Держись позади меня. Они не всегда самые дружелюбные. Он достает из кармана пару костей и бросает их в паре футов от себя, где свет палочки едва успевает осветить замерзшие листья. Шорох, а затем появляется костлявая черная лошадь, её пустые глаза, отражающие свет волшебной палочки, фестрал начинает жадно обнюхивать землю. Он вытягивает свою голову. Ньют замирает. Я напрягаюсь. Затем он расслабляется, и я вижу, как несколько рептилий тычут носами в еду. Он делает шаг ближе, освещая больше существ. Ньют хватает меня за руку, тянет за собой и делает ещё один шаг, поднимая палочку выше в воздух. Я вижу трех взрослых фестралов и двух меньших. Их кожа более чешуйчатая, чем у их взрослых собратьев. Раздается хруст, когда один из зверей вгрызается в мозг. Я тихонько хихикаю. Адреналин и возбуждение бурлят во мне. Тёплые и мозолистые руки Ньюта, сжимающие мои, это не помогает расслабиться. Он оглядывается через плечо, ухмыляясь мне. Фестрал хмыкает, поглядывая на нас, облизывает землю. Предложенные вкусняшки Ньюта были съедены. Он делает медленный, осторожный шаг назад. — Нам лучше уйти сейчас, — шепчет он. — Иди медленно и осторожно, не делай резких движений и не поворачивайся спиной. О, и не бойся, — добавляет он с легким смешком. Мы делаем еще несколько размеренных шагов, увеличивая расстояние между нами. Один из детенышей внезапно бросается вперед, ударяет меня головой в живот, я падаю на землю. Я слегка смеюсь, когда он кладет голову мне на руку, игривый, как собака. Мать, я полагаю, следует за ним. Он начинает обнюхивать мои ноги. — Робина, вставай, — говорит Ньют. Я так и делаю. Медленно. Внимательно. Но из-за того, что я неуклюжий человек, я теряю равновесие и падаю обратно, напугав существо. Он кусает мой безымянный палец, и я задыхаюсь от боли. Он отступил за спину своей матери. Но она и её спутники чувствуют запах крови от укуса. Я быстро встаю. — Беги, — бормочет Ньют. В унисон мы разворачиваемся и мчимся, мчимся сквозь деревья, ветки хлещат мне по лицу, по волосам. Мы выбрались из леса благодаря руководству Ньюта. Теперь мчимся обратно к скамейке у теплицы. — Они не будут следовать за нами всю дорогу сюда. — выдыхает он. — Прости, — бормочу я. — Это не твоя вина. — Да, это так. Я такая неуклюжая. — Ха? — я смеюсь над недоумением Ньюта. — Действительно неуклюжий человек, — говорю я о себе. Он качает головой, улыбаясь. — Ты не так уж плоха. — Действительно? — Ладно, ты довольно плоха, но это довольно мило. Особенно то, что ты стесняешься этого. — я краснею, отворачиваясь от него. — И всё же. Извини за это. — Хотя я не могу понять, почему он вообще пришел к тебе. У тебя есть что-нибудь в карманах? — Нет. — отвечаю я, ощупывая их. Я на мгновение задумываюсь. — Хотя у меня на ботинках действительно есть млизь саламандры, — понимаю я. Он задумчиво кивает. — Возможно, дело в этом. — некоторое время мы молчим. Мое бешено колотящееся сердце начинает замедляться, когда Ньют прочищает горло. — У меня для тебя кое-что есть. На Рождество. — я изумленно смотрю на него. Он смеется над выражением моего лица. — Не нужно так удивляться! Ничего особенного, но я подумал, что это было мило, и поэтому я взял… — он лезет в карман и достает маленький плетеный кожаный браслет. — Это так красиво, — говорю я. Он смеется. — При таком освещении его трудно разглядеть, но он немного рыжеватый, как и мои волосы. Или, как некоторые из них — не белые части. Это напомнило мне о себе. Я краснею. Я рада отсутствию света, хотя бы потому, что