Три стука

      — Что ты делаешь? — спрашивает Чеён, заправив прядь волос за ухо подруги. В библиотеке замка тепло и солнечно. Кажется, что большие панорамные окна, открывающие вид на море вокруг их островов и спящие вулканы по периметру, являются одними из самых лучших решений архитектора. А ещё одним является эффектный интерьер помещения: вычурные знаки на стенах, изображающие историю народа их Королевства, деревянные стеллажи, на которых были книги только с красными переплётами и невероятно удобные диваны со столами, на которых всегда расположены чаши размером с ладонь, а на них — пламя, медленное и спокойное, идеально подходящее значению библиотеки. Принцесса не отвлекается, продолжая перелистывать книгу, пока другая улыбается и подсаживается рядом. С такого ракурса можно наслаждаться невообразимо утонченным профилем девушки, чувствуя, как солнечные блики со стороны окна украшают её, словно сияние. Чеён любуется ею, пытаясь то ли запомнить каждую черту, чтобы воспроизводить в мыслях, то ли успокоить своё сердце, пугающее своими амбиции сделать кувырок.  — Что тебе нужно? — не выдерживает Соён, хихикая от того, как близко и завороженно смотрит её подруга. — Я читаю историю о легенде про Принцессу Огня и Принца Воды. Первая оказалась в плену лжецов, а второй оказался тем, кто вытащил её. А ты меня отвлекаешь. Та будто просыпается ото сна, чуть отодвигаясь и заглядывая на обложку книги. Её выражение меняется на что-то вроде замешательства:  — Принца? — уточняет она, глядя в чужие глаза, волшебные.  — Ну, — не понимая причину такого упадка настроения, она пожимает плечами, легкомысленно отмахиваясь: — Конечно, все мечтают о принцах. Обложка сияет под светом солнца, только вот никакой восторженной реакции не вызывает. Чеён молчит в ответ, натягивая на лицо улыбку. Кивает на ответ, мол, поняла. А потом спрашивает как ни в чём не бывало:  — Так это связано с периодом правления Хёсына Третьего? — и принцесса улыбается шире, расслабляясь после того, как побоялась, что сказала лишнего. В последнее время принцесса начинала чувствовать себя настолько окрылённой в присутствии своей новой служанки, что никак не хочет терять её. Принцесса осознаёт, что это может быть связано с тем, что Соён могла быть кем-то из обледеневших аристократок, потому что та грамотна, более свободна в выражении мыслей и довольно эрудирована в плане знаний. Словно глоток свежего воздуха, и это нравится Соён.  — Примерно, — отвечает она, чуть отодвигая книгу, — так что ты хотела?  — Я? Просто полюбоваться.  — Ты ведь не получишь наказание, как в прошлый раз? Ты закончила дела? — она хмурится. — Может тебе помочь? Проходит пару секунд, и Чеён встаёт, чтобы покачать головой:  — Не стоит. Я зашла просто так, а дело очень важное, но, тем не менее, помочь не получится. Я буду с другими служанками.  — Хорошо, — только отвечает принцесса, пожимая плечами. Спустя мгновение она наблюдает как чужой силуэт покидает комнату, и внутри становится гораздо темнее, чем было.  — Отец, и что мне делать? — её подол платья становится всё грязнее и грязнее, от того как девушка пересекает комнату раз за разом, даже не заботясь о чистоте.  — Даже не знаю, — отвечает тот, тяжело вздохнув. Принцесса сбежала сразу после своего действия, пройдя мимо клетки, как ошпаренная. Стоит ли вспоминать лица всех советников (от разъярённых до почти счастливых), которые взглядами преследовали её? Стоит ли вспоминать того, как отец примчался в её покои, беспокоясь о состоянии дочери? В душе же её царит беспокойство, что-то настойчиво напоминает о собственной беспомощности в данной ситуации, раздражая. Непонимание своего же поступка, когда она решила игнорировать и радоваться заслуженному приговору, настигает по полной. Добавляется также другое: она спасла её от Совета, правда не спасла от непредсказуемого отца, который может и уважает Соён по-своему, но и сделает он тогда по-своему. А это может привести и к самым странным последствиям… Отец строг с ней, хоть не судил за оступок с Чеён, и может придумать довольно изощрённое наказание, чтобы возвыситься в глазах своего народа ещё выше. «В глазах народа ты должна быть не просто принцессой или королевой после меня, а Истинной Королевой. Будь готова идти на жертвы, иначе это станет проблемой», — звучит набатом наказ, в то время как король сидит в кресле рядом с письменным столом. Наблюдает внимательно, но не останавливает. Соён подходит мимо короля к окну, что выходит из её комнаты. Оно прямоугольное, не такое большое, как в библиотеке, и девушка вспоминает, что и этого хватало с лишним, когда она сидела здесь с ней. Они проводили много времени вместе, а потом Чеён бывало пропадала, чтобы выполнить свои обязанности, и принцесса садилась около окна, воображала себе счастливое время с ней и улыбалась простым воспоминаниям. Чеён