Его стая

      Когда машина Мартин подъехала к лофту Хейлов, Итан уже припарковал свой мотоцикл и дожидался ее в тени у входа в здание:       — Эйден с Кали еще не прибыли, у нас мало времени. — оба подростка вошли в здание.       Через две минуты на улицу вышли Хейлы — Дерек с Корой усаживались в машину, подгоняемые взволнованным Питером. Младший Стилински не слышал, что именно тот говорил, но взгляд оборотня выдавал крайнюю степень беспокойства о младших членах семьи.       Как только машина скрылась из виду, а Питер скрылся внутри, так и не замеченный Саймон выбрался из машины Лидии, коря себя за любопытство и жалея, что обманом отправился туда, куда не стоило. Воровато оглядевшись, он уже собрался отправиться подальше от этого места, как услышал довольно знакомый звук клацания когтей по асфальту. Обернувшись, Стилински замер, стараясь слиться с местностью, не шевелиться и вообще не дышать. Его до дрожи в коленях пугала эта страшная красноглазая Кали, она была слишком агрессивной и мальчик на подсознательном уровне чувствовал исходящую от женщины угрозу и кровожадность, а выражение лица, с которым та убивала, ввергало в шок — ни капли сожаления, сплошное безразличие к жертве, приправленное жестокостью, плескавшееся на дне глаз. Убийца.       К счастью Стилински, гости прошли мимо, не обращая ни малейшего внимания на окружающую обстановку. Саймон постоял на месте около двух минут, прислушиваясь к тишине и будто решаясь на что-то, а затем решительно развернулся с намерением отправиться домой, но не успел он сделать и шага, как почувствовал острую боль в затылке, а затем мир померк.

