Три стука

      Когда посох стучит единожды, то значит приговор вынесен и все его должны принять. Посох стучит дважды, то есть шанс спастись и дело подлежит перерасмотру. Посох стучит трижды, что значит решение относительно приговора будет принимать лично и только король. У королевского посоха, украшенным вкраплениями драгоценностей, что воссоздают красные камелии у основания, есть шанс решать многие судьбы. Стержень состоит из прозрачных камней, прочных и неизвестных, уже давно утраченных на островах, пока внутри сквозь него видно искрящееся бесконечное пламя. Предмет магический, великий, хотя ныне его использовать по первому назначению не могут, поскольку в Королевстве магия в любом виде запрещена. Магия на острове — проблема. И все проблемы нужно решать. В просторном помещении с колонами по углам никто не смеет нарушать тишину, дабы дождаться стука. Повсюду огненные узоры, расходящиеся на стенах от маленькой искры до громадных костров. На потолках висят чаши, внутрь которых находится огонь, символ их народа. Тот распаляется и движется словно следуя дыханию затаившихся и ждущих приговора. Людей не так много, но их влияние на острова Льва, находящиеся под властью Королевства Огня, обладает великим могуществом. Тем не менее, никто из них не знает, что подсудимая в центре комнаты куда могущественнее их всех взятых. Пока. Светом факелов на стенах освещается трон короля с самой высокой спинкой, расшитой такими же огненными знаками, а его пёстрая одежда настолько сверкает, что кажется неподходящей. Как и эта массивная корона со вставленными красными камнями по краям, сверкающими словно звёзды. Рядом с ним на меньшем стуле сидит его дочь. Их трудно назвать родными, они как точки на разных концах, их соединяет лишь условная координата и лишь фамильные перстни на больших пальцах. Их схожесть можно назвать проблемной, только никто этого не замечает. У отца грубые черты лица: большой лоб, что хмурится сейчас, квадратное лицо и неровные брови, массивный нос, имеющий перескающий его шрам, и выдвинутый подбородок, из-за чего король недовольным и грозным. Его характер никак не лучше, так же устрашающ и строг, порой в порыве гнева безрассуден и жесток. Лишь дочь способна успокоить его в такие моменты. У неё же изящность пестрит в каждом движении, словно она определение сего слова. Она похожа на свою мать. Маленькое и симметричное лицо вызывает благовение со стороны окружения, но острый подбородок и лисьи глаза напоминают о пугающе расчётливом характере девушки. На ней закрытая однотонная одежда, совсем не привлекающая внимание и закрывающая всё, кроме рук и головы, которую украшает металлическая корона, имеющая висячие цепи с конусообразными детальками. Её холодность — проблема. Жаль, что это не совсем можно решить. Прямо посередине расположена, довольно комичных размеров для одного человека, клетка (уж больно велика) и внутри неё на коленях сидит именно она. Советники сидят на своих креслах достаточно далеко, чтобы не заметить едва заметного блеска на её чёлке. Связанные за спиной руки, изодранная кожа, синяки и царапины. У неё спутанные короткие волосы, загрязнённые пылью и всякой швалью, что была на полу. Возможно, потому что её по этому жёсткому полу волочили, а после, как дикого животного, толкнули внутрь. И лишь прямой взгляд с уверенностью на лице в сторону монаршей семьи напоминает о сущности подсудимой. Один из мужчин в одеянии звенит в колокол, и другой объявляет, держа в руке лист:  — Подсудимая Сон Чеён, — громко разносится речь, — дочь Королевства Воды, попавшая на наши земли путём побега из тюрьмы своего Королевства обвиняется в учинении в нашей столице саботажа путём подкупа стражей, организации восстания работников и работниц в нашем замке путём обмана, во внедрении в доверие дочери короля, что подорвало доверие королевской семьи и двора к королю, в хищениях путём угроз стражам замка. После обсуждения в Совете Мудрых, она приговаривается к каторжным работам и заключению на весь остаток своей жизни. Закончивший читать складывает лист, рядом появляется слуга с чашей огня, чтобы при решении короля сжечь недействительный приговор. У крайних мужчин возникает разговор шёпотом, а на лице у некоторых играет возмущение. Лица монаршей семьи остаются равнодушными, словно высеченными из камня. Король смотрит в ответ обвиняемой и молчит, поскольку его позиция разрешает взять на обдумывание столько времени, сколько потребует Его Величество. Принцесса, не сдержавшись, на секунду кусает нижнюю губу, и в тот же момент на лице у Чеён появляется ухмылка. Такую ухмылку трудно не заметить. Массивный посох медленно поднимается, руки у короля морщинистые, старые, но сжимают основание