Маховик времени

Я стону, пытаясь пошевелить затекшими конечностями. Пытаюсь сесть, но голова слишком тяжелая. Сонно подношу руку к голове и чувствую, что её покрывают толстые бинты. Так вот почему я ничего не вижу. Я задыхаюсь от боли, когда моя правая рука дергается. Всё пульсирует, середина моей ладони словно обожжена огнем. Я снова издаю стон, когда мое тело начинают сотрясать болезненные судороги. Я слышу приближающиеся шаги, и дымящееся зелье вливается мне в горло. Удивительно, но на вкус оно довольно приятное. — Ну вот, милочка. — говорит ласковый, но незнакомый голос. Я слышу звон кубка, поставленного на стол, и мои конвульсии стихают до дрожи. — Г-где я? — хрипло говорю я. — В больничном крыле, дорогая. Ты нас просто шокировала. Директриса скоро спустится к тебе, как только я скажу ей, что ты проснулась. — отвечает голос. — Директриса?.. — Да, да, теперь ни о чем не беспокойся. Она тебе всё объяснит. Хочешь, я сниму с тебя бинты? Я пытаюсь кивнуть, но в голове словно кто-то колотит изнутри. — Д-да, пожалуйста. — с трудом выдавливаю я. Через несколько минут меня поражает ослепительный свет, когда бинты снимают. Я слышу удаляющиеся шаги и щурюсь, пытаясь приспособиться к яркому свету. Я медленно моргаю, когда моё окружение появляется в поле зрения. Похоже, я действительно нахожусь в больничном крыле Хогвартса. Но кто эта женщина? Не голос определенно не принадлежал мадам Помфри. Я смотрю на соседнюю кровать. Должно быть, в ней кто-то есть, потому что шторы плотно задёрнуты. Когда я смотрела на эту кровать, занавески распахиваются, и я подпрыгиваю в шоке. Я бы закричала, если бы у меня был голос. Моя голова начинает пульсировать, и я задыхаюсь от боли. Я закрываю глаза, когда боль становится невыносимой, и моё тело снова начинает дрожать. Я слышу мягкий извиняющийся голос. — Мне так жаль, я не хотел тебя напугать. Ты в порядке? Эмм… Я думаю, тебе лучше выпить ещё немного этого зелья. — я слышу, как поднимают кубок, и чувствую, как кто-то осторожно подносит край к моим губам. Я с благодарностью пью его. Дрожь и пульсация утихают. Я открываю глаза и вижу мальчика примерно моего возраста, ставящего кубок обратно на стол. У него рыжеватые волосы и красивые черты лица. Всё его лицо покрыто веснушками. Он смотрит на меня, и я замечаю его глаза. Они ярко-зеленые. — Прости. — повторяет он. — А ты кто? — хрипло отвечаю ему. — Меня зовут Ньют. Но я думаю, что более важный вопрос, кто ты? — Как это «более важный вопрос»? — спрашиваю я его. — Я тебя никогда раньше не видела, ты здесь недавно? Он в замешательстве хмурит брови и открывает рот, чтобы ответить, когда мы слышим звук приближающихся шагов за дверью. Он поворачивается, прыгает обратно в свою постель и отдергивает занавески, как раз когда в больничное крыло входит женщина в сопровождении дамы в костюме медсестры. — А вот и директриса, милочка. — говорит медсестра, суетясь вокруг моей кровати и наполняя кубок. Женщина подходит ко мне и вызывает стул. Она садится и улыбается. Всё её лицо светится, когда она делает это, она протягивает руку. — Насколько я понимаю, прошлой ночью ты проделала большой путь. Ты, должно быть, очень напугана, но я начну с простого введения. Меня зовут Делайла Дрюет, и в настоящее время я являюсь директрисой школы Колдовства и Волшебства Хогвартс. А ты? Я открываю рот. — Вы директриса Хогвартса? А как же проф… — Ну-ну, не говори мне ничего такого, что могло бы повредить время. Я ещё не знаю, откуда ты, так что это может иметь потенциально экстремальные последствия. Теперь, если ты