Bride of the Underworld // Невеста Подземного Мира

***

       Бегство становится утомительным, когда вокруг тебя хлопочут три рачительные служанки. Они просыпались задолго до её пробуждения, даже когда попытки Фриск едва ли имели поверхностный и беспокойный характер. Однажды, она вышла из спальни, вроде бы, глубокой ночью, и Ромашка в мгновение ока оказалась подле, провожая её к креслу, в то время как другая служанка приносила чай. После они снова спрятали её в покоях, пока не наступило утро. Убедившись, что госпожа достаточно «выспалась», они мигом вытащили одеяния из сундуков, воркуя над яркими цветами, выплеснувшихся наружу. Паучьи шелка, щедро расхваленные элементалями, подносились к груди Фриск, дабы определить, какие из них лучше всего подходят к цвету её кожи. Нежно-розовый — вот что они в конце концов решили. Богиня Весны и впрямь будет выглядеть достойно и неотразимо, если разоденется в подобие цветущего бутона. Фриск находила их подбор весьма утешительным, гораздо приемлемым и удачным, чем чернильные шелка, которые сочетались бы с одеяниями её мужа, или белоснежно-белые ткани, которые напоминали бы о его костях.        Далее шли аксессуары, но выбор ограничивался лишь одним металлом. Золото. Вот что соответствовало Лорду и его Жене. В отличие от царств на Поверхности, где смертные выбирали пурпурный цвет как знак королевской власти, Смерть предпочитал драгоценные металлы в качестве своей системы. Золото для монархов. Серебро для младших богов и тех, кто ним приближен, и бронза для всех остальных. Не то чтобы в Подземном Мире обживалось множество резидентов, нуждавшихся в ранжировании…        Фриск отметила, что элементали особенно обрадовались к просьбе объяснить ей систему, постукивая по собственным символам. Накануне они были бронзовыми. А сейчас — серебряными. Знак того, что они не просто принадлежали Смерти, но вместе с тем, имели важное значение для его (будущей) жены.        — Что это за фигура выгравирована здесь? — поинтересовалась Фриск, обводя контур четырехконечного символа, вырезанного на овальном диске. Он не соответствовал жуткому черепу, что носили Санс и её служанки.        Гиацинт разгладила мягкую ткань на золотой застежке, которая вскоре расположится на плече Фриск, полируя от отпечатков пальцев.        — Это Звезда из старого мифа. Вам придется спросить у своего мужа, скрывается ли за сказанием правда, — Фриск досадно хмыкнула. Элементали продолжали называть Санса её супругом, несмотря на то, что церемония бракосочетания ещё не состоялась. — Говорят, давным-давно, человек упал в Подземный Мир, когда смертных только-только создали. Они были ужасно ранены, но обладали сильнейшей волей. Продвигаясь вперед, им удалось ускользнуть от внимания Смерти. Чудом дойдя до тронного зала, они охотно преклонили колени у ног нашего Короля и сознались, что вовсе не падали, а охотно прыгнули, однако не достигнув к намеченной цели, остались в живых. Они попросили Лорда Смерть осудить их за безрассудство. Он не мог вернуть человека на Поверхность, но восхитился их решимостью и обещал им милосердный конец. Если бы они попытались сбежать, то вполне бы помешали ему, потому что он не был таким всевидящим, как сейчас.        Ирис подтолкнула Фриск сесть в стул с жесткой спинкой и начала расчесывать волосы, продолжая рассказ: — Говорят, их душа отказала ему. Он коснулся смертных, но они не разбились. Взамен этого душа покоилась в его руке.        — В тот день, вместо того чтобы силой сломить душу, уничтожить всё, чем были и когда-либо будут эти смертные, Лорд Смерть выковал звезду. Отобрал всю решимость, пока она не собралась в одной руке, а человеческое «я» — в другой, — сказала Ромашка, принявшись подпиливать ногти. — Он провел суд для смертных и отпустил их в вечность, оставив в руке звезду. Говорят, что любой, кто владеет ею, способен обратить вспять саму смерть.        Фриск нахмурилась, вспоминая собственную смерть и последующее возрождение. Свободная рука поднялась к груди. Этот раскол и треск, всё её существо распалось на части, а затем снова собралось вместе, сама душа отрицала свой конец и толкала назад к тому моменту, когда она съела сорванный плод. К моменту, когда она почувствовала обновление своей решимости жить и спастись.        — Тогда зачем нам носить этот символ?        — Просто истина в том, — произнесла Гиацинт, — что его невеста должна быть той, у которой хватит решимости пережить его смертельное прикосновение. Она должна стать воплощением Звезды. На самом деле это звучит довольно романтично, — остальные служанки дружно поддакнули, изображая восторженный обморок.        — Чего же он тогда не женился на этих смертных? — проворчала Фриск.        — В этом и вся суть. Они были смертными, — ответила она. — Даже при всей решимости жить они скончались бы, в конце концов. Смерть должен тосковать по такой вечной жене, как и он, — верно. Вечной. Сейчас она была бессмертной, благодаря Матери, что кормила её амброзией, благодаря её смешанной крови и вмешательства самих Судеб, а время всё продолжало утекать сквозь пальцы. Избежать непрошенного брака не получалось. — Не хмурьтесь, миледи. Из вас выйдет замечательная королева.        — Я не просила об этом, — прошептала Фриск, сжав руки в кулаки. — Он поджидал, пока я не покинула безопасный сад моей матери, а потом разверз землю подо мной. Он заставил меня бродить по Подземному Миру, пока я не устала и не проголодалась настолько, что не нашла силы устоять перед искушением амброзии. А потом он погубил меня и разбил мою душу…        — Но вы ведь остались живой?        Из неё вырвался резкий, горький смех.        — Осталась живой? — шмыгнула она носом, не желая давать слезам вызволиться наружу. — По сравнению с ним, я лишь жалкая маленькая марионетка, и ему это известно. Что это за жизнь — сидеть пойманной в ловушку в мертвом мире, стать декоративным украшением для нежеланного мужа на коротком поводке, — она ненавидела своё положение. НЕНАВИДЕЛА ВСЕМИ ФИБРАМИ ДУШИ. Нескольких дней оказалось недостаточно, чтобы определить в какой степени наделены силы Фриск, дарованные её же владениями. Она мало чем отличалась от нимфы до того, как нашла своё Имя. С тех пор ничего не изменилось. И он знал это.        — Возможно, я не очень хорошо знаю вашего Лорда Мужа, — начала Ромашка робче, чем обычно, её солнечный огонь слабо и кротко плясал, — но не думаю, что он видит в вас марионетку.        — Что?        — Он воздвиг вам трон рядом со своим, миледи. Такого же размера и высоты, поставленный ещё до того, как он узнал, что женится именно на вас, заранее решив, что его Леди Жена будет иметь тот же ранг, что и он. Ни одна другая королева не могла себе такого позволить, — она подняла обе руки Фриск. — Леди Природа никогда не была ровней своему мужу, Королю Богов на Небесах. Лорд Морей и Океанов был женат на нимфе раньше… — до того, как её убили на одной из Войн. Лорд Морей и Океанов был древним богом. Очень, очень древним, — но и ей не нашлось места в управлении океанами. Но вы… у вас будет власть. Статус. И все боги во всех королевствах увидят вас такой.        Фриск закрыла глаза.        — Ты воистину оптимистка.        — Разве правда считается за оптимизм?        Юная богиня промолчала. Она была покорной и податливой в руках своих служанок, пока не наступило то роковое утро.        День её свадьбы.        Раньше, чем элементали явились разбудить её, Фриск выскользнула из постели, готовая совершить последний рывок к бегству, но к её сожалению этому не суждено было случиться. Как только она открыла дверь, перед ней предстал её муж, темный и холодный; глазницы — две пустоты беззвездной ночи. Вечная улыбка тревожно расширилась, отчего Фриск рефлекторно отшагнула. Их танец был бессловесным: Санс не двинулся за порог, Фриск же в свою очередь пятилась назад. Бдительные глаза были устремлены на жнеца, в напряжении ожидая, что он накинется, если она сбросит взгляд. Это был отнюдь не испуг, нет. Она отказывалась робеть. Она просто знала свои пределы. Нападение на Смерть, скорее всего, закончится тем, что он немедля её схватит и насильно потащит к алтарю, и тогда не останется ни малейшего шанса предотвратить навязанное событие.        — Ваши величества! — Гиацинт впопыхах бросилась вперед, склонившись в поклоне перед Сансом, и поднялась только тогда, когда он жестом приказал ей встать. Затем она повернулась к Фриск, возясь со спутанными от сна волосами и одеждой.        — Миледи, вы нас потревожили своим отсутствием в постели, — она взглянула на Санса, что медленно кивнул. — Пойдемте, вам нужно подготовиться. Как бы вы ни были озабочены сегодняшней церемонией, она не начнется, пока вы не прибудете, так что спешить не стоит.        Фриск не смогла сдержать жгучего разочарования, стоило элементаль аккуратно предложить сопроводить её обратно в спальню.        — Я не выйду за него замуж, — девушка повернулась к Сансу. — Послушай меня, Лорд Смерть. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра, ни в любой другой день я не выйду за тебя замуж! Пора бы уже этому фарсу закончиться. Ты отпустишь меня Наверх или—        Её гневную тираду прервал смешок:        — или что, леди весна? — темнота в глазницах будто углубилась, и он склонил голову набок, как любопытная птица, что нашла блестяшку. — вы можете отрицать волю судеб не больше, чем я.        — Это был выбор! Ты выбрал жениться на мне! Не они похитили меня, не они держат в заложниках.        Улыбка Санса только стала невероятно шире:        — выбор. забавно знать, что вы думаете, будто любой из нас способен повлиять на этот вопрос, но вы хотите поговорить о выборе? хорошо. вы выбрали покинуть сад матери так же, как она выбрала кормить вас амброзией. допустим и наш случай: будь у вас выбор, чтобы мы не женились сегодня, это означало бы, что вы решите больше не видеться с поверхностью или с вашей матерью, — он махнул рукой. — подготовьте мою будущую жену к церемонии. мне неважно, связаны ли мы, пока она в тончайших шелках или в рваных лохмотьях, — затем жнец закрыл дверь, негромкий хлопок пронзил Фриск с пустой окончательностью.        Новоиспеченная богиня так и порывалась бушевать и противиться, но в объятиях огненных элементалей её гнев скорее обжигал холодом. Она молчала, пока служанки мыли и смазывали маслом волосы и кожу. Она была бесчувственной, несмотря на каждый рывок гребня и оставалась безвольной, когда с неё стаскивали одежду. Ромашка издала восторженный звук, словно взяла на руки котенка: она подняла странное серебряное зеркало, из отражения которого показалась Фриск. Это вызвало наконец реакцию. Было непривычно видеть своё лицо за пределами, преломленных отблесками, воды или кристаллов.        Она вроде была… весьма хорошенькой? Ей встречались нимфы с невероятной красотой, её служанки блистали с поразительно прекрасными формами и фигурами. Даже её мать сияла в сладострастной материнской манере. Однако Фриск не была уверена, куда относить себя — к орхидеям или одуванчикам.        Кожа, согретая солнцем, была испещрена маленькими пятнышками: крошечная веснушка под подбородком, шрам на локте, несколько солнечных пятен на плечах — вместо безупречного, матового покрова. Волосы, коротко подстриженные, чтобы легче было ими управляться, когда она теряла счет дням в мамином саду, свободно свисали вокруг лица, пряди блестели от масла.        Фриск коснулась обнаженной ключицы, затем провела ладонями по передней части платья. Позолоченная ткань была неземной, легкой и мерцающей, очевидно, сотканной из паучьего шелка — она подчеркивала бедра и тонкую талию. Пояс под ней пурпурный, рассеянно подметила Фриск по прошествии изнурительных часов. С плеч свисала длинная накидка из того же мерцающего золота, великолепная в своей экстравагантности, и под стать ей пришлись украшения, которые она примерила. Толстые ленты холодили кожу обоих предплечий, голову украсили венцом из сверкающих камней, самый большой из которых красовался спереди — темно-алый, вставленный в распустившийся цветок.        — И последнее, что осталось — это вуаль, — сказала Ирис, вернув Фриск к реальности, и по спине юной богини пробежал холодок. К её удивлению, завеса была не из золота, а лишь пестрила красным цветом. Люди поговаривали, что красные либо желтые вуали оберегают невесту от злых духов.        «Вот бы она подействовала и на Смерть», — с горечью подумала она. Ромашка поставила зеркало и помогла расположить последнюю деталь убранства. Руки девушки сжались в кулаки, накрашенные ногти впились в ладони. Её приготовили как идеальную невесту для нежеланного мужа. Её вольность была украдена. Раз уж браку суждено состояться, то она должна хоть немного показать, кого из себя представляла.        Элементали захихикали, когда у её ног разрослись цветы. Она сфокусировалась на желании, чтобы жизнь в залежах земли пробудилась. Пусть Смерть и уничтожал всё, к чему прикасался, но его мир не был бесплодной пустотой. Будь это так, то она бы не наткнулась на сад. Силы Фриск, сколько бы стараний ни будет возложено, не вызовут дальнейшего роста. Хотя она знала, что выращенные растения не продержатся долго, ибо корням негде было зарыться в мраморном полу, но всё равно упорно продолжала требовать, чтобы проростки проявились, поднялись ввысь и расцвели. И когда она, наконец, задрожала от напряжения, открыв глаза, их окружало прекрасное пространство золотых цветов.        — Вы когда-нибудь делали цветочную корону? — спросила Фриск, впервые заговорив с начала подготовки. С общими усилиями они сплели корону, подобающую королеве и возложили ей на голову. Она ужасно конфликтовала с драгоценными металлами и безвкусной чрезмерностью, но девушка ощутила нужное облегчение. Она не какая-то послушная нимфа. Она — богиня. Санс обеспечил ей высший титул своим вмешательством. Значит он встретится именно с богиней, с которой осмелился связаться навечно. Пусть отныне сожалеет о своей глупости.        Санс уже стоял наготове, и когда служанки отворили дверь, его череп дернулся точно после сна. Он спал стоя? Кроме этого, он спал? Смерть оценивающе оглядел её с ног до головы полыми глазницами. Фриск клялась, что ей удалось уловить, как его надбровные дуги приподнялись в тени капюшона, перед тем как он кивнул, протягивая руку. Она прошла мимо, пропустив его жест и заработав низкий смешок.        Тотчас мир перевернулся, и девушка провалилась сквозь невесомое ничто теней. Фриск ахнула, в очередной раз восстанавливая душевное равновесие. Пуще прежнего возросло её презрение к Сансу. Он вышел из пустоты, совершенно белые фаланги поднялись, сняв капюшон и полностью обнажив череп впервые с тех пор, как они встретились. На его голове покоился тонкий золотой лавр (корона?), а стоило ему двинуться вперед, как она заметила символ, вышитый на спине его плаща. Руна Дельта. Геральдика королевской семьи.        Круг с крыльями, символизирующий их божественность, под ним — три треугольника: два из которых направлены вверх для королевств неба и моря, и один направлен вниз, для Подземного Мира.        Небрежным движением руки он выхватил, казалось бы, из ниоткуда тонкую фигурку и прижал к себе. Двузубец. Сверху располагался тот же странный череп дракона — рога служили зубцами оружия. Его дизайн напоминал огромную косу, которую он держал ранее, пугающую и сверкающую; в резные глазницы были вставлены глаза из драгоценных камней. В этот раз он выглядел королем, а не посланцем судьбы, гордым и царственным даже среди холодного камня и паутины.        Они очутились за пределами покоев Судеб. Фриск ещё ни разу не чувствовала себя более неуместной и скованной.        — пойдемте, леди весна, неразумно отворачиваться, когда вам назначена аудиенция, — он не протянул руку, но Фриск прекрасно знала, чего он хотел. Он снова предлагал ей один из так называемых «вариантов». Встретиться лицом к лицу со своей судьбой плечом к плечу с будущим мужем или снова предпринять попытку сбежать и, без сомнения, оказаться втянутой в бездонную тьму против её воли. Он был непреклонен в своем намерении жениться на ней. Что ж, да будет так. Как только они поженятся, она без промедлений испарится Наверх: мать наверняка поможет ей разобраться, как уберечься от возвращения Вниз.        Согнуться — не значит сломаться.        Она сделала глубокий вдох и встала подле него, её взгляд был устремлен на занавес перед ними. Присутствие жениха всецело игнорировалось, пока они вступали в полную темноту дома Прядильщиц.