Сегодня на балконе по прогнозу сигаретный дым

      …Ксено легко отмахнулся, нервно дёрнув пальцами.              — Всё, иди поглощай продукты горения табака и остальной перечень химических ядов на общий балкон, — он сосредоточенно смотрел в экран, продолжая набирать текст одной рукой.       Сигарета тихо шкварчит о бортик пепельницы, купленной учёным специально для случаев обычно недолгих визитов его друга в их штаб.       Стэнли хмыкнул.        — Опять прямая линия с Японией? И снова под ночь.       Как бы снайпер не старался выдыхать дым на улицу, сквозняк после начавшегося дождя возвращал львиную его долю в комнату, затягивая помещение полупрозрачным пологом, с запахом которого очиститель воздуха не справлялся — освежители физик не использовал, всё-таки большая часть не отличалась качеством состава.       К тому же большинство отдушек его не устраивали, а на рабочем месте всё должно было быть идеально вплоть до ароматов.              Педант.       Хьюстон озябше передёрнул плечами.       — Разница часовых поясов рождает неудобства для обеих сторон, дорогой Стэнли, но уж лучше ночью буду отвечать я, нежели молодой человек по ту сторону. Растущий организм должен быть в приоритете, — рука неожиданно легко подняла кружку — он и сам не заметил как допил кофе почти полчаса назад и брался за пустую тару уже раз третий. — А теперь иди-иди, сам пока проветрю и закончу ответ, потом продолжим разговор.       Что там продолжать снайпер уже и сам до конца не понимал — диалог скатился в обрывочные воспоминания без какого-то смысла, прерываемые молчанием Ксено, сосредотачивающегося над очередным отрезком сообщения, больше похожего на научную работу. Надо бы и «честь знать», однако уходить не хотелось.       Послезавтра новая командировка на базу в восточном направлении, а вернётся он лишь…       А вернётся ли?       Стэн стряхнул мысль как пепел с сигареты.              Перед тем как покорно выйти, Снайдер достал из комода плед, накинул на плечи учёного и подоткнул, чтобы лучше прикрыть шею.       — Спасибо, дорогой Стэнли.       — Мгм. Не хотелось бы застудить величайший ум планеты, — рука задержалась на спине Ксено на мгновение дольше обычного, передавая все остатки тепла с кончиков пальцев.       Дверь бесшумно захлопнулась за спиной, коридорные часы начали отсчитывать четвёртый час утра.       Пришлось всё же застегнуть верхние пуговицы у самого ворота — почти непроглядная темнота (этому факту он сначала не придал внимания) незастеклённого балкона встретила порывистым влажным ветром, то и дело забрасывающим мелкие капли под крышу. Стэнли отчего-то подумалось, что он не видит никакой пресловутой романтики в дожде — в два раза больше заботы об обмундировании, дополнительные расчёты траектории, а если ещё приходится долго лежать на позиции… Да и противнику куда легче скрыться.       К слову о скрытности.       Пламя только начало охватывать кончик сигареты, как снайпер насторожился. Раньше тут точно был настенный светильник, который обычно оставался включённым для таких ночных бродяг. Вот теперь ещё и чей-то взгляд отчётливо прополз по спине (и как только обострённое и без того чутьё не сработало?). Всё этот чёртов ливень.       Блондин неторопливо развернулся в сторону тёмного угла, расслабленно делая затяжку, но на деле принимая наиболее удобное и устойчивое положение. Из тени раздался тихий смешок, а затем по щелчку пространство залилось мягким светом от скрытой за матовым стеклом лампы.       Искрой сверкнули уставшие стальные глаза.       — Бу!       В широком — почти лягушачьем, как ему тогда казалось — разрезе тонких губ мужчина узнал Гейне, которую днём ранее в столовой ему представил Ксено. Одна из группы практикантов-биологов, приехавших представить проекты.       Молодая учёная сидела на скамье под лампой, закинув ногу на ногу и покачивая острым носком туфли в воздухе. Один из локтей опирался на кривовато лежащую на коленях старенькую гитару, пальцы второй руки всё ещё были готовы вновь нажать на выключатель за головой.       — О, «Иванка», — вспомнилось насмешливое прозвище русской, которым за глаза назвал её один из их группы.       — О, миштер Шнайдвер, — специально коверкала в ответ та, отчего фамилия звучала почти как клишированное немецкое обзывательство.       Тонкий лабораторный халат, явно не способный хоть немного согреть, порядком промок с левой стороны от рикошетящих капель дождя, но девушка не подавала виду, лишь из-под бровей следя за реакцией лейтенанта.       И эта такая же. Один халат против любой погоды.       