он не может видеть, как покраснело мое лицо. — Мне надеть его для тебя? Застежка немного забавная. — он нежно обматывает его вокруг моего запястья, переворачивает мою руку и застегивает. Затем он останавливается. Я быстро убираю руку. — Я не заметил, как сняли повязки. — шепчет он. Я опускаю голову, мне стыдно. — Робина, — говорит он, заставляя меня посмотреть на него. Я делаю это. Он ближе, чем я думала. — Могу я? — я медленно позволила ему взять меня за руку, позволяя слабому свету, исходящему от луны, осветить рваную рану с отпечатком маховика времени. Я сглатыва слюну. Он поворачивает руку так как ему удобно. — Хорошо зажило. — я слегка усмехаюсь. — Фестрал укусил тебя, верно? — он тянется к моей другой руке. Её покрывает кровь. Я не подозревала, что её так много. Он достает носовой платок, вытирает немного крови. — Это не так уж плохо. Я не думаю, что тебе следует идти к медсестре, хотя если мадам Грасс узнает, что мы пришли сюда вместе, нас могут исключить. — он сглатывает. — Меня могут исключить, — поправляет он себя. — Пожалуйста, не уходи. — Конечно, не буду, — улыбаюсь я ему. — После будет шрам, — говорит он мне. — В любом случае, останется шрам. — он приступает к его очистки. Он туго завязывает платок, но не слишком, я сгибаю палец. Это немного больно, но не так уж сильно. Я смотрю на Ньюта. — Спасибо, — шепчу я. — За повязку, и браслет, и фестралов, и за то, что ты мой друг. Он действительно близок ко мне. Я опускаю взгляд на его губы, затем снова на его глаза. — Ты действительно хороший друг, — говорит он мне. Мое сердце будто останавливается. Затем он наклоняется немного ближе. Бросает взгляд на мои губы. Наклоняется ещё ближе. Колеблется. Чуть ближе. Наши носы соприкасаются. Он снова колеблется. Я не отступаю. Очень медленно он незаметно приближается. Его губы касаются моих. Чувство вспыхивает глубоко в моём нутре. Он целует меня чуть крепче. Но всё равно нежнее обычного поцелуя. Я целую его в ответ. Он снова целует меня, крепко, обвивая меня руками. Я целую в ответ. Я провожу руками, покрытыми шрамами и бинтами, вверх по его груди и обвиваю их вокруг шеи. Он обхватывает мое лицо ладонями и снова целует. Мои пальцы касаются его волос. Они мягкие. Мне нравится это ощущение. Он снова колеблется, посреди поцелуя, что бы это ни было, затем погружает свой язык мне в рот. Я слегка задыхаюсь. Я никогда не делала этого раньше. Он останавливается, беспокоясь, что сделал что-то не так. Но он этого не так. Я целую его. Он целует меня в ответ. Его язык снова высовывается, и мой тоже. Несколько мгновений спустя я отстраняюсь. Я открываю глаза, как и он. Я медленно убираю руки с его шеи. Его руки сползают вниз, чтобы устроиться на моей талии. Он изучает мой взгляд с любопытством, удивлением и желанием. Тоже немного встревожен. Я, наверное, изучаю его точно так же. Я медленно встаю. Его руки опускаются. Он выглядит немного смущённым, но я ободряюще улыбаюсь ему. Или, по крайней мере, я пытаюсь это сделать. Я не знаю, насколько это обнадёживает, учитывая нервных бабочек, роящихся в моем животе. — Спокойной ночи, Ньют, — говорю я. – Мне нужно вернуться. — Спокойной ночи, — шепчет он в ответ, оставаясь на скамейке. Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на лестницу. Я отворачиваюсь и начинаю возвращаться в замок. Я хочу остаться здесь, с ним, на всю ночь. Но я не могу. И я не могу избавиться от ощущения, что он использует меня, что он целует меня только потому, что не может поцеловать Лету.