была потрясающей подругой, и как же страдает сердце принцессы от того, что подруга оказалась вражеской гражданкой. Как смешно думать о том, что для кого-то их время было настоящим счастьем, а для кого-то игрушкой. Сейчас бы пойти в бой, но сил нет и решения любые кажутся нелепыми. Не менее влияет на Чон то, что она остаётся такой же холодной в отношении многих вещей, но только не той беженки из Королевства Вод. Сказали бы той решить судьбу предателей, что уже случалось, она бы с лёгкостью отдала бы их под суд довольно жестокого Совета, но сейчас внутренности скручиваются от волнения, а от кончиков пальцев будто исходят искры, напоминая о своей крови. Она бы даже поверила, что магесса Огня, если бы не то, что те исчезли с островов Льва навечно. Король замечает, как взгляд принцессы устремляется на облака в небесах, и видит дрожащие пальцы. Соён показала смятение, теперь наступила проблема. — Четыре народа никогда не смогут жить дружно, — смеётся принцесса, удивляясь неожиданной наивности служанки в таком вопросе, — мы слишком разные. Люди Земли сплочённые и больше сконцентрированы на себе, они пользуются магией, они добры, но только к своим… Девушка трогает мягкий тюль, которым закрыто то прямоугольное окно. В её покои попадает лишь чуть света, создавая таинственную атмосферу, а незастеленная широкая кровать с разбросанными подушками на ней даже больше. Чеён сидит в кресле, кинув одну ногу на другую, и смотрит за принцессой, закатывая глаза. —…люди нашего Королевства немного староваты, но наш народ всё ещё силен. Хотя трудно живём, ведь у нас запрещена магия, женщинам запрещено быть при Королевском дворе и занимать высокие положения, — вздыхает, — а я, представь, собираюсь стать первой Королевой в истории Огня, потому что моя мать умерла и отец не хотел жениться ещё раз.  — Довольно туповато для целого Королевства, — выдаёт смешок девушка, а потом замирает, когда Соён оборачивается, нахмурив брови. На ней длинное закрытое платье, отливающее ярким красным цветом, а на талии пояс со знаком, изображающим огонь, и вроде бы ничего особенного, но даже эти редкие блики солнца, попадающие на лицо принцессы, создают такую невероятную картину, что невозможно спокойно дышать. Её глаза такие манящие, а взгляд глубокий, и лицо служанки краснеет, поэтому она отводит взгляд.  — Так мы живём вот уже много лет, Чеён. Разве можно что-то изменить просто так? Особенно если это держится так долго? Чеён сглатывает, однако в ответ собеседнице не смотрит:  — Возможно, — только тянет, — если бы каждая решилась бы на это, то можно было бы перевернуть мир. Боюсь, что в… — запинается. — Нам только внушают о слабости.  — Какая ты наивная мечтательница, — шепчет Соён и хихикает, наконец-то отводя взгляд от Сон. Сон же вздыхает, улыбаясь. Она осталась жива после убийственной красоты Соён.  — Ты должен разузнать, кто она, — король почти кричит, не сдерживаясь, и хватает за грудки работника, — слышишь?! Мы не знаем, соврала она или нет, и это было неважно, но теперь это дело первой важности и ты понесёшь свою голову, если не достанешь информацию! Второй мужчина почти задыхается, потому что король держит крепко, так словно готов оторвать, и кивает много раз лишь бы дали вдохнуть ещё раз. В тесной комнате совсем ничего не видно, но, судя по голосу, можно сразу понять, что король недоволен и очень зол. Вот только чем? Разве не он решает судьбу той девицы? Зачем ему рваться из кожи, если он может лишить её жизни щелчком пальцев? Неужели ради дочери? Да, по лицу этого старика сразу видно, что на деле ему на неё наплевать. Впрочем, работник не будет высказывать свои мысли. Он кивнёт, пообещает использовать любые деньги, пойти на любой риск, умереть, но информацию найти.  — И смотри мне, — угрожает монарх перед уходом, — чтобы никто об этом не узнал. Особенно Соён.  — Да, Ваше Величество.  — Свободен, — и уходит, сгорбившись, оглядываясь, словно боится чего-то так, как чего не боялся. Но у любой стены есть уши; эти уши умеют слышать не хуже сплетников по углам. А вода бывает волшебной и порой там можно увидеть чей-то давно затерянный силуэт. Пальцы касаются старой книги, чья обложка потрёпана больше, чем у других, и название сияет чем-то странным (волшебным) в темноте библиотеки.  — «Четыре народа или как одно целое разорвалось из-за любви», — шепчет, держа в другой фонарь. Пожимает плечами: — Разве любовь не должна создавать? Женщина хихикает своим мыслям и касается драгоценного перстня на большом пальце, вспоминая о своей любви. Её сердце радуется дням, которые она проводит тут, и после рождения дочки её жизнь стала похожа сказку.  — Верно, Ваше Высочество, — доносится голос, и она оборачивается. В её карих глазах, кажется, огонь, который сейчас потухнет. В тот раз решилась проблема для одних, но была создана проблема для других.