Стэн лишь издал многозначное «хм», улыбаясь уголками губ и делая затяжку: действительно, с кем ещё мог его свести случай посреди ночи, как не с новой эксцентричной знакомой Ксено.       Увидев, что тот спокойно реагирует на её выходки, Елена заметно расслабилась и медленно убрала пальцы с переключателя.       — Как здесь оказались в этот час?Дурная голова ногам покоя не даёт?       — Дур… дурн… Дайот? Что? — Стэнли попытался воспроизвести слова на другом языке, но вышло не очень.       Вспомнились уроки испанского, которые он нещадно прогуливал в школе, но не из нелюбви к предмету, а лишь из острой взаимной неприязни с миссис Гонсалес, преподававшей его.       — Дурная-дурная, — Гейне кивает и тихо смеётся, впрочем, совсем беззлобно. — Ладно-ладно, больше никаких языковых шуток, обещаю. Ну, секунд пять точно. Присаживайтесь, — она слегка отодвинулась, сминая халат, и похлопала рядом с собой, — в ногах правды нет, да и стоя там быстро промокнете.       — «В ногах правды нет…» — тогда снайпер ещё не совсем в курсе особой любви биолога к дословному переводу на английский русских пословиц и поговорок. — Не держим обещания, значит.       — А это не шутка, это жизнь.       Из-за активной жестикуляции гитара решила напомнить о своём существовании, начав сваливаться с коленей. Елена дёрнулась, ловя старую подругу.       Вместе с дымом из лёгких Снайдера вырывается целое облако неоправданной ностальгии, хотя, казалось бы, их знакомству не больше дня. Что-то это всё напоминает.       Вызывает зудящее чувство дежавю.       Словно ему удалось заглянуть в далёкое будущее.       Контровой свет оставлял на девичьем лице непривычно глубокие тени, отчего двадцать один год ей не дашь — больше, едва ли не на десяток. Она смеялась, прижимая инструмент словно дитя и уставше похрипывая через раз явно воспалённым горлом. Он не понял ни одной отсылки, что та прекрасно знала. Делала учёная это из любви к смущению людей или же стремясь сама не потерять кусочки какого-то пазла — снайпер ответить не мог, но видел подобное не в первый раз.       — Все русские так любят ждать в засаде где-то в потёмках жертву внезапной атаки?       — Обязательно. А ещё в любой ситуации таскаем с собой гитару и знаем «Куклу колдуна» наизусть.       — Правда?       — Естественно. Но я больше «Прыгнуть со скалы» люблю. И всё же я настаиваю, — ладонь вновь невозмутимо похлопала по месту рядом.       — Дым может тебе помешать, а тушить сигарету на половине — последнее дело, уж прошу простить, — он прикусывает фильтр, иногда перекатывая его от одного уголка губ к другому.       — Вот уж сигаретным дымом меня не напугать.       — Куришь? — удивлённо вскинул бровь. Да неужели любимица Ксено тоже…       — Бросаю с девятнадцати, — она фыркнула.       — А начала?..       — А начала в четырнадцать.       — Нда…       Сероглазая довольно прищурилась, когда мужчина приземлился рядом.       Стэнли кажется, что девчонка должна вот-вот закашляться, очевидно наврав про курение, но никакой отрицательной реакции на дым действительно нет.       — Ах, ну что за прекрасный аромат горения табака, смол и прочих вредоносных прелестей.       — Ты в курсе, что пассивное курение…       — …вреднее активного, да-да, — Гейне едва ли не закатывает глаза. — Интересно, сколько лекций прочитал вам доктор Ксено?       — Что, тоже поймал с поличным?       — Меня? Нет… Но люди рядом со мной по «чистой случайности» так часто курят, — сколько сарказма было в этих словах, — я просто всегда рядом стою, но сама ни-ни, — замолчав на секунду, она всё добавила реальную историю. — Просто как раз как начинали стажировку всей дружной стайкой высыпались на перекур, чтобы обсудить тему будущей работы… Ну, в общем и целом, нас вычитывали минут сорок — приспичило же ему именно в этот момент на балкон выйти, господи — и выдали ссылок пятнадцать на документалки о вреде курения. Мне не попало только по той причине, что к тому времени я уже стояла конфету с эвкалиптом рассасывала, и с сигаретой не спалилась.       — Ха. Документалки — это уже готовый набор, проверенная на мне коллекция лучших, больше десяти лет собирает, — блондин щёлкнул языком и затянулся глубже обычного.       Еленика лишь уважительно присвистнула.       Пару минут прошли в уютном молчании. Гейне что-то настукивала по корпусу гитары пальцами. Солдат в мелодии узнал «морзянку», но если переводить с международного обозначения, получался несвязный бред, а значит она опять использовала другой язык. Дождь наперебой что-то стучал ей в ответ по перилам, но сигнал был слишком прерывист — не разобрать. Лампа над головами лениво потрескивала и моргала светом, вот-вот грозясь расплавить вольфрамовую нить до конца.       