***

      Сознание возвращалось медленно, а звуки доносились будто сквозь слой ваты. Попытка приоткрыть глаза не увенчалась успехом — голову тут же прострелило болью, а к горлу начала подкатывать тошнота. Мальчик решил не торопиться и прислушаться к ощущениям. Он лежал на чем-то твердом и холодном, "Скорее всего, земля" — промелькнуло в голове Саймона, когда он ощутил довольно сильный ветер, который пробирался под тонкую ветровку, куртки на нем не было, видимо, ее снял похититель. Стараясь не вертеть головой, мальчик попытался пошевелить ногами и руками, конечности слушались, хоть и затекли немного. Гул в ушах стихал и теперь Стилински мог различить голоса присутствующих.       — Что ты делаешь? — голос принадлежал Скотту и в нем сквозило удивление.       — Не поверишь, пытаюсь помочь тебе. — а вот это голос Дерека, он звучит обеспокоенно, но ровно.       — Брат против брата, значит. Зачем ты приволокла мальчика? — голос был знаком, но теперь вместо мягкого бархата в нем отчетливо слышалась сталь. Это Девкалион.       — Для мотивации. — Саймон даже мог представить себе, как эта девица ухмыляется. Дженнифер.       Из полученной информации Стилински сделал вывод, что Дерек сейчас встал против Скотта с Девкалионом и помогает темному друиду. А вот зачем — он решительно не понимал. Это не укладывалось в голове после всех тех ужасов, которые пришлось пережить городу из-за этой женщины. Саймон лишь надеялся, что Стайлз нашел родителей и сейчас они в безопасности. Мальчик замер, не желая показывать, что пришел в сознание, да и чем он поможет? Будет только мешать. Пускай Скотт не отвлекается на его защиту, он и так тут один против всех, можно ли верить Девкалиону, мальчик не знал. Да и голова все еще болит при каждом движении.       После небольшой словесной пикировки, в которую Саймон не вслушивался, занятый собственными размышлениями, начался бой. Стилински не знал, сколько уже так пролежал, не знал, сколько сейчас времени и где остальные, он просто лежал и прислушивался к развернувшейся битве.       — Время настало! — донельзя довольный голос темного друида насторожил Саймона и он решился открыть глаза.       Его взору предстало ночное небо и начавшееся лунное затмение, о котором рассказывал Дитон. Фазы луны влияют на многие процессы в сверхъестественном мире, полная луна оказывает более сильное влияние, а такие редкие явления как лунные затмения и кровавые луны могут кардинально изменить ситуацию вплоть до расстановки приоритетов в соотношении сил сторон, что и произойдет сегодня. Нынешнее лунное затмение лишит на пятнадцать минут сил оборотней, что даст большое преимущество друиду.       Саймон осмотрелся: он лежал на земле, припорошенной снегом, помещение походило на старый сарай, на одной из металлических стен красовался родовой знак мести — спираль. Слева от него был выход на улицу, а справа развернулись следы прошедшей битвы. Дерек лежал в груде развороченных деревянных ящиков, Скотт полулежал на противоположной стороне, опираясь о стену, а Дарак методично вбивал голову Девкалиона в пол.       — Дженнифер, остановись! — прикрикнул Дерек. — Он ведь слеп и не знает, как на самом деле ты выглядишь. Он не знает, какую цену ты заплатила.       — Пока не знает. — поддалась женщина и присела около Девкалиона, приложив ладони к его глазам. Раздался душераздирающий крик, оборотень выгнулся дугой и затих, а когда открыл глаза, они были ярко голубыми, человеческими и, когда взгляд альфы встретился с ошарашенным взглядом пришедшего в сознание мальчика, тот подмигнул ему и получил улыбку в ответ, а затем поднял глаза на друида. Но вопреки ожиданиям во взгляде оборотня читалось только отвращение и ни капли страха. Разозленная этим фактом Дженнифер, вновь подняла руку, чтобы нанести последний удар, оборотни были беззащитны без своей силы в то время, как темный друид, благодаря затмению, удвоила свою.       Саймон видел как расширились глаза Девкалиона, как страх закрался в его душу в ожидании собственной смерти. Мальчик почувствовал, будто что-то завихрилось и заискрилось вокруг него в воздухе, он не желал смерти мужчине, который спас ему жизнь в городской больнице. Ощутив знакомый прилив сил, Стилински резко принял сидячее положение и потянулся в сторону оборотня и друида. В следующую же секунду Дженнифер была отброшена к стене, а сам мальчик в мгновение ока оказался рядом с Девкалионом, взиравшим на него так, будто впервые в жизни видит. Тот хотел что-то сказать, но мальчишка моментально закрыл его рот ладонью и оглянулся на Скотта, но тот, похоже, не заметил ничего странного и все еще пытался прийти в себя после сильного удара. Проследив за взглядом ребенка, альфа хмыкнул и кивнул, соглашаясь не выдавать чужих секретов.       Поднявшаяся Дженнифер решила закончить начатое, но была перехвачена Дереком:       — Твои пятнадцать минут закончились. — однако, у друида были пути отступления.       Оттолкнув Хейла, женщина отступила назад и подкинула над головой горсть пепла рябины, который моментально очертил круг вокруг нее:       — Вместо того, чтобы спасти родителей своих друзей, ты решил спасти слепого волка? — злобный оскал больше не пугал присутствующих. — Теперь они все умрут! Вам их не спасти! Скотт, слышишь? Не спасти!       Маккол, стоявший до этого у стены, резко подскочил к границе барьера из пепла рябины и, вздохнув, выставил вперед раскрытые ладони, наваливаясь на невидимую преграду.       — Ты уже пытался раньше, Скотт, и у тебя ничего не вышло. — Дженнифер была абсолютно уверена в безопасности своего пребывания внутри круга.       Но Маккол ее не слушал, в его голове билась лишь одна мысль — спасти маму, спасти отца лучшего друга и отца девушки, которая ему нравится. Он упрямо смотрел в глаза друиду, продолжая налегать на невидимую стену. Барьер сопротивлялся, а в месте соприкосновения образовались синие всполохи, завораживающие своим сиянием. Скотт налегал все сильнее, стена сияла все ярче, вскоре глаза оборотня начали искрить и менять цвет — теплый золотой сменился ярким алым, а барьер дрогнул и со звоном бьющегося стекла исчез, распылив пепел рябины.       — Как ты сделал это? — в голосе друида явно читался страх.       — Теперь я альфа! — Скотт отошел от женщины. — Если ты не перестанешь убивать, я убью тебя и мне будет безразлично, что случится с цветом моих глаз.       — А вот меня не волнует цвет моих. — мимо застывшего Скотта вихрем промчался Девкалион и, подлетев к друиду, рывком распорол ей горло. Саймон зажмурился, ощущая новый приступ тошноты и головной боли, которая моментально прошла, когда чьи-то теплые ладони легли на макушку. Мальчик открыл глаза и, отметив черные струйки, бегущие по венам руки, посмотрел на мягко улыбающегося мужчину, будто это не он минуту назад безжалостно убил человека, пускай даже этот человек и был ужасным.       Отмерший наконец Скотт хотел было возмутиться поведением пришлого Альфы, но, посмотрев на умиротворенное лицо младшего брата своего лучшего друга, передумал и отправился на разговор Дереком, который сейчас выглядел виновато. Сам Саймон, удобно устроившись в объятиях Девкалиона, слушал гудки, которые вскоре сменились взволнованным голосом старшего брата:       — Где ты, Сай?       — Я в порядке. — ответил с облегчением мальчик, а потом, оглядевшись, добавил: — Мы все в порядке. Папа? — затаив дыхание задал он главный вопрос, на который услышал:       — В порядке, Сай. Мы все в порядке.       Девкалион, как и Дерек с Корой, после всех событий, обменявшись контактами с младшим Стилински, уехал в Нью-Йорк, даже не попрощавшись с выжившими членами свой стаи... бывшими членами стаи. Он теперь один и решил начать абсолютно новую жизнь, он достаточно наворотил, упиваясь желанием мести. В прочем, здесь Саймон его обрадовал, сказав, что объект его мести — Джерард Арджент — давно просиживает штаны в клинике после неудачной попытки стать оборотнем.       Когда Саймон вернулся в клинику, то встретился там с разгневанным отцом, который, как только его увидел, моментально растерял весь свой гнев и, подлетев, сжал мальчика в крепких объятиях и только в этот момент младший Стилински сполна осознал, насколько глупо он поступил, и разревелся от переизбытка навалившихся эмоций: злость на себя и свою глупость, счастье и облегчение от того, что отец и брат в порядке, вину за свои поступки, страх от своих способностей. Выдав всем успокоительного, Дитон всех выпроводил, когда в клинику вошла его сестра. Эти двое тоже переживают друг за друга. Саймон же дал себе слово, что до Рождества больше ни в какие истории влезать не будет, сразу же вернулось предвкушение от скорой встречи с долгожданным гостем из другого мира, которому он и сам, по предположениям Алана Дитона, принадлежит.