просто ответишь на мои вопросы один за другим, мы сможем пройти через это, хорошо? — я киваю. — Как тебя зовут? — Робина Кокс. — А ты, Робина, учишься в Хогвартсе? — Да. — отвечаю я, крайне смущенная таким вопросом. — Как ты думаешь, какой сейчас год? — Простите?! Делайла Дрюет улыбнулась моей вспышке. В голове снова начинает стучать. — Просто ответь на вопрос, пожалуйста, Робина. — Разве сейчас не 1993 год? — я дрожу. Делайла откинулась на спинку стула. —Аха. — только и сказала она. Она сидела молча, казалось, глубоко задумавшись. Я больше не могла выносить напряжения. — Почему? Какой сейчас год? Профессор грустно посмотрела на меня. — 1912. Я теряюсь в словах. Я не знаю, что сказать. Я не знаю, что и думать. Как, черт возьми, я переместилась на 81 год назад? Потом я вспоминаю о Маховике времени. И как он взорвался. Я мысленно смотрю на свою ладонь, потому что чувствую себя слабой, чтобы физически посмотреть на неё. Я снова начинаю дрожать. Делайла взмахивает палочкой, и кубок с зельем волшебным образом левитирует, летит перед моим лицом и мягко вливает мне в горло ещё зелья. Она пристально смотрит на меня. — Как зовут твоих родителей или бабушку с дедушкой? — Не знаю, — отвечаю я. — Я выросла в приюте. Но я точно знаю, что они были американцами и учились в Ильверморни. Профессор вздохнула с облегчением. — Отлично. — Если Вы не возражаете, я спрошу, почему это было так важно? — На случай, если ты вмешаешься в их жизнь и свою историческую хронологию то… возможно, сотрёшь себя из существования. Ты должна быть очень осторожна, чтобы ни с кем не говорить о будущем. Ты должна быть очень осторожна. Я серьезно запуталась. Это что, какая-то изощрённая шутка? Она смотрит на меня, её глаза были полны печали. — Если ты думаешь, что это розыгрыш, то я боюсь разочаровать тебя, сказав, что ты действительно попала назад, на 80 или около того лет в прошлое. — 81. — немедленно отвечаю я. Она улыбается. — А я не могу вернуться? — я практически умоляю её. — Я сообщу министерству о том, что с тобой случилось. Мы нашли сломанный Маховик времени рядом с тобой. Возможно, есть шанс отправить тебя обратно, но это маловероятно. Я вижу по твоему значку, что тебя распределили в Гриффиндор. Скажи, сколько тебе лет? — Почти 15, — отвечаю я. — Четвертый год. — быстро добавляю я. — Тогда очень хорошо. Сегодня 26 ноября, ты, вероятно, проведешь остаток недели в больничном крыле с мадам Грасс, а затем вернёшься к обычным занятиям. Или, по крайней мере, к обычным делам для этого периода времени. — сказала она, подмигнув. — Завтра я пришлю к тебе декана твоего факультета, чтобы договориться о расписании. Сейчас здесь 3:32 дня, может потребоваться немного времени, чтобы приспособиться к разнице во времени. — сказала она с легким смешком. Она встала, отодвинула стул и направилась к двери. Повернулась ко мне, грустно улыбнулась и ушла. В больничном крыле было тихо, так как мадам Грасс, о которой упоминала директриса, должно быть, находилась в своем кабинете. Сейчас она – медсестра, размышляю я про себя. Мадам Помфри, возможно, ещё даже не родилась! Во второй раз за этот день занавески, на кровати рядом с моей, раздвигаются. Только на этот раз я замечаю, что рука мальчика на перевязи. Он смотрит на меня, разинув рот, а я холодно смотрю на него в ответ. Он покачал головой и протянул руку. Ту, что не была на перевязи. — Ньют Саламандер, 1896. — я колеблюсь, потом пожимаю ему руку, понимая, что у него добрые намерения. — Робина Кокс, 1979 год. — отвечаю я, и на моем лице появляется первая улыбка.