Сигарета догорела до фильтра. Пора идти. Но что-то требовало посидеть ещё немного, хотя бы полминуты, и следующая сигарета идёт в ход.       — Будешь? — Стэн потряс пачкой.              — А доктору Ксено не сдадите? — девушка воровато оглянулась.       Снайдер отрицательно промычал, зажимая губами фильтр, пока пытался добыть огня из капризной наградной зажигалки с витиеватым тиснением, но то ли пропитанный влагой ветер, то ли закончившееся топливо не давали желаемому свершиться. Одни только искры сыпались от кресала целыми салютами.       — Да чтоб тебя…! Не сдам, если только он сам на нас не наткнётся. И если вообще закурить хоть получится… Тц! — на большом пальце успела образоваться покрасневшая продавленная полоса.       Спасение пришло неожиданно — Елена порылась по карманам, придерживая гитару коленом, и достала из нагрудного кислотно-зелёную зажигалку из дешёвого пластика с рисунком тихоходки. Щёлкнула клавиша, и второй раз после подвига Прометея человечество обрело огонь.       Прикурили. Синхронные вдох и выдох, словно не первый раз вот так сидят.       — Так что ты здесь в темноте забыла в… — взгляд на когда-то подаренные Хьюстоном часы, — три сорок утра, доктор Елена?       — Да так, — она пристально изучала его зажигалку, полминуты назад одним только взглядом выпрошенную у солдата на «посмотреть», и водила ногтем по гравировке с гербом подразделения, — сидела обрабатывала проект, как почувствовала, что крыша начинает порядком протекать — вторые сутки практически без сна пошли, всё-таки. Вот, выбралась на воздух побрынчать на «Изольде», — учёная бросила взгляд на гитару.       — А свет выключила специально? Чтобы посередь ночи напугать несчастного офицера внезапным появлением? — Стэн хмыкнул, слегка прищуренно смотря на сразу надувшуюся биолога.       — Да я в курсе, что вы уже пуганный, морпех всё же, — она перекинула одну ногу на другую и затянулась. - Крепкие какие, ужас… Тем более, что у доктора Ксено словно архив историй, связанных с вами, припасён. С таким каменным лицом ко мне ещё никто не поворачивался, — помахала ладонью у себя перед носом. — А свет просто глаза сильно резал после тёмной лаборатории, да и в ночи я отлично вижу — визоров не надо.       Металлическая зажигалка вернулась к хозяину, а Гейне задумчиво почесала ногтем мизинца бровь, едва не стряхнув пепел себе прямо на лицо. Стэн всё чаще старался выдыхать куда-нибудь в сторону, как это делала она, — у обоих начинала зудеть слизистая.       — Я даже задремать под шум дождя успела, если честно. Очнулась от ваших приближающихся шагов.       — Не напугал хоть?       — Нет. У меня полдетства с дедом, у которого деменция, смешавшая реальность с воспоминаниями о службе в горячих точках, страшнее. Там любой шорох, любой вздох… — закончила фразу абстрактным взмахом руки около уха — понимай как знаешь.       Блондин лишь невесело усмехнулся, прекрасно осознавая, о чём девушка говорит. Кошмары ночей первых зачисток как нельзя кстати всплыли в памяти. Подобный исход — сумасшествие в старости — вполне мог ожидать и его.       Если он, конечно, доживёт.       Что маловероятно.       Ещё пару минут вязкого молчания и роя мыслей в головах обоих. Стэн чувствовал, как Еленика глубоко вздыхает рядом. Её плечо сквозь халат скользило вверх-вниз по рукаву формы, но он по-своему даже благодарен. Чужое тепло всегда хорошо выводит из воспоминаний.       — Ты скоро спать пойдёшь, госпожа учёная?       — Неа, — зевок пришёл лишь от одного упоминания о сне, и снайпер вторит ей, прикрывая рот кулаком. — Надо закончить хотя бы с частью материалов, и «подшаманить» огромную кипу бумаг и подготовить опытные образцы. Такими белыми нитками всё шито прости Господи, страшно думать, но по-другому полпроектра переформировать за пару дней не получалось. А дедлайн уже послезавтра.       — Что-то у вас всё не вяжется с этой работой. А мне Ксено всё хвастал, какие прогрессивные молодые люди в этом году приехали. Впервые даже заинтересовался вашим направлением, а не только за своими с ракетостроения следил.       Девушка вздрогнула и поджала потрескавшиеся губы.       — Это не у всех так. В этом году конкурс и правда очень сильный, все крайне талантливые. Это у нашей команды всё не так. Точнее у меня.       Снайдер выпустил пару клубов сизого дыма прямо в русую макушку.       — Как так?       — Ну, меня же выбрали лидером. Не без рекомендации доктора Ксено, к слову, — Елена и горько вздохнула, теребя сигарету. — А я, откровенно говоря, всё испоганила.       — Перед самым дедлайном? Умудрилась настолько напортачить?       Стэну плохо верилось в то, что Ксено мог заинтересоваться кем-то недостойным. С другой стороны, люди есть люди. Всегда найдут повод разочаровать — кому как не Снайдеру это знать.       Старый шрам заныл под рёбрами.       Девушка ощутимо помрачнела. Вся напускная весёлость растворилась в потяжелевшем воздухе вместе с выдыхаемой дымкой.       — Я хотела как лучше. Хотела, чтобы каждый смог себя проявить, развить свою идею… Это обернулось против меня.       — Без чёткого курса слишком большое количество целей превращается в бесконтрольное бурлящее и смердящее месиво, — цыкнул снайпер.       За подобный подбор слов он бы наверняка получил тычок от Хьюстона. Но его с ними не было.       — Хах. Достаточно точное описание, — Еленика хмыкнула, почувствовав себя свободнее. — Все перецапались, как собаки, идеалисты хреновы. А я не смогла всё разрешить, сколько бы не цеплялась за возможности. Честно говоря, никогда такое распутывать не умела.       Мужчина кивал, слушая.       — Не все могут стать лидером. Однако стоило передать управление кому-то более подходящему ещё в тот момент, когда ты начала сомневаться. Плохой командир — неудача всему отряду, — в голосе не скользили поучающие нотки, лишь сухая констатация фактов.       — Да знаю я! — вскипело в ней уязвлённое тщеславие, но тут же отхлынуло холодной волной. — Я знаю…       Дождь всё тише шелестел, поднимая водянистую взвесь и наполняя воздух тяжёлым землистым запахом.       Гейне шмыгнула носом и вытерла тыльной стороной кисти единственную слезу, сорвавшуюся с ресниц. Её сигарета успела раскиснуть и стать непригодной, за что отправилась на дно мусорного ведра, спрятанного под скамейку.       Снайдер вздохнул и похлопал её по плечу, как иногда поступал с новобранцами, попадавшими под его надзор. По-другому утешить не мог — не умел.       — Переборщил.       — Да нет, — Елена махнула головой. — Свежо услышать подобное мнение среди всех искусственных сожалений, хотя и слегка неприятно. Эх.       — Ну хоть запасной план у тебя есть, доктор Гейне?       Она сморщилась в ответ на подколку — до докторской ей было ещё пахать и пахать, в отличие от Ксено, который в её возрасте уже имел степень.       Но на то доктор Икс и гений столетия.       — Плана как такового нет. Но я залатаю столько дыр, сколько смогу, и натаскаю их на презентацию. Теперь я знаю о своей ошибке, что ни разу не лидер и прочее, но это моя зона ответственности — довести это чёртово дело до конца и довести достойно.       — А сможешь?       Одним вопросом, одной интонацией и взглядом Стэнли бросил ей вызов. Как сотню раз бросали ему на протяжении детства, юности и службы. И каждый раз он отвечал одно и то же:       — Я смогу.       Глаза Гейне наливаются ртутью, которая не покинет этот взгляд больше никогда. Ни через годы, ни через тысячелетия.       И Стэн видит отражение двадцатилетнего себя.       — Ловлю на слове, — он вновь лезет в нагрудный карман. — Если твоя команда сможет победить в конкурсе, Ксено передаст тебе это.       В руке лежала зажигалка. Та самая, именная, со знаком подразделения. В ней нет топлива, но она — память.       — Воу… — вырвался тихий вздох. — Но доктор Ксено? Не вы?       — А я в день вашего конкурса отправляюсь в командировку. Служба не ждёт.       – Точно. Я ведь почти забыла,— прошептала что-то на русском. — А далеко?       — Далеко. В пустыню.       — Надолго?       Стэн хмыкнул.       — Кто знает. Загадывать — дурная примета. Может быть и навсегда.       Гейне закусила щеку и отвернулась на пару мгновений. Пугал ли её образ тела, постепенно погребаемого под песком? Печалили ли исчезающие на земле следы и грохот свинца? Испытывала ли она к нему и/или его профессии отвращение, тщательно скрываемое весь остальной разговор?       Стэнли не знал. И не очень стремился узнать, не желая подкармливать недоверие к людям, впаянное в его характер годами службы.       Она всего лишь молодая протеже Ксено. Не факт, что они вообще ещё встретятся, если Елена не останется при NASA или если Хьюстон потеряет интерес к её персоне. Мнение Гейне не должно его волновать.              Из мыслей вырвал разрезавший пространство звук.       «Изольда», напитавшаяся влаги, звучала слегка приглушённо, но гитара была в уверенных руках. Пальцы пробежались по струнам и подкрутили два сбившихся колка.       Раз.       Два.       Три.       Четыре.       Еленика отбила ритм по корпусу, и из четырёх аккордов родилась песня.

Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окна

И не вижу ни одной знакомой звезды

Я ходил по всем дорогам и туда, и сюда

Обернулся и не смог разглядеть следы

      Мотив был знаком, хотя слов разобрать не получалось. Где он встретил эту мелодию, Снайдер вспомнить не мог, но скорее всего они просто случайно наткнулись на радио-сигнал на одной из баз, как случалось часто при постоянном движении.       И всё же она ему нравилась.       Спокойная, понятная в своём ритме. Подхрипшее горло Гейне и периодическое шмыганье носом лишь добавляли абсурдной живости.       Днём позже, ожидая объявления посадки, он чудом найдёт песню, кое-как вбив в строку поиска транслитом пару запомнившихся слов, и наконец поймёт выбор Елены и её странную попытку так подбодрить.

Но если есть в кармане пачка сигарет

Значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день

И билет на самолёт с серебристым крылом

Что, взлетая, оставляет земле лишь тень

      Но пока у них оставался ещё куплет, а потом припев, приятный живой проигрыш…       Елена сыграла что-то ещё. Сначала бодрее, затем меланхоличнее. В конце концов совсем осипла и начала просто перебирать баллады.              …Стэн очнулся рывком, случайно задремав, привалившись виском к русой макушке.       Гейне сидела недвижимо и смотрела на затихающий дождь. С таким же сосредоточением смотрел на экран компьютера Ксено, когда писал ответ своему японскому ученику или начинал новый проект. Вот только в глазах учёного всегда загоралось предвкушение, в глазах же девушки тлела усталость.       Серое небо постепенно начинало светлеть, но дождь по прогнозам обещал лить ещё дня три. Воздух стал теплее и с этим тяжелее, совсем заполнившись землистым запахом.       — Пет-ри-кор-р… — по слогам протянула на грани слышимости. — Каменная кровь…       — Что? — полусонно переспросил мужчина, не расслышав.       — «Что?» — передразнила Елена. — Так, ладно. Это вам, — она вложила ему небольшой предмет в руку.       В ладони оказалась кислотно-зелёная зажигалка с тихоходкой.       — Зачем?       — Ну, это будет честно. Вы оставляете свою здесь, а потом вдруг прикурить захотите, а не от чего.       Переместив гитару на своё место, Гейне встала и потянулась, прохрустев, кажется, всеми существующими в человеческом теле суставами. Халат на спине выглядел настолько помятым, что больше был похож на гофру.       — Ы-ых…Хорошо-о… Да и может вам она больше удачи принесёт. И возвращайтесь, обязательно, — трогательные ноты слышатся в этой просьбе. — А то мне не с кем устраивать ночные перекуры.       И вот опять эта её тонкая лягушачья улыбка.       — Посмотрим.       Стэнли не мог ничего обещать — не имел права, но почему-то всё равно криво улыбался ей в ответ, кладя подарок во внутренний карман.       Зажигалка пройдёт с ним всю командировку и все оставшиеся годы до катаклизма.              Гейне повесила гитару на плечо и почти ушла, но вдруг остановилась, стукнув каблуком о каблук.       И так странно лёг свет, что волосы на висках привиделись седыми, а девичье лицо заострилось и прибавило в мелких шрамах. У самого снайпера вдруг зажгло скулы и лоб, словно кожу разорвали свежие царапины.       — Semper Fi, мистер Снайдер. Встретимся там, где горят костры.       Он хмыкнул, прикрывая глаза.       — Semper Fi, доктор Гейне. Встретимся однажды вечером на балконе.