крепко, и как только щурятся глаза монарха, посох опускается вниз. По помещению доносится стук. Первый. Зал охватывает волна дрожи, потому что конец суда наступит только после слов короля, а сейчас вокруг всё заполняет волнующая тишина. Любой огонь в помещении на секунду затухает, дабы вновь разжечься ещё бо́льшим и ярким пламенем. У Чеён ухмылка растёт, наглеет, и взгляд свой та не отпускает. Не будь у короля такая дисциплина, его желваки бы заходили, потому что спустя минуту она начинает смеяться. Без рук смеяться тяжеловато, нечем показывать пальцем у виска, однако вызвать должную реакцию получается. Мужчины из Совета начинают возмущаться громче. Не стоит упоминать девушку на троне, что опускает медленно свои глаза. Ей приходится держаться прямо, когда перед ней происходит суд над той, что буквально предала её. И тут вдруг смех, словно насмешка над всей их подружбой, вызывает у принцессы смятение. (Которое она, разумеется, не покажет никогда, поскольку это значит, что холодность постепенно начинает таять).  — Ваше Величество, разрешить дать мне слово! — не выдерживает один из самых старых советников, дряблый, лет на вид семидесяти. Король не сводит глаз с виновной. Лишь разжимает свои сухие губы, произнеся:  — Говори, Чон.  — Каторжные работы, — начинает он, несмело вступая вперёд, — Ваше Величество, но для такого перечня преступлений это слишком лёгкое наказание! — его рука трясётся, а лицо краснеет так быстро, как старик выплевываёт следующее: — Я с самого начала был за казнь данной девушки! Она опасна! Она из Королевства, в котором разрешена магия, — голос понижается, разносятся шепотки, — и кто знает, чем она там могла заниматься…  — Смерти не будет, — уточняет он, когда понимает на что намекает Совет, — она из другого Королевства, тем более того, с которым у нас идёт долгое соперничество. Мы не будем рисковать.  — Но, Ваше Величество, она была в тюрьме! В тюрьме одного из самых лояльных Королевств, — при этих словах король поднимает бровь, что, однако, советника не смущает, — за какие деяния? Мы не знаем её настоящей личности, она могла нас обмануть и в этот раз. Она абсолютно точно опасна.  — Так почему же вы против отсылки её и передачи Водам? Или против того, чтобы мы сообщили им о том, что их преступница здесь? — протягивает король, осматривая периметр зала.  — Водам, которые наши соперники? Тогда мы признаем их влияние и страх перед ними! — восклицает эмоционально мужчина, заручаясь поддержкой некоторых советников позади. — К тому же мы судим её за преступления, которые она совершила на нашей земле. И имеем на то полное право. Она ведь осквернила Вашу дочь…  — Достаточно, — прерывает король, и все советники вздрагивают, тот старик выпрямляется и возвращается на место, не смея более возражать. — Что ты думаешь, Соён-а? При обращении к себе, принцесса поднимает голову, оглядывая клетку перед собой. Стальная решётка и девушка в ней… ей бы не хотелось убивать её или сажать куда-либо вообще, но голосу приходится становиться жёстче, как только его пытаются затушить. Факелы продолжают гореть, тишина продолжает угнетать, а отец — дожидаться желания дочери:  — Соён?  — Стучи ещё раз, отец, — пронзается уверенно словами воздух, и король выполняет действие, своими ладонями хватаясь покрепче за посох. Как только конец предмета касается земли, весь огонь потухает вновь, чтобы после разгореться куда сильнее, чем прежде. Наступает стук второй. Советники улыбаются, принцесса чувствует, что горло пересыхает, а из клетки так же смотрят прямо. На короля. Если бы она смотрела на принцессу, она бы поняла, что создала для той большие проблемы. Но сейчас рано давать ей понять, что скоро придёт решение.  — Учтите всё и придумайте что-то гораздо ужаснее смерти, — произносит король, давая знак слуге с колоколом. Разносится звук, пламя чуть усмиряется, становится темнее, а виновная, словно изваяние, не собирается менять своего положения. Её будто не заботит происходящее и вариации будущего. Начинается обсуждение, и все советники превращают пространство в пчелиный рой. Тысяча возгласов, кто-то начинает спорить, а корона принцессы начинает давить на неё своим весом духовным ещё сильнее, что после случайного взгляда на лицо Чеён, «разукрашенное» многими царапинами, она не выдерживает. Женская рука покрывает отцовскую, чтобы с силой потянуть наверх, а после опустить на землю. Стук третий и последний возможный в судебной системе их Королевства. Несмотря на шокированные лица Совета, отец остаётся спокойным, а принцесса в порыве наблюдает, как все огни в помещении затухают вновь и разгораются так сильно, что пламя из чаш и факелов будто пытается сбежать. Только Чеён позволяет себе тихий смешок.